Первым делом самолеты. Полная версия

В блиндаже зазвенел полевой телефон.

— Товарищ майор, у нас ЧП, — голос дежурного по аэродрому лейтенанта Никитина немного дрожал от возбуждения. — К нам немец прилетел.

— Какой еще немец? — спросил еще не отошедший от сна майор Ковалёв.

— Настоящий. «Мессершмитт-109». Мы его только недавно заметили.

— Что за ерунда? — сквозь зубы прорычал майор. — Сейчас буду.

Майор быстро оделся, посмотрел на себя в осколок зеркала и приказал ординарцу подать лошадь.

В конце июня сорок первого года авиаполк майора отступал так стремительно, что на постоянном месте базирования осталась вся техника, включая автомобили. Хорошо, что, когда перелетели на другой аэродром, рядом стояла кавалерийская часть, в которой майор и выпросил себе за бутылку спирта лошадь.

— Но, родимая, — Ковалёв всё детство провёл в деревне, и поэтому весьма умело управлял кобылой Зойкой. Та немного взбрыкнула, но понеслась галопом в направлении лётного поля. На котором, в самом конце, действительно стоял немецкий «Мессер» — как и положено, с крестами на крыльях и на фюзеляже.

— Что за чёрт? — майор спрыгнул с Зойки и два раза обошёл самолёт. Затем залез в кабину. Там нашёл карту местности и фотографию красивой девушки в летнем платье. На фото была надпись:

"An Gunther von Elsa in Liebe."

Ковалёв ещё раз чертыхнулся и вылез из кабины. Подошёл к стоящему по стойке «смирно» дежурному по аэродрому.

— Ну и как, лейтенант, ты всё это объяснишь?

— Так это… Ночью немец прилетел. Видно, заблудился. Или сломался. Баки пустые. А мы думали — кто-то из наших полк догоняет.

— Трофей, значит, — сказал майор. — Умеем все-таки воевать! Ну что ж, лейтенант, молодец. Готовься к присвоению нового звания. А пленного лётчика — ко мне на допрос.

— Есть готовиться к присвоению нового звания, — обрадованно сказал лейтенант, до этого момента считавший, что его как минимум расстреляют. — Только немца у нас нет.

— Как нет?! — взревел Ковалев. — Самолёт есть, а лётчика нет? Куда же он, по-твоему, исчез?

— Так это… Улетел.

— На чём?! — майор дрожащими руками достал папиросу из портсигара.

— Так это… У нас, мы утром посчитали, одного самолёта не хватает. Он свой бросил, а на нашем утёк.

- А как же он завел двигатель?

- Так авиатехник Володин помог. Он немного по-немецки понимает. И решил, что теперь тут немцы командуют. Паника, товарищ командир.

Ковалев бросил папиросу на землю.

— Ты сейчас понимаешь, что ты сказал?

— Нет, — честно ответил лейтенант, вжав голову в плечи.

Майор закурил по-новому. В активе у него был немецкий самолёт и карта. В пассиве — пропавший свой. За первое он получал орден Красной Звезды, за второе — потерю звания и перевод в пехоту, в лучшем случае.

Тут послышался гул двигателей.

— «Юнкерсы»! — закричал лейтенант Никитин и бросился в выкопанный недавно окоп. За ним туда же спикировал майор.

Немецкие самолёты аккуратно отбомбились и улетели, оставив на лётном поле догорать три И-16.

— В рапорте напишешь, что четыре, — приказал майор лейтенанту. — Авиатехника под арест. И готовь часть к перелёту дальше на восток. Тут небезопасно. Немцы как у себя дома летают.

Майор сел на кобылу Зойку и тихой рысью поехал в штаб дивизии получать приказы от вышестоящего начальства — прекрасно понимая, что приказов не будет и надо выбираться из сложившейся ситуации самостоятельно.

А немецкий лётчик Гюнтер Майер в этот момент пил шнапс и в сотый раз рассказывал пилотам своей эскадрильи, как он менял свой самолёт на русский. И жалел, что забыл в кабине фото своей невесты Эльзы из Мюнхена.

Но это было только началом этой истории. В штабе дивизии заслушали доклад командира авиаполка майора Ковалева о захваченном в плен немецком истребителе,, о секретной карте и о том, что немецкий летчик погиб во время налета немецких же пикирующих бомбардировщиков. В те дни побед было мало, поэтому информация срочно была отправлена в штаб армии. Откуда в авиаполк и прибыл корреспондент газеты "За Родину" старший лейтенант Мухамадиев.

Вскоре в газете на первой странице вышла статья о подвиге наших летчиков и фотографии на фоне захваченного немецкого самолета авиатехника Володина. Который, если судить по статье, огнем своего газового фонаря создал у немецкого летчика иллюзию немецкого аэродрома. А потом и арестовал пилота, направив на него винтовку Мосина. За что был награжден медалью "За Отвагу".

За тем статью перепечатала газета "Правда". О подвиге авиатехника начали рассказывать политруки во всех подразделениях Красной армии.

В это же самое время в немецкий авиаполк прибыл корреспондент газеты "Völkischer Beobachter". Взявший интервью у лейтенанта Гюнтера Майера и сфотографировавший его у советского истребителя И-16.

Статья в "Правде" и статья в "Völkischer Beobachter" вышли почти одновременно.

Сопоставить события было нетрудно. Поэтому вскоре в штаб армии, а оттуда в штаб дивизии поступил приказ арестовать командира авиаполка майора Ковалева и дежурного по аэродрому лейтенанта Никитина. Авиатехника Володина решили не трогать, учитывая его известность.

Но к тому моменту найти героев этой истории было уже невозможно. В жарком июле 41 года все воинские части, события и люди были перемешаны в клубке войны.

И была ли эта история на самом деле - нам остается только догадываться.

08.11.25

Дмитрий Зотиков