Первый Призыв: Необычный союз.

Полуденное солнце плавилось над Альмареном — пограничной крепостью, упрямо перекрывающей собой путь через ущелье с отвесными утесами. Её древние стены, испещрённые рунами защиты, почернели от копоти и крови. Три дня и три ночи армия чародея Малгорта штурмовала твердыню, но эльфийские защитники, хоть и уставшие, израненные, стояли насмерть.

Малгорт восседал в комфортном кресле под тенью деревьев на границе леса, в километре от крепости. Оттуда, с небольшого возвышения открывалась панорама штурма. Его худое лицо, прорезанное глубокими морщинами, выражало лишь холодное раздражение. Длинные седые волосы, собранные в сложный узел и скреплённые костяными иглами слегка трепетали на ветру.

— Мы теряем время, — произнёс он, обращаясь к своему лейтенанту, полуорку с изувеченным лицом. — Эта крепость должна была пасть ещё вчера.

— Господин, — склонил голову полуорк, — их защитные руны сильнее, чем мы предполагали. Наши осадные звери боятся приближаться к стенам. Наши катапульты не разбивают камни, маги крепости постоянно напитывают защиты.

Малгорт сузил глаза, изучая ситуацию. Его войско — пятитысячная орда наёмников, некромантов, порабощённых чудовищ — казалось, выдыхалось. Он видел сомнение в их рядах, слышал шёпот неуверенности.

— Довольно, — прошипел чародей, уверенным шагом идя вперед. — Я закончу это сам.

Малгорт разжал ладонь, в которой внезапно оказался маленький чёрный кубик с рунами на гранях. Артефакт пульсировал злой энергией, вытягивая тьму из окружающего воздуха. Чародей начал нараспев произносить слова призыва на языке, от которого трескалась сама реальность:

— Баааз’орог’гурррум сул’мах, владыка огня и страха, приди на мой зов. Кровью врагов напитайся, пеплом их костей укрой землю.

Земля под ногами задрожала. Воздух наполнился запахом серы и горящего металла. В центре лагеря образовалась воронка чернильно-чёрного пламени, которая стремительно расширялась. Наёмники в панике разбегались, лошади ржали, вставая на дыбы. Полуорк отступил на несколько шагов, прикрывая лицо рукой от невыносимого жара. Из пламенной воронки появилась когтистая рука размером с небольшую повозку. За ней последовала вторая. С рёвом, от которого содрогнулась земля, из портала выпрыгнуло огромное существо — демон древних времён.

Гигант возвышался над полуорком в два его роста, серая чешуйчатая кожа переливалась металлическим отливом, словно полированный клинок в свете пылающего портала. Его грациозный силуэт, напоминающий быстрого хищника, готового в любой миг броситься к добыче, обманчиво контрастировал с очевидной мощью мускулов, перекатывающихся под стройным телом.

За спиной демона развернулись массивные крылья с тёмными перепонками и острыми костяными наростами по краям, их размах достигал двадцати метров. Раскрывшись полностью, они затмили солнце над частью лагеря, погрузив его в зловещий полумрак. Шипы, идущие вдоль позвоночника, угрожающе встали дыбом, когда существо втянуло воздух, принюхиваясь к запаху страха.

Витые рога на его голове изгибались сложным узором, придавая демону ещё более устрашающий вид. Глаза с вертикальными зрачками цвета расплавленного золота пылали яростью и жаждой разрушения, выискивая первую жертву.

Острые когти на мощных лапах демона с лёгкостью могли разорвать человека надвое, а длинный подвижный хвост с заострённым концом, извивающийся подобно змее, оставлял глубокие борозды в земле, когда демон сделал первый шаг вперёд, вдыхая полной грудью воздух мира смертных.

— Баааз’орог’гурррр… хрен выговоришь как тебя, — с пренебрежительным кивком обратился Малгорт к демону. — Видишь ту крепость? — Он указал костлявым пальцем на Альмарен. — Сожги её. Все там должны умереть.

Демон повернул массивную голову. Его глаза, вспыхнули ярче, приобретая зловещий красный оттенок. Он оценивающе изучили крепость, а затем уставился на букашку перед собой. Из ноздрей вырвались струйки дыма.

— БАААЗ’ОРОГ’ГУРРРУМ МОЕ ИМЯ! — прорычал демон, его голос подобен звуку раскалывающихся скал. — КТО ТЫ ТАКОЙ, СМЕРТНЫЙ, ЧТОБЫ ОТДАВАТЬ МНЕ ПРИКАЗЫ?

Демон напружинился, каждая чешуйка его тела вспыхнула багровым, точно угли в кузнечном горне. Воздух вокруг задрожал от нестерпимого жара, трава у его лап почернела и съёжилась в пепел за считанные мгновения. Красные глаза демона вспыхнули яростью древней как мироздание, клыки обнажились в хищном оскале.

Баааз’орог’гурррум бросился на мага с молниеносной скоростью, невероятной для существа таких размеров, вырывая клочья земли из-под когтистых лап. Его рука, способная разорвать бронированного рыцаря вместе с конём, устремилась к голове чародея.

Но удар, который должен был превратить Малгорта в мокрое место, словно встретил невидимую преграду. Рука демона застыла в воздухе, как будто вмороженная в невидимый лёд. По чешуе прошла вибрация, затем судорога.

Баааз’орог’гурррум взревел от ярости и попытался ударить второй рукой, метнуть хвост, выпустить струю адского пламени — всё напрасно. Каждое агрессивное движение в сторону мага немедленно сковывалось, словно тысячи невидимых цепей опутывали его конечности. Он чувствовал, как нечто инородное проникает под его чешую, обвивает каждый нерв, каждую мышцу, подчиняя их чужой воле.

— КАК! — прохрипел демон, чувствуя, как неведомая сила сдавливает его горло. — НЕВОЗМОЖНО!

Малгорт лишь злорадно ухмыльнулся, рассматривая бессильную ярость в глазах огромного существа. Чёрный кубик в его руке пульсировал, забирая каждый импульс сопротивления и преобразуя его в боль, возвращающуюся к демону.

— Банально. Очередной тупорылый демон, — произнёс маг с нескрываемым презрением. В его глазах промелькнуло что-то древнее и тёмное, что-то, что заставило даже Баааз’орог’гурррума внутренне содрогнуться. — Видишь этот артефакт? Я месяцами создавал его, проливая кровь девственниц в новолуние и вплетая в него частицы предыдущих демонов. Он не просто искажает заклинание призыва — он изменяет саму структуру договора между призывающим и призванным.

Малгорт медленно обошёл демона по кругу, наслаждаясь своей властью. Его наёмники, поначалу отступившие в ужасе, теперь с недоверчивым восхищением наблюдали за происходящим. Некоторые даже осмелились подойти ближе, чтобы лучше видеть унижение могучего существа.

— Подчинись, или я найду тебе другое применение, — холодно продолжил маг, поднимая кубик на уровень глаз демона. — Поверь, есть вещи хуже смерти даже для таких, как ты. Как думаешь, что случится с твоей сущностью, если я расщеплю её на части и вплету в души моих некромантов? Вечность осознавать себя, но никогда не быть целым.

Баааз’орог’гурррум пытался сопротивляться. Его тело выгибалось дугой, словно в агонии, крылья хаотично дрожали. Во рту пылали потоки пламени, но они выходили лишь на несколько сантиметров из-за сомкнутых зубов, не причиняя вреда окружающим. Каждая попытка вырваться, каждый импульс сопротивления лишь усиливал боль, растекающуюся по его существу, словно расплавленный металл по венам.

— СОЖРУ ДУШУ! — взревел демон, сквозь стиснутые зубы. — ПЕРЕМЕЛЮ КОСТИ!

Он до последнего пытался разорвать магические путы, но чёрный кубик в руке мага вспыхнул рубиновым светом. Невидимые лезвия прошлись по нервам демона, заставив его взвыть от невыносимой боли.

— Ты совсем тупой? — спокойно спросил Малгорт, подходя ближе к дрожащему созданию. Его голос звучал почти по-отечески, с ложной заботой, делавшей его ещё более жутким. — Какая тебе разница, кого уничтожать? Ты — оружие, Баааз’орог’гурррум. Великолепное, смертоносное, но всего лишь инструмент в руках более могущественных хозяев.

Маг протянул руку и, к удивлению всех присутствующих, коснулся раскалённой чешуи демона. Там, где его пальцы соприкасались с поверхностью, распространялись чёрные, подобные чернилам, линии, формирующие сложные руны подчинения.

— Ты получишь души всех, кто находится в той крепости, — продолжил Малгорт, его глаза блестели от предвкушения. Тонкие губы растянулись в улыбке, обнажая неестественно белые зубы, а костлявые пальцы любовно поглаживали поверхность артефакта. — Эльфийские души, насыщенные магией, древние и сильные. Настоящий деликатес для таких, как ты.

Маг сделал паузу, наслаждаясь моментом абсолютной власти над существом, способным уничтожить целую армию. Его голос стал ниже и медленнее, словно он делился сокровенным секретом.

— А потом… если будешь хорошо служить своему господину, то, возможно, получишь немного свободной воли, чтобы порезвиться в землях длинноухих. — Он хищно усмехнулся, представляя эту картину. — Разрушай, жги, терзай… в пределах, которые я установлю, конечно. Каждого пса нужно иногда спускать с поводка, не так ли?

Баааз’орог’гурррум чувствовал, как чёрные руны проникают всё глубже, сплетаясь с его сущностью, подчиняя каждую мысль, каждое движение. Он пытался сопротивляться, но эта магия была иной — древней, изощрённой, пропитанной страданием и отчаянием предыдущих жертв.

— Выбирай, Баааз’орог’гурррум, — прошептал Малгорт, наклоняясь к уху демона. — Служение или вечные муки. Моя милость или моя изобретательность.

Демоническая гордость боролась с инстинктом самосохранения. Баааз’орог’гурррум, повелитель огненных пустошей, кошмар трёх измерений, был загнан в угол смертным. Непостижимо, невыносимо… и всё же реально.

— Я… подчинюсь, — выдавил демон. Каждое слово обжигало его горло, словно кислота.

— Громче, — потребовал Малгорт, усиливая давление на артефакт. — Пусть все слышат.

— Я ПОДЧИНЮСЬ! — взревел Баааз’орог’гурррум так, что содрогнулась земля.

Малгорт удовлетворённо кивнул и отступил на шаг, позволяя демону подняться. Чёрные руны, теперь навсегда запечатлённые на чешуе его руки, пульсировали в такт сердцебиению мага.

— Видите? — обратился чародей к своим войскам. — Даже самые могущественные существа склоняются перед истинной силой. Запомните этот урок.

Баааз’орог’гурррум был вынужден согласиться, но все его мысли были поглощены тем, как отомстить зазнавшемуся магу. Магические узы ограничивали его действия, но не могли полностью контролировать его разум. В глубине сознания, за барьером покорности, он начал плести собственные планы. Время — единственный союзник бессмертного существа. А бессмертных смертных не бывает.

Он оскалил ряды острых, как кинжалы, зубов в подобии улыбки. Без дальнейших слов он оттолкнулся от земли, взмыв в небо с невероятной для своих размеров грацией. Каждый взмах крыльев порождал порыв ветра, способный сбить с ног непривычного человека.

Направляясь к крепости, он позволил себе единственную вольность — мысленно представить, как когда-нибудь разорвёт своего нового хозяина на мельчайшие кусочки, а затем будет медленно пожирать его душу, растягивая агонию на века. Эта мысль согревала его сердце ярче, чем адское пламя, пылающее в его внутренностях.

* * *

На стенах Альмарена сигнальщик отчаянно забил в гонг, привлекая внимание защитников. Капитан стражи, седовласый ветеран по имени Тирвальд, выбежал на центральный бастион, вглядываясь в небо.

— Всем магам на стены! — заорал он, увидев приближающуюся крылатую фигуру. — Лучники, приготовиться! Это демон высшего порядка!

По крепости прокатилась волна паники. Одно дело — сражаться с нежитью, людьми и орками, совсем другое — противостоять исчадию иных миров. Но воины Альмарена были дисциплинированы. В считанные минуты на стенах заняли позиции два десятка магов в лазурных одеяниях и не менее сотни лучников с зачарованными стрелами.

— Держать строй! — крикнул Тирвальд. — Бейте по крыльям! Целься в сочленения!

Первый залп из сотни луков взвился в небо, когда демон был ещё в трёхстах метрах. Баааз’орог’гурррум даже не попытался уклониться. Стрелы, которые должны были пронзить любую броню, отскакивали от его чешуи, словно детские игрушки. Несколько застряли между чешуйками, но, казалось, причинили не больше неудобства, чем комариные укусы.

Маги выбросили вперёд руки, посылая сверкающие синие и зелёные сгустки энергии. Большинство заклинаний отразилось от чешуи демона, рикошетом улетев в небо. Одно особенно мощное попало прямо в грудь Баааз’орог’гуррруму, заставив его слегка покачнуться в воздухе, но не более того.

— ЖАЛКИЕ БУКАШКИ! — прогрохотал демон, зависая над самой высокой башней. Его грудь расширилась, набирая воздух, а затем из его пасти вырвалась струя пламени — не обычного оранжевого, а чёрного с пурпурными всполохами.

Адское пламя обрушилось на восточную башню, мгновенно превратив её в пылающий ад. Защитные руны вспыхнули, пытаясь противостоять магическому огню, но быстро истощились. Камень плавился, словно воск. Крики бегущих в панике смешались с треском пламени.

Баааз’орог’гурррум сделал второй заход, на этот раз атакуя зубчатые стены. Везде, где касалось его пламя, камень буквально плавился, стекая и превращаясь в темное стекло, древние защитные руны стен, продержавшиеся все три дня осады рассыпались на глазах. Маги отчаянно пытались восстановить защиты, но падали от изнеможения.

— Мы не продержимся и часа! — закричал молодой лейтенант, подбегая к Тирвальду. Его доспехи были опалены, а лицо покрыто копотью и кровью, текущей из носа.

Тирвальд стиснул зубы. Он служил в этой крепости триста лет. Видел десятки осад. Но ничего подобного этому.

— Хватка Дракона! — прокричал он сквозь шум битвы. — Лириэль сюда!

Лейтенант широко раскрыл глаза, но спорить не стал, мгновенно бросившись выполнять приказ. Его сапоги гулко застучали по каменным ступеням винтовой лестницы, ведущей в подземные хранилища крепости.

Это оружие давно пылилось на складе Альмарена — могущественный артефакт, забытый всеми, кроме немногих хранителей древних знаний. Никто и не мог предположить, что однажды это наследие минувших эпох, привезённое сюда столетия назад в качестве дипломатического дара, когда-нибудь понадобится в реальном бою. Только легендарная Лириэль, чьи познания простирались далеко за пределы обычных воинских искусств, знала, как правильно использовать этот смертоносный инструмент против существ из иных измерений.

* * *

Лириэль Серебряный Клинок, капитан эльфийского отряда разведчиков, выбежала на полуразрушенную стену, сжимая в руках массивное оружие. «Хватка Дракона» — гарпун настолько тяжёлый, что требовал двух сильных мужчин для переноски — покоился в её руках с такой лёгкостью, словно был создан специально для неё. Тысячелетний артефакт, выкованный в эпоху Великой Охоты, когда её предки с неукротимой дерзостью выслеживали драконов в неприступных горах Алар’Таас. Солнечные лучи играли на его испещрённом древними рунами наконечнике, а три складных крюка, способных раскрыться в полёте, напоминали сжатый коготь исполинской хищной птицы.

— Мне нужен чистый выстрел, — крикнула она Тирвальду, чьё лицо, покрытое боевыми татуировками, было искажено усталостью и решимостью. Ветер трепал её серебристые волосы, собранные в сложную воинскую косу, украшенную металлическими бусинами с символами её рода. — Отвлеките его!

Капитан кивнул, пот струился по его измождённому, но полному решимости лицу. Короткий, отрывистый жест затянутой в зачарованную перчатку руки — и семь магов, облачённых в потрёпанные мантии цвета осеннего неба, выстроились вдоль оплавленного парапета. Их глаза светились сапфировым светом истощения — слишком много заклинаний, слишком мало отдыха.

— По моему сигналу! — прокричал Тирвальд, поднимая свой боевой посох, инкрустированный лунными камнями. — Вложите всё, что осталось!

Маги синхронно начали плести заклинание, их пальцы двигались в сложном танце, рисуя в воздухе светящиеся символы, которые сплетались в единую сеть. Воздух вокруг них задрожал, наполняясь озоновым запахом высвобожденной магической энергии. Мельчайшие частицы пыли и пепла взвились вокруг магов, образуя вихри, светящиеся изнутри.

— Сейчас! — скомандовал Тирвальд, когда огромная тень Баааз’орог’гурррума промелькнула над восточной башней.

Семь магических потоков слились в один, создав ослепительный шар чистой энергии размером с небольшой дом. Он пульсировал, будто живое сердце, переливаясь всеми оттенками синего — от бледной лазури до глубокого кобальта. С громоподобным треском сфера устремилась к демону, разрывая воздух на своём пути.

Баааз’орог’гурррум, занятый методичным поливанием пламенем западной стены, где ещё держались лучники, почувствовал опасность прежде, чем увидел её. Инстинкты, отточенные столетиями выживания, заставили его резко развернуться. Его изящное тело, словно созданное для воздушных сражений, изогнулось в воздухе с грацией пантеры. Мышцы под чешуёй вздулись буграми, крылья с хлёстким щелчком развернулись до предела.

Пылающие алым глаза, подобные раскалённым горнам преисподней, зафиксировались на приближающейся угрозе. Из его пасти вырвался раздражённый рык, от которого задрожали уцелевшие стёкла крепости. Кожистые крылья с острыми костяными наростами на концах сделали мощный взмах, создав порыв ветра такой силы, что несколько защитников на стене были отброшены назад.

Изменив направление полёта одним мощным движением, демон устремился, не от опасности, а прямо навстречу сияющей сфере с яростью хищника, почуявшего вызов. Его кожа вспыхнула багровым, словно раскалённый металл, проступающий сквозь трещины в окалине. Каждая чешуйка теперь горела внутренним огнём, превращая силуэт демона в живое воплощение пламенной ярости.

Лириэль воспользовалась этим моментом. Её движения были отточены годами практики — одним плавным движением она закрепила конец зачарованной верёвки, тонкой, но невероятно прочной, за массивное бронзовое кольцо, вмурованное в стену ещё при строительстве крепости. Кольцо, предназначенное для швартовки воздушных кораблей, теперь послужит якорем для небывалой охоты.

Не теряя ни секунды, она зарядила массивный снаряд в древний арбалет, который эльфы подняли со склада и установили между зубцами стены. Механизм изящного оружия, созданный из сплава мифрила и адамантия, протестующе скрипнул, но подчинился её уверенным рукам. Тетива из драконьих сухожилий натянулась до предела, готовая высвободить накопленную энергию.

Её изумрудные глаза сузились, вычисляя траекторию с точностью, доступной лишь представителям древней расы. Длинные серебристые волосы развевались на ветру, словно боевое знамя, а на её прекрасном лице, покрытом тонкой вязью боевых татуировок, застыло выражение абсолютной концентрации.

— Отец-Лес, направь мою руку, — прошептала она, прикасаясь к спусковому механизму. — Мать-Луна, даруй мне точность твоих лучей.

В этот момент Баааз’орог’гурррум столкнулся с магической сферой. Он выпустил из пасти поток пламени такой интенсивности, что воздух вокруг задрожал от жара. Синее сияние и багровый огонь столкнулись в воздухе, создав ослепительную вспышку, на мгновение затмившую солнце. Все замерли, заворожённые зрелищем столкновения двух могущественных сил.

Баааз’орог’гурррум истощил свой огненный запас в этом столкновении, но сфера тоже распалась, рассыпавшись мириадами искр, похожих на падающие звёзды. Демон, разъярённый сопротивлением, с ревом устремился к группе магов, занеся когтистую лапу для сокрушительного удара. Его остывшая чешуя блестела в солнечном свете, как полированная металлическая броня, а глаза пылали неутолимой жаждой крови.

Лириэль поймала момент совершенства — демон был полностью сосредоточен на новой цели, его внимание приковано к магам, спина открыта для атаки. Она выдохнула, изгоняя из тела последние следы напряжения, и произвела выстрел.

Время замедлилось, как это бывает в критические моменты жизни. Массивное оружие, украшенное эльфийскими рунами, прочертило сверкающую дугу в воздухе, оставляя за собой шлейф серебристого света. Лириэль видела каждую деталь с болезненной чёткостью — как вращается снаряд, выравнивая полёт; как солнечные лучи преломляются в гранях наконечника; как три острых крюка, соединённых с основным остриём, медленно раскрываются в полёте, подобно смертоносному цветку, жаждущему крови.

Баааз’орог’гурррум, на этот раз, почувствовал опасность слишком поздно. Резкий поворот головы, расширившиеся от осознания угрозы зрачки, судорожный взмах крыльев в попытке уклониться — всё было напрасно. Гарпун, ведомый древней магией охотников на драконов и безупречным расчётом эльфийки, нашёл свою цель.

Демоническая кожа, способная выдержать удар зачарованного клинка, оказалась слишком прочной даже для легендарного оружия. Наконечник не пробил защитный покров, скользнув по чешуйкам спины дальше. Но именно это от него и требовалось — механизм сработал безупречно. Три крюка, раскрывшись полностью, зацепились за уязвимое место — сочленение между основаниями крыльев и шипами на спине, где чешуя была тоньше и эластичнее для обеспечения подвижности.

Звук, с которым крюки вошли в плоть, был отвратительным — влажный хруст и металлическое клацанье механизма, фиксирующего захват. Чёрная, густая как смола, кровь демона брызнула во все стороны, испаряясь в воздухе с шипением кислоты, соприкоснувшейся с металлом.

Баааз’орог’гурррум взревел — не от боли, но от ярости и унижения. Звук, рождённый в его глотке, был подобен извержению вулкана — настолько оглушительный, что защитники на стенах закрывали уши, теряя концентрацию. Он извернулся в воздухе, пытаясь дотянуться до гарпуна когтистыми лапами, хлестал хвостом, создавая в воздухе смертоносные завихрения.

Но конструкция оружия была гениальна в своей простоте — крюки держали жёстко, словно каждый из них имел собственную волю и жажду впиться глубже, а расположение гарпуна между лопаток делало его недостижимым для демона, несмотря на всю его гибкость. Зачарованная верёвка, сплетённая из волокон Мирового древа и укреплённая эльфийской магией, не горела даже в адском пламени и не рвалась под чудовищным напряжением.

Не теряя ни секунды, Лириэль схватилась перчатками за вибрирующую от напряжения верёвку и начала карабкаться вверх. Её тело, закалённое в сотнях сражений, двигалось с невозможной для смертных скоростью и грацией. Каждое движение было выверено до миллиметра, каждый рывок рассчитан так, чтобы использовать инерцию извивающегося в воздухе демона.

Защитники крепости и осаждающие одинаково застыли в изумлении, наблюдая невероятное зрелище — хрупкая на вид девушка, взбирающаяся по веревке к разъярённому демону. Баааз’орог’гурррум кружил на привязи над крепостью, подобно грозовой туче, извиваясь и пытаясь отцепиться. Его крылья рассекали воздух с такой силой, что создавали порывы ветра, сбивающие с ног. Он выпускал струи пламени в случайных направлениях, пытался перерезать верёвку зубами и когтями, но магический материал не поддавался.

Эльфийка, чьи движения напоминали смертоносный танец, стремительно подбиралась к цели. Её серебристые волосы развевались в потоках раскалённого воздуха, а в глазах горел огонь решимости, не уступающий пламени демона. Лириэль знала — у неё будет лишь один шанс. Один удар, одно мгновение, которое определит судьбу крепости и тысяч душ внутри неё. Её народ не привык отступать, и сегодня она докажет, почему эльфы Изумрудных Гор веками внушали ужас даже самым могущественным врагам.

— Что она делает?! — в ужасе воскликнул лейтенант, наблюдая, как хрупкая фигурка эльфийки поднимается всё выше по верёвке к разъярённому демону. — Это самоубийство!

Кругом воцарилась гробовая тишина, прерываемая лишь треском пламени, пожирающего остатки деревянных построек крепости. Даже воздух, казалось, замер в ожидании неизбежной гибели отважной эльфийки. Защитники, израненные и измождённые трёхдневной осадой, собрались на стенах, забыв о собственной безопасности. Их измученные лица выражали смесь благоговейного ужаса и надежды — чувства, почти забытого за последние дни.

Тирвальд, чьё лицо казалось высеченным из камня, сжал кулаки так сильно, что древние шрамы на его ладонях открылись, выпуская тонкие струйки крови. Его глаза, цвета грозового неба, неотрывно следили за смертельным танцем в небесах. Эльфийские капитаны не привыкли показывать эмоции, но сейчас по его щеке скатилась одинокая слеза — не от страха, но от гордости за ту, с кем он прошёл сотни битв.

— Она делает то, что должна, — тихо ответил он, голос его был напряжён, как тетива лука перед выстрелом. — Она даёт нам шанс.

В его словах не было ни капли сомнения, лишь стальная уверенность воина, знающего, что иногда цена победы измеряется жизнями лучших из лучших. Он поднял свой боевой посох, инкрустированный потускневшими от времени лунными камнями, и мелодичный эльфийский клич сорвался с его губ — древний, как сами леса, призыв к последнему сопротивлению.

Уцелевшие эльфы подхватили его клич, и вскоре воздух наполнился пронзительной боевой песней, словно тысячи серебряных стрел устремились в небеса, подгоняя свою отважную соплеменницу.

Лириэль была уже в нескольких метрах от спины демона, преодолевая расстояние с невероятной для смертного существа скоростью. Каждое её движение было произведением искусства — выверенный баланс между инерцией и противодействием. Она двигалась в ритме древней боевой песни, доносившейся снизу, черпая силу в голосах своего народа.

Баааз’орог’гурррум, ощутил приближение новой опасности. Он понял, что происходит — смертная, эта ничтожная эльфийка, осмелилась не просто атаковать его, но приближалась к нему, словно охотник к добыче. Невыносимое оскорбление для существа его ранга!

Демон взревел с новой силой, и этот звук был подобен расколу самого мироздания — низкий, вибрирующий на частотах, невыносимых для смертного слуха. Несколько защитников на стенах упали, зажимая уши, из которых струилась кровь. Стёкла в уцелевших окнах башен разлетелись вдребезги, а воздух задрожал, словно во время землетрясения.

Баааз’орог’гурррум резко взмыл вверх, выполнив маневр, казавшийся невозможный даже для него — резкий вертикальный подъём с последующим переворотом через крыло. Воздушные потоки, созданные этим движением, были так сильны, что сорвали уцелевшую черепицу с башен крепости.

Эльфийка на мгновение повисла в воздухе, держась лишь одной рукой за верёвку, которая мгновенно натянулась, как струна, угрожая вырвать её плечо из сустава. Её тело безвольно болталось, как тряпичная кукла в руках разъярённого ребёнка. Казалось, ещё секунда — и она сорвётся в смертельный полёт к земле. Защитники стены с ужасом наблюдали, как массивное кольцо, удерживающее веревку, изогнулось, перестав быть кольцом, а древняя кладка вокруг него пошла трещинами.

Но Лириэль не зря носила имя Серебряный Клинок. С гибкостью, которой могла бы позавидовать змея, она извернулась в воздухе, используя инерцию пружинившей назад веревки. Её свободная рука описала идеальную дугу и ухватилась выше, восстановив двойную хватку. Мускулы на её руках вздулись от напряжения, лицо исказилось в маске сосредоточенной ярости.

Не давая демону времени на новый маневр, она возобновила подъём, двигаясь теперь с удвоенной скоростью. Её пальцы, покрытые мозолями от тысяч часов тренировок с оружием и облаченные в перчатки из драконьей кожи, мертвой хваткой цеплялись за верёвку, ноги работали как совершенный механизм, помогая продвижению вверх.

Достигнув цели, она ловко перебралась на спину демона, избегая ударов его хвоста и цепляясь за выступающие шипы, украшавшие его хребет. Каждый шип был размером с короткий меч, острый как бритва и горячий настолько, что перчатки эльфийки начали дымиться от контакта с ними. Но боль давно стала для неё старым знакомым, с которым она научилась не просто жить, но превращать его в силу. В её руке блеснул кинжал — тонкий, изящный, с лезвием цвета морской волны. Это был «Шёпот Прилива» — древнее наследие её рода.

— Так-так, — произнесла она с дерзкой улыбкой, несмотря на смертельную опасность. Её глаза, зелёные как весенняя листва Серебряных Лесов, сверкали вызовом, а разбитые в кровь губы изогнулись в хищной усмешке. — Давай познакомимся поближе, красавчик.

Демон дико завращал головой, пытаясь увидеть, что делает эльфийка на его спине. Его гибкая шея изогнулась под максимальным углом, но все равно не позволяла ему полностью обернуться. Из его ноздрей вырвались струи дыма, густого и чёрного, как самая тёмная ночь в преисподней. Глаза, подобные двум кратерам вулкана, засияли ещё ярче, наполняясь жидким пламенем ярости.

— ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ ОБ ЭТОМ, СМЕРТНАЯ! — прогрохотал он, голос его был подобен обвалу в горах, каждое слово отдавалось физической болью в ушах Лириэль. — Я СОЖГУ ТВОЮ ДУШУ ДО ОСНОВАНИЯ!

В его рёве сплеталось обещание мучительной смерти и нечто неожиданное — призрак страха, которого демон не ведал столетиями. Уязвимость жгла его сильнее адского пламени. В любое другое время гибель означала бы просто возвращение в родные бездны, но он не представлял, что сделал с ним тот маг, и какая судьба ожидает его, если смерть настигнет в этом материальном мире сейчас. Неизвестность терзала его древнюю душу острее гарпуна. Мысль об этом вызывала в нём первобытный ужас, который он привык видеть лишь в глазах своих жертв. Теперь же этот ужас поселился внутри него самого, отравляя каждый миг существования.

— Сначала поймай меня, — ответила Лириэль с лёгкостью акробата перемещаясь между шипами, чтобы занять идеальную позицию для атаки. Её движения напоминали смертоносный танец, исполняемый на самом краю гибели. — А то пока ты только и делаешь, что болтаешь.

С последним словом она вонзила кинжал в узкую щель между чешуйками, прямо у основания левого крыла — там, где эластичная ткань соединения требовала меньшей защиты для обеспечения подвижности. Лезвие кинжала вошло точно между чешуйками, с тихим скрежетом преодолевая защиту демона. Эльфийка почувствовала, как кинжал словно сам нашёл путь — древняя магия оружия откликалась на зов её крови, направляя лезвие вглубь.

Из раны брызнула густая тёмная жидкость, больше похожая на расплавленную смолу, чем на кровь. Она шипела при контакте с воздухом, испуская едкий запах серы и горящего металла. Капли этой субстанции, попавшие на кожу эльфийки, обжигали её, но Лириэль лишь стиснула зубы, не позволяя боли отвлечь себя от цели.

Баааз’орог’гурррум содрогнулся, но не от боли, а от нового приступа ярости. Он давно научился игнорировать такие ничтожные уколы. Однако ощущение нарушенной целостности, осквернение его демонической сущности смертным оружием — это было очередным оскорблением на сегодня, которое приходилось терпеть от собственной беспомощности.

Лириэль, не теряя времени, выдернула клинок и нанесла второй удар, расширяя щель с хирургической точностью. На этот раз кинжал вошёл глубже, до самой рукояти, и эльфийка почувствовала, как лезвие коснулось чего-то пульсирующего внутри — жизненного узла, соединяющего крыло с основным энергетическим потоком демона.

— Как тебе такое, отродье тьмы? — прошипела эльфийка, выкручивая лезвие в ране с расчётливой жестокостью. — Чувствуешь это? Это чувство называется страх. Привыкай к нему!

Демон издал рёв, от которого задрожал воздух, словно само мироздание не могло выдержать его ярости. Его огромное тело выгнулось в воздухе, будто натянутый до предела лук, пытаясь стряхнуть непрошеную наездницу. Крылья, каждое размером с небольшой корабль, начали работать асинхронно, нарушая аэродинамику полёта.

Но Лириэль держалась крепко, её ноги нашли опору между костяными наростами спины, а свободная рука вцепилась в торчащий гарпун, словно в мачту на небольшой лодке в шторм. Она балансировала, выжидая идеальный момент для следующего удара.

Третий удар она нанесла в сочленение между чешуйками у основания правого крыла, случайно нащупав чувствительный нерв, пульсирующий в глубине. Демон взвыл громче прежнего, его полёт стал нестабильным, словно он внезапно забыл, как контролировать собственное тело. Правое крыло на мгновение обвисло, нарушив баланс, и Баааз’орог’гурррум потерял высоту, камнем рухнув на несколько десятков метров, прежде чем восстановить контроль.

Этот момент дезориентации дал Лириэль драгоценные секунды. Она перегруппировалась, перехватив кинжал для четвёртого удара, и нанесла его в то же место, но глубже и под другим углом, заставив крыло полностью онеметь на несколько мгновений.

— Не такой уж ты и неуязвимый, — крикнула Лириэль, её голос звенел от адреналина и боевого азарта. Кровь её предков, древних охотников на чудовищ, пела в её венах, даруя сверхъестественную силу и точность. — Что, демон, непривычно быть добычей, а не охотником?

Она готовилась к пятому удару, который должен был полностью парализовать крыло, лишив демона возможности держаться в воздухе. Её пальцы крепче сжали рукоять кинжала, чтобы выдернуть его из плоти. Но Баааз’орог’гурррум больше не собирался терпеть. В его глазах полыхнуло нечто, выходящее за пределы обычной ярости — древнее, первобытное знание, которым обладают лишь высшие демоны. Он был ранен и унижен, но далеко не побеждён.

Его тело изогнулось невероятным образом, совершив в воздухе нечто вроде перекрута. Казалось, на мгновение демон нарушил сами законы бытия, его позвоночник изогнулся почти под прямым углом, а крылья сложились вдоль тела, чтобы тут же с оглушительным хлопком раскрыться в противоположном направлении.

Воздушная волна от этого движения была подобна урагану — настолько мощной, что сорвала и сбросила со стены нескольких засмотревшихся невероятным действом защитнико. Эльфийка едва успела вцепиться в ближайший шип, чтобы не сорваться. Её тело с силой ударилось о чешуйчатую спину демона, выбив воздух из лёгких. На мгновение мир перед её глазами потемнел, в ушах зазвенело от резкого изменения давления. Кинжал, застрявший в плоти демона, вырвался из её руки и остался торчать в ране, пульсируя серебристым светом, словно маяк посреди бушующего моря тьмы. Веревка натянулась подобно струне, издав странный для происходящего мелодичный звук. Часть стены, где было закреплено кольцо, содрогнулась, словно от землетрясения.

Разъярённый до предела, Баааз’орог’гурррум совершил новый маневр — стремительное пике с внезапным рывком вверх. Зачарованная верёвка, соединяющая гарпун с крепостью, вновь натянулась до предела. Эльфийка увидела, как мощные мускулы демона вздулись, когда он бросил всю свою невероятную силу на борьбу с привязью. Раздался отвратительный треск, громкий даже сквозь рёв ветра. Крюки гарпуна вонзились в плоть демона до костей. Верёвка не порвалась, вместо этого из крепостной стены вырвало уже поврежденное кольцо, вместе с обломком каменной кладки.

Ощутив свободу, Баааз’орог’гурррум взмыл в небо с такой неистовой мощью, что воздух вокруг его тела раскалился до видимого свечения. Воздушные потоки, рассекаемые его крыльями, создавали оглушительный вой, заставлявший небеса дрожать, пока он устремлялся всё выше, разрывая облака своим силуэтом, словно пытаясь пронзить сам небесный свод.

Лириэль, распластавшись по шипастой спине демона, чувствовала, как каждая клетка её тела протестует против чудовищных перегрузок. Её пальцы горели от нечеловеческого усилия, с которым она вцеплялась в костяной нарост и болтающуюся верёвку гарпуна. Тончайшая кожаная броня дымилась в местах, где на неё попадала едкая кровь исчадия. Каждый вдох был пыткой — воздух на такой высоте становился разряженным, а лёгкие наполнялись серными испарениями, исходящими от раны Баааз’орог’гурррума.

О продолжении атаки не могло быть и речи — все силы уходили на то, чтобы не сорваться в смертельное падение. Сквозь свист ветра и грохот биения крыльев, подобного ударам боевых барабанов, она различила странные, рваные звуки — будто бы демон разговаривал сам с собой на нескольких языках одновременно.

— ⰖⰐⰞⰕⰐⰒ ⰒⰦⰖⰐⰛⰗⰐⰚⰦⰜⰗⰝⰔⰚⰦ! — исторг он поток звуков, невыносимых для её слуха, после чего его голос исказился, превращаясь в нечто более узнаваемое, но всё ещё чуждое. — Я ПОКИДАЮ ТЕРРИТОРИЮ ЦЕЛИ? ПОЧЕМУ МОЯ ПЛОТЬ ОТДАЛЯЕТСЯ ОТ КРЕПОСТИ? ОН ПРИКАЗАЛ УНИЧТОЖИТЬ, НО Я… Я УЛЕТАЮ?

Демоническая речь сменилась гортанным смехом, от которого вибрировала сама ткань бытия. Это был звук, который не должен был существовать в материальном мире — многослойный, искажённый, словно тысячи голосов кричали одновременно из разных измерений. Первородное зло, внезапно осознавшее что-то невероятно забавное.

— О-О-О… ПОНИМАЮ! ОН ПРИКАЗАЛ УНИЧТОЖИТЬ КРЕПОСТЬ, НО НЕ УКАЗАЛ, КАКИМ ОБРАЗОМ! УБИТЬ ВСЕХ, НО НЕ ОПРЕДЕЛИЛ, В КАКОЙ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ! — его рёв перемежался со звуком, подобным треску ломающихся костей — это демон смеялся. — И Я УБИВАЮ ЕЁ! МОЯ КРОВЬ УБИВАЕТ ЕЁ!

— Ты тронулся разумом, исчадие бездны? — прокричала Лириэль, каждый слог стоил ей невероятных усилий. Она медленно перемещалась к гарпуну, где ещё торчал её магический кинжал.

В ответ Баааз’орог’гурррум начал выполнять серию воздушных манёвров, которые не могли повторить даже самые искусные драконы Рубиновых гор. Его тело двигалось с абсурдной, противоестественной гибкостью, словно сама материя его существа подчинялась иным законам бытия. Демон выписывал в небе огненные спирали, оставляя за собой следы из серного пламени, затем резко обрывал полёт, переходя в свободное падение, лишь чтобы в последний момент расправить крылья и взмыть вверх.

Каждый его манёвр доставлял ему невероятное наслаждение. Он смог обойти принуждение, и теперь испытывал границы дозволенного. Вот только Лириэль этого явно не оценила. Она чувствовала, как её мышцы горят от перегрузок, запредельных даже для эльфийской анатомии. В глазах темнело, внутренние органы словно смещались при каждом резком развороте. Она ощущала вкус крови во рту — прикусила язык или лопнул сосуд от напряжения. Но древняя кровь её рода, текущая в венах, не позволяла сдаться.

Внезапно, достигнув высоты, где воздух становился настолько разреженным, что дышать было почти невозможно, Баааз’орог’гурррум резко прекратил свой безумный полёт. Он перевернулся в воздухе, зависнув спиной к земле, словно обезумевшая летучая мышь исполинских размеров. Его шея изогнулась назад, позволяя массивной голове рассмотреть существо внизу.

Лириэль висела теперь на магической верёвке, по которой стекала демоническая субстанция — не кровь в человеческом понимании, а нечто напоминающее расплавленный обсидиан, светящийся изнутри багровым светом. Там, где эта жидкость соприкасалась с доспехом эльфийки, материал шипел и дымился. Каждая капля была как раскалённый металл. Со страхом она ожидала, когда эта субстанция проникнет внутрь и коснется её кожи. Верёвка, тоже пропитанная этой субстанцией, стала скользкой и обжигающе горячей.

— ТЫ МАЛА, НО ДУША ТВОЯ ГОРИТ ЯРКО, ЭЛЬФИЙКА, — прогремел его голос, искажённый потоками ветра. Каждое слово сопровождалось выбросом пламени из ноздрей и глотки. — НЕМНОГИЕ СМЕРТНЫЕ ОСМЕЛИВАЛИСЬ ПРОЛИТЬ МОЮ СУЩНОСТЬ И ПРОЖИТЬ ДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ УЗРЕТЬ СЛЕДУЮЩИЙ ВДОХ.

Лириэль, с каждым вдохом втягивая едкий воздух, не отвечала. Её глаза, цвета весенней листвы, теперь потемневшие от напряжения и боли, не отрывались от демона. Она анализировала, выискивала слабости, но не понимала, что делать дальше… Руки, буквально горели внутри перчаток и начинали непроизвольно скользить по верёвке.

— ОДИН РЫВОК И ТЫ УПАДЕШЬ, ДИТЯ ЛЕСА, — продолжил Баааз’орог’гурррум, каждое его слово отдавалось в костях Лириэль вибрацией. — ТВОЁ ХРУПКОЕ ТЕЛО РАЗОБЬЁТСЯ О КАМНИ ВНИЗУ…

Он сделал паузу, и в его глазах, подобных двум кратерам с жидкой лавой, промелькнуло нечто сложное — словно конфликт различных сущностей внутри одного существа.

— НО МНЕ НУЖНА ДРУГАЯ ДУША, — его голос стал глубже, словно исходил из самых глубин преисподней. — ДУША КОЛДУНА, ПОСМЕВШЕГО ПОРАБОТИТЬ МЕНЯ!

Лириэль уловила в его реве не просто ярость, но нечто более фундаментальное — оскорбление самой сути его существования, унижение, которое не смывается даже кровью.

— УБЕЙ СМЕРТНОГО МАГА, — внезапно провозгласил демон, и пространство вокруг него пошло рябью, словно от чудовищной жары. Каждый слог сопровождался выбросом пламени разных оттенков — от багрового до фиолетового, — создавая вокруг его пасти сюрреалистический ореол. — УНИЧТОЖЬ МАЛГОРТА. ОН ОСКВЕРНИЛ ДРЕВНИЙ ПАКТ ПРИЗЫВА!

Лириэль недоверчиво прищурилась, пытаясь сложить услышанное воедино, игнорируя боль от ожогов и истощения:

— Почему ты сам этого не сделаешь, Демон? — в её голосе сквозил вызов, несмотря на отчаянное положение.

Баааз’орог’гурррум снова издал тот необычный звук, от которого воздух вокруг заискрился электрическими разрядами — это был смех, искажённый ненавистью и жестокостью.

— ЗАКЛИНАНИЕ СВЯЗЫВАЕТ МОЮ СУЩНОСТЬ, — прорычал Баааз’орог’гурррум, его голос, хотя и стал более сфокусированным, всё ещё напоминал лавину, сметающую горную деревню. Каждый слог сопровождался вспышками пламени между зубами. — АРТЕФАКТ МАЛГОРТА ИЗМЕНИЛ ДРЕВНИЙ ПАКТ. МОГУ УНИЧТОЖАТЬ ТОЛЬКО ТЕХ, НА КОГО УКАЗАЛ ПРИЗЫВАТЕЛЬ. НЕ МОГУ КОСНУТЬСЯ ЕГО ПЛОТИ, НЕ МОГУ ОПАЛИТЬ ЕГО АРМИЮ.

Демон слегка повернул свою массивную голову, украшенную изогнутыми рогами. С каждым словом из его ноздрей вырывались тонкие струйки дыма разных оттенков — от багрового до иссиня-чёрного.

— ДОЛЖЕН СТЕРЕТЬ КРЕПОСТЬ С ЛИКА ЗЕМЛИ. ДОЛЖЕН ПОЖРАТЬ ЗАЩИТНИКОВ, — продолжил он, и в его многослойном голосе сквозило что-то похожее на сожаление, абсурдное для существа его природы. — НО ТЫ… ТЫ НЕ СВЯЗАНА ЗАПРЕТАМИ.

Лириэль, наконец, осознала ход его мыслей, и что сделал этот ненормальный маг. Демон не мог напрямую восстать против призывателя, но… косвенно? Через третью сторону? Это было возможно.

Её руки, горящие от демонической субстанции, скользили по веревке всё быстрее. Каждая мышца в её теле кричала от перенапряжения, каждый вдох обжигал лёгкие разреженным воздухом. Высота была такой, что просветы между слоями облаков открывали вид на землю, напоминающую детскую карту — крепость, казавшаяся неприступной твердыней, теперь выглядела не больше ногтя на мизинце.

— И с чего мне помогать тебе, Демон? — спросила она, превозмогая боль. Её обычно мелодичный голос охрип, но в нём всё ещё звенела сталь эльфийской гордости. — Ты разрушил половину нашей крепости!

— ПОТОМУ ЧТО У ТЕБЯ НЕТ ИНОГО ПУТИ, — ответил демон с обескураживающей прямотой. — ЛИБО ТВОЁ ТЕЛО РАЗОБЬЁТСЯ О КАМНИ, ЛИБО ТЫ ПРИМЕШЬ МОЁ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, — он сделал паузу, и его пламенные глаза сузились. — РАЗВЕ ИСТРЕБЛЕНИЕ ТЁМНОГО МАГА НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ВАШЕЙ ЦЕЛЬЮ?

Эльфийка понимала, что демон прав. Её положение было безнадёжным — пальцы немели, мышцы отказывались подчиняться, а сознание затуманивалось от кислородного голодания. Её народ, воспитанный на тысячелетних традициях и древней мудрости, учил: иногда приходится заключать договоры даже с врагами, если это служит Высшему Равновесию. А уничтожение Малгорта, чья магия оскверняла саму ткань бытия, определённо защитило бы не только их крепость, но и всё Западное Предгорье.

— Если я соглашусь… — медленно проговорила она, чувствуя, как разум проясняется при мысли о самой возможности договориться о чем-то с демоном. — Что ты предлагаешь?

Воздух вокруг Баааз’орог’гурррума на мгновение замер. Его силуэт полностью перестал двигаться, и тело зависло вне законов гравитации. Демон прикрыл свои огненные глаза, словно сама мысль о том, что он собирался предложить, причиняла ему физическую боль.

— Я ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ПРОДОЛЖИТЬ НАШ ПОЕДИНОК, ЛИРИЭЛЬ, — наконец произнёс он, и само её имя на языке демона звучало как искажённая мелодия. — ТЫ ЗАСЛУЖИЛА ПРАВО НА ДОСТОЙНУЮ СМЕРТЬ В ЧЕСТНОМ БОЮ.

Воздух вокруг его массивной головы задрожал, когда он повернул её в сторону, где за десятки километров располагался лагерь Малгорта. Его глаза открылись до узких щелей, пылающих яростью древней, как само мироздание.

— НО ПРЕЖДЕ… — рычание демона стало глубже, вибрации его голоса заставляли даже кости Лириэль резонировать болезненно, — ТЫ УНИЧТОЖИШЬ КОЛДУНА И АРТЕФАКТ ПОРАБОЩЕНИЯ.

Лириэль проследила за его взглядом, но эльфийское зрение, способное различать движение падающего листа за сотню шагов, было бессильно на таком расстоянии.

— И как ты представляешь это? — она кивнула вниз, на едва различимую землю. — Малгорта защищает магический барьер, который выдержал атаку семи наших лучших магов. Его окружает армия наёмников и порабощённых чудовищ.

Эльфийка скатилась по веревке до самого кольца и куска камня, висящего на нём. И теперь хотя бы смогла перенести часть веса на ноги и перевести дух.

Баааз’орог’гурррум вновь замер, словно высеченный из серого металла монумент, парящий между облаками и космосом. Только редкая пульсация огня между чешуйками выдавала, что он жив. Казалось, демон ведёт внутреннюю борьбу, решаясь на что-то немыслимое.

— Я СТАНУ ТВОИМ ОРУЖИЕМ, — слова давались ему с видимым трудом, каждый слог причинял почти физическую боль, извергаясь сквозь зубы вместе с языками пламени. — ТЫ БУДЕШЬ НАПРАВЛЯТЬ МОЮ МОЩЬ.

— ЧТО? — Лириэль не смогла скрыть изумления. Даже в древних легендах не упоминалось о демоне, добровольно предлагающем себя в качестве оружия смертному.

— ТЫ ЗАЙМЁШЬ МЕСТО НА МОЕЙ СПИНЕ, — пояснил Баааз’орог’гурррум, и каждое слово, казалось, опаляло его горло изнутри. Вдоль его хребта пробежала волна тёмно-багрового свечения, словно раскалённая лава проступала сквозь трещины шипов. — Укажешь цель. Направишь полёт. А я…

Он сделал паузу, и всё его огромное тело содрогнулось от очевидного отвращения к собственным словам.

— Я просто закрою глаза, закрою разум и подчинюсь. На время… вынесу этот позор.

Последние слова демон почти прошипел. Его ярость была настолько осязаемой, что воздух вокруг заискрился статическим электричеством, а запах озона смешался с серным дыханием.

Лириэль не могла поверить услышанному. Демон предлагал ей использовать его как… ездовое животное? Это было настолько невероятно, настолько противоречило всему, что она знала о высших демонах, что на мгновение ей показалось, будто она уже мертва и это какой-то посмертный бред.

— Ты шутишь? — спросила она, всё ещё сомневаясь в реальности происходящего.

Глаза Баааз’орог’гурррума вспыхнули с такой интенсивностью, что на мгновение всё вокруг окрасилось в алый цвет. Из пасти вырвался поток пламени, раскалившего воздух до температуры, при которой металл плавится как воск.

— Я НЕ ПРИВЫК ПОВТОРЯТЬ, — прорычал он, и в его голосе вновь слышалась вся ярость Бездны. — И МОЁ ТЕРПЕНИЕ ИСТОНЧАЕТСЯ С КАЖДЫМ ВДОХОМ ТВОИХ ЖАЛКИХ ЛЁГКИХ.

Он сделал резкое движение крыльями, заставив Лириэль вцепиться в веревку. Одна нога сорвалась с камня.

— ВЫБИРАЙ СЕЙЧАС, — прогремел демон, — ИЛИ ПАДАЙ В ПУСТОТУ.

Эльфийка понимала, что это, вероятно, её единственный шанс выжить и, возможно, спасти всех. Древняя мудрость её народа гласила: «Иногда тьму можно победить лишь направив её против неё самой». Её силы таяли с каждым ударом сердца. Она чувствовала, как жизнь ускользает. Всё вокруг начинало расплываться от недостатка воздуха, реальность подёргивалась туманной дымкой.

— Я… согласна, — выдохнула она, и эти слова словно запечатали древний договор между двумя врагами.

Баааз’орог’гурррум добился своего. Он плавно перевернулся в воздухе, меняя положение с зависания спиной вниз на нормальный полёт. Его могучие крылья немного сложились, и его полёт перешел в плавное пикирование. Демон направился не к крепости, а в сторону лесистых холмов на западе — достаточно далеко, чтобы их маневр остался незамеченным для Малгорта.

Неожиданно для эльфийки, демон протянул свою лапу к висящей под ним верёвке. Его пятипалая когтистая кисть, казавшаяся до этого уродливой и неуклюжей, двигалась с удивительной точностью и грацией. Бугристые мышцы под чешуйчатой кожей перекатывались, словно жидкий металл, когда он бережно обхватил верёвку. Для демона Лириэль вместе с каменным обломком крепости, способным сломать хребет нескольким лошадям, были не тяжелее пёрышка.

Удерживая верёвку одной рукой, Баааз’орог’гурррум начал методично подтягивать её к себе. Затем в ход пошла другая рука. Каждое движение было идеально выверено — ни рывка, ни колебания. Лириэль с изумлением наблюдала, как его пальцы, способные разорвать доспехи и плоть как бумагу, аккуратно удерживали очень тонкую по его меркам верёвку, не давая ей проскальзывать.

* * *

В лагере Малгорта царило смятение. Тёмный чародей стоял на возвышении, его темная мантия развевалась на ветру как знамя восставших мертвецов. Он не отрывал взгляда от неба, где несколько минут назад разворачивалась невероятная битва между его призванным оружием и какой-то безумно храброй эльфийкой.

— Куда они делись? — прошипел он сквозь стиснутые зубы, обращаясь к никому конкретно.

Полуорк-лейтенант, чьё лицо было наполовину скрыто под шрамами от древних боевых ран, осмелился ответить:

— Они поднялись выше облаков, господин. Последний раз их видели на северо-западе, демон, кажется, пытался сбросить эльфийку.

Малгорт в ярости ударил посохом о землю, вызвав волну тёмной энергии, от которой ближайшие травы мгновенно почернели и рассыпались прахом.

— Идиот! — прорычал маг. — Он должен был уничтожить крепость, а не играть с одной эльфийкой! Эти тупые демоны и их раздутое эго…

Чёрный кубик-артефакт в его руке пульсировал недобрым светом, словно отражая гнев своего хозяина. Маг сжал его крепче, мысленно посылая приказ своему порабощённому слуге. Но на таком расстоянии это было бесполезно.

— Неважно, — маг внезапно успокоился, его тонкие губы растянулись в жестокой усмешке. — Демон не сможет ослушаться моего приказа. Он вернётся и поможет. А пока… — он повернулся к своей армии, — пока мы воспользуемся моментом! Крепость ослаблена, её защиты нарушены. Штурмуйте её! Не оставляйте никого в живых!

По рядам разномастной армии пробежала волна движения — мечи покидали ножны, луки натягивались, некроманты активировали свои тёмные артефакты, пробуждая павших воинов к новой «жизни». Малгорт с удовлетворением наблюдал, как его войско, подобно чёрному приливу, устремляется к израненной крепости.

* * *

В Альмарене, под почерневшими от адского пламени сводами, кипела работа. Каждая секунда затишья была на счету, и защитники использовали их с эффективностью, которая могла родиться только из многовековой воинской дисциплины и тени неминуемой гибели.

Удивительно, но первая атака демона, при всей её устрашающей мощи, не унесла ни одной жизни. Словно сама судьба, вопреки всем законам вероятности, отвела руку смерти от крепости. Это казалось почти невозможным — стены плавились от жара, башни обрушивались, и всё же каждый эльф успел найти укрытие за мгновение до того, как языки пламени достигли бы плоти.

— Старые боги всё ещё помнят о нас, — шептали ветераны, обмениваясь взглядами, в которых облегчение смешивалось с суеверным трепетом.

В главном дворе целители в серебристо-зелёных мантиях развернули полевой лазарет. Их тонкие пальцы плели замысловатые узоры исцеляющих заклинаний над обожжёнными и контужеными защитниками. Воздух наполнился свежим ароматом лекарственных трав и тихим пением древних формул восстановления. Голубоватое свечение магии окутывало раненых, заставляя кожу срастаться на глазах, а сломанные кости — соединяться с почти слышимым щелчком.

Старшая целительница Эль’Тарис, чьи серебристые волосы были собраны в строгий узел, двигалась между ранеными с грацией танцовщицы и точностью мастера-ювелира. Её глаза, древние как сами звёзды, мгновенно оценивали состояние каждого воина, а руки, испещрённые тонким узором магических линий, направляли поток живительной энергии точно туда, где она требовалась больше всего.

— Тяжелораненых нет, — доложила она, приблизившись к капитану Тирвальду, который осматривал стены. — Восемнадцать с серьёзными ожогами, сорок три с лёгкими повреждениями, остальные — контузии и царапины. Через час две трети смогут вернуться на позиции.

Капитан кивнул, и в его выцветших от веков глазах промелькнуло нечто похожее на надежду — чувство, которое он давно считал утраченным в горниле бесконечных войн.

— Хорошая работа, Эль’Тарис, — произнёс он, и его обычно суровый голос смягчился. — Крепость выстояла тысячу лет не благодаря камням, а благодаря таким, как ты.

Целительница слегка склонила голову, принимая редкую похвалу, и растворилась в круговерти раненых и помощников, продолжая свой непрерывный танец жизни против смерти.

Тирвальд вернулся к своим обязанностям. Его фигура, облачённая в потускневшие от копоти доспехи, целеустремленно перемещалась по крепости. Несмотря на три дня беспрерывных сражений, в каждом его движении сохранялась чёткость и экономность. Ни единого лишнего жеста, ни намёка на усталость — только холодная, как горный ручей, решимость.

— Маги — усильте стены! Приоритет — руны защиты от огня, — командовал он, указывая на оплавленные участки крепостной кладки. — Лучники — пополнить запасы стрел. Мечники — к восточному бастиону. Группа Солнечного Клинка — займите позиции у главных ворот. Укрепите их, у нас есть минут двадцать, не больше!

— Как думаете, капитан, — спросил молодой эльф с окровавленной повязкой на голове, — Лириэль ещё жива?

Тирвальд бросил взгляд в небо, где недавно скрылись демон и их лучшая воительница.

— Если кто-то и способен выжить в схватке с исчадием тьмы, так это она, — тихо ответил он. — Но сейчас наша задача — продержаться до подмоги. Готовь стены к обороне.

— Капитан! Стены невозможно усилить! — воскликнул один из магов, изучивший почерневшие участки укреплений. — После оплавления поверхность больше не подвластна какой-либо магии!

Капитан нахмурился, подошёл к стене и провёл рукой по оплавленному камню. Тот был гладким и обжигающе холодным, словно замерзшее стекло, только никакое стекло не высасывает магию из окружающего пространства. Но времени на решение этой проблемы в любом случае уже не было. Враг оживился и готовился к новой атаке.

— Готовьтесь! Враг наступает!

* * *