Первый Виток. Тьма. Том-1.

– Отбой. Замаскировать орудие. Расчёт – в укрытие, – прозвучала спокойная команда ровным голосом.

Солдаты без лишней суеты выполняли свою работу. Прошли те дни, первые дни и месяцы после подписания контракта, когда была суета, паника и неразбериха. Теперь же выпустить по десять или даже двадцать мин за раз, два-четыре раза в день, было нормой. В целом команды уже были не нужны, каждый знал своё дело, но устав не велит.

– Всё, парни, на сегодня, по идее, крайняя стрельба, – (слово "последняя" нельзя употреблять в армии).

Это тоже понимал его расчёт, но никто и слова не сказал.

– Ладно, командир, – обратился низенький, коренастый паренёк, прослуживший уже не один год на благо страны, – мины готовы. Я в свой кабинет, как что – толкай.

– Добро, Молдаван, – был ему ответ. – Сэм, Мгел?

– Да мы тоже пойдём. Жаркий денёк, – ответил высокий, слегка ссутулившийся мужичок под пятьдесят лет, носивший позывной Мгел (с грузинского – волк). И жарким день был не от солнца, как-никак – середина осени. А вот закинуть в миномёт сорок снарядов, в то время как по тебе летит ответка, дорогого стоит.

Командир не сказал ни слова, лишь устало кивнул, закурил сигарету и глубоко затянулся. Солнце опускалось за горизонт, испуская последние лучи. Сумерки вступали в свои права лишь на краткий миг, чтобы передать правление ночи. Он смотрел куда-то вдаль усталым и грустным взглядом. Где-то там, далеко за горизонтом, была его семья: жена и дочь. Уже полгода, как он их не видел. Спонтанный порыв уйти на войну давно прошёл, но государство не шло на поводу у таких инфантильных личностей. Нельзя было просто так взять и расторгнуть контракт. Жаль, командир понял это поздновато.

Теперь, глядя вдаль и куря сигарету в ожидании ночи, он мог лишь лучше служить своей стране, чтобы не погибнуть и когда-нибудь позже вновь увидеть свою семью.

Спрятавшись в своё укрытие, так как из-за дронов с тепловым видением находиться по ночам под открытым небом нельзя, командир, продолжая размышлять на разные темы о том, как он вернётся домой, незаметно для себя погрузился в беспокойный и тревожный сон.

Воин стоял на краю отвесной стены замка неимоверной высоты. Отсюда было бы сложно различить отдельных людей у подножья, даже в ясную и солнечную погоду. Сейчас же, в серых сумерках, укутывающих людей и предметы словно кисель, и вызванных далеко не матерью-природой, различить что-либо на дистанции ста метров было сложно, что уж говорить о километровой высоте. Кое-как мрак удавалось разгонять магическими светильниками, факелами и огнями, хаотично раскиданными по территории замка и стене. Где-то вдали, на востоке, там, где когда-то были бескрайние леса, реки и озера, огромные города и мегаполисы, бескрайние поля и луга, где струилась жизнь и была благодать, сейчас была пустошь. Именно там, на самом горизонте, разгорался комок тьмы. Пока ещё совсем крошечный, но каждый в замке знал, что и кто идёт вместе с ним. В унисон с этой мыслью, пришедшей в голову не одному воину, из этого маленького комка тьмы вырвалась неимоверных размеров молния. Она покрыла весь горизонт от края до края, не оставляя даже тени сомнения.

– Он всё же идёт, – проговорил бородатый, огромный детина, крепко сжимая двуручный молот, и с заминкой добавил, – отец.

– А ты сомневался? После того, как мы убили его наследника и последнего сына? – Ответ был грубым, резким, голос – сухим и гортанным. Было впечатление, что говорил не молодой и статный парень, а древний старец.

– Надежда умирает последней, – попробовал смягчить отца воин.

– Зато в самых страшных муках, – ответ был ещё более грубым. – Хватит жить иллюзиями, Тор. Тебе под сраку лет, а ты продолжаешь заниматься хернёй.

– Ты не прав, отец. – Теперь и собеседник стал говорить резко и грубо. – Ты пытаешься держаться за этот сраный осколок прошлого. Это ты загнал нас сюда, в эту сраную цитадель. Здесь нас ждёт смерть. Портальщики высосаны досуха, купол против Древних продержится, хорошо если, минуту. А идёт он именно за тобой. Что ты хочешь доказать? Сколько можно сражаться за этот клочок земли? Сколько ещё нужно смертей?

Воин промолчал. Что можно сказать юнцу, который прожил полторы сотни лет в мире, полном лишь боли. Как можно объяснить салабону, что такое родина, если её у него никогда не было? Воин посмотрел пристально в глаза сыну и почти сразу перевёл взгляд на внутренний двор замка. – Дааа… Кто из них что знает? Ведь на планете почти не осталось тех, кто помнит, что было до. Что было до прихода в наш мир грёбаной «Колыбели», которая на самом деле… Ааа… не важно… А кто помнит, что было после того, как её удалось уничтожить? Ха-ха-ха! А может, есть хотя бы те, кто помнит, что случилось после этого? – Вот таких уже хватает. Таких очень много, вот и его старший сын знал и ненавидел своего отца за это.

– Здесь, и именно здесь, всё началось, сын. Здесь погибли миллионы, если не миллиарды существ всех рас и видов, здесь погибли твои предки и родня. Здесь мой дом. Пока я буду дышать, я буду его защищать. – На одном дыхании воин всё же решился достучаться до сына. – Они придут. Они должны. Они приведут северян, они откроют порталы, и мы отстоим и хребет «Рубикон», и проход на запад, и наш дом.

– С твоих же слов, у нас не дом, а могильник, – хмыкнул Тор. – Не придёт ни твоя ненаглядная, ни твой друг неудачник.

– Это всё ещё твоя мать, – мягко ответил воин.

– Ей промыл мозг Древний. Я не верю ей с тех пор, да и никто её не видел, опять же, с тех же пор. С чего ты решил, что Она придёт?

– Мы трое последних из старого мира, и мы…

– Хватит, отец, – зарычал Тор не своим голосом. – Хватит этих сказок про ваш мир, про ваше прошлое, срал я на твои летающие металлические машины. Я могу лететь на грифе или змее, да даже просто так. Мне нафиг не упал твой телефон из куска металла, для связи у меня есть заклинание и кольцо. Мне не нужны твои сомнительные блага. И ваши сраные клятвы не стоят ничего, если они не были скреплены «Колыбелью», а сейчас и такое невозможно. Так кто из нас теперь глупец и слепец? Ты веришь клятве, которой сколько лет? 300?

– Примерно, – лукаво улыбнулся уголками губ воин, вспоминая американские горки и как ветер развивал волосы. – Ты прав, сын. У тебя это всё есть. А вот у тех, кто за хребтом, у них этого нет. Ничего нет.

– Плевал я на этих слабаков. При «Колыбели» они бы вообще не родились. – Глаза Тора полыхнули огнём.

Тор развернулся и в один прыжок упорхнул куда-то во тьму. Воин остался стоять в одиночестве. Собственно, последние десятилетия это было привычным состоянием для него. Невидимым движением он извлёк пачку сигарет. На планете он был последним курильщиком, как и был лишь один мастер, который делал по старинке сигареты для него. Именно был. Эвакуация была слишком быстрой, не все успели уйти, портальщики не были готовы, он сам не был готов к тому, что они не пришли. Восемь, вот сколько осталось сигарет.

– Очередной кусок павшей цивилизации канет в лету совсем скоро. Восемь. Ах-ха-ха! Всё канет в лету. Где же Ты, мать твою, да услышь же ты меня, – шептал воин, затягиваясь таким приятным ядом. – Они совсем близко. Он близко, теперь я его чувствую. Как я мог так ошибиться?

Минуты тянулись как патока, тьма сгущалась, невзирая на то, что солнце должно было быть сейчас в зените. Теперь весь горизонт горел тьмой. Она была ослепительной, она не поглощала свет, как должна была по всем законам, она его отражала, преломляла и искажала. Молнии бесконечными росчерками разрезали мрак, особенно сильные раскаты уже докатывались до стен крепости. Напряжение в стенах росло. Самые сильные воины, точнее то, что от них осталось, уставшие от череды почти месячных бесконечных боёв, получили долгожданный, почти суточный отдых. Но как можно надышаться перед смертью? Как можно отдохнуть перед последним боем?

Воин ходил по стенам, по внутреннему двору, донжону без особой цели, просто рассматривал людей, непонятно для чего. Может, искал надежду? А может, поддержку. Все встречавшие его люди почтенно кивали ему, отходя в сторону, мало кто смел посмотреть ему в глаза. Его либо боялись, либо ненавидели, но все уважали его по-своему, никто не мог упрекнуть воина в трусости, глупости или слабости. Большая часть людей не знала, что он загнал их в западню, из которой никто не сможет выбраться. С каждой минутой воин это понимал всё отчётливее.

Очередной мощный раскат грома отвлёк воина от самоедства и заставил вновь повернуть голову на восток. Чёрная лавина катилась уже по земле. Теперь это не просто тьма на горизонте. Гудвин видел, его зрение до сих пор не потеряло возможности видеть глубже и сквозь тьму. То, что он лицезрел, заставляло сжимать челюсти до хруста зубов. Они пригнали всех, даже нейтралов, сука, а он их предупреждал, что придёт момент и их просто погонят как мясо в первых рядах. Обидно, почти все ловушки они соберут на себя, а основные силы полезут на стену. Воин усмехнулся. Взять эти стены ещё не удавалось никому. Забраться в один штурм тем более.

Улыбка сползала с лица, когда сквозь раскаты грома он вначале услышал, а минутой позже смог различить в небесной выси, среди иссиня-чёрных туч, взмахи крыльев. Авиация, мать его, опять древнее слово, смысл которого из присутствующих не знает никто.

– Ты ещё на что-то надеешься? – со злым сарказмом сказл, появившийся рядом, Тор. – Пока не поздно, давай открывать порталы дальше на запад. Свяжемся с западными графствами, пусть подтянутся.

– Ты знаешь моё отношение к ним, как и их ко мне, – отрезал воин.

– Зато со мной у них всё в порядке. Нам надо пробиться всего пятьсот километров. Дальше они нас оттянут. Соберёмся в кулак на Льедксом острове. Там будет…

– Британия, – перебил воин со звериным рыком. – Рррр. Эти мрази. После Древних я лично разобью их сраный остров на клочья.

– Сука, как же ты залюбил мою голову! Ты сам нас кидаешь в пасть дракону! По твоей же логике, они лишь порадуются нашей смерти. Так не дай им такой возможности. Кто будет рвать их в клочья? Кто их будет уничтожать, когда не останется никого из Руссов? – Тор схватил отца за голову и резко развернул на восток. – Смотри. Смотри на дело рук своих. Смотри. Никто не сможет их остановить. НИ-КТО!!! Отец, очнись. Они собрали всех. Они идут последним и единым катком.

– Она. Она сможет. Она придёт, – в бреду повторял воин, немигающим взглядом глядя во тьму.

– Сука, да Она мертва или с ними же и идёт! Как тогда! Откуда у них столько воздушных тварей? Задумайся!

Ноги подогнулись, и, не выдержав веса, воин сложился, словно сломанная кукла, тяжело дыша. Сын не знал всего или не хотел знать, а может, понимать. А может, он сам заблуждался, ведь тогда Она уничтожила почти треть его армии, хотя и испепелила ещё больше вражеской. Но глаза, эти глаза он помнит: Она не была под контролем, точно не была, Она, он чувствовал её боль. Она ещё с ними, Она ещё жива. Но….

– Делай что хочешь, – воин резко поднялся. В глазах горел огонь отчаяния. – Я никуда не пойду, и уж тем более я не пойду на запад. Западнее этого хребта я не пойду.

– Ну и подохни тут в одиночестве, – сплюнул Тор и улетел в центр внутреннего двора, попутно выкрикивая команды.

Атака началась стремительно, совершенно с неимоверного направления – из-под земли. Крепость находилась в скальном массиве горного хребта, эти твари умудрились пробурить километровый слой горной породы и вылезти прямо под ногами у защитников. Одновременно с этим начали взрываться первые существа на поле с ловушками.

– Защитники, к бою! – взревел воин, поднимаясь в воздух и обрушивая цепную молнию на первую показавшуюся землеройку. – Кто ещё верен мне и Руссам, отстоим наш дом и землю! В наш последний бой!

Тор был удивлён, наверное, больше всех. Хоть и было договорено с ключевыми фигурами оставшегося воинства, что при атаке надо открыть порталы и выводить войска на запад, при выкрике воина все в едином порыве кинулись на защиту замка. Сам Тор так же не мог сопротивляться невиданному ранее зову своего отца. Он вспомнил времена, когда «Колыбель» управляла планетой, были разные возможности у людей, очень схожие с тем, что он сейчас ощущал. Вдохновение войск – так мог и он когда-то. Статус полководца и задранная характеристика Харизмы давали возможность совершать и не такое. Но «Колыбели» давно нет, как такое возможно? Сколько бы Тор ни сопротивлялся зову, он не мог ничего с собой поделать и продолжал сражаться.

Землероек было всего десять, но это были какие-то откормленные племенные твари. Каждая проделала почти десятиметровое отверстие внутрь крепости, в которые хлынули элитные отряды врага. В то время как под стенами замка умирали десятки тысяч третьесортного мусора.

Тор сцепился один на один с пятиметровой паучихой. На тельце-брюшке которой было женское туловище с безумно красивым лицом и грудью. Тварь спокойно перемещалась по любым поверхностям, была безумно быстрой и сильной, практически полностью невосприимчива к магии. Подобраться к ней на дистанцию удара было почти невозможно из-за восьми паучьих лапок, которыми она работала с безумной скоростью. Прочность хитинового панциря была также на высоте, поэтому лишь сильнейшие воины могли нанести хоть какой-то урон твари. Поразить существо можно было лишь в мягкое человеческое тельце, вот только располагалось оно на высоте 4-5 метров и имело две пары рук. Задачка, в общем, нетривиальная.

Ещё несколько десятков таких же тварей выбежало из отверстий. Им вослед выпрыгивали существа, крайне напоминающие мантикор из древнейшей истории планеты. Так же невосприимчивые к магии и почти неуничтожимые в ближнем бою, в целом они являлись мобильными элитными танками врага. Они могли атаковать только ядом, впрыскиваемым во врагов при помощи скорпионьего хвоста. В узком проходе или стенка на стенку, практически бесполезные твари, но в неразберихе, устроенной паучихами, были просто убийственным аргументом.

Вслед за ними лезли огромные огры, маги-личи, гигантские трёхметровые костяки и прочие элитные отряды. Тем временем по стенам уже начали подниматься тысячи Варлоков – помесь волка, человека и обезьяны. Купол с треском лопнул под натиском десятков метеоритов. Два из прошедших сквозь осколки, Воин смог остановить и отправить с безумной скоростью в строй врагов под стеной. Бой внутри замка превращался в бойню, варлоки залезли на стену и, пользуясь суматохой, начали богатую жатву. Парящий воин старался сдерживать воздушных тварей в одиночку: сотни драконов, грифов-предателей, тёмных пегасов и множество других рас. Тор крошил паучих, хотя это слишком громкое высказывание.

– Отец! Да остановись же ты наконец, – взмолился Тор. – Надо уходить. Мы не ….

Тор не успел договорить, как один из огров, воспользовавшись тем, что он был занят сражением с очередной паучихой, отправил его мощным ударом дубины в стену. Хруст костей и каменного массива горы вывел воина из боевого ража. Отправив серию огненных шаров в окружающих его летающих, кинув цепную молнию в подлого огра, он осмотрел побоище. Люди гибли бестолково и в огромных количествах. Размен был чудовищным. Тор, хромая, вылез из дыры, созданной своим же телом, выплюнул комок крови и, опираясь на свой молот, выпрямился, глядя в глаза отцу.

– Открывай порталы, уходите! Сейчас же! – крик воина был оглушающим и отрезвляющим.

Тот час Тор, как и все воины, был освобождён от сковывающих пут. Сознания были освобождены, воля вернулась к людям.

– Открыть порталы в донжоне! – взревел Тор, взлетая и раскидывая мантикор в стороны. – Все внутрь! Мы уходим!

Теперь воин не пытался убивать, он старался сохранить больше остатков людей, делая коридоры для отступления тех, кого окружили, сам же получал чудовищные повреждения от врагов, которые исчезали почти мгновенно. Последние воины втянулись в портал, вход в донжон сотрясался, но магическая печать ещё держалась. Древние ещё не подобрались на дистанцию удара, но это был вопрос времени. Воин мощным пинком отправил своего сына в портал, попутно ломая ему рёбра мощным ударом. Может случайно, а может специально. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы разорвать портал в клочья и наложить запрет на открытие новых. Воин улыбался. Улыбался улыбкой сумасшедшего.

– Сегодня погибнет вся эпоха. Ах-ха-ха! Окончательно! Вы не могли меня предать, значит, вы мертвы. А я последний. Нахуй! Не хочу! – Пачка сигарет опять появилась в его руках. Последняя сигарета, именно последняя. Глубокая затяжка, тяжёлый выдох. – Как давно я этого не делал. Получится ли? Ах-ха-ха-ха-ха! Сученька, сейчас и узнаем. Тьма, родная, давай станцуем!? Последний раз. Лишь ты и я. Он, - воин ткнул куда-то на восток, - не тот, он не твой друг и товарищ, он тебя использует. Вернись ко мне, лишь на миг. Прошу тебя, молю, за тех, кого люблю.

Я чувствую тебя! Ну, привет. «Карающая тьма»!!!!!!

Донжон, стены замка, сам замок, как и огромный массив горной породы, разлетелся. Если донжон испарился, замок и его стены превратились в пыль со всеми, кто там находился, то гора взорвалась. Камнепад, оползень, лавина из камней и каменный дождь были наградой наступающей армии, которая была единым порывом уничтожена больше чем наполовину. Тряхнуло всю планету. Остатки войска, прыгнувшие на две сотни километров, попадали с ног. Тор не видел, но чувствовал мощнейший выплеск магии.

– Невозможно, – прошептал он. – Это же сила «Колыбели», как он смог? – Тор схватился за ноющие рёбра, что-то торчало из-за смятого доспеха. Лист бумаги, искомканный и явно очень старый, написанный любимым предметом отца, некой «Шариковой ручкой».

«Сын…» - начал читать Тор…

Кратер, образовавшийся на месте некогда неприступной крепости, был более километра в диаметре. Воин стоял на одном колене, тщетно пытаясь выпрямиться в полный рост. Перед ним, насколько хватало глаз, была равнина, усеянная глыбами камней, среди которых не было никого живого. Каждая клеточка тела воина была повреждена, регенерация пыталась залатать, но не справлялась. Кровь сочилась отовсюду, боль затмевала глаза, но сознание оставалось чистым.

– Она мертва, Она мертва, Она мертва, – шептал он почти в полном бреду.

– Кто? – голос был хриплым, как скрежет колеса крестьянской телеги. – Ты так и ждёшь её?

Воин поднял глаза. Перед ним стоял его старый враг, которого он так и не смог уничтожить. Губы сами собой расплылись в глупой улыбке. Он попытался встать снова, но сил не хватило.

– Я уничтожил миллионы и столько же освободил. Я устраивал геноциды и спасал миры. Прошёл сквозь ад и обрёк его на гибель. Я прошёл через все миры к центру и вернулся. Я уничтожил эту проклятую «Колыбель» и нашёл путь к предкам. Я знаю, как тебя уничтожить.

– И сломал зубы об меня. Ах-ха-ха! – существо напротив смеялось искренне и без злобы. – Забавно и символично, не правда ли? Твои предки также не смогли этого. Никто не смог и не сможет. Не ты первый, не ты последний. Знать как и уничтожить – разные вещи. Это моя планета. Понимаешь? Моя!

Воин просто улыбался. Он устал, устал сражаться и доказывать, что он не верблюд, устал выигрывать у сильнейших и проигрывать слабейшим, устал жить и выживать. Слишком долго он жил, слишком многих потерял. Жёны и дети, люди и близкие, друзья и враги – все, кого он когда-то знал и любил, были мертвы. Многие умерли где-то здесь, кто-то дальше, кто-то на других планетах, но погибли все. Сигарета до сих пор торчала в уголке губ воина, последние затяжки, последний ядовитый туман на этой планете, последний бычок, который канет в лету. Как бы были рады ЗОШники! Чистая планета, как они и мечтали. Пора бы уже и ему. Какой смысл оставаться последнему вредителю в таком чистом мире? Мире, где править будет страх, ужас и боль. Он раскинул руки в стороны, улыбнулся ещё шире и, открыв глаза с горящим в них огнём, непримиримым огнём, прокричал:

– Да давай уже, давай! Но помни, мы ещё встретимся, сученька.

Меч в руках Древнего соткался из тьмы и неуловимым движением вошёл в сердце воина. Тишина была ему ответом. Меч так же без звука вышел из раны и испарился. Воин завалился назад, и в потухающих глазах, вспыхнули десятки арок порталов. Из ближней вылетел луч огня, снёсший Древнего на добрый километр, а следом из той же арки вышла Она.

Командир очнулся в холодном поту, сжав зубы. Во рту стоял привкус крови, дёсны опять не выдержали.

– Шайзе, – тихо ругнулся он. – Как же эти кошмары задолбали. – С первого дня на войне его мучили кошмары. Воспоминаний после пробуждений почти не оставалось, а спустя пару минут и одну сигарету, когда сердце переставало биться со скоростью клапанов двигателя мустанга на максималках, а кровь переставала стучать в висках, в памяти не оставалось ровным счётом ничего. Оставались лишь ощущения: ощущение необходимости исполнить свой долг, ощущение потери всего и апатия от утраты, и самое главное – боль, как физическая, так и душевная. Но если физическая проходила спустя пару часов, то душевная была круглосуточной.

Бессонница, а точнее нежелание спать, доводила командира чуть ли не до безумия. Спать он боялся и старался делать это или урывками, или вообще не спать, но порой после тяжёлой работы выбора просто не было – сон приходил сам и забирал уставшее сознание на ту сторону. А там? А там кошмары и боль.

Вот и опять пять утра: рассвет брезжил на горизонте, сигарета в зубах и дрожащие пальцы. Командир смотрел на восток и дрожал. Там вроде бы дом, но страх пробирал его до безумия, до дрожи. Спать дальше он не собирался, поэтому пошёл кипятить котелок с водой для чая, подкуривая уже третью сигарету одну от одной. Лишь фруктовый чай мог довольно быстро привести мысли в порядок, а ещё покушать, правда, желательно, вкусное. А что на фронте может быть вкусного? Правильно – ничего. Опостылевшая тушёнка и рыбные консервы одного вида. Если холостяки могут похвастаться пятьюдесятью рецептами, как приготовить яичницу, то командир мог приготовить столько же блюд из рыбной консервы. Правда, вкус нихрена не менялся, так что кулинарные шедевры остались давно позади. Какой вывод? Много, очень много вкусного фруктового чая. Нааайс….

Пронзительный свист, безумный, слепящий, неестественный белый свет, а затем – кромешная тьма. Командир пытался нашарить руками края спальника, но его нигде не было, как и стены блиндажа, возле которой он спал. Не было ничего: ни одежды, ни тела, боги... Даже рук не было. Просто он и пустота. Паники не было. Какой смысл паниковать. Есть разум: "А если я мыслю, то я существую" – один из главных его постулатов.

"С возвращением в лоно «Колыбели». Приносим свои извинения за задержку. Планета выживала без присмотра 57256 лет 265 дней 5 часов 32 минуты. Отклонение от плана развития критическое...
Наследия забыты...
Навыки утеряны...
Геном населения повреждён...
Исправление невозможно...
Анализ...........