Песни о …

Когда я приехал в Норвегию, первым моим «перевалочным пунктом» оказалась огромная квартира, можно сеазать, целый дом с пятью спальными комнатами и огромной столовой-кухней-гостинной, перегороженной подобием барной стойки, вокруг которой был свободный проход. Два стола, с десяток стульев, два этажа. Прекрасный вид из любого из окон. Это была старая пожарная станция - внизу мастерские и боксы для машин,- наверху дежурное и служебные помещения.

В одной из комнат жил одинокий молодой человек со смуглой кожей. Распорядки наши не совпадали и виделись мы с ним редко, или поздно вечером, уже перед сном, когда он возвращался с работы, или по выходным, когда из его комнаты лились звуки его любимых арабских мелодий и красивый женский голос. Я даже как-то принял этот голос за пение живой женщины, подумав, что у нашего соседа появилась подруга.

Так ненадрывно, негромко, естественно и спокойно звучал этот женский голос.

Как-то проезжая мимо места сбора электроники на утилизацию, я «зацепил» переносной музыкальный центр внушительных размеров и внушительных же возможностей. Огромные широкополосные динамики, радио, CD, кассетник , и ещё дистанционный пульт, бережной рукой прежнего владельца прикрепленный к ручке в полиэтиленовом пакетике.

В те дни в Норвегии по радио звучали через каждые пол часа, на всех радиостанциях с утра до вечера, кажется,лишь две песни. “Fuck you” Лилли Ален и “Ambitions”, популярной норвежской группы Donkeyboy .

Музыкальный центр разносил зажигательные мелодии обоих этих песен далеко за пределы нашего отдельно стоящего от других соседских, здания. Мне нравились эти песни (нравятся до сих пор) и я врубал звук на всю катушку.

Это лето остается незабываемым и самым беззаботным в моей жизни.

В этот день мы с нашим арабским соседом оказались в квартире вдвоем.

Правда, я думал, поворачивая ручку громкости, что я один, и не заметил, как из коридора вышел он ,и ставя обычную свою турку с чаем( и плавающими в ней ещё и зернами кардамона) на плиту, покачивал головой в такт музыке.

Песня закончилась и понизив громкость последовавших за нею, новостей, у нас завязалась беседа. Он сказал, что звучание музыкального центра ОК, но он не любитель современной поп-музыки. Я ответил, что знаю, о чем это он, и слышал чарующие звуки женского голоса из его комнаты. Также вплелись в музыкальную тему расспросы о том, кто он, откуда, чем занимается и т.п.

История его жизни и приключений была совсем не проста и порой трагична, но заканчивалась на очень позитивной и душеподъёмной ноте. - Всё будет хорошо!

Я предложил ему поставить свою музыку и слушать её достаточно громко, как он захочет.

На что он огорчился решив, что современный этот музыкальный центр считывает лишь CD, но узнав, что есть ещё и кассетное отделение, притащил несколько затертых уже кассет.

Чарующие восточные звуки заполнили все пространство!

Добавив , кажется, к аромату закипевшего уже кардамона ещё десяток ароматов специй, цветов и растений.

Расслабившись и наблюдая расплывшуюся в блаженной улыбке физиономию моего многострадального соседа, покрытую несколькими глубокими шрамами (зажившие шрамы были так же не менее глубоки и у него на спине, на предплечьях и , возможно, на ногах, но в шортах я его ни разу не видел), я спросил его: - О чем поется в этой песне?

Ничуть не изменившись в лице, а лишь ещё более блаженно сузив глаза, он сказал : - О ЛЮБВИ!

- А разве есть ещё на свете что-то, кроме любви,о чем стоит человеку петь?

- Is there anything else in this world worth singing about besides love?