Песнь Белого Сердца

Снежинки танцевали в воздухе, но не было зимы. Лирана знала — это ее магия откликается на древнюю боль, что терзала ее сердце уже три века. Последняя из Аргентумов стояла на краю Серебряной рощи, наблюдая, как Темная Скверна медленно пожирает корни Мирового Древа.

Ее белоснежные рога, изогнутые как серпы двух лун, уловили шепот ветра. В нем звучали голоса ее народа — всех тех, кто ушел в Великое Безмолвие, оставив ее одну хранить последние крупицы света в этом угасающем мире.

— Дочь серебра, — прошелестели листья над головой, — время пришло.

Лирана закрыла глаза, и ее длинные ресницы затрепетали, как крылья мотыльков. Вокруг нее начали кружиться искорки чистой магии — осколки душ ее предков, заключенных в переливающихся сферах света. Они знали то, что она пыталась забыть: чтобы остановить Скверну, Аргентум должен отдать всю свою сущность, раствориться в белом пламени очищения.

Но Лирана была не просто последней — она была первой, кто осмелился полюбить смертного.

Три дня назад она встретила его у Плачущего водопада. Каэль, молодой следопыт из деревни Алая Заря, не убежал, увидев ее неземную красоту. Вместо этого он протянул руку, и когда их пальцы соприкоснулись, Лирана впервые за столетия почувствовала тепло, не рожденное магией.

— Я найду другой путь, — прошептала она в пустоту, и ее голос зазвенел, как хрустальные колокольчики.

Серебряные завитки на ее платье — нет, не платье, а часть ее самой, сотканная из лунных лучей и утренней росы — начали светиться ярче. Она чувствовала, как древняя кровь Аргентумов зовет ее к жертве, но сердце, познавшее любовь, упрямо билось в груди.

Лирана шагнула в самое сердце рощи, туда, где корни Мирового Древа чернели от прикосновения Скверны. Магические частицы вокруг нее замерли, словно весь мир затаил дыхание.

— Я даю вам новую песнь, — произнесла она, воздев руки к небу. — Не песнь смерти, а песнь возрождения.

И тогда случилось невозможное. Вместо того чтобы раствориться в очищающем пламени, Лирана начала делиться своей сущностью по капле, питая умирающий мир крохами собственного бессмертия. Каждая искорка света, что отделялась от нее, несла частичку ее любви к Каэлю, ее веры в будущее, ее надежды на то, что Эльдория может исцелиться без полного самопожертвования.

Темная Скверна отступила, но не исчезла. Лирана поняла — битва только началась. Теперь ей предстояло научиться жить не как последняя из своего народа, а как первая из нового — тех, кто выбирает любовь вместо долга, надежду вместо отчаяния.

Когда рассвет окрасил небо в оттенки розового золота, к роще приблизился Каэль. Он нашел Лирану сидящей у подножия Мирового Древа, чьи листья теперь переливались нежным серебром.

— Ты изменилась, — тихо сказал он, садясь рядом.

— Мы все изменились, — ответила Лирана, и в ее голосе звучала не печаль веков, а робкая радость нового начала.

— Мир больше не умирает, Каэль. Он учится жить заново.

И когда их руки снова сплелись, магические искорки вокруг них засверкали ярче, словно сам воздух Эльдории благословлял их любовь.

Так началась новая эпоха — эпоха Серебряного Рассвета, когда последняя Аргентум стала первой из тех, кто доказал: даже древним богам позволено мечтать о счастье.

В глубинах Серебряной рощи до сих пор слышится тихая мелодия — Песнь Белого Сердца, что превратила конец в начало, а отчаяние в надежду. И говорят, что тот, кто услышит эту песню в час самой глубокой тьмы, обретет силу изменить судьбу мира.