Песня Лхэйо

1.

Лхэйо проснулся — не полностью, потому что полностью он никогда не спал. Какая-то часть его всегда бодрствовала, ожидая нападения. Конечно, глупо было ожидать нападения здесь, в его спальне, в самом сердце Цитадели... но такова уж была его суть, и она вполне его устраивала.

Несколько секунд Лхэйо лежал неподвижно, вникая в окружающее, как всегда после пробуждения. Объемное зрение — главный дар Мастера — раскрылось, легко проникая сквозь стены. В его покоях никого не было, в коридоре тоже. Личные покои Мастера для него были закрыты — хотя Лхэйо чувствовал, что и он тоже не спит.

Как всегда, он попробовал проникнуть сквозь защиту, как всегда, безрезультатно. Изо всех сил потянулся, зевнул, потом отбросил одеяло, легко поднявшись на ноги. Как есть, нагишом, вышел в большой зал, с ходу нырнув в бассейн. Ледяная вода обожгла тело, но Лхэйо лишь засмеялся, вынырнув на поверхность. Этот бассейн был его личным, и он мог резвиться здесь, пока не замерзал. Конечно, тело легко было согреть несложным заклинанием, но он не собирался тратить ману так бессмысленно. Да и холод его бодрил.

У бассейна его уже поджидали рабыни. Решив, что достаточно взбодрился, Лхэйо вылез из воды и отдался в их умелые руки.

Согретый и умиротворенный массажем, он наконец-то оделся и отправился в столовую, где его уже ожидал завтрак. Ел он всегда в одиночестве, без суетливых слуг. Много времени это не заняло, но Лхэйо не спешил вставать из-за стола: он ожидал вызова к Мастеру, с которого его день начинался по-настоящему.

Долго ждать не пришлось. В столовую вошел его старший раб, Гагрим, низко поклонился и сказал:

— Мастер ждет вас, молодой господин.

Лхэйо молча кивнул — в знак понимания, а не уважения, — поднялся из-за стола и вышел в коридор. Покои Мастера были рядом с его и идти было недалеко. Лхэйо быстро вошел в кабинет и слегка поклонился, заметив Мастера Таало.

— Ты звал меня?

— Да. У меня есть работа для тебя. Та, которую ты любишь.

— Какая же? — глаза Лхэйо загорелись. Здесь, в Цитадели, он устал от безделья.

— Отарки становятся всё более серьёзной проблемой. Сегодня я узнал, что они вырезали два племени орков в Крулимаге. Ты должен отправиться туда, и, насколько можно, сократить их количество. Ты готов?

— Я всегда готов, — Лхэйо пожал плечами. Это была совершенно очевидная вещь, тем более для Мастера.

Таало вздохнул.

— Я знаю. Но думаю, что теперь этого недостаточно. Я хочу отправить с тобой отряд Верных. Ты согласен?

Лхэйо задумался. В бою он предпочитал действовать в одиночку, но при необходимости мог сражаться и в группе, хотя любил и умел драться сразу с несколькими противниками, а группа лишь мешала этому.

— Для чего может быть нужен отряд?

— Помощь, разведка, что угодно. Этот рейд будет долгим, и я не хочу, чтобы кто-то зарезал тебя во сне.

Лхэйо фыркнул. С его точки зрения это было крайне маловероятно — он полагал, что никто не смог бы подобраться к нему незамеченным.

— А я не хочу, чтобы кого-то ткнули копьём в спину просто потому, что у него нет объемного зрения.

— Разумно, — Таало вздохнул. — Очень разумно, в самом деле. Но никто не совершенен — даже ты. Только других я могу заменить. Тебя — нет. Так что тебе придется подчиниться. Это не просьба, это приказ.

Лхэйо опустил глаза и сжал зубы, чтобы не зашипеть от злости. Но выбора у него не было. Начни он своевольничать — ничем хорошим это не закончилось бы. В конце концов, Таало был великим магом.

— Да, Мастер, — произнес Лхэйо, всё ещё глядя в пол. — Как вам будет угодно. Кого вы хотите послать со мной?

— Кая, Ами, ещё нескольких. Ты хорошо их знаешь.

— Да, Мастер. Когда мы должны выступать?

— Как только будете готовы. Время не ждет. Оно никогда не ждет.

2.

Вернувшись к себе, Лхэйо какое-то время стоял неподвижно. Ему хотелось выругаться, и он молча боролся с этим желанием, хотя и оно, и его борьба с ним казались ему невероятно глупыми. Наконец, поняв, что просто тратит то самое время, он недовольно мотнул головой и направился к лестнице. Выйдя из донжона, он направился к казармам. Сержант Тагг уже ждал его у входа.

— Мастер сказал, что вы придете, господин. Я уже собрал отряд.

— Хорошо, пошли, — сказал Лхэйо без восторга.

Идти было недалеко. Они поднялись на второй этаж и вошли в зал собраний. Здесь их уже ожидал десяток Верных, все очень молодые, и Лхэйо невольно поморщился — он предпочел бы старых, опытных воинов. С другой стороны, старые опытные воины вряд ли предпочли бы, чтобы ими командовал парень, которому ещё нет семнадцати, подумал он. Но в целом отряд был не так уж и плох. Кай, Ами, Лейв — лучшие молодые воины Цитадели. Все уже успели побывать в бою, но никто здесь, кроме Церо Йювати, не был магом.

При его появлении воины встали, нетерпеливо глядя на него. Лхэйо обвел взглядом молчаливый отряд.

— Мы идем не на разведку, не в охотничью экспедицию, и не в карательный поход. Мы идем на войну. Поэтому подготовьтесь как можно тщательнее. Возьмите всё самое лучшее, что у вас только есть. Ничто не должно пылиться в шкафу для «особого случая», потому что это он самый и есть. У вас есть час, — он повернулся и вышел. Пора было собираться самому.

3.

Через час он спустился во двор, — уже в доспехах, держа в руке своё любимое копьё. Плюс «клыки дракона» — изогнутые налокотники с шипами, который служили одновременно и оружием атаки, и дополнительным оборонительным оружием для защиты предплечий. Это оружие ближнего боя позволяло наносить удары, не прекращая движения копья.

Отряд ждал его, тоже полностью готовый. Все в высоких сапогах и черных куртках до колен, в круглых шапках с козырьками. За спинами у них были тяжелые арбалеты, на поясах — колчаны с болтами и короткие мечи. Сержант Лейв возглавлял шеренгу и выглядел очень воинственно.

Лхэйо ухмыльнулся. Было видно, что Лейв отнесся к приказу подготовиться как можно лучше со всей серьёзностью. Длинный меч, клинок которого был не менее четырех футов в длину, висел за спиной. За спиной у Лейва также был лук, а на поясе висел второй, короткий, тяжёлый меч. И это не считая ножа, кинжала, топора и прочих приспособлений, к которым он всегда относился с большой любовью...

На первый взгляд этот ходячий оружейный склад выглядел даже комично — ни дать, ни взять, деревенский увалень, который нацепил на себя всё, что нашел в дедушкином сундуке, — но Лейв отменно владел всем, что сейчас было с ним, и был предельно смертоносен, насколько это вообще возможно для не-мага. Уж он-то точно был тут на своём месте, готовый пустить в дело весь свой арсенал, без жалости и сожаления.

Сам Лхэйо взял с собой лишь своё верное копьё, а на правом боку у него висел кортик — вот и всё, но и этого было более чем достаточно. Ведь он-то точно был магом, и магом очень сильным, — он даже не нуждался в мандале, чтобы использовать Духовный Меч, но всё равно запечатлел её в памяти, просто потому, что она сильно сокращала расход духовной энергии. Обычно он мог зарядить его за час, даже на ходу, но лишь при положительном состоянии Духа. Но теперь у него был и Духовный Защитник, который позволял быстро восстанавливать заряд, а также немного усиливал атаку. Конечно, он не мог поражать им нежить, лишенную души, но на неё хватало средств попроще. Зато размер врагов здесь мог быть почти любым, а защиты от Духовного Меча не существовало. Если он попадал в цель, то разил любую жертву насмерть.

Правда, Лхэйо не хотел бы столкнуться с другим обладателем этого смертоносного Дара... но среди отарков не было магов, так что с этой стороны ему ничего не грозило. Хотя, как говорил Мастер, надо быть готовым ко всему, особенно в Крулимаге, вблизи от Проклятого Города. Лхэйо надеялся, что сможет хотя бы ощутить другого обладателя Духовного Меча — и, буде такое случится, избежать встречи с ним. Мертвые не сражаются — таков был его девиз, и погибать он категорически не собирался.

Лейв между тем отсалютовал ему мечом.

— Мы готовы, мастер боя Лхэйо. Приказывай.

Лхэйо спокойно кивнул.

— Мы направляемся в порт. Там нас ожидает корабль, на котором мы отплывем в Кёлмах. Оттуда мы отправимся в горы Крулимага, чтобы сразиться с отарками. По крайней мере, я. Вам остается лишь следить, чтобы меня не убили.

Шутка вовсе не была смешной. Никто не улыбнулся.

4.

Во дворе их ожидали лошади. Лхэйо не любил ездить верхом — он не доверял животным, даже хорошо обученным, — но умел. Спускаясь по извилистой дороге к порту, он оглянулся на Цитадель, мрачной громадиной возвышавшейся над Роготулем. В Светлых Землях её называли Цитаделью Тьмы, но для Лхэйо это был дом родной, и такое название его обижало. В конце концов, он знал, что Тьмы не существует в виде какой-то реальной сущности — как, впрочем, и Света. Впрочем, он также знал, что подобные сущности очень удобны, когда надо представить врага в виде слепого орудия ещё более слепой силы. Мастер Таало тоже поступал так, так что обижаться было глупо. Но Лхэйо обижался всё равно.

5.

Миновав спуск, они въехали на улицы города. При виде кавалькады Верных во главе с самим мастером боя горожане снимали шапки и кланялись. Лхэйо едва заметно кивал в ответ, давая понять, что их почтение замечено. В конце концов именно благодаря Верным — и лично ему — их сыновей больше не забирали в рекруты, по крайней мере здесь, в столице. Наемные же солдаты обходились слишком дорого, и их верность часто была под вопросом, даже в армии Мастера, где дисциплина была крайне суровой.

Наконец, они въехали в порт, где их уже поджидал «Иттимус», двухмачтовый барк, уже готовый отплыть в Кёлмах. Мастер, конечно, организовал всё заранее, и Лхэйо подумал, что его тоже могли бы известить заранее. Но в таких мыслях просто не было смысла.

6.

Подъезжая к барку, Лхэйо заметил изменения: на корме, перед штурвалом, появилась осадная баллиста, а на носу, по обе стороны от шлюпки, — два тяжелых копьемёта. Ещё одно напоминание о том, что мир становится слишком опасным, раз уж даже личный корабль Мастера был вынужден обзавестись такими украшениями.

Лхэйо невольно задумался о том, насколько эффективным может быть такое оружие в море. Безусловно, одного попадания глиняной бомбы, начиненной смесью из селитры, серы и смолы хватит, чтобы сжечь любой корабль. Однако его инстинктивное понимание баллистики говорило о том, что вероятность попадания крайне мала — стрелять надлежало на строго определенном расстоянии, в тщательно рассчитанный момент. Лхэйо решил, что если дело дойдет до применения этой штуки, то стрелять из неё он будет сам.

7.

На палубе «Иттимуса» их поджидал капитан Керго, личный капитан Мастера, хотя тот редко чтил его судно своим присутствием. Как и сам Мастер, он был магом, хотя талант его сводился в основном к предсказанию погоды, а основной обязанностью было следить за артефактами, приводившими в движение управляющие парусами лебедки. Благодаря им, экипаж «Иттимуса» был очень невелик — два боцмана и четверо матросов, также следивших за двумя дюжинами рабов-гоблинов, — они брались за вёсла, когда ветер не дул или был встречным. К ним сейчас добавилось семеро солдат, управлявших баллистой и копьеметалками — им повесили гамаки в кладовке, в самом конце нижней палубы, и они не казались счастливыми.

Апартаменты же Мастера — а сейчас самого Лхэйо — занимали всю кормовую надстройку. Они включали просторную спальню, кабинет, лабораторию и наконец столовую, также игравшую роль салона. Тут же помещалась личная кухня Мастера, кладовая для его продуктов и разных других нужных вещей. Под ними размещался камбуз и столовая для команды и пара кают для свиты Мастера. Двухместных кают. Верных же было десять, так что Лхэйо пришлось изрядно почесать в затылке. Лейв впрочем вывел его из затруднения, пояснив, что постели предназначены для спящих — остальные же должны бодрствовать в любое время дня и ночи, чтобы отразить внезапную атаку. Такой порядок завел Мастер, и Лейв был удивлен, что он не объяснил это ему.

Лхэйо тоже был удивлен... но нашел решение Мастера вполне разумным. Были живые, были мертвые... и ещё были те, кто вышел в море.

8.

Тянуть с отплытием не стали: едва все разместились на борту, гоблины налегли на вёсла и барк пополз к выходу из гавани. Лхэйо не первый раз выходил в море... но всё равно, момент был волнительный. Мальчишкой он проводил массу времени, изучая карты, разложенные на полу его комнаты и представляя места, в которые он мог бы попасть. И вот у него есть корабль... но попасть он должен лишь в одно место, и ни в какое другое.

Лхэйо вздохнул и осмотрелся. Они уже вышли из гавани Роготуля, но волнение оставалось небольшим. Путь им предстоял неблизкий, и оставалось лишь надеяться, что погода останется столь же спокойной.

Он ощутил движение маны. Заскрипели лебедки, паруса барка развернулись словно бы сами собой. Лхэйо в последний раз взглянул на низкий каменистый берег. Свет недавно взошедшего солнца рассеивался в повисшем над водой тумане, окружая его волшебным ореолом. Отсюда, с воды, его свет казался удивительно чистым и ярким...

«Прощай, дом», — с неожиданной тоской подумал Лхэйо, понимая, что сюда он вернется не скоро...

«Иттимус» двигался небыстро, но берег отходил назад и свет солнца тускнел, расплываясь в тумане. Вздохнув, Лхэйо запахнул плащ. Путь их лежал вдоль населенных орками берегов Тара. Сомнительно, конечно, что те решаться напасть — Мастер был их покровителем, а ссориться с ним орки вряд ли решаться, — но в безопасности они окажутся лишь в Кёлмах, через несколько очень долгих дней...

Он снова посмотрел вверх — и вдруг понял, что уже не видит над собой чистого неба. Туман стал сгущаться. Лхэйо поёжился, потянул носом воздух, но уловил лишь запах моря. «Неудачное начало» — подумал он.

— Мы уже плывём через пролив? — спросил стоявший рядом Лейв. Он-то впервые вышел в море.

Лхэйо пожал плечами. Туман становился всё гуще. Скоро он уже не мог разглядеть даже руки перед собой. Лишь изредка на поверхности воды мелькали какие-то тени.

Вдруг ветер усилился. Словно кто-то огромный и невидимый стал раздувать паруса. Это продолжалось несколько минут. Затем ветер стих. Море по-прежнему было спокойным и неподвижным, но туман исчез, словно его и не было, — похоже, вмешался сам Мастер...

Теперь Лхэйо видел над головой чистое небо, хотя и очень высоко. На восточном горизонте виднелись высокие горы, окутанные голубоватой дымкой. Внизу, под горами, виднелась смутная полоска города, из которого они отчалили. Перед горной грядой кружили морские птицы. Тёмные против света, они вдруг показались зловещими, словно предвестники несчастья. А на западе, над самыми вершинами гор Сурис, заходила луна. Небо над ней было ярко-голубым. Солнце было тусклым, а луна огромной, почти такой же, как солнце. На юге поднималась высокая гора Урс, из которой извергались потоки лавы. Они бежали по земле, словно багровые реки, и исчезали в море, в столбах пара. И только на севере небо было белым от тумана, а море — синим. Но Лхэйо понимал, что плыть им ещё долго... и по пути может случится многое. В том числе и фатальное. Например, начнется шторм. Или нападут морские змеи, как, говорят, уже не раз случалось. Но ничего поделать тут было нельзя, только ждать и быть готовым ко всему...

9.

Устав стоять на палубе, Лхэйо спустился в свои апартаменты. Единственный иллюминатор в кабинете пропускал мало света, но Лхэйо зажег магический огонь, подвесив его под потолком. Маны на это уходило немного, и он решил, что может себе это позволить. Здесь, на стене, висела огромная карта мира, и Лхэйо решил рассмотреть её во всех подробностях, но впечатление на него она произвела... странное. Родной Роготуль был лишь точкой в её северо-восточном углу, но это он ещё как-то мог принять. Больше его задело другое. Псаммия, владение Мастера Таало, была, конечно, самой большой страной мира, занимавшей весь север континента Улис. Но на юге, за Небесными Горами, было ещё много других стран — и куда как больше густонаселенных. Он долго водил пальцем по Иртинии к северо-западу от огромной дуги Пеннийского моря, пытаясь сосчитать густо разбросанные там кружки городов и всё время сбиваясь со счёта. Его очень задело, что мир так огромен — и что о его большей части он просто ничего не знает. И, конечно, никогда туда не попадёт...

Мир, изображенный на карте, был невероятно разнообразным и полным тайн, и каждая страна на ней словно жила своей жизнью. Каждое изображение каждого горного хребта, реки или леса скрывало богатую историю. Псаммия, родная страна Лхэйо, простиралась на севере континента, занимая обширные земли с различными ландшафтами — от холодных, снежных вершин Небесных Гор до плодородных долин запада, на которых росли золотые поля пшеницы. Это была страна сильных традиций, где истории и легенды передавались из поколения в поколение. Псаммийцы гордились своей независимостью и военным могуществом, и их культура напоминала величественный замок — крепкий и внушительный, но с множеством тайн внутри...

На юге, за Небесными Горами, располагалась Иртиния, богатая страна, известная своими огромными городами и сложной социальной структурой. Иртийцы были известны своим стремлением к знаниям. Университеты и академии здесь простирались на мили, а уличные рынки кипели жизнью и многообразием. Бурное развитие магии привело к созданию удивительных заклинаний здоровья, которые затем распространились по другим странам. Но основной особенностью Иртинии было Пеннийское море, огромное водное тело, усыпанное островами и окруженное множеством приморских городов. Эти острова были в древности родиной культур и ремесел, от рыбной ловли до искусства кораблестроения. Островным племенам удалось сохранить свои традиции, несмотря на постоянные контакты с другими культурами, что сделало море центром торговли и обмена. Говорили, что на дне Пеннийского моря скрыты затонувшие города и сокровища, которые когда-то принадлежали великим цивилизациям древности. Роготуль, его родной город, казался совсем крошечным на фоне этого величественного мира...

Совсем далеко на юго-востоке находилась таинственная Запретная Зона, где вместо даже схематичного обозначения рисовались лишь белые пятна. Карта не давала даже четких границ этого региона, его украшали лишь слова, написанные затейливым шрифтом: «Опасность» и «Заброшенные земли». Этот участок мира был окружен мифами и легендами. Связывали его с исчезнувшими цивилизациями и чудовищами, которые охраняли старинные тайны. Путешественники, осмелившиеся пересечь её границы, никогда не возвращались.

На западе, на континенте Тар, располагались древние королевства, которые давно были разрушены ордами орков, но обладали впечатляющей историей. Эти земли были известны своими крепостями, древними храмами и ювелирами, которые изготавливали потрясающие изделия из драгоценных камней и металлов. Каждый город здесь хранил свои вековые традиции, и их жители были горды тем, что их искусства известны далеко за пределами их родных земель.

Там же, на юге, находились и Светлые Земли, владения Ордена Света, который посвятил себя борьбе со Злом. Зло они видели в орках и гоблинах, — а также в Псаммии, которая данным народам покровительствовала. Мастер Таало давно говорил, что пора бы выжечь дотла этот гадюшник, — но для этого на юг пришлось бы посылать большую армию, что встало бы дорого, и отвлекло бы ресурсы, больше нужные на Улисе. Поэтому светлые маги продолжали безобразничать, рассылая повсюду своих паладинов и неустанно организуя святые походы против нечестивых зеленых, во время которых смерть находила множество идиотов. Лхэйо полагал, что это тоже хорошая услуга миру.

Далеко на востоке располагался таинственный континент Лемурия, созданный великими магами тысячелетия назад. Он был домом для тех, кто занимался изучением магии, алхимии и науки. Огромные храмы, превосходящие любое человеческое воображение, являлись средоточием силы и загадок. Каждый их обитатель знал, что знания, хранимые здесь, могут быть как благом, так и проклятием. Обширные земли Лемурии представляли собой сложную мозаику: от жестоких пустынь до цветущих лугов и лесов, от перенаселенных городов до зловещих заброшенных храмов...

На земле, которая казалась такой огромной и устрашающей, на самом деле существовала тесная взаимосвязь между её детьми. Люди обменивались культурой, товарами, легендами и мечтами. Возможно, именно это чувство глубокого взаимосвязанности и жажда знания о мире толкала их в путь, где каждый новый шаг мог стать ключом к чему-то большему — к новым возможностям, открытиям и пониманию своей собственной сущности...

В детстве Лхэйо наивно полагал, что это чувство — лишь предвкушение большого приключения, которое ждет его впереди. Но теперь, глядя на карту, он ощущал себя запертым в клетке, а весь остальной мир, простиравшийся за пределами его родной Псаммии, казался ему недостижимым, как загадочные звезды на ночном небе. Каждое новое название страны, каждый отмеченный на карте город звучали как заклинание, которое открывает двери в неизведанное, но эти двери оставались запертыми Он был солдатом, который отправился на войну, — и это было всё, что имело значение.

10.

Вздохнув, Лхэйо закрыл глаза и представил себя парящим над этим величественным миром, как птица, взмывающая в бесконечное синее небо Он чувствовал, как воздух обвевает тело, встречая теплым ветром, а под ним расстилается бескрайний ландшафт, словно гигантская мозаика — каждое ущелье, каждая равнина сплетались в единое полотно. Первое, что он увидел, — его родная Псаммия. Величественные горы на юге, покрытые белоснежными шапками, плавно переходили в зеленые просторы — долины с золотыми полями пшеницы, где крестьянские семьи работали над своими наделами. Огромные стада, пасущиеся на склонах, сопровождались парами журавлей, парящих над ними. Лхэйо ощущал гордость за свою страну — такую полную жизни и трудолюбия. На севере же раскинулся темный лес. Его деревья поднимались к небесам, образуя мощную зеленую крышу. Лхэйо спустился ниже, чтобы лучше рассмотреть его. Глубоко в лесу, среди переплетенных ветвей, скрывались деревеньки орков, придавленные его величественностью. Реки, мерцающие, как серебряные ленты, змеились среди зелени, их берега были усеяны яркими дикими цветами, которые танцевали на ветре. Здесь Лхэйо замечал не только болота и реки, но и города, крепости и деревни.

Поднявшись выше, он увидел грандиозное Пеннийское море, простирающееся до горизонта. Вода переливалась оттенками голубого и зеленого, вдали мерцали белые паруса кораблей, которые собирались в Церрасине, самом оживленном порту мира. Острова, душистые тропические леса и уютные бухты выглядели как оазисы, готовые раскрыть свои тайны каждому, кто осмелится ступить на их землю. Лхэйо представил, как пришельцы из давно исчезнувших стран пробуждали к жизни их культуры...

Затем его взгляд замер на юго-востоке, где находилась Запретная Зона. Это место казалось мрачным и таинственным, окутанным зловещей дымкой. Вереск и бурелом, скрывающие старые руины и заброшенные города, составляли ландшафт, который казался дыханием самого забвения. Лхэйо чувствовал, как его сердце наполняется одновременно страхом и любопытством. О, что же таит эта земля? Кто и что прячется за её границами? Может быть, ответ кроется в древних тайнах, ждущих смелого исследователя...

За западе, за проливом, он заметил древние королевства, великое множество крепостей и мрачные каменные храмы, стоявшие над холмами, охраняющие свои тайны и будто нарисованные на фоне заката. Дороги, прорезанные в боках гор, вели к селениям, где люди собирались вокруг рынков. Яркие краски, смешанные с ароматами пряностей и свежей еды, заполняли воздух. Лхэйо мог лишь мечтать о том, как он прогуливается по этим улицам, слушая звуки музыки и смеха...

Далеко на востоке он заметил Лемурию, её огромные храмы, сверкающие на солнце, словно живые. Города, окруженные зелеными садами и увенчанные стеклянными башнями, отражали алый закатный свет, создавая атмосферу тайны и мощи. Здесь непревзойденные знатоки магии изменяли саму реальность, и Лхэйо мог только представить, сколько невероятных знаний можно найти здесь, среди искренних мечтаний по созданию новых чудес...

Постепенно он начал подниматься снова над всеми этими чудесами, чувствуя связь с этим миром, который был почти недосягаемым, но при этом так искренне манил его. Лхэйо казалось, что его мечты о путешествиях на самом деле не настолько далеки, как он думал, и что каждый шаг, даже внутри его собственной страны, может привести к открытию чего-то нового...

Когда он наконец открыл глаза, он почувствовал, что внутри него загорается огонь. Мир, который он увидел, был не просто картой — это была жизнь, полная возможностей, ждущих того, кто решится их принять. Но у него была иная цель, и он был готов двигаться к ней, наперекор своим мечтам и открытиям, которые ждут его на горизонте...