Песок и сталь

Первым пришёл звук. Низкое, монотонное гудение, будто внутри висков. Густое и вязкое, как патока, оно затягивало сознание, не позволяя прорваться ни одной ясной мысли.

Второй была боль. Разлитая по всему телу, но особенно — в затылке. Тупая, ноющая, тянущая. Как после тяжёлого гриппа, когда ломит каждую кость.

Я попытался открыть глаза. Веки налились свинцом, ресницы слиплись. Лишь с третьей попытки удалось.

Картинка поплыла. Я лежал на спине и смотрел в тёмный деревянный потолок с грубыми, тяжёлыми балками. Воздух был густым, пах дымом, сухими травами и чем-то ещё — чужим, не городским.

«Лаборатория… — лихорадочно заработала память, выталкивая обрывки. — Взрыв. Данные… „Архимед“…»

Я помнил ослепительно белый свет, удар в грудь и падение в пустоту. Попытался поднять руку, чтобы стереть с лица липкий туман, — и понял, что не могу. Не паралич: тело просто не слушалось. Оно было… чужим. Слишком длинным, слишком лёгким. Неправильным.

С трудом повернув голову на шуршащей подушке, набитой сеном и сушёными травами, я огляделся.

Я лежал на широкой деревянной лавке, застланной грубым, но чистым полотном. Комната низкая, с крошечным зарешеченным окном, откуда пробивался тусклый свет. Стены — из бревна, пол устлан плетёными половиками. В углу тлели угли в глиняной печи-каменке, тянуло дымком. Рядом — простой стол и два табурета. На столе — глиняная кружка и деревянная миска.

Сердце забилось где-то в горле. Это не больница. Не лаборатория. Даже не бункер. Всё походило на декорацию исторического фильма. Слишком реалистичную.

Я снова попытался приподняться. Мышцы дрожали от слабости, голова закружилась, но я смог откинуться спиной на прохладную стену. Опустил взгляд.

На мне — длинная льняная рубаха до колен. Ноги босые. Руки… Я застыл, глядя на них. Худые, бледные, но молодые. Совсем не мои сорокалетние пальцы с выступающими жилами и мозолями от клавиатуры. Я сжал кулак — пальцы слушались, но сила в них была детская.

Паника холодной волной подступила к горлу. Я заставил себя дышать глубже. Алексей Коршунов, старший эксперт отдела киберпреступлений, не имел права паниковать. Любая аномалия — это данные. А данные нужно анализировать.

Гипотеза первая: я в коме, это галлюцинация.
Слишком реально. Запахи, боль, фактура дерева под пальцами — всё слишком настоящее.

Гипотеза вторая: похищение.
Меня вывезли на глухую базу и разыграли спектакль. Но зачем? Я не миллиардер и не политик. Всего лишь технарь. И при чём тут моё тело, помолодевшее на двадцать лет?

Пока я метался в мыслях, дверь — тяжёлая, сколоченная из досок и скреплённая коваными полосами, — тихо приоткрылась. В проёме появилась женщина. Невысокая, в простом длинном платье и платке, скрывавшем волосы. В руках — глиняная миска, от которой поднимался пар.

Увидев, что я сижу, она распахнула глаза.

— Илюша? Господи благослови, очнулся! — её голос был мягким, певучим, с лёгким акцентом. Она поставила миску на стол и подошла ко мне быстрыми шагами, протянув ладонь к моему лбу. Пальцы — шершавые, но прохладные и живые. — Жар спал… Слава тебе, Господи. Как ты себя чуешь, сынок?

Я уставился на неё, мозг работал на пределе. «Илюша»? «Сынок»? Она говорит на чистом русском, но с архаичными оборотами. И в её голосе не было игры — только искреннее беспокойство.

— Где я? — хрипло спросил я. Горло саднило, голос звучал выше, чем обычно.

— Дома, родной, дома, — женщина нахмурилась. — В своей горнице. Неужели ничего не помнишь? Лихоманка тебя свалила, три дня без памяти лежал. Отец уж знахаря звал…

Отец. Значит, не мать. Судя по возрасту и обращению, скорее ключница или нянька.

— Помню… смутно, — соврал я. — Голова кружится.

— То-то же, — засуетилась она. — Не говори лишнего, силы береги. Вот, похлёбки отведай.

Она поднесла миску. В ней дымилась густая похлёбка с кусочками овощей и мяса. Запах был простым, деревенским. Желудок предательски заурчал.

Пока я медленно ел деревянной ложкой, женщина — назвалась Маремьяной — болтала, то всплескивая руками, то вознося благодарности небесам. Я слушал, выуживая каждую крупицу сведений.

Я — Илья, сын боярина Соколова. Мы — в его вотчине, в селе Соколиное. Я «занедужил» после соколиной охоты. Всё это звучало как дурной сон.

Когда я доел, почувствовал, как в тело возвращается слабая, но живая энергия. Маремьяна забрала миску, перекрестила меня и ушла.

Одиночество обрушилось тяжёлым гнётом. Я лежал, глядя в потемневший потолок, и пытался собрать в голове картину.

Попаданец. Слово из дешёвых романов и аниме вдруг стало моей реальностью. Только в книгах у героев был план, знания, какая-никакая подготовка. У меня же — пустота. Я был слепым котёнком, брошенным в чужой мир.

От отчаяния я снова попытался вытянуть из памяти последние минуты в лаборатории. Файлы по проекту «Архимед»… взломанный сервер… подозрительная активность… Я представлял код, схемы, логические цепочки. Это всегда меня успокаивало.

И тогда это случилось.

Прямо перед глазами, наползая на полумрак комнаты, возникло полупрозрачное голубоватое окно.

Интерфейс инициализации завершён.
Добро пожаловать, пользователь.

Я замер, не веря глазам. Строгий лаконичный шрифт, чистые линии — интерфейс. Почти как у продвинутой AR-системы или, прости господи, как в компьютерной RPG.

Сердце снова забилось, теперь уже не только от страха, но и от дикого, неправдоподобного любопытства. Я сфокусировался на окне. В левом верхнем углу — стилизованная иконка человеческого силуэта. Справа — несколько вкладок: «Статус», «Навыки», «Журнал», «Карта».

Дрожащей, но уже послушной рукой я сделал в воздухе жест, мысленно нажимая на «Статус».

Окно обновилось.

Имя: Илья Соколов
Уровень: 1 (0%)
Раса: Человек (русский землевладелец)
Титул: Боярский сын

Характеристики:
Сила: 4 (–50% [Ослабление после болезни])
Ловкость: 6 (–30% [Ослабление после болезни])
Интеллект: 15
Дух: 12
Удача: 10

Состояния:
[Ослабление после болезни]: физические характеристики временно снижены.
[Растерянность]: –2 к Интеллекту, –2 к Духу; эффект ослабнет по мере адаптации.

Я впился взглядом в цифры. Невероятно. Сюрреалистично. И вместе с тем — до боли знакомо. Уровень, характеристики, статусы. Система. Данные. А с данными я умел работать.

Взгляд зацепился за «Интеллект: 15». Рядом — модификатор «Растерянность»: -2. Значит, без него — семнадцать? Недурно. Это хоть как-то объясняло, почему я ещё не свихнулся: мозг продолжал молотить даже в таком положении.

Я переключился на «Навыки». Список был невелик.

Владение мечом: 3
Верховая езда: 5
Соколиная охота: 4
Чтение/Письмо: 2
Аналитическое мышление: 11

«Аналитическое мышление: 11». Мой навык. Навык Алексея Коршунова. Он здесь, со мной. Значит, я не целиком «заменён» этим Ильёй: мы как-то слились. Его тело, его базовые умения — и моя сущность, моя профессия.

Окрылённый, я открыл «Журнал». Внутри было несколько записей.

[Квест обновлён: Выздороветь]
Цель: восстановить силы после болезни.
Награда: 100 опыта, снятие дебаффа [Ослабление после болезни].

[Обнаружен новый квест: Разобраться в происходящем]
Цель: собрать информацию о своём положении, мире и окружающих.
Награда: 200 опыта, повышение навыка [Аналитическое мышление].

[Системное сообщение: интерфейс адаптирован под пользовательское восприятие. Привязка к душевному и ментальному состоянию пользователя завершена.]

Последнее сообщение заставило меня задуматься. «Привязка к душевному и ментальному состоянию» — то есть система реагирует на меня, на то, как я думаю. Не просто чит, а инструмент, подстраивающийся под мозг. Продвинутый HUD для криминалиста.

Я закрыл интерфейс — достаточно было мысленного приказа — и снова остался в полумраке. Но теперь всё было иначе. Паника отступила, уступив место острому, почти профессиональному интересу. Передо мной возникло дело — расследование. Моего собственного существования.

Я — Алексей Коршунов, эксперт по цифровым следам, застрявший в теле боярского сына Ильи в неизвестном мире с RPG-интерфейсом вместо напарника.

Безумие? Да. Но это — данные. А с данными я всегда знал, что делать.

Нужен план. Задачи.

Первостепенные цели:

Я чувствовал, как «Аналитическое мышление: 11» уже работает, раскладывая хаос по полочкам. Страх никуда не делся, но ему противостоял холодный, ясный расчёт.

Снаружи послышались шаги, скрипнула дверь, и раздался голос Маремьяны:

— Илюш, отец твой идёт проведать тебя. Не пугайся: он хоть и грозен, а душой о тебе болит.

Я напрягся. Первая практическая задача. Встреча с «отцом» — ключевая фигура, источник информации и потенциальная угроза.

Я прикрыл глаза, изобразив дрему, но оставил узкую щель для наблюдения. Внутренний аналитик уже разворачивал протокол сбора данных. Первый тест на прочность начинался.