В.С.
Эта грифельная стать,
между строк застывает красок
безудержность,
пленная свежесть,
будто старается мир написать
с чистой строки
карандашом, каким не бывает,
пожизненно снежным,
у которого никогда
не закончится стержень,
не сломается грифель.
Ее сила знакома мне с первого
стука колес за вагонным стеклом,
столько четкости взъерошенных
рифм,
что не остается ни жеста,
ни текста -
ничего на потом,
все разлетается в этих руках,
и не стекает грим..
Струны - их правило - греть,
о ней нельзя не сказать в стихах,
о ней уже невозможно спеть.
Потому что там за жизнью карандаша
не надломится время, не станет ясней,
если волшебному зеркалу дана такая душа,
то и право дано отыграть на ней.