Пики / Peaks

- Тебе точно нужно уехать? - Робко поинтересовалась Алиса. - Это же Англия! Кто упустит такую возможность? Точно не я. - Счастливо и без единого сомнения в голосе ответила Аксиния. - Я буду тебе писать каждый день. - Лишь осенью, когда листья падают с деревьев, их маленькие кусочки со счастливыми моментами навсегда остаются где-то там высоко, заставляя деревья рыдать, от того как слабо их частички пропадают в тучах бытия, ведь никто из них не готов прощаться. Должно быть это очень больно. Ранним утром, когда солнце только-только поднималось над горизонтом, семья Беловых вышла проводить одного птенца, который открыто, проявил свои желания исследовать мир. Мать с грустью стояла возле старшей дочери, обнимая ту за слегка дрожащие плечи. Утренний ветер приятен, чтобы пробудиться ото сна. Лишь в стороне стояла ещё юная девочка Алиса. Ей было больнее всех отпускать сестру. Ещё в завтрак она грубо промолчала, ничего не сказав, углублённо держа внутреннюю дистанцию между сестрой и матерью.

Загородный дом виднелся на холме, с которого так и мечтала улететь Алиса, будь она птицей, ближней к тем, кто каждый день парит над палящим солнцем, но продолжала держаться ближе к земле, элементарно боясь споткнуться. В окне виднелся пушистик, чьи маленькие прыжочки только умиляли, а большой круглый хвостик дёргался, виляя им. Как только мать завершила свои объятия и ласку, вернулась в дом, даже не обратив внимания на младшую, закрываясь в доме. Возможно, она дала возможность и пусть лишь одну и короткую, но попрощаться с сестрой. Подбегая с грустной улыбкой на лице, губы обмакивались при блестящих слезинках, разгоняющихся по щекам Алисы, шептала. - Но я.. Как же я проживу здесь, без тебя. - Не сдерживая слёзы, Алиса заплакала, опустив голову, а подбородок коснулся замка толстовки. - Пожалуйста, не уезжай, Ася! Слова младшей тронули старшую, но не расстроили, так как Аксиния давно знала, что Алиса привязана к ней. Самое тяжёлое, что никто, кроме самой сестры не оберегал Алису. Особенно мать, которая только и делала, что работала и уезжала в город за новыми вещами. Это могли быть платья, угощения, мебель и даже животные, которых она не любила. Одно только слово - работа, но Алиса мечтала о любви, о внимание и ласке, но получала лишь оскорбления в свой адрес. Если повезёт, то обходилось без насилия, лишь одиночеством, которое приходилось терпеть сидя в подвале дома, откуда никогда нельзя было выбраться раньше 20:30, потому что именно в это время возвращалась мать с работы. Ася обняла крепко-крепко, да так, чтобы кости хрустели, свою сестрёнку и встала перед ней на колени.

Достаточно было одного краткого, но в тоже время тёплого взгляда, чтобы прочувствовать эту любовь, подаренная Алисе её старшей сестры, её земного ангела. - Ничего не бойся. Тебя никто не тронет. Всё будет хорошо. - Встряхивая заплетённые волосы на голове Алисы, Ася вновь улыбнулась, наблюдая, как та ёрзает под её ладонью. - Мама больше тебя не ударит. Мы поговорили.

- Что ты ей сказала??

- Лишь то, чего она больше всего боится. Не волнуйся.

- Не уезжай..

- Я вернусь. Всего-то годика 4 подожди и я приеду к тебе, чтобы забрать и мы вместе будем жить! Если повезёт, то какое-то время у тёти. Помнишь её печенье с шоколадной крошкой? Это всё нас ждёт. Только дождись меня и всё. Хорошо, Алиса?

- Хорошо. Но я уже скучаю.

- Всё быстро закончится. И глазом моргнуть не успеешь, как будешь встречать меня у ворот. Ну всё, мне пора на автобус. - Объятия были крепче предыдущих и тех, что во время нового года и дня рождения. Это были последние их объятия. Алиса выбежала за пределы калитки, где кончалась каменная дорожка, размахивая ладонью из стороны в сторону, одаривая тень сестры её последним прощальным взмахом. Было трудно разворачиваться.

Окно из спальни матери было приоткрыто, и ветер развивал персиковую шторку, словно парус на малиновом кораблике, который в своё время придумала Алиса. Медленно и тихо, как мышка, девочка направилась к двери дома, которая, к счастью, оказалась открыта. Пройдя внутрь, Алиса вновь отметила нежные обои в прихожей, на которых были котята в шарфиках. На подоконнике, сидя на двух лапках, умывался крольчонок. Его носик вздрагивал при каждом новом шаге Алисы. Этого малыша и прошлогодний рулон обоев мама купила у старой соседки миссис Роуз на их улице. Та была замечательной старушкой и могла бы без труда заменить девочкам бабушку, но Ася часто учила Алису тому, что нет ничего роднее своих корней и о них желательно помнить, даже если в роду были вампиры или фашисты. Это корни и никуда не деться от этого. А подобных соседей, как миссис Роуз лучше ценить и дружить, но не приплетать к корням или семейной драме. Времена года сменялись друг за другом, перенимая что-то от прошлого в новое. Бывало такое, что с наступлением лета весна отражалась в лете, как ярко цветущие кусты с сиренью, лето перескакивала в осень, оставляя добавочное тепло и пух, осень зиме дарила лужи и грязюку, а зима весне прохладу и последние снежинки. Так и вышло, сидя в спальне, где раньше жила Ася, младшая глядела в окно и наблюдала за тем, как осень сменялось зимой. Всё шло очень медленно. Сугробы почти не появлялись, лишь ветер и осадки в виде града, которые при падении царапали стекло и разбивались с соприкосновением подъездной дорожкой, которая давно сменилась на асфальт. Мать хотела преобразить дом под городской, от того всё менялось быстрее пули. Уже не было прежних забавных обоев, или колокольчика на дверях. Часы с кукушкой больше не шумели. Их спокойно заменили электронные часы с едва слышащимся треском, когда цифры менялись по очереди. Только комнаты сестёр не изменились. Всё те же книги о приключениях мышонка с листиком вместо зонтика, медовый мишка, стоящий на верхней полке рядышком с книгами про частных детективов, ароматы ванильных духов в стеклянных флаконах, постеры с портретами кинозвёзд. Единственное утешение. Когда-то, особенно похожие деньки, как сегодняшний, дождливые и свежие, было здорово валяться в пледах на кроватях и рассказывать мрачные северные сказки. Сейчас же всё более тухло, чем раньше. Нет того, кто бы мог утешить. Было бы так замечательно вернуть Асю хоть на миг. Хотя бы увидеть. Эти голубые глаза полные страсти и волшебства так не хватало. Вечер пятницы всегда однообразный. По крайней мере, после уезда Аси точно.

По крышам стучали капли дождя, словно тысяча мелких жемчужин. Алиса выбежала в коридор, как только услышала щелчок. Это мама вернулась с поздней смены. Держа в руках питомца, с которым девочка так часто проводила своё время, ответила. - Мама! Здравствуй. - Тихо прошептала Алиса, помогая матери донести сумки до кухни. Она так же принялась раскладывать продукты, да как можно быстрее, чтобы маме не пришлось поднимать руку на ребёнка, что ничего не делает, по её словам. Алиса нервничала, когда слышала уставшее шорканье в сторону кухни, но тут же приводила мысли в порядок. - Садись. Ты должно быть голодна. - Отодвигая стул для матери, Алиса отошла, освобождая пространство от себя. - Я пожарила хлеб к твоему приходу.. Извини, что чуть подгорел и остыл. - Женщина, проигнорировав села за стол, смотря на подгорелый хлеб в тарелке. Он выглядел столь же плохо, на сколько это было возможно. - Спасибо. - Кратко и без особых эмоций ответила мать. Она указала ладонью на стул перед собой, давая разрешение сесть с ней. Алиса тут же затупила, но была очень счастлива. За все годы жизни это был тот самый случай, когда мать и её дитя воссоединяются. Правда пока мать заботилась о пище и думала про купленный соджу в сумке, дочь украдкой поглядывала за родителем, чей спокойный вид так давно не видели детские глаза.. Довольно странное проявление заботы, ведь Алиса уже и не ждала ласки от женщины, но ту словно подменили.

– Помнишь, ты говорила, что из-за грозы у тебя сильно болит голова? Так вот, я купила тебе и себе кое-какие лекарства. Некое успокоительное. Держи, – и как по волшебству, уже давно распечатанные, они лежали на дне бокала. – Пей.

Алисе было приятно получить заботу от матери, потому залпом выпила и без особых замыслов улыбнулась. Мать не отреагировала, но в её глазах читался другой оттенок – надежда. Ощущение тепла и тяжести пробежалось по телу Алисы в тот момент, как дождик утих, шум пропал, а в глазах всё слегка поплыло. Лекарство подействовало. Снотворное? Быстро действующее, как подумала Алиса. Мама никогда не позволяла ей пить такие таблетки, но сегодня было всё иначе...

Ножки стула заскрипели под весом матери, отодвигаясь от стола, скобля по кухонному линолеуму. Она дотронулась до своей сумки и достала ключи от машины. Видимо появились планы. Так резко. И хоть движения рук, нежно ласкающих личные вещи в её сумке, перетаптывание ступнями по полу, медленное моргание пышными ресницами не давали повода для беспокойства Алисы., ей просто нравилось, что сейчас они рядышком друг с другом. Мать, хватая дочь под руку, повела её к выходу из дома, прямо за собой. Она помогла ей одеться, завязала оранжевый шарфик вокруг шеи и накинула поверх зелёный плащ, а на ноги надела ботинки с завязками в виде зайчих ушек. - А куда мы? - Смущённо поинтересовалась дочка, потирая глаза. Она уже была сонной из-за лекарства. - На улице темно.

- На прогулку. Мне необходимо сейчас проветриться . - Поправив берет на голове Алисы, та открыла дверь, пропуская девочку вперёд. Женщина даже не обратила внимания на то, что её ребёнок не взял с собой ничего, кроме надоедливого кролика. Его мордочка была зарыта под воротник плаща, а коготки цеплялись за коричневый свитер. Прохладой так и веяло. Могло показаться, что снежинки падали на кончик носа, если долго смотреть на звёзды. Или это была пыль звёздная? Алиса так и подумала, но мысли прервались щелчком открытой двери заднего сиденья. - Сюда. - Мама сказала это без особого энтузиазма, лишь с краткостью и усталостью. Почему она вдруг решила прогуляться, если так устала. Мысли об этом вертелись в голове, хоть и тут же забывались от предвкушения. Алиса приобняла кролика, поглаживая его по спинке, ушкам и бедру. - Мы не долго. Потерпи, Тима. - Персиковый оттенок крольчонка успокаивал девчонку, способствуя расслаблению и покою.

Машина тронулась с места, уезжая в сторону шоссе, где можно было развернуться в город или к пруду. На пруду сейчас летают птицы и семена растений. Утки защищают гнёзда, а рыбы спят. В этот момент перед лицом возникла такая картина: куча разноцветных искр, сияющих над горизонтом, а пропадающие хвостики размывались в бликах туманности. На секунду показалось, что машина парит над шоссе. Асфальт почти не чувствовался, лишь можно было уловить краем уха журчание и шёпот. Подобный случай Алиса наблюдала в одной книге. Возможно это феи снов посетили её и шепчут ей на ушко свою магию, позволяя спать крепко и без препятствий. Покой резко сменил краски, как только послышалось кряхтение и запах дыма. Глаза слезились, а голова болела. Ничего не разглядеть, разве что дверцу машины. - Что? Ааа!- Отмахивая от себя сгустку дыма и стекло на сиденье, девочка выбила ногой дверь, которая в ту же секунду покрылась огнём. Шарф из-за своей длины разорвался, зацепившись за ветку лежащей на крыше машины, разгораясь как мусор. Ближайшим кронам потребовалось около пяти секунд, чтобы воспламениться, но Алиса оказалась быстрее. И пусть в голове гудело, а глаза слезились, силы были на исходе, она поползла.

Алиса отползла от машины, с ужасом разглядывая обстановку вокруг себя. Только ей показалось, что она видела красоту через сказочный сон, запах гари и жжение сильнее пробудили в ней все остальные эмоции. Откашлявшись от пепла, девочка поднялась медленно с земли, шаг за шагом отходя от полыхающей машины, но оглядываясь по сторонам. Было страшно. Она не понимала, что происходит. Отперевшись плечом об кору дуба, взгляд пал на кролика, чей носик дрожал, а глаза блестели как бусины. Девочка тут же успокоилась. Протянув руку, чтобы погладить испуганное животное, она рухнула на колени, что ещё больше спугнуло крольчонка. Он пискнул и рванул глубже в тёмную чащу. Уставшая и испуганная, она тоже направилась в сторону ушастого, так как он показался ей единственным разумным в этой ситуации. Ей даже не пришло в голову отдышаться, продолжив мчаться по следам кролика. Становилось холоднее. Ноги подкашивались, руки дрожали, а голова всё гудела и гудела, сводя с ума девочку. Не в состоянии больше идти, она рухнула на землю, пропитывая окровавленный затылок грязью и листвой. Не искорки, а яркий белый свет врезался в сознание Алисы, пролезая через приоткрытые веки. Он был прохладный, но такой яркий, что болели глаза. Влага успокаивала кожу лица девочки, когда та плача, вновь погружалась во тьму. В один момент ей почудилось, что она падает в пустоту, без единой возможности зацепиться за что-то. Размахивая руками и ногами, холод, что поджидал в этой чёрной глубине, резал кожу, оставляя ожоги, но не такие, как при касании с огнём, а ледяные и острые. Будто бы прошлись кончиком сосульки, проникая глубже под ткань и выковыривая из неё жизнь. Ещё один вздох и можно было захлебнуться от собственных кошмаров, если бы не луч, что появился так внезапно, окутал руки и ноги Алисы и резким движением вытащил её из тьмы. Подскочив и вновь ударившись обо что-то твёрдое и не прогибаемое. Уши уловили следующее:

- Нет, я сам справлюсь. Уходи.

- Как же ты проникнешь к ней в мозг между стенками А и В, если твои руки опять дрожат от ломки?

- Уходи, Грин. У-хо-ди.

После чего всё уплыло, как в тумане. И хотя боли больше не было, слабость никуда не делась. Возможно, благодаря неё было легко и спокойно. Тьма пропадала, вместо неё проявились другие краски: оранжевые, коричневые, зелёные и в конечном итоге всё заслонил голубой цвет. Он был приятного прохладного оттенка, но без узоров показался скучным Алисе. Отодвинуть его она не смогла. Пришлось пялиться на этот холодный цвет и гадать, что делать дальше. В этот раз веки казались куда тяжелее, чем обычно. Потребовалось приложить силу, может и не всю, чтобы увидеть краем глаза хоть что-то. По-началу было страшно, особенно размытые силуэты, а после, уже разглядев, это оказался всего лишь шкаф, а за ним и тумбочка, раковина, дверь, через которую после вошла женщина. Она что-то поставила на тумбочку, недалеко от окна и скрылась за дверью. Алиса вновь поднапряглась с желанием присесть. С тяжёлым вздохом, таким сухим и измученным, вставая босыми ногами на холодный голый пол, подошла к тумбочке. На ней лежала одна лишь таблетка и стоял стакан с водой. Почему-то эта ситуация смутила Алису. Она отступила от лекарства, оглядывая помещение с новой точки. Люстра под потолком излучала одинокое тепло одной лишь лампы. Она была длинной и ослепляла. Кроме неё на потолке вычёркивались побитые вмятины, словно кто-то или что-то их проверял на прочность. Украшением это сложно было назвать. Пол давно был искороблен, исцарапан вдоль и поперёк, а шкаф скрипел от пустоты внутри. Ветер пробивался в щели между дверцами, который свистел из коридора. Никогда прежде не было такого отвратительного чувства одиночества и жути в одном лице. Комната казалась тюрьмой, из-за запаха спирта и решеток на окнах. Запаниковав, Алиса бросилась из стороны в сторону, по зигзагу и врезалась в вешалку, что слилась возле стены. Она будто приросла к старой краске, потому что после столкновения не шелохнулась. - Мммх! - простонала девочка, потирая ладонью затылок. Бинты мешали почесаться. Голова гудит, как в тот раз. Резкие волны, врывающиеся в разум Алисы, напоминали о событиях из прошлого или даже будущего. Она не знала и это пугало больше всего.. На полу валялся плащ, а из под него торчали ботинки, довольно очаровательные. Рука сама потянулась к одежде, вздрагивая от шершавого ощущения на ткани. Выглядел плащ не самым лучшим образом: тусклый оттенок ржавчины, рваные края и рукава. Что произошло и почему это в комнате вместе с Алисой. Она не помнила ничего о себе, о том как попала сюда и что это за флешбеки от запахов. Минут 20 Алиса тупо просидела на полу глядя на вешалку, накрытой плащом. Её совсем не влекло к разгадке этого ребуса, о своём прошлом, наоборот отталкивала мысль о том, что она не может вспомнить. Может ей и хотелось, но осознавать было тяжко. Голова болела сильно при напряжениях. Но отсиживать задницу было ещё неприятнее. Тогда собравшись с силами и волей в кулаках, Алиса шагнула к выходу из её комнаты. К её удивлению дверь была не закрыта, что тоже смутило и заставило что-то щёлкнуть в сознании, но не обращая внимания на эти будоражащие чувства, она двинулась дальше.

Держась за стенку вялой ладонью, Алиса двигалась в направлении указателей, стрелки которых отображали путь с этажа на другие такие же этажи. Навыки выживания у девчонки были самые тухлые, ведь ей никогда раньше не приходило в голову, что за спиной может оказаться монстр или за углом кто-то удерживает злую собаку. Она просто шла в направлении стрелок ни о чём не думая, пока не вышла к лифту. Как только двери отварились, из него посыпались люди в белых халатах. Несколько таких, видно занятых, обошли Алису, читая, и говоря друг с другом, пока расходились по своим станциям. Но один из выходящих выпучил глаза, как только заметил Алису стоящую босой и перебинтованной. - ХОДИТ! Ты ходишь! - С безумным восторгом прокричал мужчина в белом халате. На его восклицательность прибежали медсёстры, которые не отличились ничем, кроме одежды. Одна была в голубом костюме, а вторая в розовом. Они обе, в один голос, прогремели. - Пациент из 502 очнулась!

Алиса в ужасе схватилась за голову, явно не в восторге от таких яростных эмоций и с зажмуренным лицом умчалась в сторону лестницы. Она слышала, пока бежала, как на выходе к лестнице кричали люди «Пациент из 502 сбежал!» Это были врачи. Как же она сразу не догадалась по их одежде и запаху. Домчавшись до нижнего этажа, пробегая мимо лобби, Алиса забрела в ещё более жуткое место. За деревянной большой дверью, которую она с лёгкостью проигнорировала, скрывался тоннель. Он был гигантских размеров или же девочка была мала. Ужас охватил за плечи девчонку, как только личное внушение страшных картин об монстрах или пришельцах возникла в голове больной. Встряхнувшись, о чем, после жалея, Алиса побежала вдоль тоннеля, собирая на стопы грязь и липкость. Чем глубже уходила Алиса, тем меньше слышала голоса. Тьма и тишина показалось девочке неприятной, но посчитав, что лучше здесь одной, нежели в лапах докторов. Вдруг они сделают ей лоботомию, если уже не применили такие возможности. Вздохнув и обняв себя за колени, кончиком носа ей удалось уловить лёгкий запах чего-то термоядерного и сырого. Возможно это канализация или ж выход к дождливому лесу. Кто знает. Решив проверить свои догадки, девчонка поднялась с корточек и пошла на запах. По началу всё было спокойно, еле уловимый запах заманивал бедняжку, но в мыслях проскальзывали лишь желаемые результаты двери на выход, которая тоже была бы открыта. Запах становился всё ядовитее и ярче проникал в ноздри, пока совсем не застал Алису врасплох. Накрыв ладонями нос, лицо исказилось от гниющей вони. Никогда прежде подобного запашка она не чувствовала, а этот точно будет сниться ей всю оставшуюся жизнь. Хоть и вонь раздражала слизистую глаз, любопытство было сильнее. В момент, как Алиса завернула за угол, она увидела нечто. Существо стоявшее на четырёх ногах, ростом с здоровую лошадь, с когтями вместо привычных для людей ногтей, рычало и громко чавкало, поедая предположительную жертву. Алиса окаменела от ужаса. Пожирающее канализационное существо напугало её сильнее всего, но ещё, что уже точно никогда не сможет забыть её детский взгляд, это лицо трупа. Бледное, окровавленное выражение отражало ужас и боль. Из глазниц вытекала кровавая жидкость, а вместе с ней и само яблоко. Шея сломана с торчащими костями наружу. Кожа покрылась мурашками. Бежевый оттенок резко сменился на бледно-серый. Глаза потемнели, отражая лишь ситуацию сложившуюся перед девчонкой. Она не кричала, не двигалась, а просто замерла в ужасе, открыв своё бледное лицо на всеобщее обозрение. Монстр был готов закончить со своим ужином, но учуяв ещё один живой организм, помимо своего, с хрустом развернулся в сторону Алисы. Выражения лица на его физиономии ничего не выражало. Ни глаз, ни носа, ни бровей не было, за исключением извилистой пасти полной дрожащих клыков, схожих с шипящим экраном телевизора, но в ярко красных оттенках. Оно дышало медленно и громко, всё ещё переваривая обстановку. Как Алиса, так и монстр не ожидали такой встречи. Выплюнув недоеденный кусок плечевого сустава, существо в зелёном костюме двинулся к девочке. Прижав ту к кирпичной стене, заговорил. - Беги. - Шипение с привкусом вони плоти врезались в окаменевшее от ужаса лицо Алисы. Учащённое сердцебиение подало знак для людоеда, что можно наброситься, что он и предпринял в свою очередь. Видя, как пасть раскрывается с наличием дрожащих клыков в этой чёрной пропасти, Алиса бросилась вдоль тоннеля, надеясь на спасение. Но даже в такой смертельной ситуации она не кричала, словно боялась лишнего шума. И хотя любой на её месте давно завопил, ей же было проще молча удрать, чтобы потом остаться немой и невидимой до конца своих дней. Наконец, видя ту самую деревянную дверь, ладонь Алисы бросается наперегонки со смертью, которая успела раствориться в догонялках за пищей. Отворяя спасительный проход, холодная грязная рука впилась когтями за маленькую бледную ладонь Алисы. Это монстр достиг её и готовый сожрать прямо на входе между миром людей и страхов, ощутил треск. Алиса оттолкнула ступнёй челюсть монстра, вновь хватаясь ручки двери и скрываясь за ней, как за каменной стеной. Вглядываясь в пространство светлых коридоров и лёгкого подмигивания лампочек, взгляд пал на окровавленную ладонь. Внутренняя сторона правой ладошки была расцарапана, но могло быть и хуже, если бы она не решилась сбежать в последний момент. На шум примчались санитары со всех этажей, особенно взбучка произошла на пятом этаже, с которого удачно ускользнула пациентка 502 палаты. Под волнение медсестёр, ругань докторов и ворчание охранников, Алису повели обратно на её этаж, правда по пути она потеряла сознание и уже ничего не видела, кроме пустой тьмы. Монстр больше не побеспокоит её, если только в кошмарах. Во снах привидится многое. Может случиться апокалипсис из туч или ощущение мягкости чьих-то рук. Жаль контролировать себя во снах очень тяжело, практически невозможно. Может стоит подождать и овладеть привилегированной властью, чтобы больше не бояться кошмарных выпадов адреналина, вымышленные своим же сознанием. Лозы ледяных корней успели обглодать кожу лица и туловища Алисы, вытесняя её таким образом из своего тела. Жаждущие стать чем-то большим, чем просто паразитные узлы в голове, они демонстрировали власть искривлёнными уголками шеек, скользких голов и многократных глазных просветов. Каждый превозвышал предыдущего своими масштабами, не сколько телами, сколько разумом, который столько аппетитно влиял на оглядывания в сторону бледного тела Алисы. Чьи-то сильные руки, когтистые и грязные царапали изнутри, разрывая брюхо. Боль не утихала, а с озарением и горечью во рту той пришлось вскрикнуть, выплёвывая мертвые клетки паразитов. Своё дело они сделали, помешав той самостоятельно решать за жизнь. Лишь зелёный свет оставался невозмутимым, сияя ярче солнца. Нескончаемый кашель продолжал резать гланды, а глаза словно выкатывались из-за тяжести и мутного подсознания. Память всё ещё подводила, а та уже находилась на пороге туалета, когда неожиданно для себя заметила невозмутимые действия со стороны своего тела. Руки дрожали, но не отпускались. Тряска и пот пробегал с головы до кончиков пальцев, когда очередной всплеск не ослепил Алису, сделав уязвимой со всех сторон. - ..аахр! - Подавленный хриплый кашель оставлял желчь на стенках горла и краях унитазной крышки. Отойти было просто невозможно, а голые колени стонали от холодной плитки. Алису рвало, а сквозь глазницы лилась кровь, ощущаемая острым щипанием. Кровь перемешивалась с тошнотой, пачкая плитку и крышку. Девчонку не смутило это, возможно из-за остроты ощущений, что возникли так внезапно. Ладонь соскользнула, плотно и почти намертво прилипла к полу. Дыхание участилось, сердце колотилось бешено, ударяясь с силой в грудь, от чего Алиса и шаталась, не в состоянии стоять на корточках, будучи простужена или голодна, как сама то и выдумала. Ей было проще влепить самой себе диагноз, один из сотни который окажется верным, но неприятным. Кожа, пусть и выглядела прозрачной, почти мёртвой, на ощупь была более чем горячей. Волнение окутало больную, но не остановил. Поднявшись с силами, что упорно копила на полу, ладонью, внутренней стороной, стёрла пот со лба, но тут же визгнула, в привычной громкости, превратившись в неподвижную статую. Она окоченела, ведь в ладонь была впечатана пики. Насыщенный чёрный цвет выглядел как родной и закрывал всю сторону ладони, скрывая под собой предположительные царапины. Значит ли это, что события, произошедшие вчера вечером, были взаправду? Клеймо напрягало и вызывало смутные ощущения.

Размышления прервались открывающейся дверью. Это вошла старшая медсестра. Тихонечко она прошла к тумбочке, где ранее были расположены таблетки со стаканом воды, но сейчас поверхность заняла полотенцами и сменной одеждой, будто подготовка к водным процедурам. Дверь в ванную была открыта, так что медсестра без труда заглянула туда, пусть и хотела проведать больного , но не застав её в постели, наведалась в ванную. Алиса с дрожью сидела на полу, разглядывая ладонь с клеймом в виде пики. Шок парализовал девочку, но медсестра не растерялась и приобняв ладонями в перчатках, через которые почувствовалось тепло, усадила на кровать, ощупывая кожу. - Как себя чувствуешь? Что произошло? - Почти шёпотом, как бы стесняясь, лишний раз беспокоить больного, спросила женщина, но получила лишь игнор в ответ. Алиса не двигалась, смотря в пустоту глазами с оттенками всего того, что можно было бы отыскать в дикой природе весеннего времени. Это затягивало, но медсестра попытала счастье вновь. Дотронувшись ладонью, стянула с себя перчатку, дабы девочке было комфортнее общаться с кем-то, кто такой же отравленный страхом человек. - Послушай, здесь тебе помогут. Мы специально работаем с разными случаями, иногда и со смертельными, но в твоём всё непросто, но нам было бы гораздо легче подобраться к выходу из неприятностей. Нужно лишь, чтобы ты поделилась всем, что сама помнишь. Прошу.

Это не помогло. Алиса даже не моргнула, смотря в сторону пола или двери. Ей было не до диалогов, было лишь желание сбежать и с каждым приёмом медсестёр желание разгоралось. На неделе третьей, после случившегося, Алиса продолжала умалчивать всё, что видела, всё что испытывала, всё что снилось, полностью отдаляясь от реальности. Ей тяжело пришлось особенно в те моменты, когда её приводили на пятый этаж и усаживали на детскую площадку. Дети разных лет и болезней собирались вместе и по команде начинали играть, бегать и прыгать. Каждый раз, как Алисе приходилось сидеть там и делать вид, что ей интересны игры в прятки или салки, замечала только повторяющиеся действия детей. Каждый раз они говорили одно и тоже, делали одно и тоже, даже выглядели так же, как и во все остальные разы. Злиться Алиса не умела, потому всё превращала в тоску по дому и страх перед общением. Вновь сопровождая девчонку к выходу на площадку, медсестра, что следила за ней в тот момент, отвлеклась, и Алиса не упустила возможности сбежать, хоть и плана у неё особого не было, ноги сами вели девочку. Рванув к лестничной площадке, уселась схватив руками за голову. Волос почти не было. Подстриженная под ёжик голова ответно напоминала щетину на лице стариков или щётку для уборки. Собственное молчание раздражало, но Алиса не была уверена, кому может доверять, если вообще может. Не помня прежних родных, казалось, что их вообще никогда не было. В голове пусто, а на теле ссадины и бинты. «Что же произошло на самом деле?» Вопросы мучили, жаль только ответов не отыскать, ведь нет даже подсказки, с чего начать в первую очередь. Ладонь резко уколола изнутри, доставив болезненные ощущения носителю. Алиса скривилась, нагнувшись вперёд грудью, себе под нос мычала от боли. Она продолжалась уже несколько часов, а вот поделиться было невозможно. Если она покажет травму кому-нибудь из врачей или медсестёр, любой отведёт её к числу душевно больных, ведь история клейма не самая благоприятная, а врать, как чувствовала Алиса, не очень то и желала. Решив молчать и до конца бороться с болью и страхами, плечи сами дёрнулись, словно толчок, а ноги стонали при касании с холодной поверхностью пола. Лихорадочно отперевшись лбом в стену, в попытке подняться, девочка уловила шаги позади себя. Кажись, врачи её отыскали. Придётся опять искать уединённое место, только для неё и боли. - Стой! Девочка! - Крикнул медбрат, тянясь рукой к плечу пациентки. Не оглядываясь, Алиса оттолкнулась от ступеньки, что позволило ей отскочить быстрее. И казалось вот её очередной прорыв, как вдруг провал. Спотыкаясь об свою же ногу, холодный пот пробежался по бледной коже, лишь слегка царапая. Падая, Алиса прижалась щекой к чему-то мягкому и бархатному, а голые локти накрылись тёплыми объятиями, как одеяло, но чересчур вальяжное, а после вообще встряхнуло. Оторвав голову с широко раскрытыми глазами, девчонка увидела перед собой очертание яркого красного шарика, напоминающий клоунский. Он блестел от лампочек в коридоре, плавно располагаясь по скруглённой форме шара. Нос принадлежал человеку в белой маске, где на месте предположительных глаз отчётливо отражались вырезанные чёрные дыры в скруглённой форме, будто улыбающиеся. Глаза подчёркивали линии, проходящие вдоль длины маски, пересекаясь с дырами, как две царапины. Опуская глаза к месту рта, ничего не обнаружилось. Маска не предполагала в своём дизайне наличие губ или отверстия, но голос всё же прозвучал. - Кто же бегает по лестницам? - Низкий мужской голос раздался в сознании Алисы, вздрагивая от каждого излучающего предложения из уст мужчины. Он оглядел девочку с ног до головы, продолжая оставаться на её уровне, поддерживая за локти, потому что та не отпускала его, после перенаправил свой интерес к медбрату, явно нервничая от присутствия главного врача. - Почему ты за ней гнался?

- Доктор Грин, пациентка из 502 нуждается в присмотре, но она вечно увиливает! Сегодня, к примеру, пропустила приём пищи и лекарств, убежала с прогулки, и вот я нашёл её на лестничном проходе. - Быстро срывая с губ всё, что вырвалось, парень сжался, так как буквально накричал на Грина. Пугало то, что невозможно было понять, что предпримет в свою очередь сам Грин, ведь маска закрывало лицо, а тело выполняла, в основном, грациозные действия.

- Так значит, это из-за тебя весь госпиталь взбунтовался? - Мягко озвучил риторический вопрос, попутно поглаживая предплечье больной. - Иди, Люк. Я позабочусь о нашей виновнице торжества. - По команде, без единой эмоции медбрат развернулся и ушёл дальше, наверх. С утихающими шагами Алиса, уставши, огляделась по сторонам, но не сдвинулась с места, пока доктор сам не встал. Убирая ладони с локтей девчонки, меняя их в подхвате за правую кисть, вышел к окну на переходе с нижней лестницы, где свет подчеркнул всю приталенную фигуру мужчины: насыщенный оттенок классического зелёного, блейзер, алый жилет с золотыми пуговицами. Прямого покроя брюки, с алой бабочкой, лацканами на костюме выделялся удивлением на лице зрителя. Золотые запонки, мерцающие при попаданиях света. Чёрные блестящие, классические туфли на шнуровке с острым белым носком и каблуком в три сантиметра, белые перчатки и цилиндр с пером из крыла орла. Образ не подходил ни под одно описание врача или специалиста в области медицины. Скорее аниматора или театрального художника. Неужели персонал не смущал образ их коллеги? Судя по реакции медбрата ,все уважали мужчину, хоть его образ и вызывал смутные ощущения данного места. - Пойдём. Я отведу тебя в твою палату, Алиса.

Минуту погодя девочка в шоке обратилась, останавливаясь на полпути к этажу. - Откуда вы знаете про имя..? - Робко и как можно тише спросила Алиса, уже отвыкшая от родной речи. Горло так и шипело в просьбе выдавить всё из себя. Оно будто высохло и ничем не отличалось от пустыни.

- Ну-с, наверное, это из-за прикосновения с тобой. - Идя впереди девочки, продолжил мысль. - Когда дотрагиваешься до любой части тела человека, при сильном желании, можно выяснить всё про него. Ваши электроды соединяются, создавая связь, и вот ты уже ничего не скроешь от ближнего своего. - На такой сюжет Алиса только в шоке уставилась на свои ладони, тут же пряча их за спину, сжимая до посинения, нервно издыхая.

- Ой.. - Ахаха! Лапочка, ты вправду поверила в мою сказку? - Рассмеялся Грин, тормозя и вновь поддерживая младшую за плечи. Её неуверенная ходьба и кожа покрытая мурашками только умиляло его, не вызывая раздражения. Алиса, как и многие дети, лишённые нормальной жизни замкнуты и способны впадать в панические атаки, так что для Грина это всего лишь один из немногих дней, где придётся позаботиться о хрупком создании, вроде Алисы.

- На самом деле всё куда проще. Имя я узнал ещё в первый день твоего прибытия, когда получил медицинское заключение после осмотра и одобрил операцию, правда хотел сам провести, но мой коллега оказался упёртым, так что ты должна обязательно поблагодарить Филиппа Рождественского. Когда встретишь. - И пусть эмоций Грина видно не было, Алиса осмелилась предположить, что тот улыбался в этот момент, тем самым успокаивая себя, что всё хорошо. Время летело незаметно, как и боль, что Алиса почти не ощущала. Она не пила лекарства, не гуляла на воздухе, даже не ела толком, а всё так, как если бы ничего и не произошло. Прогуливаясь вместе с доктором Грином, девочка бродила за них хвостиком, так как мужчина шагал широким шагом, при его росте, ходьба казалась быстрой, а Алисе пришлось, чуть ли не гнаться, но тот был более чем галантен и часто предлагал свою руку или присесть отдохнуть, пока не дошли до лифта.

Стоя на втором, Грин решил проводить девочку обратно. Теперь она увидела все доступные ей локации в госпитале, помимо палаты. Пройдя через лифт, коридор и взгляды персонала, девчонка открыла двери в свои покои, как таковые, глухо проговорив «спасибо» Грин понял это и без слов, теперь зная, кто такая Алиса.

- Отдохни, одуванчик. Пусть тебе снятся только сказочные сновидения. - С этими словами доктор удалился, оставляя ребёнка одного перед ответственным выбором: зайти и выспаться или убежать. Измученно поглядев на вялые ноги и руки, девчонка спряталась за дверью, решив подремать. Отдых ей не помешает. За весь день она ни разу не пожаловалась себе же о боли в руке, висках и груди, просто славно проводя время со здравомыслящим человеком. Звёзды проявились в тёмном небе, осветляя дорожку на улице, а лунный свет выделял одинокую кровать палаты 502, как бы показывая особенного для неё ребёнка. Для матери света и тьмы, тепла и прохлады нет любимых и не любимых, есть только дети и если бы Алиса могла дотянуться до звёзд, познала бы маму в других проявлениях, одна из которых как раз была Луна. Завтра её сменит Солнце, а ту, быть может, ещё кто-нибудь. Не забывая лишь о снах, Алиса смогла прожить следующую ночь в полном уединённом уюте. Пробуждение было лёгким, как раз вовремя. Палата уже не пустовала, а имела гостя. Вновь медсестра посетила Алису, прибирая в шкафу вещи, убирая старые, заполняя новыми. Её спокойное выражение лица, задумчивые глаза и потёртая щека увлекла Алису, когда девчонка мяла одеяла под пальцами. Она ещё не успела освоиться, пусть и старалась, как могла. Медсестра хотела уже выйти, но застав девочку в сонном облике кратко улыбнулась. - Еда на столе, но после приёма лекарств. Сменная одежда в шкафу. - И только тогда вышла. Спрыгивая с постели, заправив и умыв лицо, Алиса дотронулась до стакана с водой, отпив лишь одну только воду, а таблетку спрятав в карман. В шкафу она нашла много вещей и все выглядели, как домашние, но строго на прогулку. Раньше 10 утра гулять было запрещено, а до этого ходьба от палаты до столовой, не больше. Этаж проверялся каждые 30 минут на наличие вирусов и тестовых экземпляров, будь то препарат или пациент.

Алиса особо не рвалась на выходки в такие моменты, лишь ждала подходящего случая, чтобы сбежать. - Готова к прогулке? - Аккуратно подходя и поправляя пальтишко на плечах девочки, верная медсестра повела ту на выгул. Выйдя подальше от шума и запаха с кухни, Алиса ходила под руку с сестрой, молча и без особых сюрпризов. Девочка не считалась опасной или неуравновешенной, правда её вечные протесты в виде побега и молчанки раздражали медицинских работников. Самые возбуждённые бросались прочь, полностью теряя интерес, а были те, кто удерживали позицию вплоть до результата, как сестра Бетси Аллен -Гинарр. Она являлась нянькой для Алисы с первых дней и ни разу не отреклась, следуя указаниям главного врача, а конкретно выброс ненужных для жизни и здоровья пациента лечебного курса, контроль времени, выделение меню и прогулки вне здания. Конечно можно было бы нанять обычную сестру для таких простых вещей, если так подумать, но Бетси выполняла функции лучше остальных, да и Грин уверял её на эту должность, в то время, как остальные продолжали наслаждаться тем, что имеют. Свежий воздух радовал душу. Сердце колотилось при вкусе влажности, а к ботинкам прилипали листья с дуба. Встав под одно из таких деревьев, Аллен-Гинарр упёрлась ладонями об ручку зонта, взятый на случай осадков. Уже через два месяца официально наступит зима. Осень всегда проходит незаметно и так незначительно, а ведь в ней столько романтики и тепла, дарованное горячими супами и булочками. Алиса моргала под ритм капель, стекающих с кронов, размышляя над всем пережитом. Птицы чирикали на тонких ветках концов дуба, готовясь к отлёту. Многие из таких созданий улетали в тёплые края, чтобы пережить зимние морозы и голод, а некоторые оставались в любое время года. Девочке нравились пташки, особенно их возможность летать, от чего улавливала едва чёткие флешбеки. Покинув ветвь, отпрыгнув в подлёте голубых крыльев с белым концом, как веер, сойка направилась домой. Капля державшаяся на краю веточки сорвалась и повстречалась с носом Алисы. Та вздрогнула, но не от неожиданности, а от привкуса свободы. Возможностей больше, если ты можешь расправить крылья. Подобрав под ногой дубовый лист, девчонка разглядывала его, обводя пальцев скруглённые края.

- Порой мне хочется быть листочком на земле. Спокойным, покуда приближается смерть. - Ярко выразила мысль, отпуская листок в направлении ветра. Тот без проблем подхватил его и унёс глубоко в лес.

- У тебя приятный голос, Алиса. - Ответила вдруг медсестра, смотря за остальными коллегами и их пациентами. - Не все способны просто так разговаривать. Некоторые считают, что это пустая трата времени. В наше время людей всё больше привлекают картинки и смайлики в текстовых обращениях, нежели живое общение. Если тебе не с кем поговорить, можно же выйти на природу и углубиться в общение с самим собой. Позвать себя в гости разума и выпить чайку. - В словах Бетси не было ничего более жизнеутверждающего, разве что тоже одиночество, что испытывала она от неконтактности со своим пациентом. Ей хотелось, чтобы Алиса позволила себе раскрыться и ожить.

Собирались тучи, а вместе с ними ветер, гоняя юбки в одну и другую сторону, а антенну на крыше госпиталя свистеть и качаться. Пару капель бросились в обнимку, но Аллен не стала ждать и подхватив девочку за локоть, повела обратно в здание. Ветер усиливался, сгоняя всё на своём пути. Так ему далось отобрать зонтик сестры, открывая её и Алису дождю. Девочка не расстроилась, оставаясь на месте чего-то ждя, а Бетси побежала за зонтиком. Подняв его с земли, воротилась к пациентке, забегая во внутрь. Отряхнув зонт, оставила его на входе, подвесив за ручку. Пришлось стянуть перчатки и так же отжать. Алиса повторила, ударившись примеру леди Аллен, как придумала в своей голове прозвище сестре за её грацию и вкус к викторианской эпохе. Платочком Аллен подправила макияж, впитывая влагу, так же протяну девочке ещё один. Макияж не испортился на красивом лице женщины, но проявилось ещё кое-что любопытное. Румяны с пудрой теряли свой первоначальный эффект, просвечивая чёрное пятно на щеке женщины. Алиса была первая, кто увидел медсестру в таком состоянии, и решила уточнить. - Мэм, у вас на щеке..

- Что? Что такое, крошка?

- Пятно. Что-то чёрное, мэм.

По-началу Аллен-Гинарр даже не догадалась о чём идёт речь, беспокоясь только о здоровье Алисы. Вытирая её лицо от капель, а после громко ахнула. Так как увидела в отражении стеклянной двери своё очертание. Она тут же бросилась за косметичкой, выравнивая недочёты на ресницах и губах, но больше всего на щеках. Нанося пудру, а после румянец, Аллен в смущении поглядела на девочку, ожидающе стоя перед ней. - Пожалуйста, никому не говори, что видела.

- Да я даже не уверена.. - Не успев договорить, Бетси закрыла рот малышке, продолжив.

- Если Прокейн узнает об этом, тебе тоже попадёт, дорогая. Пообещай мне, что это останется между нами. Прошу, Алиса!

И что оставалось делать во всей этой ситуации. Разумеется, Алиса дала обед с этого момента и уже лёжа на кровати, разглядывая трещины на потолке, размышляла над случившимся. Сестра слишком мила, чтобы суметь возразить ей. К тому же, она с лёгкостью могла бы заменить опекуна для Алисы. По крайней мере, в этой жизни, так как за душой девочки ничего не осталось. Она не помнила ничего, что делало бы её личностью, продолжая тонуть в преждевременных глубинах разума. Интересно то, что Бетси напряглась не из-за стёртого макияжа, а того, что скрывалось под ним. Возможность ощущать себя уродливой и отталкивающей. Но что такого, что у тебя есть секрет? В нормальном обществе никто даже не обратит внимания, а здесь, если так посудить, до внешнего вида вообще нет дела. Сползая с постели, ловля стопами тёплый свет из окна, греющий кожу, Алиса всё-таки подумала над тем, чтобы сбежать. Жить она здесь не могла, а нахождение только усугубляло положение. Сейчас точно получится. Наверняка. Подходя к двери, взялась за ручку и покрутив её, ощутила, как быстро и ловко она отворилась перед ней, а за дверью вновь стояла главная сестра. Она держала в руках блокнот, но смотрела прямо на девочку. - Выспалась? - Получив молчаливый ответ, как и всегда, Бетси прошла в палату, прикрывая дверь за собой. Алиса сжалась и на лице отразилась неуверенность. Только-только она была уверена в успехе, как всё оборвалось в секунду. Аллен-Гинарр сменила полотенца в шкафу, застелила постель и налила новой воды в стакан, с которым после и подошла к больной. - Нужно выпить лекарство, чтобы снизить боль. У тебя было сотрясение. Позволь помочь, Алиса. Отказаться не вышло, ощущая вину за всё, что натворила, она отпила немного воды, заглатывая таблетку, взятую с руки медсестры. Гордая работница госпиталя готова была обнять девчонку, но воздержалась, зная состояние, при котором прибыла к ним Алиса. Погладив по голове, женщина вышла, закрыв за собой дверь. Вкус растворимой таблетки, которую Алиса успела попробовать языком, был неприятный и не вызывал ничего, кроме тошноты. Со временем так происходило всё чаще. Походы ко врачам, выгул, завтраки и ужины по расписанию, как в любом другом санатории. Отличия были лишь в двух случаях: отношения персонала к главному врачу и страшному подвальному помещению. Алиса запоминала только мелочные ситуации, как одноразовая посуда, которая сегодня есть, а завтра уже нет. Так же и память молодой пострадавшей. Обещания переданные от Бетси должны были успокоить, но тяжело воспринимать картину в полном формате, когда даже не можешь понять, что испытываешь к себе. Кроме пустоты и острых уколов в теле ничего не менялось. Ладонь ныла, какой день подряд и скрывать это было всё труднее. Очередь в кабинет электроэнцефалографии занимала всего пара человек, включая Алису. Размышления занимали около семи минут, как вновь испарялись. Доктора часто, таким образом, тренировали мозг Алисы на запоминание той или иной информации. Давали лёгкие поручения, в течение времени которые она должна была выполнить. Сегодня стоило лишь навестить волшебный шлем телепортации, как называла этот процесс Алиса, видя сны и краски при надевании его на её голову.

- Алиса Белова. - Спокойно, но громко раздался голос за дверью кабинета ЭЭГ. Идя на зов обязанностей, девочка скромно заглянула, видя всё тот же аппарат и сиденье, очень удобное и подвижное. Присаживаясь, прохладные провода будущего шлема дотронулись кожи пациентки. Мурашки прошлись по шее, а глаза автоматически накрылись веками, позволив себе немножко помечтать. - Спокойно. Веди себя естественно. - Экран на столе засиял, показывая мозговую активность Алисы в реальном времени. Электрический сигнал распространился практически со скоростью света. Этот метод позволяет наблюдать крупные изменения активности мозга, если у человека меняется уровень бодрствования, как Алиса, когда начинает дремать и засыпает. Сумма электрических сигналов от очень большого числа нервных клеток используют электричество для передачи информации внутри мозга. Наблюдая за процессом в течении двух часов, удалось установить, что мозг Алисы очень рано начал различать человеческие лица и другие объекты, и пусть сказать об успехах ещё рано. Куда торопиться. Связаться с родственниками не вышло, а значит Алиса полностью во власти госпиталя. Шум в коридоре пробудил Алису. Кажется, процедура подошла к концу. Жаль, ведь когда она ещё так отоспится, если не здесь. Воротившийся доктор в кабинет оглядел девочку, потирая очки в ладонях. - Вовремя. Молодец. - Помогая снять аппарат с головы, а так же покинуть место, послышался следующий элемент имени. Потирая глаза, более чем сонливо, девочка направилась обратно к палате, как резко схватившая боль в ладони разорвало сдерживающуюся оболочку разума вместе с физическими потребностями, Алиса закричала, падая на колени посреди коридора. Детский вопль привлёк внимания всего этажа, на что доктора, медсёстры и санитары сбежались, как пчёлы на мёд. Задавая всё те же вопросы «Что произошло?» , «Где болит?» , «Кто видел, что произошло?», но они ничем не помогали больной, а только усугубляли положение. Жгучая боль словно истощала девчонку, выгрызая изнутри, как термиты. Казалось - вот и смерть пришла. Крики и паника пронзила многих специалистов, особенно ведущих основной осмотр Беловой.

- Что за шум, а драки нет? - Узнаваемый низкий голос, цоканье каблука указал только на то, чтобы всё это сборище расступилось перед ним.

- Доктор Прокейн Грин! - Прокричала толпа, открывая обзор на сидящую на полу Алису. Она дрожала и рыдала себе под нос, уже не обращая внимания на толпу, реагируя лишь на боль. Сжав ладонью ладонь, довела себя до того, что расцарапала кожу, превращая кисть руки в кровавую перчатку. Прокейна ничего не смутило. Он бесшумно подкрался к Алисе, располагая свою ладонь на голове малышки, аккуратно потирая об неё перчаткой. Оценив обстановку резкая мысль возникла в голове Грина. Подобрав руку девочки в свои, слегка сжав вместе по форме замка, принялся проводить свой личный метод лечения. Никаких искр или свечения, пения птиц и трепета фей не возникло, разве что прекратились слёзы и дрожь. - Что.. - Выдохнула из последних сил Алиса, тут же теряя сознание, что напугало окружающих ещё больше. Грин успел подхватить её, поднимаясь с пола, ещё раз оглядев с ног до головы. Бинты на икроножных мышцах и наверняка под реабилитационной рубашкой, которые мужчина решил не разглядывать напоказ, медленно уходя с места происшествия.

- Приберитесь здесь, лоботрясы.

Тепло, такое неосязаемое для тела, окружило Алису, пока та находилась в чертогах разума, подняло ей только гормон счастья и спокойствие. Пока она не понимала, что произошло, но это место было ей очаровательным. Кругом тепло и мягко, как в горячих источниках. Глаза сами открылись, медленно и аккуратно, дабы яркий свет не ранил оболочку хрусталика в таком возрасте, и пробуждение стало более приятным. Ягодный аромат распространился по всему помещению, сладко радуя привкусы ото сна. Несколько раз проморгав, привыкая к освещению, картинка стала чёткой. Ванная комната так напоминающая родную палату привело к мысли о возвращении. Покачав головой в разные стороны, разминая шею, Алиса выгнулась в позвоночнике, пропуская под себя всплески воды. Оглядывая привычные вещи в комнате, взгляд пал на силуэт возле окончания ванны. Сидящий мужчина в зелёном костюме, расположился на стуле, вчитываясь в какой-то роман, обложка которого была побита жизнью. И хоть было принято снимать шляпу в помещении и при встречи с больным, Грина это словно не касалось. До сих пор было не ясно, почему он так выглядел, но его профессионализм достойно держался на доске почёта. Голова его оторвалась от чтения, направив взор маски строго на лежащую в ванной Алису. Девушка тоже уставилась на гостя, но не испытала ничего, кроме усталости. Она попыталась приподняться, чтобы сесть, но тут же фаланги Прокейна дотронулись до солнечного сплетения девчонки, опуская её вновь в воду. - Не спеши, - почти шёпотом сказал он. - Лучше, скажи, как ты получила столько царапин. - Стянув правой рукой перчатку, оголённой левой окунулся под воду, дотрагиваясь заострёнными ногтями до торса девицы. - И так впредь до потери памяти. Что же произошло, одуванчик?

- Не знаю..Не помню. - Напрягаясь, Алиса зажмурилась, хватаясь за кисть руки Грина. - Пустите.

- Порой закрытая дверь может дать больше информации, нежели открытая. Не стесняйся быть голодной к знаниям, и тогда сумеешь с каждым новым шагом становиться лучшей версией самой себя. Это поможет ощутить волю мыслей, и тогда ты будешь дорожить каждой секундой своей прожитой жизни. - Продолжая удерживать девочку в воде, без стеснений смотрел ей в глаза, любуясь на то, как легко манипулировать чужими чувствами. - Позволь своему мозгу рассказать правду.

- Я даже не понимаю всех своих мыслей.

- Так позволь помочь тебе. - Схватив за голову Алисы, Прокейн продемонстрировал всю мощь его возможностей, о которых скромно умалчивал. Его привлекал мозг, но сколько бы не было пациентов с диагнозами от анэнцефалии до радикулита, случай девчонки его почему-то завлёк куда лучше предыдущих. Сцены насилия, падения и ожоги. Расставания, страх и в конечном итоге расстройство памяти. За секунд 15 Алиса узнала больше через электронную связь, чем за 3месяца и несколько недель в госпитале. Рухнув в воду, как потерпевшая, она обняла коленки, на которых уже активно заживали ссадины и порезы. Она в ужасе смотрела на Прокейна, не веря в происходящее между ними. - А носик то как дёргается.. Если ты боишься, значит, попадёшь в беду. А ты не бойся, ведь я позабочусь о том, чтобы моя куколка никому не досталась за просто так. - Поглаживая мягкую щёку девчонки, вытянул её же правую руку, указывая на зажившую ладонь. -

- Клеймо слуги. Печать честности. Теперь ты, Алиса, понимаешь все прелести, которые возникли при нашем первом знакомстве ещё тогда, в тоннеле смерти. Такое не забыть, даже при твоём состоянии. - Форма голоса сменилась на скребущий, как помехи. Доктор притянул девчонку ближе к себе, ласкательно придерживая за талию, а второй рукою, левой, обхватил щёки, сжав пальцами. - Всё таки люди такие люди..