Пир во Прахе

За долгие века у людей на Ремнанте скопилось множество сказок. Нравоучительных или просто вдохновляющих историй в фантастическом антураже. Также некоторые из них могли в той или иной степени иметь реальный прототип из времени своего первого упоминания.

И очень часто современные искусствоведы Вейла, Мистраля, Атласа и Вакуо находили прототипами многих историй простые примеры стандартной силы Охотников, хоть тогда их и называли иначе. Что было немудрено, ведь в те далёкие времена молодая человеческая цивилизация имела наименее полное понимание сути Аур и Проявлений.

Лишь несколько историй до сих пор оставались неразоблачёнными либо из-за недостатка исследовательского материала, либо из-за явной фантастичности своих элементов даже для сегодняшней, просвещённой эпохи.

Самыми яркими примерами последних сказок можно было считать очень старые, древние и почти забытые сказки о Чёрной Ведьме, Волшебнике и, отдельно, наборе его чудесных артефактов, состоящем из лампы, посоха, меча и короны.

Понятное дело, что сказка о Чёрной Ведьме выражала наивную надежду первых осёдлых племён ремнантовцев навсегда одолеть угрозу Гримм, покончив с их коварной прародительницей, толком не осознавая в то время реальные масштабы извечного конфликта. В научном обществе периодически всё ещё поднимался вопрос, почему роль главного врага человечества неизменно принимает женский образ, тогда как главенствующим мнением на этот счёт неизменно является теория, что сама Чёрная Ведьма символизирует извращённую сторону матери-природы, по той или иной причине озлобившуюся на каждого представителя рода людского.

С обратной стороны спектра однозначных архетипов персонажей выступал Волшебник. Герой, который совершал все без исключений подвиги, будь то убийство самого ужасного монстра Гримм в округе или же предотвращение междоусобицы забывших об их истинном враге королевств. Иными словами, фигура, воплощающая надежду людей общества на то, что, каким бы тяжким не было их положение, всегда найдётся индивидум, готовый феноменальным образом значительно улучшить жизнь каждого человека. В случае расшифровки стародавних литературных условностей легче всего было предположить, что вместо одного универсального героя с проблемой в реальности имела дело сплочённая команда Охотников, чьи Проявления вдобавок совпали с несколькими элементами вставшей перед ними задачи.

К слову, для решения некоторых проблем Волшебник в своих сказках использовал не собственную магию, а тот или иной артефакт. И судя по тем литературным примерам, когда он передавал якобы волшебную безделушку другому персонажу и та продолжала творить свою магию даже в чужих руках, это были именно артефакты. Предметы особой силы, следуя определению из словаря. Извечная мечта перенести свойства Проявления на предмет для возможности и дальше использовать этот уникальный дар даже после ухода изначально владеющего им Охотника из жизни, если следовать сокровенному смыслу сказок по этой теме.

Хотя неизменная приверженность рассказчиков тех лет к строгому квартету артефактов с повторяющимися из раза в раз свойствами могла удивить:

Меч, с лёгкостью поражающий любого противника. Очевидно, символ превосходства оружейного мастерства ремесленников над грубым и примитивным пародированием Гримм различных черт животных.

Лампа, которой можно задать любой вопрос и получить оттуда самый что ни на есть верный ответ. Наверняка символ вечной тяги людей к знаниям, сильно упрощённый.

Также как и множество ярких рассказов о Посохе с приписываемыми ему свойствами воплощать в жизнь любые вещи, от роскошного дома и вплоть до всяких хитроумных изобретений, символизировали непреклонное стремление человечества использовать полученные знания для расширения своего влияния на Ремнанте.

Корона, позволяющая увидеть надевшему переломный момент в своей жизни и тем самым обдумать предоставляемые будущим варианты намного раньше намеченного срока. Притча о важности планирования и взвешенном принятии решений ещё никогда не была настолько прозрачной.

Правда, сравнивая частоту упоминаний тех или иных магических предметов с ростом главного, указывающего на год числа, можно было заметить постепенное сокращение материала, при том избирательное, от одного вычёркиваемого из истории артефакта к другому. Сначала смолкли истории о Мече Разрушения, затем, около трёх сотен лет спустя, похожая судьба постигла Посох Мечтаний. Лампа продержалась на семь веков дольше.

Таким образом, к закату эпохи народного творчества осталась на слуху только Корона Выбора. И в эту мрачную ночь директор Озпин собирался придать огню эту последнюю легенду, ибо очередная прислужница Салем могла добиться своего со дня на день. Обучившись у своей хозяйки, самой Чёрной Ведьмы, остаткам магии Тёмного Брата, она похитила силы у текущей Девы Осени. Точнее, ей удалось похитить лишь часть сил, ко времени его вмешательства бросив бедную Амбер в состоянии обезображенного полутрупа, но существовала вероятность, что замок хранилища Реликвии в Вейле пропустит Деву-узурпаторшу, и глупо надеяться, что ей не известно приблизительное местоположение хранилища, которое наверняка выяснили ещё когда Гримм в последний раз опустошали окрестности Вейла и не смогли пробраться в одно единственное место.

Неужели бессчётные века стараний и защиты человечества от Гримм и проклятой жены вели его к этому самому моменту? Неужели всё было напрасно с самого начала его миссии?

Конечно нет. Даже если Волшебник больше не сможет совершить ни одного спасительного чуда, перед этим он выиграл время на спокойную, сытую и счастливую жизнь целым поколениям со своими собственными, уникальными историями. Надо помнить об этом и о том, каким относительным на самом деле был успех Салем на поприще кражи всех четырёх Реликвий:

Меч, который она забрала из окоченевших рук его семнадцатого воплощения, вряд ли бы оказался более эффективным, чем без проблем пополняющиеся орды теневых монстров, абсолютно преданных своей королеве.

Посох, хоть и здорово помог поднять первые людские поселения на крепкие ноги бетонных домов и крепостных стен, дальше всё равно лишь привлекал бы ненужное внимание и потому был спрятан раньше остальных. Нет сомнений, Салем также отложила его в пыльный ящик, ведь какой смысл строить что-то для созданий, несущих чистое разрушение в этот мир?

Лампа точно дала и даст ей те же ответы, что и ему, так как вопросы были и будут одинаковы. В этом просто не было сомнений, ибо, учитывая их бессмертие, тривиально перебрать все возможные вопросы.

То же бессмертие могло существенно снизить полезность Короны. Для личностей с их веером возможностей переломные моменты наступали редко. Видение ближайшего такого момента могло расходится с настоящим минимум на пару веков, образуя достаточное временное пространство, чтобы ненароком изменить последовательность событий ещё до того, как появятся намёки на приближение крупного события. Можно даже случайно отменить рождение своего будущего приближённого, который играл важную роль в видении.

И всё же, сколько себя не успокаивай, риск слишком велик.

Мотнув головой в желании оставить упаднические мыслишки там, где его голова находилась мгновением раньше, Озпин печально взглянул на изящный головной обруч. К счастью, ему хватило ума озаботится механизмом эксклюзивного пропуска ещё на этапе зарождения идеи всех трёх хранилищ, так что для него они всегда были открыты.

Но даже если над их головами более не нависала угроза скорой потери последнего дара Братьев, это могло случится в более далёком будущем. Данная попытка уже оказалась опасно близкой к успеху и фактически стоила жизни никак не причастной к их древнему противостоянию девушке, лишь по злой случайности оказавшейся втянутой в него.

Нет, лучшим выходом было вернуть Корону туда, откуда она пришла.

Не было ни магических кругов, ни громогласных заклинаний на давно забытом языке, хотя силуэт пожилого мужчины тускло замерцал словно изумруд, а дальние уголки директорского кабинета, где сейчас пребывал Волшебник, заволокли тени. То, что он собирался сделать, относилось скорее к первородной форме колдовства, обладающей определёнными особенностями в том числе со стороны стиля.

На глубинном же уровне сейчас Озпин занимался тем, что пытался в малейших подробностях вспомнить свой разговор с Братьями перед тем, как они покинули их мир, и все последующие случаи своей смерти и возрождения. Ориентируясь на воспоминания об испытываемых тогда чувствах, он надеялся осмыслить, как предполагалось, высший план существования в достаточной степени, чтобы усиленное до предела заклинание транспортировки объекта навеки унесло Реликвию за пределы Ремнанта.

Сначала директор ощущал только постепенно выступающую на лбу испарину, уже почти было посчитав всю эту безумную задумку бредом испуганного старика, а не мудрого защитника отступившегося человечества, но затем картинка его взора медленно сменилась на рассвет где-то на побережье Мистраля. Он догадался об этом исходя из того факта, что в Вейле и западнее сейчас ещё стояла ночь, тогда как из восточных королевств Менеджери и Мистраля только второй имел такие живописные виды.

— Оскар, куда пошёл?! — а ещё акцент невидимой женщины в данном видении точно являлся мистральским.

Затем, куда резче, чем в первый раз, на смену природному пейзажу пришла урбанистическая обстановка полузамёрзшей квартиры, также исполненной в мистральском стиле. В качестве следующего отличья от предыдущего раза, Озпин имел честь наблюдать за происходящим со стороны, а не с чужой точки зрения.

— Ты хочешь есть. Я хочу есть. Мы можем поесть вместе.

Предложение исходило от худенькой девочки лет двенадцати или тринадцати, внешне похожей на представительницу семейства Шни. Настолько была бледна её кожа и были безупречно белыми её волосы с короткой стрижкой. Окончательно причислить малышку к самому богатому роду королевства Атлас не позволяла разве что одежда, представляющая из себя не что иное, как оборванную тунику.

— Ещё раз спасибо, но я в ближайшее время вряд ли захочу или даже смогу съесть что-то подобное, — тем временем, девушке дал ответ темноволосый мужчина, одетый в бордовое пальто и спиной упирающийся к завёрнутому в брезент ящику.

Озпин не мог понять, почему мужчина отказывается от еды, когда его бледный вид отчётливо говорит о плохом самочувствии. Не мог понять ровно до того момента, когда увидел, что девочка протягивает ему голову тигра размером с неё саму. Судя по тому, как кровь капала на покрытые изморозью доски, несколькими часами ранее эта голова точно принадлежала живому созданию, а не чудовищам Гримм. В каком таинственном крае происходит данный разговор?!

Ещё раз мотнув головой и напомнив себе о том, что он собирается сделать, Озпин сосредоточился и попытался отвести своё внимание на духовный план. Он посчитал попытку успешной, когда картинка перед глазами стала сплошным белым маревом. Тогда же он нащупал гладкую поверхность Короны, перекидывая на неё заклятье транспортировки.

— «Извините меня за дерзость возвращения вам вашего дара, Братья. В своё оправдание могу поставить только заботу о народе всех четырёх королевств и ваши же слова о том, что я в праве распоряжаться Реликвиями так, как считаю нужным. И сейчас я считаю, что нынешнему и будущим поколениям хватит наставлений предков и собственной мудрости, чтобы самим принимать верный выбор».

Сквозь закрытые веки, которые директор зажмурил ещё когда концентрировался, к нему пробилась смутно угадываемая вспышка изумрудного цвета. Значит, заклинание сработало.

— Что? — вскинул брови старый волшебник, когда открыл глаза и увидел на своём столе оставшийся на прежнем месте артефакт. — Ничего не понимаю. Магия определённо двинулась. Даже была вспышка. Хоть что-то, хоть куда-то да должно было перенестись.

Может быть вместо переноса Реликвии в высшие сферы он просто изобрёл заклинание ясновиденья? Если да, то возможно оно получилось и к лучшему.

С этой мыслью рука Озпина переместилась с древнего артефакта на кружку свежезаваренного кофе. Сделав из неё пару бодрящих глотков, директор заодно начал переосмысление своих дальнейших планов. Для Короны определённо необходимо найти новое прибежище, но с этим можно разобраться и позже. Если он не закончит оформлять дела поступающих завтра абитуриентов сегодня вечером, Глинда в отместку будет целый год закупать для него старые зёрна.

Вскоре уже полностью погружённый в свою официальную работу, директор Академии Бикон ещё не понял, что своим опрометчивым поступком положил начало сказке про мужчину-человека, который против воли должен превратится в бога, и девочку-бога, которая хочет стать человеком.