Пиратский капитан

Бунт на корабле, явление, если не рядовое, но порой случается. Удачные тоже, далеко не всегда, но раз уж бунтовщикам повезло, и капитан не дал себя убить, то его высаживали на необитаемом острове, вручив пистолет с одной пулей. А если островов поблизости не наблюдалось? Помощник проделал большую работу, подбивая команду к бунту, подговорил почти всех, а потом устроил «восстание против произвола капитана».

Основные верные соратники были убиты сразу, а они с боцманом защищались на юте, перекрыв возможность подняться на самый верх. Оба старые рубаки, в таком выгодном положении они бы продержались долго, но двое против всех, они не сверхлюди. В итоге в боцмана кто-то выстрелил, и он упал.Но капитан не сдался, он уложил уже пятерых и прибавил к ним ещё двоих, когда желающие лезть на смерть закончились.

– Тысячу чертей вам в глотку, я покину вас, ибо не вижу тут ни одного настоящего мужчины! – плюнул он под ноги предателям.

– Капитан, но острова здесь нет, кругом океан, что же нам делать?

– Плот, чтоб вас всех акулы сожрали, я покину вас на плоту.

Надо отдать должное, плот ему сделали на совесть. Четыре пустых бочки, доски и всё увязали, как для себя, чувствовали свою вину перед капитаном.

– Вашу шпагу, – гнусный трус, вечно ходивший последним на абордаж, сейчас с особым усердием выслуживался перед его помощником.

– Это клинок для мужчин, а тут я таких не вижу. – он взялся за фал и шагнул за борт, оказавшись на плоту. – Чтоб вас всех акулы сожрали!

Бригантина ушла дальше, а он остался на плоту без еды и воды. Так бы и умер бравый капитан Хуан Эстебан Мария Гутиерес, гроза всех мореходов на всех морях. Но провидению было угодно, чтобы этот человек выжил. Как только бригантина исчезла вдали, он приступил к переделке плота. Оставив три бочки, он соорудил треугольную раму, втащил четвёртую на неё, настелив подобие палубы. Четвёртую бочку он разместил наверху, приготовившись набрать воду.

Казалось бы, откуда тут взяться пресной воде, но опытный моряк увидел странное поведение облаков, а это означало, что скоро погода переменится. Ветер дул в лицо, а облака летели слева направо. Летели быстро, что говорило о скором шторме. Пират снял с себя кафтан, приготовившись набрать воду, лишь бы дождь пошёл раньше шторма.

Слева небо стало заволакивать плотными тучами, а потом налетел шквал. Плот только вздрогнул, волны не было ещё, а вот ветер слегка утих. И тут небо разверзлось таким ливнем, как будто кто-то открыл огромный кран. Камзол держать двумя руками неудобно, пришлось держать зубами и руками, а дождь лил и лил. Бочка наполнялась водой, пока руки смогли держать камзол. Он пил с ладоней, хохотал, как безумный, торжествуя победу над смертью.

Странное дело, но шторма не случилось, тучи пролетели мимо и ветер утих, так и не разогнав большой волны. Плот качался на тех невысоких волнах, что остались от неожиданного шквала.

– Бушприт им в глотку! – рычал пират. – Не смогли меня убить, а сам сдохнуть я не собираюсь.

Проблема с водой пока решена. Надо только бочку привязать получше, но для старого морского волка это не вопрос. С едой намного хуже, но рыбы плавают вокруг, уж какую-нибудь он добудет своим клинком. Так и получилось, большая дорадо заинтересовалась плотом, но тут на неё напала набольшая акула. Не медля ни секунды, капитан проткнул акулу своим оружием и, после недолгой борьбы, втащил на плот.

– Карамба! – довольный, воскликнул он. – Вот этим и набьём брюхо.

Верный клинок вернулся в ножны, промытый в море и тщательно вытертый о камзол. От капитана шёл пар, а он вскрыл ножом брюхо акулы и добрался до печени. Это можно есть в сыром виде, хотя голод заставит и сожрёшь что угодно. Потроха и голову с жабрами он подарил морю, а там нашлись желающие и на это. Собственно, палуба представляла собой три доски, уложенные рядом в середине треугольника. Это позволяло сидеть, лежать и стоять, а больше ему ничего и не надо.

– Главное, выжить, а там видно будет, куда-нибудь приплыву.

Акула испортилась на третий день, пришлось её выкидывать в море, но не сразу всю. Он отрезал куски и бросал в воду, а на это приплывали рыбы, маленькие и побольше. А он пытался нанизать на шпагу хоть одну, не так это и просто, пока большая акула едва не перевернула его плот. Ничего, выждав время, он продолжил и в итоге насадил неплохую барракуду на свой клинок.

– Ух ты, кусаться вздумала! – рассмеялся он, отрезая грозную голову.

Она и в воде пыталась укусить хоть кого-нибудь, но недолго. Зато мясо можно съесть, что он и сделал с удовольствием. Сырая рыба не очень на вкус, но, если нарезать тонкими ломтиками, то вполне съедобна. Вот жара убивает, когда солнце палит нещадно. Вместо воды, он жуёт очередной кусок сырой рыбы. После напьётся, ведь это непросто. Бочка закрыта пробкой, он вынимает её, а потом опускает в отверстие бутероль, снятую с ножен шпаги и привязанную шнуром из расплетённого фала. Хватает на один глоток, а потом всё повторяется.

Через неделю налетел шторм и его плот болтало так, что Хуан едва не утонул, привязавшись к плоту. Бочка тоже закреплена по-штормовому, иначе её просто смоет с плота. Волны обрушивались сверху и брызги били снизу, он промок до нитки, устал и качка выматывала, но внизу не так жутко укачивает, как на палубе.

После шторма не осталось сил и желания даже есть, Хуан напился с трудом и лежал на досках, приходя в себя. Постепенно он заснул, забывшись тяжёлым сном, полным воспоминаний. Сражения и абордажи ворвались в его сон, заставляя вспоминать самые яркие моменты и приключения в его морской жизни.

Не всегда он был пиратом, начав с походов на испанском галеоне к берегам Америки. Там пришлось сражаться с пиратами и британцами. Постепенно Хуан продвигался по карьерному пути, дойдя до квартерместера. Его клинок не знал жалости и не ведал промаха, такого рубаку ещё поискать на морях. Абордажи слились в одно сплошное сражение, в которых он поразил столько соперников, что давно сбился со счёта.

Этот клинок ему передал один старый идальго, перед тем, как уйти в последний путь. Старинная шпага мастеров из Толедо, они стоили целое состояние и продавались свёрнутыми в кольцо, чтобы показать достоинства стали. Гарда не так хорошо защищала руку, как у французов или англичан, но прекрасно амортизировала удары тесаками и абордажными саблями. Ему не хватало именно такого чуда, чтобы стать настоящим асом абордажа.

Грохот боя стал сильнее, и пират проснулся. Два парусника, осыпая друг друга ядрами и картечью шли в его сторону. Суда сильно осели на воде, получив достаточно пробоин, чтобы принимать воду. Британский шлюп яростно сражался с французами, и оба потеряли столько, что уже смысл в сражении утерян полностью. Редкие выстрелы пары пушек говорили о том, что команды основательно выбиты и заряжать орудия почти некому.

– Тысяча чертей, спасти их невозможно, оба потонут, – быстро оценил он ситуацию.

Вмешаться было бы неплохо, чтобы получить что-то для себя, лишь бы успеть, пока вода не начнёт заливаться в орудийные порты. Авантюрное решение пришло быстро, англичане шли почти на него, значит, их и захватит. Он стал грести руками, чтобы стать почти на курс шлюпа. Едва успел, когда парусник почти прошёл мимо. Ухватившись за свисавший с рея конец, он привязал плот и полез наверх.

Увлечённые боем англичане не обратили внимание на то, что творится за спиной. Зато сверху стало видно всё. На французе суетилась дюжина матросов, обслуживая пару пушек. Ничуть не больше их оказалось и на англичанине, офицер у пушки и матросы. Они заряжали пушку и переходили к соседнему орудию, чтобы повысить скорострельность.

Вот французы выстрелили, и он по канату спустился как раз позади матросов. Это не заняло и пары минут, но все были убиты раньше, чем поняли, что произошло. Теперь пришлось падать на палубу, поскольку французы ударили картечью. Маленькие шарики впивались в тело, лежащее перед ним, но самому ему ничего не досталось.

– Эй, на судне! – рявкнул он во всю глотку. – Тут не с кем воевать, я всех убил!

– Кто ты такой?! – французы не поняли, что изменилось.

– Хуан Эстебан Мария Гутиерес! – гордо крикнул пират. – Я захватил это судно и теперь оно моё! Правда, оно скоро пойдёт ко дну, но я успею что-нибудь придумать! Вы победили, браво!

– Измени курс, если ты не врёшь и спусти их флаг!

Французов можно понять, подвоха можно ожидать от кого угодно. Пришлось крутить штурвал, удаляясь от второго парусника. Английский флаг он снял с удовольствием, никто не любит этих настырных захватчиков. Тот упал за борт и вскоре затонул. Вот теперь можно осмотреться, что снять с этой посудины.

Шлюпка на кормовых шлюпбалках вроде целая, надо закинуть в неё провизию, парус и это уже неплохо. Проделав всё это, он осмотрелся, спустился в трюм, прихватил инструмент плотника и пистолеты офицеров. Добавив к этому небольшой бочонок пороха, он спустил шлюпку на воду, взялся за вёсла и подошёл к своему плоту, отрезав конец и привязав его к шлюпке, поспешил отойти подальше. Волны уже захлёстывали в орудийные порты, и шлюпу осталось недолго.

– Каррамба, надо было фальконет взять, – выругался он, но теперь надо дать шлюпу спокойно уйти в пучину.

Теперь отвязать бочку и перетащить её в шлюпку. Проделав это, он подумал и развязал плот, уложив все бочки в носу шлюпки и перевязав их освободившимся фалом. Посмотрев на остатки своего плота, он сложил доски вместе и связал их оставшимся фалом, пусть плывут, пока не наберут воды. Теперь надо дойти куда-нибудь, деньги в сундучке, который он прихватил с собой, имелись.

Но покупать ничего не пришлось, судьба распорядилась иначе. Через неделю, когда он держал курс, ел сухари и финики, почему-то оказавшиеся на гибнущем шлюпе, ему встретилась шхуна. Пираты, это он определил сразу по тем, незаметным остальным, признакам, которые опытный глаз заметил сразу.

– Куда плывёшь, висельник? – пиратский капитан решил посмеяться над беднягой.

– Ищу себе подходящее судно, – Хуан уже всё продумал.

Борт невысокий и взобраться на него несложно. Спрятав нож в руке, он ухватился за канат и взобрался достаточно, чтобы попасть на борт. Пираты забрали у него пистолет и уже схватились за шпагу, но нож быстро сделал своё дело, и двое упали на палубу.

– Этот клинок для настоящих мужчин, а я таковых не вижу, – проворчал он, извлекая шпагу из ножен.

Кинувшихся было на него, он уложил без всякой жалости. Наконец, очередь дошла и до капитана, неплохого фехтовальщика, но его манера сражаться не вызвала никаких проблем у Хуана, и он в полминуты закончил поединок, отправив пирата в ад.

– Теперь я, Хуан Эстебан Мария Гутиерес, известный как Кровавый Хуан, буду вашим капитаном! – рявкнул он. – Кто недоволен, можете уплыть на моей шлюпке, дарю. Остальные подчиняются мне беспрекословно или повешу на рее.

Желающих не нашлось, поэтому из шлюпки достали всё, что было в ней, а сундучок с деньгами занял место в каюте капитана. Хуан строг, но справедлив, добычу делил честно, если она была невелика, то он отказывался от своей доли. Да так и плавал по морям, пока однажды картечь не попала ему в голову. Шпагу взял себе квартермейстер, почему-то веря, что это оружие дарует удачу его обладателю.