Пироги и варенье

Господин де Бризамбур, воспитатель его светлости герцога де Шато-Тьери, мрачно оглядел веселую вечеринку.

Он лично дал слово его высочеству принцу Блуа, что непременно присмотрит за сыном принца и крестником короля и то, что сейчас наблюдал почтенный дворянин, ему совершенно не нравилось.

Кларет был разбавлен, но его всё равно было слишком много для компании из четверки молодых людей и пятерых девиц. И вот результат!

Клод де Жуайез задумчиво тренькал на лютне какую-то незамысловатую мелодийку и две девицы сидели у его ног с совершенно восторженным видом.

Луи д’Алансон вдохновенно вещал что-то на ушко очаровательной брюнетке — судя по всему, очередные вирши собственного сочинения, и ее вид был не менее восторженным, чем у любительниц музыки.

Шарль де Валуа, утомившийся от непривычного внимания и королевского праздника, дремал, положив голову на колени ещё одной участницы собрания, та ласково перебирала волосы юноши, и, казалось, обоих это вполне устраивало.

Герцог де Шато-Тьери скучал.

Он сидел за столом, казалось, забытый всеми вместе и каждым по отдельности и, судя по его виду, не мог понять, что делает в компании королевских родственников и их спутниц.

А это бестолочь имела дерзость при том нагло поглощать жареную курицу!

Да, наглая бестолочь с рыжими волосами с упоением поглощала жареную на вертеле курицу и так самозабвенно облизывала пальцы, что даже он, человек довольно зрелый, и то почувствовал некое волнение.

И это тоже не порадовало. Потому что у Александра де Валуа этот жест рыжей никаких чувств не вызвал. Да он вообще не обращал на рыжую никакого внимания! И что шевалье де Бризамбур скажет его высочеству завтра или послезавтра?

Воспитатель королевского племянника принял решение. Он подошел к жрущей девице и весьма невежливо ткнув ее в бок указал на тоскующего принца.

Девица оторвалась от приема пищи и с недоумением уставилась на Бризамбура.

После суровой проповеди о том, как благонравной девице должно вести себя в столь блистательной компании, фрейлина с сожалением посмотрела на блюдо, полное мяса, и поднялась с табурета. И вдруг, как будто в голову ей пришла какая-то на редкость удачная мысль, она подхватила блюдо с курицей и вместе с блюдом приблизилась к юному герцогу.

— Хочешь, я курицу тебе разделаю? — совершенно по-простонародному обратилась девица к принцу и сыну принца. Бризамбур даже застонал прикрыв лицо — какой позор! Нет, десяток розог мерзавке он точно обеспечит.

Услышав слова рыжей, Арман не сразу понял, что от него хотят, а поняв мотнул головой — лицезрение казни несколько часов назад аппетита ему не добавило, хотя он честно выполнил задание отца: организовал угощение для новых друзей.

Но даже бокал вина, совместное пение под лютню и догонялки не вернули ему доброе настроение.

— Вы ничего не кушали, ваша светлость, так нехорошо, — наставительно заметила девица, оглядев пустое пространство стола перед юношей и торжественно водрузив блюдо с недоеденной курицей прямо ему под нос. — Если вы боитесь запачкать манжеты, так я разделю для вас мясо на удобные кусочки, — добавила она, истолковав пустой стол перед юношей по-своему.

Бризамбур понял, что готов разрыдаться, а девка точно не отделается одной поркой.

Арман посмотрел на рыжую фрейлину. За последний месяц он пережил слишком много, чтобы предаваться беззаботному веселью, как мечталось его воспитателю, и бесцеремонная красотка стала очередной досадной неприятностью. Но — слава Создателю! — в собственных покоях он мог распоряжаться по своему усмотрению. Юноша уже хотел было позвать Бризамбура, чтобы тот выгнал наглую девицу, но уловил взгляд фрейлины, обращенный на блюдо с едой. «Да она же голодная!», — мысленно охнул Арман и ещё раз оглядел худую девчонку, пышными в которой были только её волосы. Он вспомнил, где видел такие голодные взгляды — когда по немецкому обычаю вместе с матушкой посещал на Рождество бедняков с корзинками еды и кошельками с монетками.

«Но это же фрейлина королевы-матери!» — в потрясении размышлял он, а потом заметил возмущение Бризамбура и неожиданно затравленный взгляд девчонки. Досадливо покачал головой, махнув рукой Бризамбуру. Слова слетели с губ сами собой:

— Только если вы разделите со мной трапезу, прекрасная дама.

И лишь аккуратно взяв в руку первый кусочек мяса понял, что всё-таки голоден. Курицу они съели на пару. Потом они так же лихо расправились с пирогом, а Бризамбур с облегчением выдохнул. Ну, да, сам хорош, воспитатель называется… Наверняка сыну принца всегда прислуживали за столом, и юноша просто был голоден. Благослови Небеса эту голодную дуру! Что ж, успех нужно закрепить.

— А ваша светлость не хочет угостить даму вареньем с печеньем в ваших личных покоях? — с мягким нажимом проговорил он, демонстративно глядя на рыжую. Та поняла воспитателя юного герцога совершенно правильно и потянула своего сотрапезника за вожделенными сладостями.

Лакей по требованию хозяина подал и варенье, и печенье, однако, рыжая, вытерев руки платком совершенно неожиданно для Армана потребовала от слуги не вина или воды, а помочь ей со шнуровкой. И замерла, уловив ошеломленный взгляд молодого человека.

— Зачем это?! Ты и так можешь есть и варенье, и печенье, мне от тебя ничего не надо! — покраснев, выпалил принц.

Да, Арман, возможно и был юн, но старший брат, Филипп довольно просветил его о нравах королевского двора, когда они отправлялись в Париж несколько недель назад. Отправлялись с мыслями о том, как будут блистать при дворе. Блеснули…

Девица плюхнулась на кровать и ойкнула.

— Нет, не думай, ты… миленькая, но мне и вправду от тебя ничего не нужно…

Рыжая была совершенно не похожа на томных античных богинь с картин итальянских художников, в изобилии украшавших стены лошского замка, и, с недавних времен, начавших волновать младшего сына хозяина.

При виде фрейлины ничего подобного у Армана не возникло, а возникло только одно желание — накормить бедняжку получше.

— Ваша светлость, так нельзя! — вдруг горячо заговорила рыжая. — Меня накажут, если вы будете недовольны. Его высочество и так не хотел меня брать, за меня Софи вступилась, и сейчас, и тогда, когда я насчет его стихов неудачно пошутила… А я уж решила, если не простят, хоть наемся! Я ведь не хотела вас обидеть, это Софи должна была вас развлекать, а она на Жуайеза залипла... Но теперь, когда все видели, что я пошла с вами, а я вам не угожу, с меня шкуру спустят, да ещё и выгонят.

Девушка разрыдалась, и из её сбивчивого рассказа следовало, что если его высочество принц Луи опять будет ею недоволен, то её вновь высекут и посадят в темную комнату на целый день даже без куска хлеба, а могут и погнать от двора, а у неё матушка одна со старшей сестрой, а еще нужно накопить на офицерский патент для брата, а сестра — некрасивая, но на приданое-то ей тоже деньги нужны, вот крестная и устроила её фрейлиной, сказала, что она должна при дворе искать себе мужа, а как его искать-то?!

А тут ещё его высочество возмутился очень некстати, так что ее наказали, а королева-мать приказала ей просить прощения у внука и пригрозила, что если тот опять будет сердит, прогнать девушку прочь… Вот только его высочество совершенно не обратил на неё внимания, и она хотя бы наесться решила с горя.

Арман прикусил палец. Девушка рассказывала о каком-то другом Алене, не веселом и беззаботном друге, крестном брате и всеобщем любимце, а о капризном и взбалмошном принце, который не терпит никакого слова поперек и готов с легкостью злоупотребить своим положением. А с другой стороны… Филипп тоже бы вспылил, если бы кто-то посмел подвергнуть сомнению его охотничьи таланты, да и матушка не всегда была склонна проявлять снисхождение к своим фрейлинам.

— Нет, нет, ваша светлость, его высочество очень добр, — торопливо продолжила рыжая. — Но он не терпит, когда о его стихах говорят без восторга…

Закрыла рот ладонью, поняв, что сморозила лишнее.

— Простите, но когда он так серьезно повествует о гротах, плодах, садах и пчёлках — я не могу… Ну это же… Нехорошо!

Девица замолчала, осознав, что не только оскорбила кузена и крестного брата хозяина комнат, но и умудрилась сказать что-то совершенно непонятное для юного герцога.

После получения разъяснений об истинном смысле «невинных» стихов Алена, Арман почувствовал, что не просто краснеет — горит от смущения! — и сказал сердито, что девице совершенно необязательно рассказывать всем подряд, что они, оставшись наедине, всего лишь опустошили вазочки с вареньем и печеньем. А потом неожиданно для себя он обнял дурёху и прижал её к себе. Девушка всхлипнул ещё раз. Кажется, она совершенно забыла о разнице в их положении, о том, для чего её позвали на вечеринку племянника короля, да и о своих злоключениях. Впервые за несколько месяцев её здесь кто-то пожалел. Она ткнулся Арману в плечо, и он подумал, что тоже хотел бы сейчас оказаться в любящих объятьях. Так они и просидели в обнимку, пока слезы у обоих, наконец, не закончились.

Девица вытерла лицо платком, а потом проделала тоже самое с Арманом.

Удивительно, но, проревевшись, Арман почувствовал, что ему стало вдруг совсем легко и он уже с благодарностью посмотрел на рыжую дурёху, которая сперва накормила его, а потом разделила с ним его слезы. А ещё он почувствовал, что устал.

Точно! Вообще-то, спать уже пора... Юный герцог зевнул. И с удивлением увидела, как рыжая устраивается на ночлег на двух составленных табуретах.

— Ты чего? На этой кровати ещё три таких как ты поместятся! — нарочито грубовато, чтобы не смущать девицу, добавил он. И всё-таки позвал лакея, чтобы тот помог фрейлине со шнуровкой — не в платье же на кровать ложиться! Ещё мне колючей парчи ночью на кровати не достает! — И, чур на мою половину кровати не залезать и не пинаться во сне!

Бризамбур выслушал отчет лакея в полном довольстве.

А наутро и сам убедился в истинности слов слуги. Его воспитанник и рыжая так сладко спали в объятьях друг друга, что у него от умиления даже слезы на глаза навернулись. Теперь ему точно есть чем порадовать принца Блуа. То, что тот, прося «приглядеть за сыном на вечеринке» имел в виду нечто совершенно противоположное его интриге, опытному придворному в голову не пришло.

Лакей, помогавший утром с одеждой отчаянно краснеющим молодым людям, случайно обнаружившими себя в одной постели одетыми только в сорочки, подумал, что герцога Аланского он порадует не меньше чем Бризамбура и уже предвкушал, как лихо погуляет на щедрую награду королевского бастарда — ничуть не хуже, чем юные принцы.

Но, красней, не красней, а есть-то всё равно хочется, как оказалось.

К счастью, пирогов для завтрака осталось довольно, так что даже и с собой рыжей было что забрать.

А потом они торжественно поклялись друг другу, что Арман будет оставлять ей после ужина курицу и пироги, и она сможет хоть каждый вечер есть у племянника и воспитанника короля без всяких разных глупостей!

Об это Арман и сообщил Бризамбуру, благоразумно упустив детали будущих свиданий и велев тому распорядиться пропускать рыжую к нему, когда той захочется.

Господи! Как хорошо, что фрейлина оказалась просто сластеной. Она ни на что не претендовала, а всего лишь радовалась возможности хорошо покушать в компании юного герцога, естественно, не пренебрегая при этом своими основными обязанностями, — размышлял придворный, со всем почтением уверяя воспитанника, что выполнит все в точности… Вот ещё имя девчонки не забыть спросить, наверняка же его светлость этим не озаботился!