Писатель из 60х Том III

Утро встретило Виктора привычным рассветом над Тигром и чашечкой крепкого чая в небольшом кафе неподалеку от гостиницы. Февральское солнце еще не успело разогреть воздух, и легкий туман поднимался от реки, окутывая противоположный берег призрачной дымкой. Виктор сидел за столиком у окна, медленно потягивая ароматный чай и листая свежий номер «Аль-Джумхурия». Арабские буквы уже не казались ему китайской грамотой — за два месяца в Багдаде он успел прилично освоить язык.

Радиоприемник в углу кафе потрескивал, передавая утренние новости. Виктор прислушался, когда диктор заговорил о неожиданных беспорядках в туркменских кварталах.

— Эй, Алексей! — раздался знакомый голос. В кафе вошел Самир Нассар, размахивая газетой. — Ты слышал про туркменов?

Виктор кивнул, указывая на свободный стул:

— Присаживайся. Что-то серьезное?

Самир плюхнулся на стул, его обычно безмятежное лицо выражало нескрываемое беспокойство.

— Серьезнее некуда. Вчера вечером в трех районах одновременно начались демонстрации. Требуют признания туркменского языка официальным наравне с арабским и курдским.

— И что в этом странного? — Виктор сделал глоток чая. — Естественное требование для национального меньшинства.

— Странно то, что они появились как черт из табакерки. — Самир понизил голос. — Буквально за неделю. Словно кто-то щелкнул пальцами, и вся община встала как один. А ведь туркмены всегда были самыми спокойными. Даже когда курды устраивали свои бунты, туркмены сидели тихо.

Виктор нахмурился. Это действительно было странно. За время работы в Багдаде он изучил все национальные группы, и туркмены казались наименее склонными к политической активности. Торговцы, ремесленники, мелкие чиновники — народ практичный и осторожный.

— Кто их лидеры? — спросил он.

— Вот в том-то и дело! — Самир наклонился ближе. — Никто их не знает. Обычно в таких случаях появляются знакомые лица — местные авторитеты, духовенство, интеллигенция. А тут какие-то новые люди. Говорят, что приехали из Анкары.

— Из Анкары? — Виктор отставил чашку. — Турецкий след?

— Похоже на то. Мой знакомый из полиции рассказывал, что задержали нескольких демонстрантов, и при допросе выяснилось, что они получили деньги от каких-то «благотворителей». Сами не знают от кого, передавали через посредников.

Виктор молча размышлял. Турецкое вмешательство в иракские дела было логичным — туркмены исторически считались частью турецкого мира, и Анкара никогда не скрывала своих симпатий к этой общине. Но почему именно сейчас? И почему так синхронно?

— Самир, — сказал он наконец, — мне нужно об этом написать. Сможешь организовать встречу с кем-нибудь из туркменских активистов?

— Попробую. — Самир кивнул. — Но будь осторожен. Настроения накаляются. Вчера уже была потасовка с курдами на рынке. Те считают, что туркмены покушаются на их права.

— Понятно. — Виктор допил чай и встал. — Свяжешься со мной, когда что-то узнаешь.

Выйдя из кафе, Виктор не спешил возвращаться в гостиницу. Туркменская активность требовала немедленного изучения. Он свернул в сторону старого города, где компактно проживала туркменская община. Узкие улочки, заставленные лавками и мастерскими, казались спокойными, но в воздухе чувствовалось напряжение.

У входа в небольшую мечеть собралась группа мужчин. Они о чем-то горячо спорили, размахивая руками. Виктор притормозил у соседней лавки, делая вид, что рассматривает медную посуду.

— ...не понимаю, зачем нам это, — говорил пожилой человек с седой бородой. — Жили же как-то без всяких демонстраций.

— Хаджи Мустафа, — возразил ему молодой парень в западном костюме, — мы слишком долго молчали. Курды получили автономию, а мы что? Нас даже в переписи считают арабами!

— Автономию курды еще не получили, — заметил третий. — И черт его знает, получат ли.

— Получат или нет, а в голос уже заявили. — Молодой человек повысил тон. — Пора и нам заявить о себе.

— Кто вас этому научил? — Старик покачал головой. — Раньше таких речей от тебя не слышал, Эрдоган.

— Научила жизнь, хаджи. — Эрдоган выпрямился. — Мне в университете профессор объяснил, что каждый народ имеет право на самоопределение. И наши братья из Турции поддерживают нас.

Виктор насторожился. Значит, турецкий след действительно есть. Он купил небольшой медный кувшин и неторопливо направился дальше по улице.

В центре туркменского квартала царило необычное оживление. Группы молодых людей расклеивали листовки на стенах домов. Виктор подошел к одной из них и прочитал: «Туркмены Ирака! Пора защитить свои права! Собрание сегодня в 16:00 в культурном центре».

— Интересуетесь нашими делами? — раздался голос за спиной.

Виктор обернулся. Перед ним стоял мужчина лет тридцати пяти, одетый в дорогой костюм. Лицо интеллигентное, но глаза жесткие.

— Я журналист, — спокойно ответил Виктор. — Алексей Громов из ТАСС. Пишу о национальных движениях в Ираке.

— Ахмед Озтюрк, — мужчина протянул руку. — Председатель Союза туркменской молодежи.

— Очень кстати. — Виктор пожал протянутую руку. — Как раз хотел узнать о ваших планах.

— Наши планы просты, — Озтюрк говорил с легким турецким акцентом. — Мы хотим, чтобы туркмены получили равные права с другими народами Ирака. Язык, культура, образование — все это должно быть защищено законом.

— Справедливые требования. — Виктор кивнул. — Но почему именно сейчас? Ведь туркмены всегда были лояльны к багдадскому правительству.

— Именно поэтому нас и игнорировали. — В голосе Озтюрка прозвучала горечь. — Курды бунтовали — получили обещания автономии. Шииты протестовали — с ними стали считаться. А про туркменов забыли.

— И кто вас надоумил изменить тактику?

Озтюрк на мгновение замялся, потом улыбнулся:

— Жизнь надоумила. Но, конечно, братья из Турции поддерживают нас морально.

— Только морально?

— А как еще? — Озтюрк развел руками. — Мы же граждане Ирака, а не Турции.

Виктор понимал, что дальнейшие прямые вопросы бесполезны. Нужно было действовать через агентов.

— Можно мне присутствовать на вашем собрании? — спросил он. — Для статьи.

— Конечно. — Озтюрк снова улыбнулся. — Мы за открытость. Приходите в четыре часа.

Попрощавшись, Виктор направился к ближайшей телефонной будке. Нужно было срочно связаться с Али — его агент лучше всех знал обстановку в национальных кварталах.

Али появился через полчаса в условленном месте — небольшом парке рядом с мечетью имама Хусейна.

— Салам алейкум, господин Алексей, — поприветствовал он Виктора. — Что случилось?

— Алейкум салам. — Виктор сел на скамейку. — Расскажи мне про туркменов. Что у них происходит?

Али присел рядом, его обычно веселое лицо стало серьезным.

— Странные дела, господин. Неделю назад в их квартале появились новые люди. Говорят по-арабски, но с турецким акцентом. Снимают комнаты, встречаются с молодежью. Деньги раздают.

— Много денег?

— Достаточно. Мой знакомый Исмаил получил двадцать динаров только за то, что согласился прийти на собрание. — Али покачал головой. — Раньше туркмены и динара лишнего не тратили.

— Кто эти люди?

— Официально — представители турецких культурных организаций. Но мой друг работает в гостинице, где они остановились. Говорит, что документы у них дипломатические.

Виктор нахмурился. Дипломатические документы означали официальную поддержку Анкары.

— Сколько их?

— Человек пятнадцать. Может, больше. Живут в разных местах, но собираются в доме богатого торговца Керима Челеби.

— Знаешь этого Челеби?

— Слышал. Торгует коврами, имеет связи в Турции. Раньше держался в тени, а теперь вдруг стал активистом.

— Хорошо. — Виктор достал из кармана двадцать динаров. — Узнай все, что сможешь, про этих турецких «культурных деятелей». Особенно интересует их настоящая деятельность.

Али ловко спрятал деньги.

— Будет сделано, господин Алексей. Когда доложить?

— Завтра утром. В обычном месте.

После встречи с Али Виктор отправился в посольство. Информация о турецком вмешательстве требовала немедленного доклада Бутенко.

Владимир Семенович выслушал его молча, лишь изредка кивая. Когда Виктор закончил, куратор откинулся в кресле и задумчиво постучал пальцами по столу.

— Интересно, — наконец сказал он. — Турки решили поиграть в большую политику. Вопрос — зачем именно сейчас?

— Может, связано с курдским вопросом? — предположил Виктор. — Создать противовес курдским требованиям.

— Возможно. А может, американцы попросили турок активизироваться. — Бутенко встал и подошел к карте Ирака. — Туркменские районы стратегически важны — они контролируют подходы к нефтяным месторождениям Киркука.

— Тогда нужно срочно информировать иракское правительство.

— Не торопись. — Бутенко покачал головой. — Сначала нужно понять масштаб операции. Иди на их собрание, посмотри, что они планируют. И активируй всех агентов — пусть внимательно следят за развитием событий.

Виктор кивнул и направился к выходу. У дверей Бутенко окликнул его:

— Алексей! Будь осторожен. Если турки всерьез решили играть, они не остановятся перед устранением свидетелей.

В четыре часа Виктор был у дверей туркменского культурного центра. Небольшое одноэтажное здание буквально гудело от голосов. Внутри собралось около ста человек — в основном молодежь, но попадались и люди постарше.

Озтюрк заметил Виктора и подошел к нему:

— Добро пожаловать! Располагайтесь, сейчас начнем.

Виктор занял место в последнем ряду, откуда удобно было наблюдать за происходящим. На импровизированной сцене появился мужчина лет пятидесяти с тщательно уложенными волосами и холеными руками.

— Дорогие братья и сестры! — начал он речь. — Сегодня исторический день для туркменского народа Ирака!

Зал зашумел одобрительно. Виктор заметил, что наиболее активно аплодировали несколько молодых людей, явно не местных.

— Слишком долго мы молчали, пока другие отстаивали свои права. Но время молчания прошло! — Оратор повысил голос. — Мы требуем признания туркменского языка официальным! Мы требуем квоты в парламенте и правительстве! Мы требуем автономии для туркменских областей!

Последние слова вызвали взрыв аплодисментов. Виктор понял, что дело принимает серьезный оборот. Требование автономии означало прямое столкновение с курдскими претензиями.

Когда собрание закончилось, Виктор подошел к Озтюрку:

— Впечатляющее выступление. Кто был главным оратором?

— Мустафа Кемаль Токай, — ответил Озтюрк. — Профессор из Анкары, специалист по правам национальных меньшинств.

— Понятно. — Виктор кивнул. — А что планируете дальше?

— Завтра большая демонстрация. Пройдем от университета до правительственного квартала. Покажем, что туркмены — серьезная сила.

Выходя из культурного центра, Виктор размышлял о том, что услышал. Ситуация развивалась быстро, и не в лучшую сторону. Турецкое вмешательство грозило серьезными осложнениями, а требования автономии неизбежно вызовут конфликт с курдами. Нужно было срочно принимать меры.

На следующий день Виктор встретился с Хасаном в небольшой мечети на окраине шиитского квартала. Место было выбрано не случайно — здесь собирались торговцы и ремесленники, обсуждая не только дела, но и последние городские новости. Шум голосов и звон медных изделий создавали идеальную маскировку для конспиративной встречи.

Хасан появился в назначенное время, но его обычная уверенность сменилась явным беспокойством. Он быстро огляделся по сторонам, прежде чем подсесть к Виктору на низкую скамейку у стены.

— Салам алейкум, господин Алексей, — поприветствовал он негромко. — У меня есть информация, которая вас заинтересует.

— Алейкум салам. — Виктор сделал глоток чая из маленького стакана. — Слушаю.

— Вчера мой племянник Джавад работал официантом на частном приеме в доме Керима Челеби. — Хасан понизил голос. — Там собирались не только турки, но и другие иностранцы.

— Какие именно?

— Трое японцев. Говорили по-английски, но Джавад их видел с документами на японском языке. Один из них — высокий, в дорогом костюме — явно был главным.

Виктор нахмурился. Японцы в Багдаде были редкостью, а их появление в компании турецких агентов выглядело более чем подозрительно.

— Что еще удалось узнать?

— Джавад подслушал разговор. Японец говорил о каких-то "американских друзьях" и "необходимости координации". Упоминал сумму в сто тысяч долларов.

— Интересно. — Виктор задумался. — Твой племянник хорошо знает английский?

— Учился в американской школе при миссии. Понимает почти все. — Хасан наклонился ближе. — Но это еще не все. Японец передал туркам толстый конверт и сказал, что "операция должна начаться точно по плану".

— Какой план?

— Этого Джавад не слышал. Но после ухода японцев турки долго изучали какие-то карты и документы. Мой племянник успел заметить, что на одной из карт были отмечены нефтяные месторождения в районе Киркука.

Виктор почувствовал, как напряглись мышцы. Киркук — это ключевой нефтяной регион, за контроль над которым боролись курды, арабы и туркмены. Если японцы и американцы через турецких агентов планировали вмешаться в этот конфликт, последствия могли быть катастрофическими.

— Хасан, мне нужно знать все детали. Сможешь организовать, чтобы твой племянник снова поработал у Челеби?

— Попробую. — Хасан кивнул. — Но это будет стоить дороже обычного.

— Не вопрос. — Виктор достал из кармана пятьдесят динаров. — Это аванс. Узнай, когда следующая встреча, кто еще участвует, и что за планы они обсуждают.

— Будет сделано, господин Алексей. — Хасан ловко спрятал деньги. — Но будьте осторожны. Если японцы действительно работают с американцами, это означает серьезную игру.

После встречи с Хасаном Виктор отправился к Махмуду. Его агент работал в порту и имел связи среди докеров и грузчиков — людей, которые первыми узнавали о прибытии необычных грузов или пассажиров.

Махмуд ждал его в небольшой чайхане рядом с рынком. Коренастый мужчина с мозолистыми руками выглядел встревоженным.

— Господин Алексей, — сказал он, едва Виктор сел за стол, — в порту странные дела творятся.

— Какие именно?

— Позавчера пришел японский сухогруз. Официально везет рис и промышленные товары. Но мой друг Омар работает в таможне, говорит, что разгружали очень осторожно. Некоторые ящики охраняли как золото.

— Что в ящиках?

— Точно не знаю. Но по весу и размерам похоже на радиоаппаратуру. И еще — один из японских матросов купил в городе большую карту Ирака с отметками месторождений нефти.

Виктор кивнул. Картина становилась все яснее.

— Махмуд, а среди твоих знакомых есть кто-нибудь, кто работает в японском консульстве?

— Нет, но я знаю человека, который убирает в здании, где расположено японское торговое представительство. Хотите, чтобы я с ним поговорил?

— Обязательно. — Виктор дал Махмуду тридцать динаров. — Узнай, кто там работает, сколько людей, что за оборудование привозили недавно.

— Хорошо. — Махмуд встал. — Завтра утром буду знать все.

Следующим был Али. Виктор нашел его в условленном месте — небольшом парке возле мечети. Али выглядел взволнованным и постоянно оглядывался.

— Господин Алексей, — начал он без предисловий, — я узнал кое-что интересное про турецких "культурных деятелей".

— Говори.

— Они совсем не культурные деятели. Мой знакомый из гостиницы рассказал, что видел, как они изучают военные карты и фотографии военных объектов. А еще у них есть портативные радиостанции — слышал, как они по ночам кого-то вызывают.

— Кого именно?

— Позывные на английском языке. Что-то вроде "Орел" и "Ястреб". — Али помолчал. — И еще одно. Вчера к ним приезжали японцы. Трое мужчин в дорогих костюмах.

— Японцы? — Виктор сделал вид, что удивлен.

— Да. Один из них — высокий, лет сорока — показался мне знакомым. Потом вспомнил — видел его фотографию в газете. Тадаши Ямамото, представитель какой-то японской нефтяной компании.

Это было важно. Виктор знал, что крупные японские корпорации тесно связаны с правительством и нередко выполняют разведывательные функции.

— Али, мне нужно знать, где остановились эти японцы.

— В гостинице "Багдад". Занимают целый этаж. Официально — делегация бизнесменов, изучают возможности инвестиций в иракскую нефтяную отрасль.

— А неофициально?

— Неофициально у них слишком много охраны для простых бизнесменов. И радиоаппаратура, которую они привезли, больше похожа на шпионскую, чем на коммерческую.

Виктор дал Али сорок динаров и попросил продолжать наблюдение.

Последним был Омар. Молодой, но осторожный агент имел связи среди студентов и мелких чиновников. Он встретился с Виктором в университетской библиотеке.

— Господин Алексей, — тихо сказал Омар, садясь за соседний стол, — я нашел связь между японцами и американцами.

— Какую именно?

— Мой друг работает переводчиком в американском консульстве. Вчера он переводил секретную телеграмму. В ней говорилось о "координации действий с азиатскими партнерами" и "активизации туркменского фактора".

— Ты уверен в точности информации?

— Абсолютно. Мой друг показал мне копию. — Омар незаметно передал Виктору сложенный лист бумаги. — Американцы планируют использовать японцев как посредников, чтобы самим остаться в тени.

Виктор развернул бумагу и быстро прочитал. Телеграмма была адресована в Вашингтон и содержала фразы вроде "операция Турецкий кофе развивается по плану" и "азиатские друзья обеспечивают необходимое прикрытие".

— Отличная работа, Омар. — Виктор сунул телеграмму в карман и дал агенту пятьдесят динаров. — Продолжай следить за американским консульством.

Собрав информацию от всех агентов, Виктор понял, что столкнулся с серьезной многоходовой операцией. Американцы, формально придерживаясь нейтралитета, использовали японских агентов для координации турецкого вмешательства в иракские дела. Цель была очевидна — создать противовес курдским требованиям автономии и обеспечить контроль над нефтяными месторождениями Киркука.

Вечером Виктор встретился с Бутенко в конспиративной квартире. Владимир Семенович выслушал доклад молча, лишь изредка задавая уточняющие вопросы.

— Значит, треугольник США — Япония — Турция, — резюмировал он. — Хитро придумано. Американцы остаются чистыми, японцы обеспечивают финансирование и техническую поддержку, турки выполняют грязную работу.

— Что будем делать?

— Нужно разрушить эту схему. — Бутенко встал и подошел к окну. — Но действовать осторожно. Если мы выступим открыто, нас обвинят во вмешательстве во внутренние дела Ирака.

— У меня есть план, — сказал Виктор. — Что если мы используем иракские спецслужбы? Передадим им информацию о японо-турецкой операции через надежные каналы.

— Интересно. — Бутенко повернулся к нему. — Развивай мысль.

— У нас есть контакты в иракской разведке. Полковник Таха аль-Тикрити настроен просоветски. Если мы предоставим ему доказательства иностранного вмешательства, он сможет действовать официально.

— Рискованно. — Бутенко покачал головой. — А если информация дойдет до американцев?

— Тогда мы переложим ответственность на иракцев. Скажем, что они сами вышли на японо-турецкую сеть.

Бутенко долго молчал, размышляя.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Но сначала нужно получить неопровержимые доказательства. Документы, фотографии, записи разговоров.

— Мои агенты уже работают в этом направлении. — Виктор встал. — Завтра должен быть результат.

— Отлично. — Бутенко протянул ему руку. — Действуй быстро, но осторожно. Если японцы поймут, что мы их раскрыли, они могут свернуть операцию и переключиться на другие методы.

Покидая конспиративную квартиру, Виктор размышлял о сложности ситуации. Многоходовая игра великих держав превращала Ирак в шахматную доску, где каждый ход мог иметь непредсказуемые последствия. Американцы демонстрировали мастерство в использовании третьих стран для достижения своих целей, но у этой стратегии были и слабые места.

Утром следующего дня Виктор получил сообщение от Хасана. Джавад снова работал у Челеби и подслушал важный разговор. Они встретились в том же месте — в мечети на окраине шиитского квартала.

— Господин Алексей, — взволнованно начал Хасан, — мой племянник услышал нечто важное. Японцы и турки планируют провокацию.

— Какую именно?

— Завтра во время туркменской демонстрации должны произойти столкновения с курдами. Японцы передали туркам деньги для найма боевиков, которые будут провоцировать драки.

— Цель провокации?

— Создать впечатление, что туркмены и курды не могут жить в мире, и нужно внешнее вмешательство для урегулирования конфликта. — Хасан помолчал. — Джавад также слышал, как японец говорил по радио с кем-то, кто называл себя "Орел". Передавал координаты мест, где должны начаться столкновения.

Виктор понял, что времени почти не остается. Нужно было действовать немедленно.

— Хасан, передай племяннику, что он отлично поработал. — Виктор дал ему сто динаров. — А теперь мне нужна твоя помощь. Сможешь организовать встречу с полковником аль-Тикрити?

— Попробую. — Хасан кивнул. — У меня есть знакомый в его аппарате. Но это будет стоить дорого.

— Деньги не проблема. Главное — скорость.

Через два часа Виктор сидел в небольшом кабинете полковника Таха аль-Тикрити в здании иракской военной разведки. Полковник — худощавый мужчина с проницательными глазами — внимательно изучал документы, которые принес советский "журналист".

— Это серьезные обвинения, господин Громов, — наконец сказал он. — Вы утверждаете, что японцы и турки планируют дестабилизировать обстановку в Багдаде?

— Не просто утверждаю, а предоставляю доказательства. — Виктор указал на фотографии и документы. — Завтра во время демонстрации начнутся провокации, которые могут привести к серьезным столкновениям.

— И что вы предлагаете?

— Превентивные меры. Задержать японских агентов, обыскать их помещения, конфисковать радиоаппаратуру. У вас есть все основания для этого.

Полковник долго молчал, барабаня пальцами по столу.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Но если информация окажется ложной, это создаст дипломатические осложнения.

— Информация проверенная. — Виктор встал. — Действуйте быстро, и завтра увидите результат.

Вечером того же дня иракские спецслужбы провели операцию по задержанию японских агентов. В их помещениях были найдены радиостанции, секретные документы и крупные суммы денег, предназначенные для финансирования провокаций.

Турецкие агенты, лишившись поддержки, были вынуждены свернуть операцию. Туркменская демонстрация прошла мирно, без планировавшихся столкновений.

Виктор с удовлетворением читал утренние газеты, сообщавшие о "пресечении иностранного заговора против стабильности Ирака". Американцы остались в тени, но их план был сорван. Игра продолжалась, но этот раунд оказался за советской стороной.