Письмо

Дорогой друг Роман Вячеславович!

Третьего дня приключилась со мной пренеприятнейшая история, о которой и хочу Вам поведать. Вечером, после службы, я направился в одно увеселительное заведение на Зелёном бульваре: это недавно открывшаяся ресторация, где подают изысканные напитки и блюда на любой вкус. Отведал я красного полусухого с сырной нарезкой, заказал консоме из телятины – никогда в жизни не ел ничего вкуснее! Чудесное, чудесное место, Роман Вячеславович, обязательно загляните туда при случае! Даже самый искушённый и придирчивый гурман останется в восторге! Вслед за этим взял я сто пятьдесят граммов водочки, а к ней малосольных огурчиков, грибочков в сметане, паштет из гусиной печени и жюльенчик. Настроение моё всё улучшалось и улучшалось. Я заказал музыкантам (чуть не забыл, в ресторации играет прекрасный оркестр!) «Чардаш» Витторио Монти, а себе ещё сто пятьдесят водочки, канапе с красной икрой и трюфели в шампанском.

Музыканты играли бодро и весело, я стал шутливо дирижировать руками и притопывать ногой. За столик ко мне подсела барышня весьма приятной наружности — голубые очи, ланиты, покрытые лёгким румянцем, белая, как январский снежок, кожа. Я завёл с ней непринуждённую беседу, она то и дело звонко смеялась, прелестно откидывая головку. В такие моменты её небольшие перси чудно вздымались, возжигая в душе моей сильное желание. Даме я заказал вишневой наливки и пирожных.­

– А как вас, собственно, зовут, прекрасная незнакомка? ­– вопросил я, уже изрядно повеселевший.

– Лукерья, – ответила, словно пропела.

– Чудесно! Очаровательно! Лукерья, ну очаровательно, Лукерья! Рюмочку рябиновой?

Я угощал её наливками и всевозможными вкусностями (зачастую довольно дорогими!), рассказывал разные забавные истории, шутил и без конца острил, осыпал комплиментами, не забывал также заказывать себе водочку, коньячок, винцо и закусочки к ним. Лукерья, скажу я Вам, нравилась мне всё больше и больше, я даже готов был поклясться всеми святыми, что люблю её!

Лукерья, когда музыканты кончили играть, с лукавой улыбкой предложила поехать в нумера, чему я был несказанно рад: сердце моё бешено застучало, готовое вот-вот вырваться из груди, и я, не думая ни секунды, согласился. Подозвав человека, я уплатил за ужин (должен заметить, счёт вышел весьма солидный!) и мы под ручку направились из зала. По дороге я затянул было «Боже, царя храни!», но дал петуха, стушевался и замолчал, а Лукерья только мило засмеялась, прелестный ангел! Я снял двухместный нумер с огромной кроватью с накрахмаленными простынями, ванной и чудесным видом на город, заказал посыльному две бутылочки красненького и фрукты. Лукерья ушла принимать ванну, а я пил винцо, воображая себе всякие шалости и проказы, которыми вот-вот должен был обернуться этот дивный вечер. Когда Лукерья вышла из ванной, совсем нагая, первая бутылочка уже была абсолютно пуста. Увидев прелестные изгибы ее тела, нежный бархат кожи, ниспадающие на плечи русые локоны, я рухнул на колени и заплакал, аки младенец – такой первозданной, девственной и чистой красоты я не встречал никогда!

Мы предались разврату на постели, а после распили вторую бутылочку красненького. Засыпая, я бормотал сквозь обволакивающую дрёму:

– О, Лукерья! О, искусительница! Огонь моих чресел и услада глаз моих! Как дворянин, не могу позволить вам уйти одной из этого зала...

Наутро я не обнаружил Лукерьи рядом с собою и решил, что она, проказница, снова в ванной, а посему стал ждать. Минуло полчаса, час. Не в силах более терпеть, я решился сам пойти к ней, и каково же было моё удивление, когда я не обнаружил её там! Еще боле удивился я, не обнаружив и одежд её, а также своего сюртука, брюк и портмоне! И тут до меня дошло: так она же меня обокрала! Эта потаскуха, эта проклятая сука с глазами, голубыми, как июньское небо в зной, эта бесстыжая развратница оставила меня без портов и без гроша в кармане! Украв моё бедное сердце, она украла у меня и всё остальное, гадкая проблядь!

Возмущению моему не было предела: как она могла так обойтись со мной – ведь я же всё для нее! А слова какие говорил, а яствами какими угощал, а сколько кровно заработанных потратил! Путана! Распутница с ногами балерины! Дышло ей в глотку за ее постыдное деяние!!!

Впоследствии выяснилось, что эта стервь, ко всему прочему, ещё и заразила меня гусарским насморком, который я уже лечу! Ну не прошмандовина ли?! Ну не дитя ли диавола, усоблазняющее приличных господ вроде меня?! Страшно, страшно жить, дорогой Роман Вячеславович, когда промеж людей ходят такие вот бесстыжие барышни! За сим надеюсь, что Вас такая беда никогда не коснется.

Желаю всяческих благ, Роман Вячеславович, пишите почаще!

Остаюсь искренне Ваш,

– Д. Ф.