Письмо Дедушке Морозу

В городе, где снег лежал на крышах пушистыми шапками, жил мальчик по имени Артём. В его сердце хранилось самое заветное желание, написанное детской рукой: «Дорогой Дедушка Мороз, я очень-очень хочу набор художника, чтобы рисовать северное сияние».
Он бережно запечатал письмо в конверт, наклеил вместо марки три снежинки – особый знак из старой книжки – и прошеправ ветру: «Отнеси тому, кто живёт на самом краю света». Письмо, словно пойманная ветром пушинка, нырнуло в щель старого почтового ящика, который в зимние ночи становился волшебным.
В ту ночь хрупкое равновесие между Живой Зимой, что пела в печке и искрилась на окнах, и Мёртвой Зимой, Великим Холодом, балансировало на острие. Великий Холод – это не просто мороз. Это бездна, куда падают забытые слова и несбывшиеся мечты. Его верный слуга, ветер по имени Пронизывающий Ветер, учуял сладкий запах детской веры, исходящий от письма. Он выхватил конверт из потока света и помчал его прочь – в мрачную Ледяную Пустошь, в царство Великого Холода.
Письмо, словно маленькая жемчужина, приземлилось в ледяном лесу, где деревья стояли ровными ледяными рядами, а снег скрипел, словно крошечные льдинки. Из-под земли, из старой берлоги, сплетённой из корней, выползли Хранители Равнодушия. Это были не демоны, а сама Пустота в форме теней. Их предводитель, Ледяной Страж, чьё тело напоминало узоры на замёрзшем окне, подхватил конверт.
«Здесь живёт настоящее желание, – проскрежетал он ледяным голосом. – Старик Мороз обязательно захочет получить это письмо. Их тепло может растопить наши владения».
Они не стали рвать конверт. Вместо этого они понесли его в самое сердце берлоги, где висела капля вечной тишины – ледяное ядро Великого Холода. К ней они и поднесли письмо, чтобы его свет вступил в реакцию со льдом и стал сигналом для Деда Мороза.
Письмо чувствовало, как его слова о «северном сиянии» начинают замерзать, превращаясь в красивые, но мёртвые льдинки. И в этот миг крошечная буква «о» в слове «хочу» (которую Артём по невнимательности обвёл дважды) дрогнула. Из двойного круга, похожего на знак бесконечности, выкатилась капелька тепла. Она напомнила о тепле маминых рук, о дыхании на стекле.
Эта неожиданная вспышка тепла оказалась настолько чужда Хранителям Равнодушия, что Ледяной Страж невольно разжал пальцы. Конверт выскользнул, упал вниз и попал в узкую нору Ледяного Барсука – зверька, который спал летом, а зимой бродил по окраинам Пустоши. Зверь, ворочаясь во сне, втянул письмо в нору, а через мгновение вытолкнул его с другой стороны – уже в обычном, слегка морозном лесу.
Но путешествие письма не закончилось. Конверт, пропитанный детской верой и холодом, привлёк внимание Почтового Привидения – духа старого корабля «Летучий Голландец Чернильного Моря». Корабль из теней и несбывшихся писем немедленно принял письмо на борт. И помчался по морю, которого нет на картах, где волны были цвета ночи, а на их гребнях танцевали отражения звёзд.
И тут налетел Шторм Отчаяния, правая рука Великого Холода. Это были огромные волны, внутри которых застыли лица тех, кто разучился верить. Старый корабль заскрипел. Солёные брызги, горькие как разочарование, стали заливать палубу. Чернила на конверте поплыли. Слово «дедушка» вот-вот могло исчезнуть.
И тут в дело вмешался сам Кот-Навигатор. Он жил там, где пересекаются все дороги. Его шерсть была цвета старой карты, а в глазах мерцали огни далёких маяков.
«Слишком много волшебства, – проворно мурлыкнул он, хватая конверт. – Но суть цела. Надо поднять его выше».
Он быстро взбежал на самую верхушку мачты, которая уходила прямо в небо, и бережно положил письмо в гнездо Альбатроса Снов. Эта птица спала наяву и бодрствовала во сне, и её крылья касались границы между мирами.
«Лети к тому, кто помнит все снежинки, – прошептал Кот. – Это письмо прошло сквозь самый Лёд. Теперь оно важно».
Альбатрос кивнул, взял конверт в клюв и нырнул в ближайшее облако, которое оказалось сгустком забытых воспоминаний. Он летел сквозь сны спящих городов, над полями тишины, пока не увидел внизу одинокий огонёк. Это был не свет лампы, а живой огонь внимания – ровный и неугасимый.
Это горело окно в тереме самого Деда Мороза. Но терем стоял на самом важном Пороге: одной стороной в мире людей, а другой – у границы с ледяной Пустошью. Дедушка Мороз был не просто дарителем. Он был Стражем, который не давал Великому Холоду накрыть мир ледяным покрывалом.
Он нежно взял конверт из клюва птицы. Бумага была шершавой от соли, по краям цвели морозные узоры, а в центре пульсировал тёплый, упрямый свет – самое сердце желания Артёма.

«Оно прошло сквозь самый Лёд, – тихо произнёс старик. – И не потерялось. Значит, в нём есть сила. А это бесценно».
В новогоднюю ночь Артём, почти уснув под ёлкой, вдруг услышал тихий звук – словно кто-то провёл смычком по льдинке. На столе появилась коробка из тёмного дерева, отполированного до блеска.
Внутри, на мягком бархате цвета ночи, лежали сокровища:
Краски в тюбиках с необычными названиями: «Шёпот Севера», «Смех Снегиря», «Тень Снежинки», «Утренняя Заря».
Кисть с ручкой из тёмного дерева и ворсом из первого утреннего света.
И лист бумаги – словно сотканный из морозного воздуха.
А ещё там была записка, но не на бумаге. Слова проступили прямо на внутренней крышке коробки, будто их нарисовал иней: «Дорогой Артём. Северное сияние видит тех, кто смотрит сердцем. Этими красками ты сможешь рисовать не только его, но и ту самую Границу, которую преодолело твоё письмо. Береги этот подарок. Помни: самое искреннее желание всегда найдёт путь. С Новым Годом. Твой Дедушка Мороз.»
Артём не совсем понял тогда, что это за «Граница». Но когда он, много лет спустя, взял в руки ту самую кисть и провёл ею по воздуху, он на миг увидел – старый почтовый ящик, тонкую серебристую нить над бездной и маленький огонёк, плывущий сквозь шторм. И он понял, что самое важное путешествие его письмо проделало в его собственном сердце, став тем самым тёплым светом, который не даст войти в мир Великому Холоду, пока в нём живут детские мечты.