Плохая актриса

Эмилия стояла у раковины на кухне, руки по локоть в мыльной воде. Она скребла кастрюлю, которую только что использовали для супа. Вокруг суетились повара: один резал овощи, другой таскал мешки с мукой. Запах лука и жира висел в воздухе. Эмилия работала здесь с утра — наказание от королевы за то, что вчера слишком громко спорила с горничной. "Бастардка должна знать своё место", — сказала Мира. Эмилия не ответила, просто ушла. Теперь её пальцы болели от горячей воды, но она не жаловалась. Это лучше, чем сидеть в комнате и думать о завтра.

В это время Тауэр сидел в своей комнате наверху, в башне. Он взял перо и начал писать на листе бумаги. Слова выходили медленно: "Я сижу один, и холод ползёт по венам. Он не от окна, он внутри. Ночью сны — зверь с глазами как угли. Он рычит: 'Пора просыпаться'. Я просыпаюсь, а холод сильнее". Тауэр отложил перо. Ему было шестнадцать, но он выглядел старше — тени под глазами, волосы спутаны. Он встал, подошёл к окну. Снег падал тихо. "Почему я всегда один?" — подумал он. Снаружи раздался крик — стража менялась. Тауэр вернулся к столу, добавил строку: "Зверь обещает силу, но забирает тепло". Он сложил бумагу и спрятал под подушку.

У ворот замка Джордж спрыгнул с коня. Охота удалась: за спиной висел олень, рога ещё теплые. Друзья — Ричард и Томас — шли рядом, смеялись. Их лица красные от ветра, сапоги в грязи.

— Три выстрела, и он мой! — сказал Джордж, хлопнув Ричарда по плечу. — Ты видел, как он дёрнулся?

Ричард кивнул, вытирая пот со лба.

— Видел, милорд. Но ваш брат Тауэр бы сказал, что это жестоко. Он всегда такой.

Джордж фыркнул.

— Тауэр? Он бы заморозил оленя и сидел над ним с пером. "Бедный зверь". Ха. А мы взяли трофей. Томас, сколько стоит шкура?

Томас прикинул.

— Двадцать серебряных, если продать в городе. Но лучше повесить в зале — пусть все видят.

Они прошли через ворота. Стражники салютовали. Джордж бросил поводья конюху.

— Расскажи, Ричард, как ты промахнулся по зайцу. Это было смешно.

Ричард засмеялся.

— Я целился в бок, а стрела ушла в кусты. Заяц убежал, а я ругался полчаса.

Джордж хлопнул в ладоши.

— В следующий раз бери мою арбалет. А теперь — в зал, пиво и мясо.

Эмилия на кухне услышала их голоса через открытое окно. Она вытерла руки о фартук и вышла в коридор, чтобы отнести чистую посуду в зал. Проходя мимо ворот, она увидела Джорджа. Он стоял, окруженный друзьями, и размахивал руками. Эмилия остановилась в тени. "Он всегда такой — центр всего", — подумала она. Джордж повернулся, заметил её.

— Эй, бастардка! — крикнул он. — Неси пиво быстрее. Охота разожгла жажду.

Эмилия сжала поднос.

— Сейчас, милорд.

Она пошла в погреб, взяла кувшин. Когда вернулась, Тристан ждал у двери кухни. Он схватил её за руку, оттащил в сторону.

— Эмилия, надо бежать. Сейчас.

Она вырвалась.

— Зачем мне бежать? Я просто работаю.

Тристан оглянулся — коридор пустой, но голоса Джорджа доносились.

— Королева хочет отравить короля. Я видел.

Эмилия замерла.

— Что? Подробнее.

Тристан покачал головой.

— Расскажу вечером. В саду, у старого дуба. Бежим, пока не поздно.

Она кивнула, но внутри всё сжалось. Тристан ушёл, а она пошла в зал, поставила пиво. Джордж схватил кувшин, разлил друзьям.

— За охоту! — сказал он.

Вечер опустился на замок. Король Георг спал в своей комнате. Постель большая, шёлк простыней. Он ворочался, пот лился по лицу. Вдруг проснулся, сел.

— Анна! Анна, ты где? — крикнул он хрипло.

Дверь открылась тихо. Вошла королева Мира, в ночной рубашке.

— Любимый, я рядом. Тихо, тихо.

Георг вытер лоб.

— Мне приснился сон. Анна играла со мной в саду, как раньше. Она смеялась, тянула за руку. А потом... тень.

Мира села на край кровати, погладила его руку.

— Это всего сон. Спи, Георг. Утро близко.

Рядом, в углу, стоял Бран — лекарь, маг. Он держал стакан воды. Капля яда упала в жидкость — бесцветная, без запаха. Бран размешал пальцем. Георг не заметил.

— Спи тише, тише, — прошептала Мира.

Георг взял стакан, отпил.

— До завтра никому ни слова о сне. Анна... она была такой живой.

Мира кивнула. Бран ушёл бесшумно. Дверь закрылась.

Ночь пришла. Эмилия вышла в сад. Луна светила тускло, деревья стояли тихо. Она дошла до дуба, села на корни. Шаги — Тристан появился из кустов, схватил её за плечо.

— За тобой хвост не было? — спросил он шепотом.

— Нет, — ответила она. — Что ты хочешь от меня?

Тристан сел рядом, взял её руки.

— Послушай, я просто хочу спасти тебя.

— Ну и зачем же? — Эмилия выдернула руки. — Я ничего не сделала.

— Я видел, как лекарь Бран купил яд у торговца в нижнем городе. Три флакона, за золото. Если король умрёт, начнётся борьба за трон. Все захотят: Мира, Джордж, Тауэр. Даже твой дядя Чарльз из Волчего перевала явится с армией. Ты — кровь Георга, тебя уберут первой.

Эмилия встала.

— Эмилия, просто поверь...

— подожди, ты сказал "поверь"?

— Да. Иди со мной. Я приготовил лодку у порта, еды на неделю, плащи. Мы уплывём.

— А куда мы будем плыть?

— В город Путеводную Звезду. Там мой дядя, он спрячет нас.

Эмилия с отчаянием схватила его за рукав.

— Ладно. Идём.

Они пробрались через сад, мимо стен. Стража дремала. В порту лодка ждала — маленькая, с парусом. Тристан оттолкнулся шестом, они поплыли. Вода шлёпала о борта. Эмилия смотрела назад — замок таял в тумане.

Утро. Джордж проснулся в своей комнате. Шум — крики, топот. Он вскочил, накинул плащ, вышел в коридор. Мать — Мира — плакала в зале, люди собрались. Рядом стоял Саймон, правая рука короля, его друг. Саймон опирался на стену, лицо бледное.

— Что? — спросил Джордж, проталкиваясь.

Саймон повернулся.

— Король... мёртв. Ночью.

Джордж замер. Толпа расступилась. Он вошёл в покои отца. Георг лежал на кровати, лицо синее, рот открыт. Джордж подошёл, опустился на колени.

— Отец... прощай.

Дверь распахнулась. Тауэр влетел — волосы растрёпаны, глаза дикие. Он увидел тело, замер.

— Нет! — заорал Тауэр.

Воздух похолодел. Лёд полез из пола — трещины, шипы. Тауэр шагнул вперёд, руки задрожали. Из пальцев вырвался вихрь: ледяные иглы полетели в стены, в людей. Один стражник схватился за горло — лёд сжал шею, хруст. Толпа закричала, бросилась врассыпную. Джордж отскочил, ледяная стрела чиркнула по рукаву.

— Тауэр, стой! — крикнул Саймон, но Тауэр не слышал.

Он ударил кулаком в воздух — пол взорвался осколками. Два слуги упали, ноги замёрзли в месте. Тауэр схватил стул, швырнул — стул покрылся инеем, разбился о стену, осколки полетели, как стрелы. Один задел Миру по плечу — она вскрикнула, кровь смешалась с льдом.

— Убийцы! — ревел Тауэр, пускаясь в драку. Он бросился на стражника, кулак врезался в челюсть — треск, лёд полез по руке врага, заморозил сустав. Стражник завыл, упал. Тауэр пнул его в бок — рёбра хрустнули подо льдом.

Джордж подскочил сзади, схватил брата за плечо.

— Хватит, идиот!

Тауэр развернулся, локоть врезался Джорджу в живот. Джордж согнулся, воздух вышел из лёгких. Тауэр ударил снова — кулак в лицо, кровь из носа. Джордж отлетел к стене.

Саймон влетел в гущу, схватил Тауэра за талию, повалил на пол.

— Сынок Даже если убить всех, ты не воскресишь его. Это дело рук святых. А на них обижаться нельзя.

Тауэр замер, дыхание рваное. Лёд таял вокруг, вода текла по коврам. Он вырвался, подполз к телу отца. Обнял Георга — холодный, жёсткий. Слёзы капали на лицо покойного.

— Папа... почему?

Саймон опустился рядом, обнял Тауэра за плечи.

— Мы найдём виновных. Но не так. Не сейчас.

Толпа затихла. Мира стояла в углу, плечо перевязывали. Джордж поднялся, вытер кровь.

— Он прав. Тауэр я приказываю, соберись. уезжай к деду в Тюрдохолл

Тауэр поднял голову, глаза красные.

— Трон? Ты думаешь, этого я хочу?

Лёд на полу хрустнул под его ногой. Замок замер в ожидании бури.