плохая идея, верно?

У Джессики проблемы со сном уже третий год, и для выживания на работе ей нужно выпить примерно десять кружек кофе, чтобы не уснуть в комнате для персонала. И первое время всё шло хорошо — имелась чудесная кофеварка, которая украла сердца работников и стала одной из главных причин для прихода на работу. На первом месте всё ещё была почасовая ставка в целых пятьдесят долларов без учёта чаевых, а это довольно много для магазина с одеждой в торговом центре.

Но буквально месяц назад всеобщая любимица сгорела, а администрация запретила покупать новую из-за пожарной безопасности. Это не повод для слёз, долгого траура и желания уволиться с этой работы к чёрту, но у многих подобная мысль до сих пор проскальзывает из-за довольно простого желания сэкономить и не слишком тратиться на то, что помогает не спать.

Они и без того почти половину заработанного оставляют в магазине ради новых вещей, успевающих порваться, пропасть или испортиться каждый раз к моменту, когда приходит зарплата. И это действительно странное стечение обстоятельств, которое невозможно контролировать. Джессика поняла это, когда работала в магазине косметики. Одно быстро заканчивалось, другое она ещё не пробовала, а со скидкой-то она точно сможет сэкономить и выйти в плюс по деньгам. Она и правда вышла настолько в плюс, что уволилась спустя полгода из-за слишком маленькой зарплаты, которой перестало хватать.

Джессика заходит в комнату для персонала и, сев на небольшой диванчик, сгибается практически вдвое. От неё только ушла довольно тяжёлая клиентка, гонявшая её по залу около получаса, чтобы найти «то самое белое платье с такими белыми рюшами и странным узором, которое она видела здесь около трёх месяцев назад по такой большой скидке». Головой-то стоит понять, что этого платья уже нет в наличии и это была прошлая коллекция, но покупатели в их магазине этого обычно не понимают.

Они словно отключают мозги, когда видят перед собой консультанта, и начинают объяснять всё слишком абстрактно. Наверное, надеются, что их мысли кто-то прочтёт или сможет визуализировать по щелчку пальцев, достав с тайного склада ту самую вещь. Вот только проблема в том, что консультанты так и не научились читать мысли, а тайник им всё ещё не хотят сделать чисто из принципа.

— Может, сходишь за кофе? — рядом присаживается парень и откидывается на спинку дивана. — Клэр убьёт меня, если ты здесь умрёшь.

— Скажи своей сестре, что кофе сделает меня бедной студенткой с желанием уволиться к чёрту, — устало просит Джессика, сдерживая зевоту. — Они в таких мелких банках продаются за два доллара. Это грабёж!

— Старбакс?

— Крис, — девушка кладёт руку на плечо друга и смотрит на него, как на короля дураков, — это семь баксов за большое капучино без сиропов.

— Ты должна купить его, чтобы не умереть, — парень повторяет её действие и кивает головой. — Как раз в планах было выкупить тот бомбер, который ты отложила на прошлой неделе.

— Я убью тебя, если ты это сделаешь.

— Подобные угрозы на меня не действуют, Джесс. Я уже двадцать лет терплю Клэр, а она намного хуже, чем ты себе можешь представить.

— Тогда мне, — она поворачивает голову в сторону и тяжело вздыхает, прикрывая глаза, — стоит рассказать ей, что это твой носок испортил её лимитированные белые брюки от найк. Да, она копила на них три месяца, работая официанткой, но кто знал, что ты…

— Ты права, — Крис кивает несколько раз. — Бомбер не такой уж и классный, как я думал пару минут назад.

Эта угроза срабатывает уже год, хотя произошло всё действительно случайно. Крис тогда пришёл с суток после смены на заправке и, не разобравшись в грязном белье, закинул в стиральную машинку всё, что лежало в корзине для белого. Там-то и оказался тот самый проклятый чёрный носок, который испортил большинство вещей.

Единственное, что ему пришло в тот момент в голову, — это выкинуть носок в окно, притворившись, что это всё вина стиральной машинки. А потом он поехал за новой из-за Клэр. Она просто не смогла простить машинке испорченные вещи и, в порыве злости, сломала об неё деревянную биту, подписанную любимым отбивающим отца. У их семьи этот день в календаре до сих пор помечен чёрным маркером — они многое потеряли тогда.

Джессика же знает правду по причине того, что Крис слишком честный и совершенно не умеет врать. Ему стало стыдно из-за всей этой ситуации, но признаться отцу, потерявшему сокровище, или Клэр — тоже самое, что подписать себе смертный приговор и вырыть могилу. Парню, чтобы облегчить свою вину, пришлось рассказать всё Джессике, а она поклялась, что об этом никто не узнает.

— Слушай, — Крис щёлкает пальцами и резко встаёт с дивана, — Ада же говорила, что на первом этаже открылась какая-то мелкая кофейня.

— Она туда заходила? — быстро спрашивает Джессика, упираясь ладонями в диван.

— Нет, — он наклоняется вперёд и выставляет перед собой указательный палец. — А это значит, что там…

— Низкие цены, — девушка хлопает в ладоши и улыбается во все тридцать два.

— Иди на разведку, а я поблагодарю расточительность Ады.

Джессика резко поднимается, медленно выходит из комнаты для персонала и магазина и ускоряет шаг. Всё-таки есть плюсы в том, чтобы работать с девушками, которые пользуются картой своего богатого парня в тех местах, где всё с большой наценкой. В такие моменты Джессика завидует Аде белой завистью из-за её отношений, где ругаются они только из-за того, что ей стоит тратить в два, а то и пять раз больше, чтобы Альберт, её парень, мог видеть, что работает не просто так.

Это умиляет и одновременно напрягает из-за поведения самой Ады, которая предпочитает быть независимой и готова подраться с ним каждый раз, когда тот пытается заплатить за неё или купить то, что она случайно сохранила в списке желаемого. Если бы Джессика оказалась на её месте, то, наверное, не работала, а просто тратила его деньги. Из-за такой маленькой мечты на сердце становится неожиданно приятно и спокойно.

Проверив уведомления в рабочем чате, Джессика заходит в небольшую кофейню и останавливается около прилавка. Она несколько раз быстро моргает и, протерев глаза пальцами, понимает, что ей не показалось. Перед ней за прилавком стоит не просто знакомый, а Леон — чёртов — Кеннеди: в белой рубашке, чёрном фартуке, с недовольным лицом и протирая стаканы.

— Добрый день, — сквозь зубы начинает парень и натянуто улыбается, — что будете заказывать? Латте, капучино, американо или шутку про неудачный опыт?

— Вы всем гостям такие вопросы задаёте? — девушка улыбается в ответ. — У вас их так много набралось после нашего расставания?

— Остальные не жаловались.

— Потому что их не было?

— Всё такие же раздражающие шутки, — Леон закатывает глаза и упирается ладонями в стойку. — С формальностями закончили. Зачем припёрлась?

— Эй, — Джессика чувствует, как у неё начинает дёргаться глаз, — тебе стоит быть вежливым с гостем, иначе я расскажу всё твоему управляющему.

— Управляющий слушает вас, мисс, — он наклоняет голову в сторону. — У вас какие-то проблемы с моим работником? Если да, то могу предложить вам не приходить больше в это заведение никогда.

— Чё? Ты же бариста…

— Я ещё и владелец, а теперь на вопрос ответь, а не смотри на меня так, словно я убил твою семью и обвинил тебя во всём этом.

— Я за кофе пришла? — Джессика нервно улыбается.

— Вау, — тянет Леон, — ты пришла в кофейню за кофе? Серьёзно? У тебя за четыре года совсем мозги отсохли, да?

— Перестань, — она отмахивается. — Сколько у тебя стоит большой капучино?

— Пять баксов.

— Скидки?

— Для сотрудников, по номеру телефона и для красоток, — он кивает. — Но бывшим девушкам не делаю из принципа.

— Я здесь работаю.

— И что? — парень останавливается. И тут до него доходит сказанное: — Стоп, что?

— Упс, — Джессика пожимает плечами. — Совпадение, да? Сколько процентов для сотрудников?

— Десять, — цокнув языком, признаётся Леон.

— Двадцать, и закрою глаза на то, что ты в него планируешь плюнуть, — она протягивает руку. — Согласен?

— Да.

Леон отворачивается от Джессики и начинает готовить кофе, пока та смотрит на него и пытается понять, где же она всё-таки умудрилась так накосячить. Встречи с бывшими парнями — это всегда неловко, странно и вообще... почему они до сих пор живы? Серьёзно. Они же должны были страдать всю жизнь из-за того, что потеряли такого чудесного человека, подарившего им часть своей души и сердца. Или лучше умереть, чтобы доказать всему миру, что их любовь до гроба это не просто слова.

Но проблема в том, что Леон не входит в касту «а, это мой бывший». Он — первая любовь, первый поцелуй, первые отношения и первый сексуальный опыт, закончившийся довольно неловко и с последующим разрывом. Им было по шестнадцать, и в это время они всё воспринимали слишком остро и близко к сердцу, не пытаясь обсудить ту или иную проблему нормально.

Так и получилось, что оба поняли друг друга неправильно. Джессика винила себя и свою внешность в том, что у парня постоянно всё падало и он не мог сделать всё нормально. А Леон думал, что девушка его не любит и не хочет с ним близости из-за его проблем.

Вот только дошло до неё это слишком поздно, когда все мосты были сожжены, а Крис смотрел на неё с осуждением, пытаясь осторожно донести, что такое бывает у парней в первый раз и им стоило просто поговорить, а не бегать друг от друга. Но всё же это был прекрасный опыт для девушки, потому что Леон и правда слишком сильно завысил её ожидания от парней. Он был победителем среди всех, кто за ней ухаживал.

Всегда поддерживал в её новом хобби, но делал это не словами, как многие, а садился рядом и пытался разобраться во всём этом вместе с ней. Если понимал что-то быстрее, то пытался ей объяснить это или показать, а потом благодарил за то, что она открывает в нём что-то новое. Смотрел и читал всё, что Джессика ему советовала, и часами рассказывал про свои эмоции, не стесняясь иногда переходить на крик, потому что главная героиня была дурой, которая выбрала хулигана. Но самое главное, что Леон делал для неё, — это слушал и не пытался лезть с советами, пока она того не попросит.

Из-за подобных воспоминаний сердце пропускает удар, и немного хочется вернуться назад во времени, чтобы исправить все ошибки тех отношений. Может, они были бы счастливы сейчас, верно?

— Твой кофе, — Леон отвлекает её от мыслей и ставит бумажный стакан на прилавок. — Бери и вали.

— Сахар только возьму, — Джессика тянется пальцами к пакетикам, но парень останавливает её.

— Ты своими отвратительными привычками испортишь кофе. — Он цокает языком и отворачивается. — И да, для тебя он будет стоить двадцать баксов.

— Слушай, — девушка кивает несколько раз, — ты прав. Без сахара в этот раз попью.

— Вот и хорошо. Отвратительного дня, не приходите к нам снова.

Придурок. Только так сейчас может назвать его Джессика, а затем добавить, что раньше он был более милым и смущался каждый раз, когда она держала его за руку или целовала в щёку в общественном месте. Но если она сделает это в открытую, то он точно за это деньги возьмёт.

Аккуратно взяв кофе, девушка выходит из маленькой кофейни, даже не думая о том, чтобы обернуться и посмотреть на его реакцию. Леон точно будет смеяться, если она скривит лицо из-за горького кофе, который не позволили разбавить сахаром, как она это всегда делала. Ладно, плевать. Облокотившись на поручень эскалатора, Джессика делает глоток и не кривится, а улыбается, прикрыв глаза.

Вкусно. До ужаса вкусно и хочется выпить три таких стакана залпом. Он не только сахар добавил, но и ванильный сироп, как она любит. Чёрт, ей и правда теперь нужно видеться со своим бывшим из-за того, что он умеет делать такой вкусный кофе? Серьёзно? Если она кому-то об этом расскажет, то никто не поверит. Но обязательно ли кому-то рассказывать о том, что она ходит к бывшему ради подобного? Об этом секрете она точно будет молчать.

♡ ♡ ♡

Джессика около месяца спускается к Леону каждые четыре часа, и это уже вошло в чёртову привычку настолько, что на кассе к её приходу стоит капучино, пока парень молча протирает стаканы. Он даже оплату с неё не просит и вообще не обращает внимания на её присутствие, словно она какой-то призрак из ужастиков, которые они смотрели раньше. И подобное с его стороны выстраивает между ними слишком толстую стену из вопросов, которые хочется задать, но нет возможности.

Это заставляет задуматься о многом, например, о том, что ему и правда на неё всё равно, а этот до ужаса вкусный кофе — подачка за то время, что они были вместе. Это обижает настолько, что хочется высказать всё ему в лицо и затем вылить содержимое стакана на него, чтобы не думал о ней, как об идиотке, думающей о том, что чувства между бывшими могут опять появиться.

Она об этом не думает и не хочет, потому что… Потому что? Это глупо, жалко, отвратительно и будет в два, а то и три раза больнее из-за осознания, что они пошли на второй круг. Они же будут теперь ругаться из-за других вещей — она это прекрасно знает, потому что проходила через подобное каждый раз, когда кто-то из парней приходил к ней на работу. Они обвиняли её в постоянном флирте с клиентами из-за доброжелательности, обходительности и внимания к человеку напротив.

Но она же на работе, где нужно так делать, чтобы продать ту или иную вещь и затем ждать возвращения в магазин с хорошим настроением и за новой покупкой. Джессика даже имён своих постоянных клиентов не знает, а их номера телефонов тем более. У неё в голове они ассоциируются с их любимым цветом, фасоном одежды — и только. Но её даже из-за этого обвиняли. Каждый раз было обидно так, что до сих пор хочется плакать и оправдываться из-за чужих подозрений.

— Эй, — Леон несколько раз щёлкает пальцами перед её лицом. — Джесс?

— А, — она дёргается и сглатывает ком в горле, резко хватая кофе. — Я сейчас уйду.

— Стой, — парень качает головой и, протянув руку вперёд, забирает стакан. — Его нужно переделать.

— Не стоит, — девушка отрицательно махает рукой.

— Он остыл, а ты такое не пьёшь, если мне не изменяет память.

— Ты правда помнишь такие мелочи?

— Да.

— Зачем?

Этот вопрос сам вырывается и, осознав всю глупость этой ситуации, Джессика уже хочет добавить, что спрашивает это ради шутки, но Леон оказывается быстрее:

— Потому что это ты.

— Звучит двусмысленно, — она ждёт, что хотя бы он добавит слово «шутка», и они уйдут от этой неловкости и пустого разговора про то, что было раньше. — Ты это серьёзно?

— Абсолютно, — Леон пожимает плечами и начинает готовить кофе. — У меня просто слишком много хороших воспоминаний с моей первой девушкой, которая постоянно любила подъёбывать, но всегда остро реагировала, когда это делал я.

— Ты мог бы припомнить что-то другое, — девушка сдаётся и всё-таки присаживается на барный стул. — Например, как мы поехали к морю и попали под дождь.

— А потом ты сидела в моей запасной футболке, смотрела в окно и не обращала на меня внимания.

— Ты был в одних трусах тогда! — она прижимает ладонь ко рту, пытаясь скрыть улыбку.

— И что?

— Они были с разноцветными машинками.

— Ты мне просто тогда завидовала, потому что у тебя таких трусов не было, — хмыкает Леон. — А потом ты их украла.

— Я их выкинула вообще-то, — тихо признаётся Джессика, — потому что они были слишком стрёмные.

— Гони двадцать баксов, — парень ставит стакан перед девушкой.

— Постой, — она вытягивает перед собой руки и, чуть подумав, щёлкает пальцами. — Давай договоримся.

— О чём же? — он скрещивает руки на груди в замок и, изогнув бровь, наклоняется вперёд.

— Если у тебя сохранились фотки с того дня, то отдам тебе тридцать баксов, согласен?

— Серьёзно? — Девушка кивает. — Сама напросилась.

Леон поворачивается к Джессике спиной и, упираясь одной рукой в столешницу, другой достаёт телефон и быстро открывает галерею. Девушка привстаёт, облокачиваясь локтями, вытягивает шею вперёд, смотря на чужие фотографии. Парень довольно быстро находит нужное и, усмехнувшись, показывает тот день, медленно водя пальцами по экрану.

На первой фотографии Джессика улыбается во все тридцать два и щурится на фоне пляжа, а на второй уже убегает в сторону моря, держа в руках потрёпанные конверсы. На следующей что-то фотографирует, как и на следующих. А затем появляется та самая фотография, которую девушка до сих пор хранит в старой коробке от вансов с подписью «Лучшие отношения. Открой, если будет плохо». Оба промокшие, но такие счастливые, что сердце пропускает удар и появляется сумасшедшее желание вернуться в тот день и больше никогда не возвращаться во взрослую жизнь.

Тогда не было никаких проблем, кроме учёбы и времени на двоих, которого всегда было почему-то мало. Хотелось всегда провести вместе хотя бы на пять минут больше, чем вчера. Возвращаться домой самым длинным путём, пробираться друг к другу в окна, сидеть на крыше, смотреть на звёзды и всё остальное, что только можно придумать. Раньше было намного веселее и ярче, чем сейчас, если честно, и Джессике из-за этого грустно и одиноко, потому что первые отношения были не травмирующим опытом, а лучшим.

Он был, чёрт возьми, лучшим, а сейчас? Сейчас они сидят в кофейне, где он работает, а она проводит свой обед, и вспоминают то, чего уже не вернуть. Может, им стоило познакомиться и начать встречаться именно в таком возрасте, а не во времена школы?

— Зачем ты мне это показал? — Джессика вздыхает и опускает голову на столешницу. — Мне теперь хочется обратно в школу.

— Чтобы ты не плакала, идиотка, — Леон разворачивается и легко ударяет девушке указательным пальцем по лбу. — Что обо мне подумают, если ты тут сопли свои размажешь?

— Я не собиралась плакать.

— У тебя глаза были на мокром месте.

— Врёшь, — она отмахивается, стараясь не признавать того, что ей и правда хочется плакать из-за всей этой ситуации.

— Ты всегда говоришь так, когда пытаешься что-то скрыть, — парень пожимает плечами. — Что произошло?

— Ничего, просто устала.

Джессике проще соврать, чем признаться в том, что она немного скучает по человеку, который знал её на все сто процентов. Мог понять, когда надо промолчать, поддержать, выслушать, пошутить и сказать, чтобы была честной с ним и не боялась осуждения. Ей просто так страшно опять ошибиться и, задыхаясь от слёз, спросить у Клэр и Криса о том, почему это был очередной опыт, а не счастье? Она правда так много просит?

— Рассказывай, — Леон аккуратно опускает ладонь на макушку девушки и медленно гладит. — Клиентов нет, а мне скучно.

— Я же сказала, что ничего не произошло, — Джессика шмыгает носом и закрывает глаза.

— Ты сейчас заплачешь, да?

— Нет.

— Ты уже плачешь, — устало вздыхает Леон и, подхватив несколько салфеток, протягивает их девушке.

— Я не плачу, — она резко поднимается и ладонями убирает слёзы, — тебе кажется.

— Хорошо.

— С чего бы мне вообще плакать у тебя на глазах?

— И правда, — Леон кивает, поджимая губы, и пододвигает салфетки в её сторону. — Наверное, мне показалось.

— Я это и сказала, придурок.

— Да-да, а теперь, — Леон наклоняет голову в сторону и, прищурившись, протягивает руку к девушке. — Тридцать баксов за кофе.

— Придурок, — повторяет Джессика и, достав из заднего кармана кошелёк, протягивает парню купюру в пятьдесят. — Жду сдачу.

— Удачи.

Это последнее, что бросает Леон перед тем, как уйти в посещение для персонала и оставить Джессику в шоке с кофе, потерянными деньгами и красными глазами из-за слёз, которых не должно было быть. Она медленно моргает и, смотря на закрытую дверь, внутри себя всё ещё надеется на то, что он пошутил и сейчас вернётся со сдачей. Нельзя же быть настолько наглым, верно?

Но Леон доказывает обратное, когда выходит через некоторое время без фартука, держа в одной руке телефон, а в другой зажигалку с сигаретой.

— Я курить пошёл, — он предупреждает об этом довольно спокойно, — выходи, пока я буду закрывать кофейню.

— А сдача?

— Какая сдача? Я же говорил, что оно будет стоить тридцать баксов.

— Я дала тебе пятьдесят. Верни двадцатку, — Джессика встаёт со стула и, забрав кофе, идёт за парнем.

— А, — он вставляет ключ, проворачивает и ждёт, когда дверь окончательно закроется. — Спасибо за чаевые?

Чаевые? Джессика чувствует, как у неё начинает дёргаться бровь и внутри что-то лопается из-за подобного ответа. Прямо сейчас хочется ударить ему ниже пояса со всей силы, чтобы согнулся вдвое и начал думать о том, что ему ещё нужно отношения строить и как-то вести интимную жизнь, а не кидать бывших на чаевые. Чёрт, может, правда ударить прямо сейчас?

Джессика тяжело вздыхает, развернувшись, возвращается на свой этаж, не обращая больше внимания на Леона, который смотрит на неё до того момента, пока она не исчезает из его поля зрения. Ей и правда нет смысла ругаться из-за этих денег, потому что она где-то две недели или больше брала у него кофе бесплатно. Теперь в список её историй можно добавить и то, как она случайно взяла кредит в кофейне бывшего и немного поплакала у него на глазах.

Но всё-таки, как бы она ни пыталась это скрыть, ей приятно от того, что он до сих пор хранит её фотографии. Наверное, ей стоит спросить о причинах в следующий раз или подловить его сегодня после работы, чтобы выбить правду и объяснить не только ему, но и себе, что они оба стали старше и изменились. Больше нет той Джессики и того Леона, которые когда-то давно были счастливы вместе и планировали прожить до конца своих дней в мегаполисе, где будут знать только друг друга. Они теперь взрослые. Им бы себя для начала узнать, а потом уже друг друга.

Почесав затылок, девушка делает пометку в телефоне о том, чтобы разобраться с этим сегодня, а не как обычно через месяц или больше. Если не поговорят сейчас, то потом будет поздно, добавятся ещё недопонимания, странные намёки и желание сделать что-то неправильное. Они просто всё решат заранее и не будут додумывать друг за друга. Да, это правильно.

♡ ♡ ♡

Джессика быстро переодевается после своей смены и, скинув подсчёт кассы на Криса, хватает свою сумку и спускается к Леону, который уже закрывает кофейню. Из-за быстрого бега лёгкие начинают болеть, согнувшись практически вдвое, девушка упирается ладонями в колени. Она тяжело дышит, пока пытается подобрать правильные слова, которые его остановят и дадут нейтральную реакцию без тупых шуток и всего подобного.

— Зачем бежала? — Леон задаёт вопрос первым. Достаёт бутылку воды из рюкзака, протягивает девушке. — Пей, а потом говори.

Выпив половину бутылки, Джессика резко садится на корточки и поднимает руку, признавая своё поражение перед спортом и вообще здоровым образом жизни. Лучше бы предупредила его утром, что зайдёт, а не бежала сломя голову, надеясь успеть перехватить его до выхода из торгового центра. Но всё-таки эти вопросы буквально съедали её всю смену, заставляя думать о том, что может, он всё ещё скучает по ней не как по человеку, с которым встречался, а как по тому, кого он до сих пор любит.

Эти вопросы дарили надежду, а потом топтали её, отдаваясь больным опытом прошлых отношений. Парни всегда начинают кривиться и смотреть на неё странно, когда она признаётся честно в количестве бывших. Словно она в их глазах становится легкодоступной и до ужаса глупой, если за три года сменила двадцать парней. Они не хотят знать причины, истории и проблемы, которые заставляли расстаться. Они знают только то, что в их голове всё складывается в какой-то проклятый пазл, где она заранее в проигравших.

— Джессика? — зовёт Леон, пряча руки в карманах. — Что ты хотела?

— Я… — она сглатывает, бегая глазами по его лицу. — Я… Когда у тебя выходной?

— Что? — Парень хмурится из-за такого вопроса и неловко потирает шею. — Завтра?

— Поехали к морю, — слишком громко предлагает Джессика, заставляя работников торгового центра обернуться.

— Боже, — он запрокидывает голову назад и разворачивается, махая рукой на прощание.

— Это нет? — девушка резко встаёт и, ускорив шаг, равняется с ним.

— Это плохая идея.

— Думаешь?

— Знаю, а теперь, — Леон останавливается и как-то странно смотрит на девушку, — я домой. Спокойной ночи.

Джессика из-за такого ответа даже не знает, что сказать или какие сигналы ему послать, чтобы до него дошёл тот самый вопрос, который она не хочет задавать. Этот чёртов страх отказа заставляет её чувствовать себя маленьким ребёнком, который через секунду расплачется из-за подобной несправедливости.

Может, это всё-таки будет стоить того позора. Если ничего не получится, то она просто уволится, найдёт другую работу и больше никогда не подойдёт к этому торговому центру.

— Кеннеди! — Джессика громко зовёт парня, и он сразу же оборачивается, сжимая лямку рюкзака. — Зачем ты хранил мои фотографии?

— А что? — Леон наклоняет голову в сторону.

— Ответь прямо, — она подходит к нему вплотную и, ткнув указательным пальцем в грудь, поднимает голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Зачем хранил те фотки? У тебя остались ко мне чувства?

— Если я скажу да, то что будешь делать? — парень наклоняется, чтобы прошептать этот вопрос. — М?

— Скажу, что ты кретин.

— У тебя появился шанс.

— Ты кретин, — Джессика прижимает ладонь к уху и делает шаг назад, пытаясь скрыть смущение.

— Знаю.

— И придурок.

— Я уже понял это.

— И ты…

— Я?

— Ты…

— Говори уже, — он уже издевается над ней, потому что в такие моменты она всегда выглядела слишком милой для него.

— Идиот?..

— Знаю, — Леон кивает несколько раз и сдерживается, чтобы не засмеяться в голос из-за всей этой ситуации. — А ты бегала к своему бывшему за кофе и была наглой до самого конца.

— Кто виноват, что у тебя такой вкусный кофе, — Джессика цокает языком и отворачивается, пряча руки за спиной. — Ты должен был меня выгнать.

— Не смог, — он пожимает плечами. — Ты же вообще не изменилась с того времени, а я просто всё ещё люблю тебя. Не вижу в этом проблемы.

— Но ты нахамил мне в первый день.

— Я не хотел навязываться со своими чувствами, да и избегать тебя было довольно просто весь этот месяц, потому что ты брала кофе и сразу же уходила.

— Ты же даже не показывал, что чувствуешь что-то…

— Ты кофе бесплатно пила, дура.

— Сам дурак.

— Да-да, — Леон аккуратно берёт кисть Джессики и, развернувшись, тянет за собой. — Мне проще согласиться с тобой и увести тебя на свидание прямо сейчас, чем спорить дальше.

— И ведь не поспоришь, но, — девушка тяжело вздыхает, — пока идём, я завалю тебя сотней вопросов.

— А я честно отвечу на миллион твоих вопросов.

И он не врёт — внимательно слушает Джессику и, кивая, отвечает абсолютно на всё, успокаивая её тем, что ему абсолютно всё равно, что о ней думали бывшие после него. Потому что придурков с низкой самооценкой нужно игнорировать, а не пытаться понять, как устроен их маленький мозг.

Нет ничего плохого в том, что у неё был с кем-то секс после него, что она вежлива с покупателями и всегда улыбается им, пытаясь расположить к себе. Что она ходит в коротких шортах, когда жарко, а один из её лучших друзей — это парень и бонусом ещё брат лучшей подруги. Она не плохая — это они просто не пытались её понять и принять такой, какая она есть. Хотели перевоспитать под себя и сделать всё, чтобы она растворилась в отношениях.

А Леон готов принять Джессику любой, потому что она всегда была волшебной и похожа на самую яркую звезду на небе. Её не нужно было воровать с ночного неба и прятать ото всех, нет, ею нужно было любоваться и говорить, что ярче она будет гореть только для него, а остальные могут лишь завидовать.

Они ведь сами виноваты в том, что упустили такое сокровище и не захотели возвращать, а Леон думал об этом каждый раз, когда она приходила за кофе. Хотелось правда сделать это немного иначе и чуть романтичней? И всё не только для того, чтобы удивить её, но и оправдать пересмотр больше тридцати романтических фильмов со слащавыми признаниями под дождём, в парке, в слезах, на вокзале, в аэропорте и далее по списку. Но Джессика это сделала раньше, доказывая в очередной раз, что её храбрости хватит им на двоих до конца этих отношений. Ему нужно быть просто с ней честным и делать всё, чтобы она улыбалась и чувствовала себя в безопасности и любимой.

Нужно же исправить прошлые ошибки в этот раз и больше никогда их не совершать, верно? А самое главное — это не бояться.

♡ ♡ ♡

И на словах это оказывается в сто раз легче, чем на деле, ведь времени друг на друга критически не хватает уже около трёх недель. Да, они каждую смену встречаются около служебного выхода и курят, а после вместе едут с работы. Да, Джессика остаётся в квартире Леона практически каждый вечер, и они смотрят фильмы или просто разговаривают. Да, им хорошо вместе на данный момент, но засыпать каждый раз из-за усталости на работе — это уже слишком.

Они даже не поднимают темы про секс — придумывают оправдания, заменяют объятиями и поцелуями, но дальше не идут. Возможно, что это из-за страха их первого раза или будущего, но какой им смысл сейчас этого бояться? Они же уже взрослые люди, которые могут говорить про это спокойно, не стесняться чужой реакции и не скрываться, боясь, что их кто-то застанет за этим делом.

Но как вообще завести разговор на эту тему или в открытую сказать, что хочется до ужаса сделать всё идеально без давления и принуждения? Леон не хочет, чтобы Джессика чувствовала себя плохо в этот момент, а она боится, что тот подумает о её доступности и плохих навыках в сексе. Им точно стоило встретиться немного позже, когда оба бы разобрались со своими тараканами в голове. И подобные мысли заставляют Джессику чувствовать себя отвратительной, грязной и ужасно скучной, но если она услышит подтверждение от Леона, то точно сломается.

Шумно выдохнув, Джессика сжимает края раковины, опускает голову. Может, стоит всё-таки посмотреть страхам в глаза и выбить из него правду теми методами, которых она хотела избежать ранее? Переспит с ним и, поняв его настрой по поводу отношений, сделает окончательный вывод. Если хотел интрижку, то ладно, ничего такого. Просто бывшие переспали. Что в этом такого?

Да, будет больно из-за этого, конечно же, но она всегда может ударить его чем-нибудь и, выбросив всю одежду из квартиры, сбежать. Из-за такого комично-пессимистичного плана девушка улыбается, и на душе становится на удивление легко.

Сейчас она окончательно успокоится, выйдет из ванной и сделает то, что планировала со вчерашнего дня — соблазнит этого придурка так, как никто этого ещё не делал. Не зря же она ходила вместе с Клэр за дорогущим бельём и оставила в магазине почти четыре сотни баксов. Если Леон и это не оценит, то она его просто убьёт к чёрту и к бывшим больше подходить не будет — она закажет у какой-нибудь местной гадалки порчу на проблемы с членом.

Настроившись, Джессика выходит из ванной и останавливается, медленно моргая и открывая рот. Перед ней стоит Леон в одних широких шортах, облокотившись на стену, и смотрит на неё слишком пристально.

— Я всё думаю, — он делает шаг вперёд, — почему ты не боишься находиться со мной в одной квартире?

— Потому что доверяю тебе, — она отворачивает голову в сторону, стараясь не смотреть на тело напротив, задерживает дыхание. — Ты же мне ничего не сделаешь.

— Верно, — Леон говорит это совсем тихо и, подхватив пальцами подбородок Джессики, разворачивает к себе. — Если ты не хочешь этого, то скажи мне об этом, поняла?

— О чём ты?

— Я прямо сейчас, — парень легко проводит пальцами по оголённым бёдрам девушки выше и, приподняв края футболки, наклоняется к шее, — безумно хочу тебя, понимаешь?

— Возможно.

— Если не хочешь, то я могу остановиться.

— Что же делать, — Джессика специально тянет слова, а затем прижимается телом к Леону и даёт зелёный свет только одной фразой: — я тоже этого хочу.

Он усмехается. Медленно проведя языком по губам девушки, давит на неё всем весом и прижимает лопатками к стене. Наклоняется, одной рукой упирается ладонью в стену рядом с её головой, второй же ещё раз медленно проводит по бёдрам вверх, а затем вниз, выдыхая в ухо Джессики. Она выгибается навстречу, сжав губы и задерживая дыхание.

Леон останавливается, сжимает её талию со всей силы, впиваясь в губы и проникая языком в рот. Он не даёт Джессике и шанса на спасительный вдох — он душит её своим желанием и похотью, которая пропитывает каждое его движение пальцами, языком и телом. Девушка впивается ногтями в его плечи и чуть отталкивает от себя, но ему всё равно — Леон резко хватает её за бёдра и приподнимает. Джессика реагирует на это сразу и, разрывая поцелуй, тяжело дышит.

Она чувствует, как что-то упирается в неё, и, смотря на Леона, понимает, что прямо сейчас ей хочется, чтобы этот человек показал ей абсолютно всё, что захочет. И плевать, где это будет и как — она доверится ему.

— Мы можем, — он сглатывает, — прекратить, если я слишком тороплю события.

Джессика обхватывает лицо Леона ладонями, улыбнувшись, отрицательно качает головой.

— Точно?

— Ты слишком много говоришь сейчас.

— Могу замолчать, хочешь? — спрашивает это совсем тихо, приближаясь губами к шее. — Ответишь?

— Не задавай странных вопросов, — Джессика отвечает на выдохе, — ты портишь атмосферу.

— Неужели?

Он насмехается над ней и её реакцией на всю эту ситуацию, но ему не хочется так быстро переходить к моменту, где она будет извиваться под ним и просить о большем. С ней сейчас хочется заниматься сексом так долго, насколько это будет возможно, и сделать всё для того, чтобы она это надолго запомнила. Леон осторожно опускает её на пол, за руку ведёт за собой в зал к дивану.

Парень садится первым, целуя пальцы Джессики, тянет на себя. Она садится к нему на колени и, двигая бёдрами, снимает с себя футболку, оставаясь в одном только белье. Леон тянет ладони к её груди, но девушка на это цокает языком, легко ударяя его по руке, самостоятельно снимает с себя лифчик. Сжав между своими пальцами соски, Джессика тяжело дышит и продолжает двигаться на парне, трётся о его стоящий член.

Тихо выругавшись, Леон наклоняется вперёд, не прерывая зрительный контакт, медленно проводит языком по набухшим соскам. Может, ему прямо сейчас сделать это? Взвесив все «за» и «против», парень сжимает её ягодицы и, прижав к себе максимально близко, не даёт ей возможности двигаться дальше. Джессика опускает голову ему на плечо, чуть приподнявшись, впивается губами ему в шею, кусая и зализывая место укуса.

Леон отклоняет голову, чтобы ей было удобнее, медленно проводит ладонью по ягодицам, а затем по намокшим из-за трения трусам. Осторожно оттянув резинку трусов, он проникает сразу двумя пальцами внутрь и, войдя до основания, останавливается. Джессика останавливается, когда чувствует, как парень внутри начинает перебирать пальцами, растягивая её.

Он делает это бесконечно долго и мучительно. Медленно вытаскивает, а затем несколько раз резко входит до самого основания, и так по кругу. Девушка начинает сжиматься и чувствует, как внутри всё скручивается, натягивается до предела, как становится слишком мало воздуха. Словно с каждым движением Леона из комнаты исчезает кислород. Перед глазами из-за этого всё начинает плыть, и в одну секунду что-то лопается, заставляя Джессику сжаться.

— Так быстро? — спрашивает Леон и, вытащив пальцы, облизывает их.

— Заткнись.

Девушка медленно встаёт, покачиваясь, отворачивается от парня. Она так сильно облажалась сейчас, что становится стыдно до ужаса и хочется убежать, забыв об этом дне. Но у Леона другие планы — он хватает её за талию и тянет на себя обратно. Она сидит между его ног, пытается выбраться. На это Леон глухо смеётся, опускает голову на плечо, одной рукой продолжает сжимать грудь, перекатывая сосок между пальцами, а второй начинает круговыми движениями массировать клитор.

И сейчас всё это воспринимается в два раза ярче. Джессика уже не может сдержать в себе те полустоны, которые были до этого, — она начинает делать это громче, тяжело дыша и умоляя Леона не останавливаться. Потому что он одними своими пальцами легко избавляет от лишних мыслей, оставляя только самого себя в голове у девушки. Это воспринимается иначе, чем её прошлый опыт с другими парнями.

Максимум, что они делали — это растягивали, чтобы было не так больно, и вылизывали её, когда было хорошее настроение, а происходило это очень редко, что раздражало. А сейчас всё иначе, и ей это нравится.

Сквозь стоны и мычание Джессика просит Леона, чтобы он вошёл в неё, и тот исполняет её желание — позволяет ей встать и снять с себя последнюю часть белья, делая тоже самое. Если честно, то ему хотелось перед тем, как войти, вылизать её там полностью и, слушая её стоны, проникать языком настолько глубоко, чтобы у неё перед глазами всё плыло и воздуха не хватало даже на то, чтобы нормально дышать. Ему нужно будет это сделать обязательно в следующий раз или в тот момент, когда она будет спать. Облизнув губы, Леон смотрит на Джессику, которая просто стоит и не двигается, рассматривая его стоящий член.

Это и правда забавляет.

Он закидывает одну руку на спинку дивана, а второй начинает медленно водить ладонью по члену вверх, а затем вниз. Девушка поджимает губы и, взяв с пола выпавший из шорт презерватив, открывает его. Она наклоняется вперёд, и Леон из-за этого начинает ускорять движение рукой. Джессика с немой просьбой смотрит на парня, и тот наконец-то останавливается, позволяя раскатать латекс по члену.

Из-за этого у него сносит крышу и, схватив её за бёдра, тянет на себя, резко входя до самого основания. Она выдыхает ему в рот и начинает двигаться. Сначала вперёд-назад, привыкая к члену внутри, а затем, упираясь ладонями в спинку дивана, вверх-вниз, набирая скорость. Леон хаотично гладит ладонями по её телу и размашисто проводит языком по груди, задевая соски.

Джессика становится громче, чувствуя, что уже скоро кончит, прижимается к парню грудью, которую он сразу же начинает сжимать, прося, чтобы она была ещё громче из-за желания оглохнуть от её голоса. У неё уже кончаются силы. Чувствуя, как всё внутри сжимается, девушка откидывает голову назад и приподнимает ягодицы, начиная тереться о член. Леон из-за этого злится и, взяв инициативу в свои руки, входит обратно уже более агрессивно и быстро, сжимая с каждым толчком ягодицы девушки всё сильнее и сильнее.

Ещё несколько таких размашистых движений, и Джессика чувствует, как её тело пронзает судорога и перед глазами всё плывёт. Впившись в плечи Леона ногтями и задыхаясь, она спрашивает, когда он кончит? Но вместо ответа он жадно целует её и продолжает двигаться, умоляя подождать ещё немного. Ему ведь мало, хочется больше и не выходить из девушки до самого утра, но в их первый секс рано для таких заявлений. Леон входит в неё в последний раз и, сжав ягодицы Джессики, кончает.

Всё-таки сойтись с бывшей — это не такая уж и плохая идея, правда?