Плюшевый: предтеча

869 год от Исхода по летоисчислению Старой Терры (10-й год правления императора Энгеларта Седьмого на планете боевых искусств)

Интерлюдия. Синяя Терра. Мануил Колыванов и худшая на свете работа

Мало на свете таких должностей, которые позволяют разъезжать по белому свету за счет работодателя, месяцами жить в приятных отелях на морском берегу, дегустировать местные вина, развлекаться с доступными красотками, читать старомодные бумажные газеты и больше ровным счетом ничего не делать. А вот Мануилу Колыванову не повезло найти именно такой вариант!

Да-да, не повезло.

Сказать по правде, большую часть времени он относился к своей работе ровно и спокойно — как к большинству явлений на свете. Он вообще отличался уравновешенностью. Однако иногда, довольно нечасто, он ненавидел дело своей жизни настолько сильно, что это вполне было способно отравить и все остальное — и вино, и море, и женское общество.

Вот как сейчас, когда перед ним, распятый на импровизированной дыбе, стонал и подвывал невольный нейроинформатор: человек, от которого нужно было получить критически важные сведения, передаваемые только через нейрорезонанс и никак иначе.

Увы, Мануил Колыванов считался лучшим в Ордене специалистом по нейрорезонансу — в закрытом рейтинге, естественно. В открытом рейтинге первым стояло имя Меланиппы Селивановой, она же “Драконья Мамочка”. Эта дама прославилась тем, что несколько раз налаживала контакты с дикими монстрами Междумирья. Мануил не претендовал на ее лавры. Окажись он лицом к морде такого монстра, скорее всего, с полным присутствием духа развернулся бы и понесся прочь, сколько хватило бы магии. Его специализацией были люди. Причем люди, в нейрорезонанс вступать не желающие.

Сейчас перед ним находился именно такой индивид.

— Торпеды, — скучным голосом повторил Мануил то, что говорил уже примерно час на разные лады, продолжая оказывать наобъект разнообразное воздействие с помощью инструментов и медикаментов в своей особой аптечке. — Ядерные торпеды в Междумирье. Торпеды, нацеленные на города и атомные электростанции Ордена. Где они?

С этими словами он положил большие пальцы на виски инопланетного мага. Физический контакт не обязателен — но он помогает, когда партнер невольный и сам нейрорезонанса не желает. Второе, что помогает, — боль. Ну или удовольствие: во время секса нейрорезонанс тоже ловится довольно легко. Однако Мануил, к несчастью для объекта, обладал традиционными вкусами. Поэтому последний час только и делал, что низводил его до состояния скулящей, беспомощной биомассы.

Он знал, что некоторые спецы способны в этом деле обойтись одним перочинным ножиком — или, например, леской и парой спичек. Ему же требовался больший арсенал.

Ну на сей-то раз готов?

Мануил выбрал из аптечки очередной одноразовый инъектор, с обманчиво симпатичной розовой головкой, поколебался секунду — и прижал его к собственному запястью. Боль тут же рванула от руки вверх, скручивая спазмом чуть ли не все мышцы. Застонав сквозь стиснутые зубы, он снова прижал большие пальцы к вискам объекта. Получится?! Теперь должно! Это уже второй розовый шприц, если придется использовать третий…

Получилось!

Координаты в Междумирье, которые нельзя не передать никак иначе, если тот, кто их снимал, не владеет нужным математическим аппаратом, через нейрорезонанс хлынули в мозг Мануила. Да! Это не ложь, не обманка, не ловушка для военной машины Ордена! Торпеды действительно существуют! Объект видел их сам! Более того, сам настраивал!

Три месяца торчания в этой дыре наконец-то оправдались!

…Пятнадцать минут спустя Мануил вытер лоб и руки антисептическими салфетками и отключил миниатюрный подавитель человеческого спектра магического поля — то, что в обиходе называют “желтыми искровыми башнями”. Стационарные, с большим радиусом действия, действительно напоминают башни. Тот, что имелся у Мануила, представлял собой штучное, уникальное устройство, помещался в чемодан, работал от аккумулятора, был рассчитан всего на полтора часа непрерывной работы, имел радиус действия всего пять метров и с трудом прошел таможенную проверку. Протащить его на Синюю Терру — вот что было самым сложным во всей его миссии, сказать по правде!

Даже жалко было уничтожать его щелчком пальцев теперь, после того, как он послужил Мануилу верой и правдой. Жалко — но пришлось.

Вторая порция уничтожительной магии досталась безвольному телу “объекта”. Третья — инструментам и прочему мусору. После этого в просторном пустом помещении лаборатории, которую Мануил совершенно честно и легально (хоть и по поддельным документам) снял для “магических исследований”, ничего не говорило о том, что здесь не так давно происходило. Разве что два выжженных пятна на полу — но кого этим на Синей Терре удивишь? Тут даже пожарных сигнализаций в домах не устанавливают, за общей отсталостью местной цивилизации.

Мануил аккуратно запер за собой дверь лаборатории и вышел из приземистого здания, выстроенного из желтоватого песчаника — с тем, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

И, по возможности, вообще не возвращаться на эту планету. Если получится.

***

Не в привычках Мануила было привлекать к себе внимание или бросать свой багаж, поэтому, прежде чем отправиться в крупнейший город Синей Терры — он назвал бы его столицей, но этого названия едва ли заслуживает город, поделенный на сектора олигархическими кланами в отсутствии единой вертикали власти — он все-таки заглянул в уютный отель, где прожил последние три месяца, почти ежевечерне любуясь морем на закате за бокалом ягодного вина. “Оценка удобства при длительном проживании” — это был один из пунктов его контракта. И, надо сказать, не такой простой в исполнении, как многие думают!

Илона заглянула к нему в номер, когда он укладывал чемодан.

— Уже уезжаете, господин Мануил? — чарующе улыбаясь, девица элегантно присела в кресло возле открытой двери балкона — вид на море и крыши городка, спускающегося вниз к бухте, прилагается.

Девицей, конечно, она не являлась. Просто выглядела очень молодо — а может быть, и была совсем юной. Мануил предпочитал не интересоваться такими вещами: крепче спишь. Не то чтобы эта красотка давала ему спать…

Сегодня она выглядела особенно привлекательно: алый брючный костюм по моде Старой Терры очень шел к ее белой коже и пышным темно-каштановым волосам. Хотя вообще-то Мануилу она больше нравилась в голубом: появлялся тогда у нее некий ореол невинности.

В каком-то смысле она и была невинной: сложно считать виноватой хоть в чем-то женщину, которую с детства опутывают сильнейшие гиасы, успевшие оставить след на ее теле. Гиасы, как известно, якорятся на сердце, и у тех, кто долго их носит, остаются следы, которые отлично видны в магическом зрении — очень характерного вида насечки на сосудах. Такие имелись, например, у всех бывших детей-волшебников со Старой Терры, которые прожили под Проклятьем пять и более лет.

Сейчас, правда, следов гиасов на Илоне было не видно: девушка размыла магическое свечение вокруг своего тела стандартным заклятьем маскировки, так что так сходу понять, рабыня перед ним или свободная, не получилось бы. Мануил, однако, потребовал от нее показаться ему без маскировки в первый же день, когда она явилась его обслужить — девушка работала при гостинице.

Если бы она была свободной, он бы не согласился с ней спать: могли последовать неприятности. А с рабыней — почему нет? Это входило в стоимость обслуживания.

— Уезжаю, дорогая, — сказал Мануил, защелкивая старинные застежки кожаного кейса. — Моя работа здесь закончена.

— Жаль, — томно вздохнула девушка, меняя позу. — Я буду по вам скучать. Вы добрый.

— И щедрый, — усмехнулся Мануил.

— И это тоже, — весело согласилась Илона. — Может быть, напоследок? — она чуть приоткрыла губы и подалась вперед, чтобы стала видна соблазнительная грудь в глубоком декольте.

— Увы, — покачал головой Мануил. — Почтовая карета отходит через час, а еще нужно добраться до вокзала.

— Всегда так, — печально сказала девушка. — Могли бы хоть предупредить!

— Я пытался тебя позвать к себе вчера, — заметил Мануил. — Но ты уже обслуживала новенького.

— Ну, что ж сделать, — она передернула плечиками. — Вы бы сказали хозяйке, она бы меня отозвала! Постоянные клиенты — в приоритете.

— Не печалься, ты меня забудешь через неделю, — сказал Мануил.

— Быстрее, — засмеялась Илона.

И была она такой очаровательной, такой юной и такой солнечной, что Мануил, не думая, вдруг спросил:

— Илона, а если я тебя выкуплю?

Она цыкнула языком.

— Вы же сами сказали — у вас почтовая карета через час! А это долго. Надо к хозяйке идти, потом к нотариусу…

— Я задержусь. Поеду завтра. То есть поедем.

Илона засмеялась снова.

— Что вы, господин Мануил! Я тут счастлива! Я многим обязана своей хозяйке и очень люблю ее! И клиенты мне тоже нравятся — многие из них добрые и щедрые, как вы, а если не добрые и не щедрые, то хозяйка не заставляет меня им служить! Так, разок зашла, и все.

И вот пойми — она правду говорит, или так ей велят ее гиасы? Если бы Мануил поддался искушению и вошел бы с ней в нейрорезонанс хотя бы раз, когда делил с ней постель, он бы знал.

Одна проблема — тогда и она могла узнать в нем Орденского шпиона. И чем бы это кончилось, Мануил не готов был предсказать.

Он терпеть не мог зряшный риск. Даже больше, чем свою работу.

— Тогда прощай, Илона, — сказал Мануил.

И покинул отель.

***

Три дня в почтовой карете — то еще развлечение! Магия, конечно, сильно скрашивает дорогу: никакой духоты, никакой качки, специально выведенные лошади бегут размеренно, дорога гладкая… Однако даже просто провести все эти дни сидя, зажатый со стороны попутчиками, и разминая ноги лишь на коротких остановках, да по ночам в гостиницах, не пожелаешь и врагу.

Местные, может быть, и привычны, а Мануил от души скучал даже по старинным поездам — не говоря уже о новейших телепортационных кабинах, которые недавно связали крупнейшие города Ордена, а также столицы еще нескольких держав. Но на Синей Терре телепортация оставалась прерогативой верховной магической элиты, да к тому же еще имела серьезнейшие ограничения по дальности. Так что приходилось мириться с каретой.

И радоваться, что, благодаря внедрению управленческих практик с его родной планеты — пусть даже из таких, мягко говоря, спорно организованных держав, как Республика Фали — здесь все-таки имеются и гладкие дороги, и генномодифицированные лошади. Двадцать лет назад, по рассказам, и того не было.

В общем, в Фидон, крупнейший город Синей Терры, Мануил прибыл в не очень-то приятном расположении духа.

И еще хуже ему стало, когда он узнал, что экстренный канал связи со Старой Террой не работает.

Метакосмос — весьма агрессивная среда, и не располагает к дистанционной передаче сообщений. Это не прозрачный космос, где радиосигнал может идти тысячами и даже миллионами лет, после чего все равно достигнет своей цели. В метакосмосе радиус радиосвязи — что-то около пятидесяти метров. Максимум до двухсот, если попадется свободное от пыли газовое облако и погода благоприятствует (да, в Метакосмосе имеется погода, что почему-то всегда очень удивляет непосвященных).

Поэтому единственный способ передать сообщение — отправить его обычным письмом, с оказией.

Мануил рассчитывал переслать данные вместе со своей “рабочей почтой”, которую должен был забрать почтовый корабль Ордена — они сюда заходили по расписанию. Однако в Фидоне он с удивлением узнал, что отделение Орденской почтовой службы закрыто без объяснений, и вывеска с двери снята. Это ему не понравилось.

Правда, работало отделение Фалийской республиканской почты и Королевской Почты Истрелии, но Мануил по понятным причинам не собирался доверять конфиденциальное послание служащим враждебных государств.

Мануил задумался, как быть.

Интуиция подсказывала ему, что если закрыли почтовое отделение, то скоро могут закрыть и что-нибудь другое — например, Земельный банк Ордена или контору туристического агентства «ЛиманионТур». А там и до ареста всех граждан Ордена, пребывающих на Синей Терре, недалеко. То есть, грубо говоря, пора валить.

Проблема в том, что Мануил приехал сюда по рабочему контракту, как аудитор гостиничного бизнеса, и его аудит должен был длиться еще две недели. Однако он сильно подозревал, что полученная им информация ждать две недели не может. Что делать?

Можно было попробовать передать весточку через тот же Земельный банк — там, разумеется, имелись надежные каналы связи. Но пользоваться ими значило, опять же, взорвать свое прикрытие.

К счастью, ему повезло. Оказалось, что в Фидоне прямо сейчас проходит конференция по обмену культурным опытом — некая рамочная говорильня, призванная, среди прочего, разрядить напряжение, в последние лет пять сложившееся между Старой Террой и Синей Террой. Почему для этого нельзя было воспользоваться Серым Лепестком, который представлял собой форпост Старой Терры на Цветке Равновесия, — знал один Творец, а Мануилу было невдомек. Впрочем, Мануил и не дипломат.

Возможно, конечно, дело было как раз в том, что в конференции помимо делегации Ордена должны были участвовать делегации Фали, Истрелии, Ороса, Текира и даже Сумирана — а они не горели желанием жить и столоваться на Сером Лепестке, который все же представлял собой созданное Орденом искусственное сооружение, летящее в ядовитом газе Метакосмоса! Или в том, что среди участников переговоров со стороны Старой Терры было много не-магов — им на планете тоже гораздо удобнее. На Цветке Равновесия, теоретически, имелась своя надежная атмосфера, которая не требовала от присутствующих там людей умения самостоятельно создавать себе воздушную сферу для дыхания. Но практически на этот форпост магов, созданный почти тысячу лет назад, не-одаренные не допускались на всем протяжении его истории. Быть может, по каким-то причинам Орден не хотел принуждать хозяев Цветка нарушать эту традицию.

В общем, конференция проводилась именно на Синей Терре и именно в Фидоне. Впрочем, последнее неудивительно: местные магические кланы только на этой территории исторически соблюдали хоть какой-то декорум. Прочая планета была жестко разделена на сферы влияния, и представителей других кланов “хозяева” к себе не допускали.

Связываться с участниками конференции напрямую тоже означало рисковать. Однако, проглядывая заметки о ней в газетах, Мануил с удовольствием вычитал: оказывается, в числе Орденских делегатов на Синюю Терру прибыл не кто иной, как Алый Мясник! Он же Смеющийся Жнец, он же Аркадий Весёлов, глава свежесозданного Магистериума метакосмической дипломатии Ордена. Со стороны Великого магистра Бастрыкина изящный ход: назначить главным межпланетным переговорщиком человека, больше всего известного безумной резней, которую он учинил на Алом Лепестке Цветка Равновесия двадцать лет назад.

Совершенно заслуженной резней, по мнению Мануила и практически всех функционеров Ордена, которым по должности было положено знать детали тех событий.

В газетной статье с плохо скрытым возмущением иронично высмеивалось то же самое — мол, неужели Орденские солдафоны так низко ставят нас, жителей самого передового и продвинутого метакосмического магического государства, что считают, будто мы попросту проглотим этот визит? Причем Весёлов, мол, заявлен даже не как самостоятельный докладчик, а как обычный гость, член семьи руководительницы делегации, — потрясающая наглость!

“Потрясающая удача!” — подумал Мануил.

И тут же спросил себя: а удача ли?

Аркадия Весёлова он никогда не встречал лично, знал только понаслышке. Но репутация у того была богатая. Если он прибыл на Синюю Терру лично, значит, скорее всего, “чуял крысу”. Назревал тут какой-то кризис, который мог потребовать — или уже потребовал — его личного участия. И закрытие почтового офиса — событие в том же ряду.

Кто его знает, может быть, Весёлов даже прибыл сюда непосредственно для того, чтобы восстановить утерянный канал связи с агентурой СВР-21, включая его, Мануила? Что ж, это действительно нагло! Наглее было бы прислать только Верховного мага Ураганова!

Отличная идея, эти грязные рабовладельцы с Синей Терры заслужили того, кто сможет вдохнуть в них страх перед Творцом.

Идею передать Весёлову письмо Мануил отбросил почти сразу. Слишком рискованно — и привлечет внимание. Никакого оговоренного канала связи у него нет. А вот нейрорезонанс…

Боль и удовольствие — лишь два способа войти в это состояние; оба они предназначены для контакта с партнером, который не желает этого или не в курсе, что с ним устанавливают связь. Но если речь идет о контакте с человеком, который настроен на контакт и хочет его установить, то есть еще и третий способ. Музыка.

Любит ли Аркадий Весёлов оперу?

Да неважно, любит или нет. Если отправится на премьеру классической истрелийской постановки “Жизнь за любовь” на стихи Эринидио, которую давала тут местная труппа после обучения в самой Истрелии (труппу составляли сплошь свободные маги, а не рабы, что само по себе необычно!), — значит, высок шанс, что будет ждать контакта! Как никак, рекламные плакаты этого события по всему городу висят!

***

Аркадий Весёлов оказался то ли записным меломаном, то ли действительно рассчитывал на специалиста по нейрорезонансу. Во всяком случае, на премьеру он пришел.

А вот Мануил чуть было все не пропустил. Достать билеты оказалось не так-то просто: их все раскупили чуть ли не за месяц! Однако мастерство не пропьешь, и после некоторых расспросов и солидной переплаты ему все же удалось достать место в партере. С прекраснейшим видом на отдельную ложу, которую снял Весёлов для себя и своей свиты — повезло!

Дважды повезло, потому что в свиту Орденского дипломата входила одна из самых красивых женщин, которых Мануилу доводилось видеть. В черном вечернем платье, которое выгодно подчеркивало золотистую кожу коренной симасски2, она выглядела и очаровательно, и представительно. Сразу хотелось видеть ее, укрощающей горячего скакуна посреди бескрайней степи. Ну или можно не в степи.

На ее фоне совершенно терялась жена дипломата, невысокая скромная женщина, одетая и причесанная максимально консервативно. Удивительно, как она позволила такой красотке находиться рядом с мужем! Или ее не спрашивали? Очень может быть. Леонида Весёлова занимала должность магистра народного образования, однако, насколько Мануил был в курсе внутриполитического расклада, за ней не стояло никакого ни личного, ни семейного капитала, кроме тех же Весёловых. Так что, вероятно, противостоять мужу она никак не могла. Кроме того, она не была магом, а симаска — была, хотя и не очень опытным, судя по яркости свечения.

Что ж, Весёлов и эта дама (эскортница? чья-то многообещающая дочка?) выглядели, что называется, “красивой парой”: особенно импозантный в вечернем костюме, светловолосый ассасин отлично подходил ей и ростом, и разворотом плеч. Сам Мануил, будучи куда более средних параметров, на таком роскошном фоне потерялся бы. Впрочем, в его профессии это куда выгоднее. Он бы не отказался от подобной красотки в партнерши — в любом смысле.

Однако, увы, устанавливать контакт ему пришлось все-таки с дипломатом, а не с его прекрасной спутницей. На самом деле, когда на сцене началось представление и заиграла музыка, Мануил привычно впал в подобие медитации и “раскинул сети”, прощупывая, с кем из разумов в зрительном зале удобнее всего провзаимодействовать. Результат оказался ожидаем: разум Весёлова оказался максимально настроен на работу. Видно, дипломат действительно ожидал попытки контакта! Симаска, например, почти не вникала в музыку — настроиться с ней на одну волну не удалось бы, даже имей Мануил время и силы попытаться.

А вот с Весёловым вышло сразу и хорошо. Тот даже не видел Мануила, однако им удалось очень быстро установить двухсторонний канал. Такой канал не похож на обычную беседу — телепатии все-таки не существует. Он представляет собой как бы мгновенный слепок мозга собеседника. Мануил, например, узнал, что его визави действительно любит и музыку, и стихи Эринидио, так что представлением наслаждался без дураков; что очаровательная симаска в ложе — ассистентка и протеже его жены, вытащенная ею откуда-то из провинции как многообещающий кадр, и рассматривается им чисто эстетически, поскольку Весёлов не меньше Мануила ценит женскую красоту; что ситуация на Синей Терре вот уже больше пяти лет вызывает его, Весёлова, серьезную тревогу; что два резидента помимо Мануила были уничтожены, и что Весёлов испытывает немалое облегчение от того, что сам Мануил жив и, вероятно, даже не вызвал на свой счет подозрений. (Удивительно: Мануил не думал, что управленец на его уровне, особенно из числа бывших силовиков, способен хоть немного по-человечески беспокоиться за низовых исполнителей!) А главное — разум Весёлова практически вцепился в координаты торпед, которые Мануил хотел ему передать, и едва ли не с корнем выдернул их из памяти Мануила. То есть такое было ощущение. Разумеется, при нейрорезонансе ни стереть память, ни повредить ее Весёлов никак не мог.

Что кроме этого сам Весёлов узнал о Мануиле, Мануил точно не знал. Возможно, его сожаление о рабыне Илоне; возможно, отвращение от необходимости пытать информаторов; возможно, раздражение после путешествия в почтовой карете. Увы, до конца это проконтролировать невозможно. Однако Мануил считался одним из лучших специалистов Ордена именно потому, что, получив от Весёлова максимум, способен был отдать ему минимум, и только то, что сам не против был отдать. Никаких детских воспоминаний, рабочих заметок или сексуальных фантазий — только самое безобидное, только то, что лежит на поверхности.

Ровно так же Мануил был способен не забирать у своих контактеров ничего лишнего. Вот и в этот раз, хотя он нечаянно считал мысли о симаске — уж больно она сама зацепила его! — он удержался и не “вытащил” у Весёлова ничего о его супруге, хотя свежие воспоминания о той также лежали на поверхности. И уж тем более ничего о дополнительных целях его прибытия на Синюю Терру. Правда, насчет последнего у него сложилось впечатление, что ничего конфиденциального Весёлов, явно тоже опытный пользователь нейрорезонанса, и сам бы не отдал.

Контакт длился всего несколько минут, а остаток представления Мануил не столько слушал — сюжет “Жизни за любовь” всегда казался ему несколько высосанным из пальца — сколько прикидывал.

Итак, данные он передал, можно сматывать удочки. Однако его работа тут не закончена, если он решит улететь раньше, то вызовет подозрения. Пока будет искать и бронировать место на уходящем корабле, его могут “пригласить для дознания” в отделение местной городской стражи, а то и в контору какой-нибудь клановой полиции. Опять же, как именно “улететь раньше”? Рейсовых шаттлов между Синей Террой и Старой Террой не ходит. Судно, на котором у него забронировано место, прибывает как раз через две недели. Было бы неплохо напроситься обратно с делегацией, в составе которой прибыл Весёлов, тем более, раз тут намечаются какие-то нехорошие подвижки. Но под каким соусом? Опять же, легенда нарушится…

С другой стороны — ну и пусть нарушится, ему-то что? Его уже здесь не будет.

И хорошо, что он зарезонанисился с Весёловым, это лучше, чем предъявить отзыв-пароль. Теперь, если что, Мануил просто придет в гостиницу, где разместилась терранская делегация, попросит встречи с “Аркадием Андреевичем” — и тот его узнает.

Отлично.

Вот прямо завтра он этим и займется.

Но “прямо завтра” ничего не вышло.

Проснулся Мануил поздно, ибо после успешного сеанса нейрорезонанса ему всегда плохо спалось — снились какие-то излишне красочные сны, то ли свои, то ли чужие. Когда спустился в кафе при гостинице, почувствовал запах сгоревшего кофе и обнаружил, что утренней уборкой пола в зале явно пренебрегли. Поскольку к своим обязанностям аудитора он также относился серьезно, Мануил пометил все это у себя в блокноте — и отправился завтракать в кафе на открытом воздухе, на берегу пруда, которое приметил по дороге еще вчера.

К его удивлению, за соседним столиком в кафе он обнаружил не кого иного, как вчерашнюю симаску из оперы!

А хотя, если подумать, то что уж такого страшного? Фидон — один из крупнейших городов Синей Терры, но на самом деле он не очень велик, а его исторический центр и вовсе тесен. Гостиница, где поселили терранскую делегацию, расположена буквально в километре от фешенебельного отеля, который почтил своим вниманием Мануил. А кафе у пруда — прямо между ними.

На сей раз эффектная симаска была одета попроще, чем в опере: в платье и шляпку по местной моде. Она кормила похожих на уток местных птиц, задумчиво глядя в зеленоватую воду.

Мануил не собирался к ней подходить и знакомиться — это было бы вопиющим нарушением всех правил. Несмотря на то, что он собирался лететь домой вместе с терранской делегацией. Несмотря на то, что у него был совершенно легитимный предлог: он не мог не заметить такую красотку вчера в опере! Несмотря на…

В общем, он не собирался. Он спокойно развернул газету, спокойно отпил кофе… А потом вдруг почувствовал, как его магия пропала.

Одну секунду была — другую нет. Знакомое, давящее ощущение: Мануил частенько испытывал его на Старой Терре. Мало ли в каких условиях блокируют магию. Например, на экзаменах в любой серьезный вуз или даже школу. На соревнованиях по любым спортивным дисциплинам, не подразумевающим магическое усиление тела. В центре крупных городов, особенно имеющих историческое или стратегическое значение, вроде Орденской столицы Лиманиона. На государственной границе. Но на Синей Терре, как и на любой метакосмической колонии, созданной магами и не мыслящей себя без магии, он этого не ожидал! Не в центре города, да еще без предупреждения!

Особенно когда тут так много рабов под гиасами!

Общеизвестно: когда отключается магия, нейрорезонанс продолжает действовать — гиасы перестают.

— Что за безобразие тут творится! — хорошо одетый полноватый мужчина вскочил из-за соседнего столика. — Хозяин! Хозяин! Что вы себе позволяете!

— Позвольте! — не менее полноватый импозантный владелец кафе в полосатом фартуке в кружавчиках (милый местный колорит, кружева носят все, и мужчины, и женщины) выскочил из здания кафе на открытую веранду. — Я сам не представляю, что происходит!

Еще несколько клиентов начали возмущаться, завязался громкий спор. Один из официантов вдруг выкинул поднос, сел на пол, обхватив голову руками и заплакал — типичная реакция человека, выросшего под гиасами, когда гиасы отключаются: на большинство первым делом нападает лютая депрессия, людям жить не хочется. Могут даже с собой покончить.

Вдобавок издалека Мануил расслышал глухие удары, крики. Отчетливо запахло гарью.

Да, отказавшие чары в городе, где все или почти все основано на магии, — это страшно. Кто-то явно не пожелал считаться с затратами, устраивая все это!

И Мануил, к сожалению, очень хорошо представлял, кому и зачем могло понадобиться блокировать магию в центре Фидона.

Не спеша он сложил газету, не спеша положил на стол две монеты: цены он не смотрел, но, по его расчетам, в любом случае достаточно за кофе и омлет, еще и на чаевые останется. Затем подошел к удивленной и растерянной симаске, церемонно поклонился ей, приподнимая шляпу в местном стиле. Сказал по-орденски:

— Госпожа Клара Мероева?

— Что? — она пораженно уставилась на него. Явно приняла за синетерранца. — Вы кто такой?

— Меня зовут Мануил, — он положил на стол девушки еще одну монету. — Этого точно хватит за ваш завтрак. Вставайте и пойдемте. По-местному говорите?

— Нет, конечно! Куда я должна за вами идти?!

— Идемте, если хотите спасти свою жизнь, — просто сказал Мануил.

— Вы о чем?!

— Если я хоть что-то в чем-то понимаю, местные затеяли масштабную спецоперацию, чтобы вырезать делегацию из Ордена. Вероятно, их основная цель — ваш начальник, Аркадий Весёлов…

— Он не мой начальник! Он муж моей начальницы!

— Какая разница? Думаю, они решили, что меньшим его не взять. Блокирнули всю магию, я не удивлюсь, если еще и электромагнитный удар врубили. Пойдемте, пойдемте. В ближайшее время в Фидоне орденцам будут не очень рады.

— И… что вы…

— Я вас спрячу, — просто сказал Мануил.

— Почему?!

— Потому что я орденец, и вы орденка. Потому что без меня вы не спасетесь.

“И потому что если я не могу спасти приглянувшуюся мне рабыню — по крайней мере, я могу спасти вас. Плюс вы будете свидетелем моей добросовестности”.

***

Они укрылись в гостинице для, скажем так, случайных связей.

Хорошее, надежное место. Пока у тебя есть местные деньги, никто тебя не беспокоит. Надежно и далеко от центра города. И на документы здесь не смотрят, зато можно выправить поддельные. Мануил не рисковал пользоваться своими настоящими документами, а у Клары их и вовсе не было. Так что он нашел теневого “кузнеца”, склепавшего ему местное удостоверение личности. Только на самого Мануила: Клару, не знавшую языка, пришлось представить молчаливой или вовсе немой рабыней. К счастью, маскировать ауру она умела.

Симаска сперва возмущалась, говорила, что Мануил перестраховывался, порывалась вернуться “на работу”, говорила, что Леонида Георгиевна ее хватится. Успокоилась не раньше, чем Мануил добыл ей местные газеты.

Вся орденская делегация погибла “в результате случайного отказа оборудования в отеле”, супруги Весёловы взяты в плен и находятся в старинном замке-тюрьме, что красуется над морским утёсом. Общественность требует публичной казни хотя бы Аркадия Весёлова, который при попытке цивилизованно задержать его перебил какое-то безумное количество человек голыми руками, да к тому же не позволил сдаться своей охране, чем вынудил их тоже погибнуть. Однако Главы Кланов призывают честную публику к терпению: Весёловых предстоит обменять на определенные уступки от Ордена.

— Вы не можете их спасти, Мануил? — спросила Клара, ознакомившись со статьей в переводе со своего телефона (в некоторых местах Фидона было электричество, и телефон можно было даже подзарядить). — Я имею в виду Весёловых? Хотя бы только Леониду Георгиевну? Может быть, ее не так сильно охраняют?

— Я не спецагент из кино, Клара, — покачал головой Мануил. — Извините. К тому же, я думаю, что на самом деле они оба мертвы.

— Почему?! — охнула девушка.

— Интуиция. Будь они живы… — Мануил не договорил.

Будь они живы, тон статей был бы иным. Плюс краткий контакт с Весёловым оставил у него впечатление, что это не тот человек, которого можно взять живым. И свою жену синетерранцам он бы тоже живой, скорее всего, не отдал. Человек, который начинал карьеру как Смеющийся Жнец, гроза бандитов, — как раз из тех, кто может сделать с человеком всякое интересное двумя спичками и леской. Он не станет подвергать женщину под своей защитой риску такого обращения. Лучше сам ее убьет.

Количество жертв среди бойцов Объединенных Сил Великих Кланов, полегших при штурме гостиницы, где жили орденцы, косвенно говорило о том же. После такой горы трупов ни один силовик не возьмет живым виновника гибели стольких своих товарищей!

Нет, официально трупов было гораздо меньше, — но Мануил пользовался не только официальными каналами.

Пока он так размышлял, Мануил не заметил, как Клара начала плакать.

— Извините… — пробормотала она, вытирая слезы руками. — Просто… Леонида Георгиевна… Я, знаете, не смотрите, что так молодо выгляжу, я просто… ну, поддерживаю юность! Так-то мне уже тридцать пять!

Мануил, которому исполнилось шестьдесят четыре, кивнул.

— И… я, знаете, с юности в образовании, у разных директоров школ работала, потом по линии магистериума пошла. И все… в основном либо дураки, либо воры, либо… ну, просто часы отрабатывают! И Леонида Георгиевна — она первая в меня поверила! Сказала, хорошо, твой проект идиотский, Клара, но сама ты умница, посмотри, как реально дела делаются, потом доложишь мне, как надо… — она всхлипнула еще раз, вытерла глаза. — И эти… эти… гребаные рабовладельцы! Дикари! Просто взяли и убили ее! Просто так! Потому что она замуж неудачно вышла!

Мануил поглядел на Клару с искренним любопытством. Такой взгляд на вещи ни за что не пришел бы ему в голову.

— Ваше сострадание делает вам честь, — сказал он. — Но на вашем месте я бы беспокоился, как нам самим выбраться отсюда.

Про себя он прикидывал: Весёлов, возможно, не успел передать информацию о торпедах. Значит, долг Мануила — выжить и сделать это вместо него.

Клара глубоко вздохнула.

— Да, конечно. Командуйте, Мануил. Я поступлю, как вы скажете.

“Действительно, умница!” — с удивлением подумал он.

1 СВР-2 — Служба внешней разведки (СВР-1 - Служба внутренней разведки).

2 Имеется в виду, представительница одного из племен, в древности расселившихся в степях вокруг огромного озера Симас. Ныне озеро и окружающие его земли принадлежат Ордену, симасцы являются обычными орденскими гражданами, и “чистокровных” — то есть с золотистой кожей и раскосыми золотистыми глазами — уже нечасто встретишь.