По дороге к бабушке

Он замер у толстого дубового ствола, пристально вглядываясь в густой орешник, заслоняющий извилистую лесную тропу, ему казалось, кто-то движется по ней, и странные звуки, каких не слышал Заповедный лес, вплетаются в шелест листвы. Солнечные блики плясали на листьях и травах, дрожали, рассыпаясь искрами в каплях росы, сверкавших огнями, как бриллианты.

Звуки всё приближались: то звонкие, как весенняя капель, то шелестящие, как осенние листья, они странно будоражили его душу. Среди яркой свежей зелени мелькнуло красное пятно, ближе, ближе, красный шаперон больше не скрывается за сплетающимися ветвями, уже вспыхнула яркими полосами пышная юбка с оборкой, и вот на тропе появилась девушка.

Он рассматривал белопенное кружево фартука и нижней юбки, сдержанный иссиня-чёрный отлив атласного корсета, простую, но изящную вышивку на блузе. Украшений на ней не было, но девушка, милоликая и тонкоталая, и не нуждалась в украшениях: водопад волос, подобных расплавленному золоту стекал на плечи из-под неожиданно богатого бархатного шаперона, сапфирами сияли ясные глаза, блестели жемчужные зубки, с губ, подобных кораллам, слетала песня, способная нежностью переливов соперничать с журчанием лесного ручья. Слишком юная и легкомысленная, чтобы подумать об опасностях такой прогулки в Заповедном лесу, девушка шла без сопровождения, пританцовывая в такт своей песне и собирая цветы вдоль тропы - простые солнечные ромашки, хрупкие и изысканные лиловые колокольчики, пунцовые дикие гвоздики, с нежным кружащим голову ароматом.

Одним прыжком он вылетел на тропу и преградил ей дорогу. Девушка остановилась, с тайным восторгом глядя на прекрасного статного красавца, густой мех которого сияние яркого летнего утра обливало приглушённым мерцанием старого серебра, и лишь сейчас вспоминая страшные истории о том, как пропадают люди, повстречав таинственных обитателей Заповедного леса.