По следам мартышки

ДОКТОР

На середине пустынной дороги лежал маленький труп животного. Я притормозил, остановился на обочине, вышел из машины и приблизился. Сперва, когда я только увидел этот небольшой комок размазанных кишок, крови и шерсти издалека, моё сердце болезненно сжалось.

"Кошка" - подумал я.

Но, подойдя поближе, я, пересилив себя, бросил все-таки взгляд на трупик и с удивлением понял, что это обезьяна.

"Откуда бы ей тут взяться?" - я присел рядом с мертвым тельцем.

"Лечение мартышками, - отчего-то подумал я, - или лечение мартышек?"

ГРЕЙС

Я мало читала комиксы. Но в последнее время мне часто снится один и тот же сон: несколько силуэтов на фоне восходящего солнца; я вижу только их очертания, как на обложке комиксов про Лигу Справедливости. У каждого свой запоминающийся силуэт.

Они по очереди начинают говорить. У каждого свой особенный голос. Я всё отчётливо слышу; а потом они говорят все вместе, и их голос сливается в один мощный хор. До восхищения прекрасный, и перед глазами у меня начинает трястись. Словно я объектив камеры, которая установлена на штативе напротив...

Я верю в силу снов. Кто-то сказал, что сны — это самый мощный инструмент работы с реальностью, я в это верю, но я не знаю, что чувствовать: страх или восхищение...

Я проснулась, лежа на диване. Толи от раската грома, толи от шума из комнаты моего младшего капризного брата.

ДОКТОР

Я бережно собрал то, что осталось от обезьяны. Мои руки окрасились темной, свернувшейся кровью, которая принялась капать меж пальцев. Я заляпал ею багажник, пока открывал его. Положил в него обезьяну, вытер руки о свой белый пиджак, снял пиджак, вытер им кровь с багажника и сел за руль.

Ехать было не так далеко и вскоре моя машина уже свернула на узкую дорожку, петлявшую по лесу. Наконец, сосны расступились и показался мой скромный дом.

Я остановил машину у крыльца, открыл багажник, достал обезьяну.

- Не до тебя сейчас, - сказал я залаявшей собаке, толкнул дверь носком ботинка, она открылась.

- Ага! - закричал Зигмунд.

- И не до тебя, - ответил я.

Я принес обезьяну в лабораторию и принялся готовиться к операции.

ГРЕЙС

В комнате непривычно пахло, когда я открыла дверь (это был запах животного, но я слишком поздно придала этому значение)... На подоконнике я сразу же увидела силуэт и замерла, как вкопанная. Сверкнула красная молния, и большая тень упала на пол, где были разбросаны игрушки и кожура от фруктов. На подоконнике сидел волосатый примат. В руках он держал заплакавшего от выстрела грома младенца. Я бросилась к детской кроватке: она оказалась пустой.

— Нет! — крикнула я. Но примат уже скрылся за пышными верхушками пальм.

Подбежав к окну, я слышала только «У-У-Уу-А-Ааа-А» и рыдания младенца среди шелеста листвы.

ДОКТОР

Операция заняла восемь часов я и изрядно вымотался. За это время я собрал и склеил разбитые кости, сшил вены и артерии, расправил раздавленные органы, зашил кожный покров.

Оставалось самое сложное. И самое болезненное.

Я вернулся в гостиную.

- Ага! - закричал Зигмунд. - Ага!

- Знаю, знаю, - пробормотал я. - Ты лучше скажи, где они?

- Ага!

Я поискал в ящике письменного стола.

- Нет там ничего, - устало сказал я. - Говори, куда спрятали?

- Ага! - ответил Зигмунд.

- Авва, - я повернулся к собаке - принеси, будь так добра.

Авва подбежала к дивану, порылась среди мягких подушек на нем и вернулась ко мне, неся в зубах пластиковую баночку.

- Чака, - я потрепал Авву за ухом и погладил по голове, взял из её пасти баночку, высыпал из нее пару таблеток в ладонь, засунул баночку в карман, подошел к бару, вытащил бутылку рома и стакан, плеснул себе пол стакана, подумал, налил полный стакан, закинул таблетки в рот, запил глотком рома, проглотил, допил остаток в стакане в несколько быстрых, больших глотков. Затем я вернулся в лабораторию, подошел к мертвому тельцу обезьяны на операционном столе, наклонился над ней, раскрыл ей рот, глубоко вдохнул и прижался своим ртом к ее маленькому рту, выдыхая в нее свою жизненную силу, частицу моей души, мою Ка.

Меня пронзила невероятная боль. Так всегда бывает. Я отстранился от мартышки и с трудом выпрямился. Меня била крупная дрожь. На подкашивающихся ногах я прошел в гостиную, завалился на диван и мгновенно уснул.

ГРЕЙС

Красные молнии на горизонте. Я не могла поверить в то что случилось. Как я буду смотреть в глаза родителям? Джунгли — это страшное место в котором нет места человеческому ребенку. Но мой младший брат здесь и я здесь. Лианы, листья, трава и грязь под ногами то пропадали во мраке, то вспыхивали красным. Я не знала иду ли я правильно или нет, но повернуть назад я уже не могла.

Сердце, душа, жизнь, страсть. Все это угаснет если...

ДОКТОР

Я проснулся оттого, что Хрю-Хрю тыкалась мне в руку своим пятачком. В теле ещё ощущались отголоски вчерашней боли, и я ощущал полную опустошенность.

Хрю-Хрю захрюкала.

- Нормально, - ответил я. - Бывало хуже. Дайте воды.

Ко мне на диван опустилась сова, держа в клюве пластиковый стаканчик с водой.

- Чака, Бумба, - Я взял стаканчик. Бумба не очень ловкая, поэтому по дороге она расплескала половину, а я, прежде чем донес стаканчик до рта дрожащей рукой, расплескал почти всё что оставалось. Тем не менее, я сделал пару глотков и стало полегче. - Который час?

За окнами явно был день.

Бумба заухала.

Ясно, значит я проспал часов десять. Ладно. Я с третьей попытки встал с дивана, качаясь, прошел к столу, где меня ждал завтрак - хлопья с молоком. Я проглотил их в один момент. Стало еще легче.

Как там обезьяна? - спросил я.

Бумба и Хрю-Хрю заговорили одновременно.

Ладно, значит подождем ещё. Она еще не пришла в себя.

- А водка есть? Авва, принеси водки.

Авва, доселе преданно смотревшая на меня, перестала вилять хвостом и тихо гавкнула себе под нос.

- Давай, давай, неси.

Она нехотя поплелась к холодильнику, открыла, зубами достала бутылку и принесла мне.

- Чака, Авва - я взял полупустую бутылку, открутил крышку и припал к горлышку. Стало нормально.

- А где Кика и Зигмунд?

Бумба заухала.

- Скоро прилетят?

Бумба ухнула в ответ.

- Хорошо что скоро, думаю, скоро обезьяна придет в себя, тогда понадобится их... - я прервался на полуслове. На пороге двери ведущей из гостиной лабораторию стояла мартышка.

ГРЕЙС

Будучи в джунглях, я боялась встретить не только диких животных, но и людей. В наших краях водились очень нехорошие персоны, которые зарабатывали на жизнь разбоями, грабежами и убийствами. Они промышляли браконьерством и работорговлей. Родители предупреждали меня о них. Одноклассники в школе пугали неприятными историями про пиратов; они описывали жестокое обращение с животными и с пойманными в их, пиратов, грязные лапы невинных людей, словно лично присутствовали при пытках и казнях.

Говорят, самый страшный и опасный из них — это лейтенант Барма, он у пиратов главный. Некоторые перекладывают вину за все жестокие действия разбойников на этого свирепого отморозка. С этим человеком (если его можно так назвать) я точно не хотела бы пересечься.

Можно сказать, что пиратов во главе с лейтенантом Бармой, я боялась даже больше, чем хищных животных. Однако...

Сон коснулся моих извилин, как слабоумие. Я легла прямо в траве и заснула. Дикие животные этой ночью меня не почуяли.

ДОКТОР

- Привет, - я осторожно помахал обезьяне рукой. - Не бойся. Ты у друзей.

Бумба тихо угукнула вслед моим словам.

Мартышка неуверенно, словно пробуя свои восстановленные голосовые связки, издала несколько тихих звуков.

- Всё нормально, - ответил я. - Если хочешь, то ты можешь идти. Я не буду держать тебя силой. Тут живут только мои друзья. Это, - я показал на собаку, - Авва. А вот свинка Хрю-Хрю и сова Бумба. Тут еще живут утка Кика и попугай Зигмунд, но они улетели размять крылья, скоро прилетят. Ты куда-то хочешь попасть?

Обезьяна издала несколько тихих звуков.

- Так считай, ты его уже нашла. Это - я.

Мартышка подпрыгнула ко мне, схватила меня за руку и принялась стрекотать без умолку. В ее глазах стояли слезы.

Я недоверчиво посмотрел на нее - Ты серьезно?

Она убрала руку и кивнула.

Я задумался.

Надо было что-то делать, и я сделал: взял со стола маленькую трубку, набил её, закурил и выпустил клуб пряного дыма. Стало совсем хорошо.

ГРЕЙС

Мне снова приснились силуэты. Теперь я могла разглядеть их получше. Почти все они принадлежали не людям, а животным! Только одна фигура, стоявшая в самом центре, напоминала человеческую. Казалось это был мужчина. Скрестив руки на груди и широко расставив ноги фигура возвышалась над остальными. Изо рта ее что-то торчало и источало густую струйку голубого блестящего дыма.

ДОКТОР

Мы разговаривали с мартышкой около часа, когда в гостиную через открытое окно влетели Кика и Зигмунд.

- Привет, ребята, - сказал я.

- Ага! - ответил Зигмунд.

Кика крякнула.

- Знакомьтесь, это Чичи, - я показал на обезьяну. - На зверином языке «чичи» значит «молодчина». Она добралась ко мне из Африки с просьбой о помощи. У её сородичей болит живот. Они лежат на земле и плачут. Так что, собирайтесь, мы едем в Африку. У моего хорошего знакомого, старого моряка Робинзона есть корабль. На нем мы доберемся до Африки и спасем бедных обезьян. Отправляемся через час.

С Африкой у меня были связаны не самые приятные воспоминания.

Пять лет назад я участвовал в гуманитарной миссии ООН в Гане. Тогда на наш полевой лагерь в джунглях напали пираты под предводительством ужасного лейтенанта Бармы. Они перебили всех сотрудников, а меня, увидев на мне докторский халат, взяли в плен и в течении полугода я вынужден был проводить жуткие опыты над животными.

Тогда я и узнал, что наводящий ужас на все побережье Барма - всего лишь игрушка, слепой инструмент в руках другого, гораздо более опасного человека - профессора Пре. Этот профессор хотел сделать животных своим оружием, беспрекословно подчиняющимся и злым. Но самым страшным было то, что он хотел проводить такие же опыты над украденными детьми, чтобы захватить страну.

Тогда мне удалось бежать. Я уничтожил свою лабораторию и записи, освободил всех животных и несколько недель скитался по джунглям. Еле живого, меня подобрала местная жительница, выходила, а после того, как я пришел в себя, я отбыл обратно на родину.

Я сделал еще пару глотков из бутылки и допил её - во рту было очень сухо.

ГРЕЙС

Я проснулась от рычания. И это был не мой пустой желудок.

Я открыла глаза и увидела перед собой черную пантеру. Она смотрела на меня своими большими желтыми глазами хищника и облизывалась. Я не двигалась, чтобы ненароком не спровоцировать кошку на нападение. Мне показалось, что она была сыта и поэтому не напало на меня сразу же. Играть с ее острыми когтями и зубами у меня не было никакого желания.

Пантера облизывалась слишком часто У меня сложилось впечатление, что она не контролирует своей язык...