Под бой часов

По давно заведенной традиции в канун нового года Он... Нет, Он вовсе не отправлялся в баню вместе с друзьями. Он вообще терпеть не мог баню ни в какой из разновидностей — ни финскую сауну, ни восточный хамам, ни русскую парную. Разве что баню по-черному, и то, как память о студенческой молодости и первой поездке на картошку.

Последнее приятное банное воспоминание было так давно, что могло бы считаться не правдой. Потому что, когда процесс из удовольствие переходит в обязанность — это уже совсем другое дело. Хмельная туса, пьяные распаренные физиономии, стук стаканов, плеск воды, повышенная температура и влажность, обязанность терпеть это все, да еще и делать вид, что тебе хорошо и весело — увольте, это не для него.

И вот, с некоторых пор, Он взял за правило, что 31 декабря — ни-ни! Никаких мероприятий, никаких корпоративов, никого и ничего постороннего — этот день только его, личный. Глубоко в памяти пряталось то, что послужило если не причиной, но последней соломинкой; теплело на душе от воспоминаний о высоком и прекрасном, смешиваясь с грустью и печалью.

Это превратилось в ритуал. Закончить накануне все дела, отмахнуться от любых заманчивых предложений. Выспаться вволю, не спешить, растягивая день в приятных мелочах и заботах. Позвонить маме, поздравить бывшую и самых близких друзей. Поколебаться и написать поздравительную смс-ку брату, но стереть ее в последний момент... И непременно отправиться встречать Новый Год на улицу, в центр города, где весело и шумно, праздничная иллюминация и переливающиеся гирлянды нарядных елок. Может быть, посидеть в кафе, или прихватить горячий глинтвейн где-нибудь на улице, по пути.

В этот раз, как и обычно, Он вышел из дома после девяти. Никакой машины — только общественным транспортом, со своего спального района. Когда некуда спешить, в голове такое же плавное, размеренное течение мыслей. Один год сменяет другой, навевая грусть, побуждая подводить итоги.

Он может быть доволен собой — успешный, благополучный, востребованный. Занимается любимым делом, отдаваясь этому всем телом и душой. Отчего же непроходящая грустинка в душе? Может потому, что дома его никто не ждет? Ни жена, ни дочь, ни даже собака... Ему же некогда, и дом — всего лишь место, где можно переночевать, иногда спрятаться от назойливого внимания или уединиться в творческом порыве. С женщинами Он предпочитал встречаться на нейтральной территории — всегда можно снять номер. Не от больших чувств, тупо следуя физиологическим потребностям.

Женщины вообще не играли в его жизни особо важной роли, кроме мамы, конечно. Разве что первая любовь, увенчанная браком и несколько увлечений, его разрушивших. После этого Он почти никогда не позволял каким-либо чувствам мешать его работе.

Время неотвратимо приближалось к полуночи, а Он неторопливо шагал по улице, в веселой толпе таких же, беспокойных романтиков, которым не сидится дома. Уже был выпит глинтвейн с пирожком, впереди маячила точка с огромным самоваром, а в голове настойчиво расцветали полузабытые фантазии.

Любовь — это слабость, от которой приходилось отгораживаться всю жизнь. Потому что он такой, как есть, и работа — та страсть, ради которой можно отказаться от всего остального. Но...

Женщина — тогда Она возникла ниоткуда, привлекая взгляд, выделяясь среди многих других. Это было на одном из предновогодних корпоративов, которые он возненавидел, возможно с тех пор.

Почему Она? Задела чем-то, может взглядом? Смотрела на него, как он на девушек-эскортниц. Он сам о ней подумал так же — таких красивых и умных жен на праздники обычно не берут.

Зачем Он вспоминает это? Волшебство Новогодней ночи? Подробности всплывали одна за другой, волнуя кровь, заставляя ускорять шаг, как будто там, за поворотом, у следующей елки по пути его ожидает Чудо встречи.

Они оказались рядом за столом, скорей всего случайно. Быть модным гостем Он привык, не слишком-то стеснялся. В какой-то умный разговор он вставил пару слов, быть может невпопад — Она смеялась. Возможно, что и над его аппетитом, предлагая всякие вкусняшки со стола — тут уж стало неудобно, ведь мужчина должен бы ухаживать за дамой, а не наоборот. Не иначе, как от неловкости и смущения, предложил проводить ее домой и странно, но Она согласилась.

Рука в руке, глаза в глаза и страстный поцелуй — память напомнила лишь это, но не место, где все произошло. Как монтаж: от шума вечеринки до тишины комнаты и мягкости кровати — лишь пара мгновений и несколько шагов. И ночь без сна, и жар прикосновений, взрыв чувств и ощущений. Все было, как во сне.

И все прошло, как сон. Закончилось ничем. Кто виноват? Он сам? Что отпустил, не стал искать, откладывал, забыл? Жалел потом, что не бросился сразу узнавать, кто она, а ведь мог, имел возможность, но закрутился, а потом все стало не так уж важно. И волшебное новогоднее приключение рассеялось в памяти туманом несбыточной мечты. До следующего Года.

И снова суета, и куча дел и множество работы — как способ заработать и оттянуться. Ну как же — елки! Удачный год и вихрь событий, внимание, признание, пьянки, угарный дым и все такое... И новогодний праздник — вновь толпа народу, тарелки, вилки, звон бокалов и смутное воспоминание. Все повторялось, как тогда, но не было Ее — той самой, из мечты... И Он глушил тоску и разочарование, и это получалось. Но показалось, что знакомые глаза мелькнули где-то там, среди чужих гостей. И Он рванулся — бесполезно. Как в кошмарном сне — Она ушла, и не догнать. Хоть Он пытался, но между ними все время кто-то был. Или что-то — то заслоняли, то задерживали разговором... И ведь не отмахнуться — он не мог себе тогда позволить это. Остался в памяти лишь взгляд, глаза в глаза, с улыбкою, прощальный.

А после... Друзья сказали, что напился, и накурил себе мечту. И Он поверил, это ведь похоже на реальность? Не то, что призрачная встреча с идеалом... И вычеркнул из головы. До следующего года.

Теперь уже выглядывал Ее специально — а вдруг? Без особой надежды, просто так, из интереса. Было скучно, рутина, так всегда, когда праздник заслоняется работой. И вроде бы не пил почти, но в голове шумело. И от этого казалось, что Она проходит мимо, почти задев Его рукой, и шлейф духов казался узнаваем. Но пока Он неуклюже развернулся, чтобы догнать, вернуть, остановить — уже не смог найти, как ни старался.

А встречу следующего Года Он пропустил. Точнее — заболел. Работа побоку, как и все веселье. Сидел дома, таблетки пил и чай с малиной вместо шампанского. И около полуночи в дверь позвонили — и там Она... Веселые глаза, зовущие губы... Костюм Снегурочки — когда он проморгался, присмотрелся, то дошло, что просто совпадение, ошиблись адресом, пришли не в ту квартиру. А Он было поверил в Чудо...

С тех пор Он ничего уже не ждал. И даже женился — ненадолго. Жена казалась близкой к идеалу, в том смысле, что ничего не требовала, согласилась вскоре, что жить вдвоем совсем не обязательно. Можно быть женатым и свободным одновременно. Без всяких условностей и обязательств, оставаться просто друзьями. Внешне — для видимости, для других — все прекрасно, и все довольны. Быть вместе иногда, на самом деле — чтобы почувствовать себя в семье. Но все же — каждый сам себе хозяин. И можно сверкать напоказ кольцом — как свидетельство, что занят, чтобы к тебе не липли. И бросить глупую затею найти единственную Ту — которая недостижима.

Он захотел забыть, и Он забыл.

Он пропустил не так уж много — пару-тройку лет всего, встречая бой курантов дома. Но Новый Год его не опустил, напомнил о несбывшихся надеждах и подарил встречу. С той самой, которую он не сберег и потерял давно.

Так случилось, что задержали рейс и он застрял в аэропорту, с друзьями, в толпе таких “счастливчиков”. Ничего страшного — шампанское нашлось, и кое-что покрепче. Пусть не звенели пластиковые одноразовые стаканы, но было весело. Своеобразная романтика дорог и дальних стран.

Под бой курантов, в то самое время, когда возможно волшебство, все обнимались и радовались, становясь почти одной семьей. И Он не отставал, тем более такая оказия, и можно безнаказанно и без последствий потискать девушек и поцеловать.

И вот одной из них оказалась Та самая. Держала за руки и глаза ее смеялись, сияли только для него, как звезды. Секунды узнавания — а ведь она узнала и не скрывала. Он радовался, как ребенок, и этому, и встрече. И руки целовал, не отпускал. Как будто бы они одни остались в толпе, которая вокруг шумела и бурлила, как море, стремясь разъединить.

Но объявление о рейсе все прервало.

— Пора.

— Мы встретимся еще? Скажи?

— Не знаю... Да, наверное.

— Когда?

— Мы встретимся... Пока.

Поцелуй был обещающим, руку не хотелось отпускать. Но все же... В толпе Она исчезла, как будто и не было ничего. А Он потом едва не заблудился, разыскивая своих. Их рейс задерживался снова, суета Новогоднего аэропорта убаюкивала стихая, и Он заснул, прислонившись к плечу друга. И только позже, проснувшись, когда растолкали, разбудили, вручили сумку и повели на рейс, вдруг вспомнил, что не записал ни телефон, ни адрес — ничего... А товарищи его твердили, что он от них не отходил, ни с кем не целовался много — не больше, чем обычно. И тогда, уже не в первый раз Он подумал, что сходит потихонечку с ума.

Смириться внешне, запрятать чувства подальше, под панцирь внешнего спокойствия и не пускать туда никого. Верить в себя и свою счастливую звезду — наперекор и из последних сил. Жить и работать, и творить. И каждый Новый Год надеяться на Чудо.

---

Совсем немного до полуночи, толпа весело шумит, готовясь считать последние секунды уходящего года. Если что-то должно случиться — то оно случится, и Он почти не смотрел по сторонам, стараясь не высматривать знакомое лицо. Кошачьим коготком сознание царапало какое-то дело, казалось, что без его завершения не должен заканчиваться этот год и начинаться новый.

Скорей, скорей — Он зажмурился, почти интуитивно захлопал себя по карманам и нащупал телефон. Оживший экран засветился неотправленным сообщением, которое он так и не стер — это наверняка подсказка, так, как оно и должно быть.

— Десять, девять, восемь, семь... — отсчет вот-вот закончится!

Не думая, без колебаний, Он ткнул на стрелочку отправления: “С Новым Годом, мелкий”. И после, уже со всеми вместе орал “Ура!”, смотрел, задрав голову, в небо, где расцветали огоньки фейерверков...

Ощутив теплые руки на висках, не сомневался, кто спрашивает, дыша тепло на ухо: “Угадай?”