Под светом чёрного солнца

Заканчивался княжеский пир. Сам князь уже покинул застолье вместе с княгиней, и расходились понемногу гости. Лишь самые заядлые едоки оставались у стола, уминая остатки яств — витязи и богатыри.

— Ты? Хочешь сосвататься к такой, как я? — девичий голос громко прозвучал в зале и шум притих, а витязи заозирались по сторонам.

У резных окон стоял витязь, и красивая девушка в дорогих одеждах стояла перед ним. Не княжна, не княгиня, но кудесница, что оставалась при дворе. Насмешливо она смотрела на витязя — молодого, смущённого. Самого молодого в дружинниках. И самого слабого. А затем она рассмеялась, и хрустальным звоном разнёсся по залу её смех, далеко, будто проникая в каждый уголок. Неужто чародействует? А затем сказала она:

— Мал и слаб ты, витязь. Не чета мне. Уходи.

И ушла сама, горделиво, даже не оглянувшись назад. А витязь постоял, склонив голову, да и ушёл из зала, и остатки гостей вернулись к трапезе. Лишь один из богатырей, самый большой и сильный, что сидел по правую руку от княжеского места, посмотрел ему вслед, вздохнул, положил окорок на деревянное блюдо, и пошёл следом. Догнал его в коридоре, и хлопнул по спине, дружески, да так, что у того дух захватило. И молвил:

— Не серчай на неё, Святозар. Дело она сказала, зелен ты и юн. Побываешь в боях, известен станешь, воинскую доблесть покажешь, с ней и богатство прибудет. Может, и оттает сердце нашей снежной девы.

Богатырь задумался.

— Если не придётся ей по любу кто другой раньше...

Молодой витязь, Святозар, посмотрел на него и кивнул. А богатырь, огромный, широкоплечий, почесал затылок и пытался сказать что-то ещё. Но не приходили к нему слова, и лишь вздохнул он, и вернулся назад, к трапезе.

Много времени прошло с тех пор.

***

Святозар отогнал воспоминания и остановил коня, огляделся.

На берегу реки, на холме, раскинулся Старгород. Величаво возвышались над землёй деревянные стены, грозно смотрели с них деревянные башни, и издали виднелись богатые городские ворота, высеченные из белого камня. За высокими внешними стенами ютились деревянные домики поменьше, между ними бежали натоптанные земляные дороги.

Весело бегала ребятня, шумели ремесленники, а вечером приветливый корчмарь мог подать браги в простой деревянной кружке, или резной, для гостей особо дорогих или же богатых. В центре же города возвышался деревянный кремль, и иногда проходил по его стенам сам князь, Всеслав Ярославович, и осматривал свои владения. Витязи и дружинники выезжали из кремля и отправлялась в свои походы, задерживаясь иногда на ярмарке, что раскинулась за стенами Старгорода у ворот.

Таким Старгород когда-то был. Не таким он стал.

Из седла коня своего, Святозар издалека всмотрелся в некогда привычные городские стены. Ни звука не доносилось из города. Мёртвая трава покрывала безжизненную землю на холме, а из когда-то белоснежных ворот вытекала чёрная дымка, струилась по земле, стекала в низины, и спускалась постепенно к реке, в которой текла чёрная вода. Не шумела больше ярмарка, лишь развалины остались от неё. По могучим деревянным стенам же расползалась сеть чёрных нитей, будто паутина, и иногда мерцала она красным. Воздух висел неподвижно, не горячий и не холодный, и вдали виднелся мёртвый лес из высохших деревьев.

Лето шло шесть тысяч пятьсот тридцать шестое от сотворения мира и в небе светило чёрное солнце, что люди прозвали Чёрным Оком. Прозвали тогда, когда людей ещё можно было встретить. Чёрный круг в небе, и огненная корона пламени вокруг него, что бросала на землю мертвенный свет. Сменило око собой привычное светило, двигалось по небу, никогда не спускаясь за горизонт, и лишь тускнела его корона по ночам. Тогда свет его становился красным, мёртвая земля выдыхала чёрный туман, а из него восставала нечисть, что пыталась убить любого встречного, или же дралась между собой.

Святозар спешился с коня, снял с головы исцарапанный округлый шлем, и поклонился далёкому городу, в котором давным-давно начинал как витязь. А затем описал в воздухе рукой круг. Знак божества солнца. Божества, которое, похоже, давно ушло из мира вместе со своим светилом. Будто отвечая ему, чёрные нити на стенах далёкого города разгорелись, как угли, засветились, затем погасли. А потом небо начало быстро темнеть. Чёрное Око так же висело на небосклоне, но вокруг него виднелись теперь звёзды.

Четырежды вспыхивают за день чёрные нити. Утром, когда возвращается свет, вечером, когда он уходит, а также в полдень и в полночь. Сейчас же наступала ночь.

Святозар устало вытер лоб кольчужной рукавицей. Здесь когда-то он родился, бегал мальчишкой по улицам, здесь смотрел в восторге на витязей и дружинников, здесь решил стать одним из них, здесь получил свой доспех, оружие и верного коня. Он по-прежнему носил их — кольчугу с вставками пластинок, шлем-купол, плоский круглый щит, палицу, булатный меч, верный лук, колчан со стрелами и амулет из волчьих клыков на запястье левой руки. Тридцать три стрелы осталось в колчане, тридцать железных, и три особенные, заговорённые, зачарованные, громовые.

Верный конь всё так же стоял рядом с ним, только превратился он в лошадиный скелет, в глазницах которого пылал зелёный огонь. Та старуха ведьма в лесу только так смогла вернуть ему верного друга. Пусть пытался он теперь его укусить за руку острыми, совсем не лошадиными зубами, пусть неохотно слушался он теперь поводьев, пусть приходилось ему скармливать шмат проклятого мяса заражённой дичи из мёртвых лесов, но по-прежнему он шёл рядом с ним.

Тем же мясом питался и Святозар, ведь не осталось больше здесь другой еды. Охотился на лесных чудовищ, пытался выжечь чёрную паутину из мяса на костре, выварить отраву, но не мог это сделать до конца. И теперь по телу его бежала паутина из таких же чёрных нитей, будто прорастая сквозь кожу, медленно, но верно распространяясь по его телу. Может быть, охота это не больше чем отсрочка неизбежного.

Он оседлал коня, надел свой шлем и бросил снова взгляд на Старгород. Два здания светились внутри города-крепости, не запятнанные чернотой. Капище древних богов и высокий терем, что стоял рядом с ним. Обитель, последний оплот в городе. Он вернётся сюда, в конце своего пути, но сегодня его дорога лежит дальше. Он тронул поводья и конь его отправился в путь.

Наступила ночь, и со змеиным шипением клубилась чёрная дымка на земле. Молча шёл сквозь неё Святозар, вглядываясь в темноту. Дымка же стала собираться в сгустки, приобретать форму, превращаться в фигуры, что шевелились в темноте. Вот уже стоят перед ним на земле смутно знакомые силуэты. Тот самый приветливый корчмарь, у которого он часто покупал брагу. Кузнец, что чинил его меч, качая недовольно головой. Милая девушка, что, краснея, подавала ему блюда в той же корчме. Боевые товарищи, что давно уже ушли, оставив его последним. Жители, что ходили по улицам Старгорода — все они снова стояли перед ним. Тёмные фигуры из клубящегося дыма, с острыми длинными когтями и зубами. Они шептали, бормотали, спотыкаясь, шли к нему, и кидались на него, пытаясь стянуть с лошади, пробить броню.

Он достал из ножен булатный меч, и поправил амулет из клыков, на левой руке, уколол до крови им свою руку, и потом провёл им по лезвию меча. Меч вспыхнул зелёным пламенем. Святозар кивнул и поскакал вперёд, сквозь толпу тёмных фигур. Скрежещущим криком заржал его конь, пыхнув зелёным пламенем, а Святозар нёсся кругами и рубил чёрные тени, что всё шептали, молили его о чём-то и скалились зубастыми пастями, стоило лишь ему оказаться чуть ближе.

Нельзя останавливаться. Нельзя спать по ночам в местах, куда просачивается чёрная дымка. Последний раз он спал дней пять назад, остановившись на древнем капище, что слабо светилось желтоватым светом. Тогда, впервые за месяцы, он смог отдохнуть и заснул. И увидел во сне старый мир, с зелёной травой и жёлтым, тёплым солнцем, друзей, семью, и девушку в дорогих одеждах. Гордую, неприступную, вокруг которой лебезили бояре и другие витязи. Но когда он проснулся, свет капища исчез безвозвратно, и чёрная дымка сочилась внутрь его сквозь щели в стенах.

Под его ударами чёрные тени исчезали, распадались в клубы тёмного дыма. Но вновь со змеиным шипеньем начал сочиться из земли чёрный туман, подниматься выше головы, клубиться. Всё затянула чёрная мгла, сквозь которую по-прежнему как-то светил падавший с неба красный свет. А потом туман расступился, и вместе с ним отступили тени. Из темноты вышла конная грузная фигура.

Конический шлем. Кольчуга. Большой круглый щит, топор за спиной. Огромный чёрный конь, и огромный хозяин. Фигура, клубящаяся мраком.

Святозар заскрипел зубами, перехватывая булатный меч, и потянулся левой рукой за пазуху. Он знал этого всадника, при жизни. Богатырь. Величайший богатырь Старгорода, что сидел по правую руку от князя на пирах. Добродушный силач, что мог поднять играючи коня вместе со всадником. Гроза врагов, и друг Святозара. Чёрная тень смотрела на Светозара пустыми глазницами, в которых тлел красный свет.

Клубящийся тёмным дымом богатырь привычно сдёрнул со спины щит, и взял в руку булаву, знакомым движением, точно так же, как когда он бросался в битву с ордами нападавших степняков. Святозар выхватил из-за пазухи большой, чёрный медвежий клык, с нацарапанными на нём письменами. Тёмный призрак добродушно рассмеялся, и двинулся в сторону Святозара.

Святозар же сдвинул в сторону кольчугу на руке и с размаха воткнул чёрный клык в руку. От раны разбежались красные нити. Чёрный клык пил кровь и в обмен давал силу. Святозар стиснул зубы, попытался сдержаться, но всё равно закричал. Нити тянулись по телу, пытались добежать до головы, опутать сердце. Он с усилием оторвал проклятый амулет и спрятал его назад за пазуху. По его рукам бежало пламя, с рук оно распространилось на его меч. Он теперь пылал кроваво-красным огнём.

— Это не поможет тебе против меня, Святозар. — выкрикнул приближающийся призрак и поднял коня на дыбы. — Ты всегда был и будешь слабее.

Они сошлись в конном бое. С разгона попытались ударить друг друга булавами. Разошлись, кружа по покрытой стелющимся туманом равнине. Вот они бегут рядом друг с другом, обмениваясь ударами. Трещит щит Святозара, летят из него щепы, а богатырь играючи отбивает его атаки.

— Для чего, Святозар? Для чего цепляться за жизнь? — голосом старого друга говорил призрачный мертвец. Могучим ударом он чуть не выбил Святозара из седла.

— Умер этот мир. Тёмные Волхвы прокляли его. — Святозар пытался оторваться от тёмного призрака, но тот легко, играючи держался рядом с ним.

— Нет больше богов, нет защитников. Уходят остатки их сил. Воцарится в конце тьма, и в ней, будет молча смотреть с небес Чёрное Око. В тишине, над неподвижной землёй — Размахивая палицей, спокойно и без натуги говорил мертвец. Его слова отдавали могильным смрадом.

Святозар молча стиснул зубы. На краях его лица надувались тёмные нити.

— Бежишь от неотвратимого, Святозар. — могучим ударом богатырь разбил щит Святозара. — сотоварищи твои ждут тебя.

Его лицо вдруг как будто оплавилось, и один за другим он принял облик собратьев Святозара. Друзей. Соратников. Знакомые лица мелькали одно за другим, но в конце снова возник облик великого богатыря. Мертвец добродушно улыбнулся:

— Прими погибель. — И ударил палицей по обломку щита. Тот отлетел в сторону.

Мертвец остановился. Замедлил ход, убрал щит на спину.

— Ты не сможешь сразить меня. Попробуй. Ни один удар твой меня не ранит. — Он расставил руки.

Святозар набрал ход, выросло расстояние между ним и мёртвым богатырём, а тот смеялся:

— Прежде чем закончится Ночь, падёшь ты от моей руки.

Пламя исчезло с орудия Святозара, и не давал больше сил чёрный клык. Святозар снял со спины лук, навёл стрелу на мертвеца.

— Слаб, как всегда, и труслив. Пробуй, юнец. Пробуй свои игрушки. — смеялся над ним мертвец.

Набирая скорость, Святозар кружил вокруг мертвеца на лошади, а тот лишь смотрел на него, поворачивая голову вслед. Как степные стрелки, выпускал Святозар в мертвеца одну стрелу за другой. Но они лишь отскакивали от него, не причиняя вреда. А мертвец смеялся над ним, привычным, знакомым голосом.

И тогда Святозар вытянул особенную стрелу. Громовой камень, прикреплённый к древку стрелы. Осколок силы старых богов, тот, что ещё не успел погаснуть. Один из трёх осколков, что он хотел сохранить до конца пути.

Жёлтым лучом, стрела разрезала мрак, но мертвец поймал её на лету рукой. И закричал, когда стрела заискрила молниями, и стала жечь его жёлтым светом. Вторую стрелу выпустил Святозар в мертвеца, развернул коня, поскакал к нему, и на ходу выпустил третью. Все три попали в цель.

Огромный богатырский конь повалился на землю, пошатываясь, и исчез, рассыпался в клубы чёрного дыма. Тёмный богатырь встал с земли, снова взял палицу. Молнии всё ещё били его, замедляя движения, но не убивали его. Он клубился туманом, терял форму, что-то говорил, но его знакомый голос превратился в голос чудовища. На скаку Святозар воткнул в него булатный меч, и тот застрял. Святозар слетел с лошади, покатился кубарем, и выпустил меч из рук. Медленно встал, пошатываясь, и пошёл к клубящемуся чёрному силуэту. Громовые стрелы всё так же били противника молниями, но истлевали, и грозились вот-вот превратиться в пыль.

— Игрушка... богов... остаток...силы... — говорил тёмный мертвец, разворачиваясь к нему.

Святозар бросился на призрака с палицей. Бил, не останавливаясь, изо всех сил. Молнии из стрел жгли врага, но жгли и Святозара, отзываясь болью в чёрных разводах на его теле. Он кричал, нанося удар за ударом, и призрак, наконец, упал на землю.

— Спасения нет... — сказал призрак и рассыпался в пыль.

Тьма отступила. По-прежнему покрывала мир Ночь, по-прежнему стелился по земле чёрный туман, но не вставали из него толпы теней, не появлялись призраки прошлого.

Они вернутся. Они всегда возвращаются. Несколько дней пройдёт, и может снова выйти из тумана богатырь, и может даже и не один. И тогда у Святозара не будет больше громовых стрел.

Святозар встал и оседлал своего коня, что попытался укусить его за руку, глядя светящимися зелёным светом глазницами.

Нужно торопиться. Он отправился на север к далёким холмам.

***

Тогда, давным-давно, старуха расхохоталась. Долго смеялась, скрипучим смехом. А он стоял в её избе и ждал, ждал ответа от неё. Вокруг в полутьме её деревянной избы, еле освещённые слюдяным окном, поблёскивали причудливые склянки с неведомыми зельями, букетики сушёных трав, горшки, завязанные бечёвкой и закрытые тряпкой. И посреди этого стоял огромный котёл, в котором старуха что-то помешивала.

— Уморил, рассмешил, развеселил старую. — Отсмеялась старуха, и утёрла лоб. Шмыгнула крючковатым носом и оскалилась, показывая единственный, но золотой зуб.

— Ты ведь, малец, — старуха важно подняла палец — мысль верную поймал за хвост. Сидит красна девица в тереме и шагу ступить не может. Будто в загадке старой, но на иной лад.

Он ждал, и слушал. В темноте на полке за старухой открылись два больших жёлтых глаза с вертикальными зрачками. Посмотрели на него, и закрылись. Старухин кот? А старуха продолжала.

— Правильно подумал, добрый молодец. Но не сдюжишь. Ежели помощь не примешь. А помощь, она бесплатной не бывает.

Она рывком подскочила к слюдяному окну и распахнула его. Стало чуть светлее, мертвенный свет потянулся внутрь избы, осветил её. Не была на полках кота. Лишь горшки и связки трав.

— Времена нынче пошли странные, причудливые, и задержалась я здесь у вас, пока хорошо всё было. Привыкла, приобжилась, привязалась. А теперь? А теперь уйду. В последний день ты меня поймал, в последний миг, витязь. И потому, перед уходом моим — помогу. Будет тебе последний шанс.

Она вдруг оказалась прямо перед ним и прищурилась хитро, подслеповатым глазом. И показалась ему, что кто-то другой стоит перед ним, смотрит на него. Старше, быть может чем Старгород...

— Пойдём, молодец, пойдём. Много полезных вещичек у меня припасено. И может быть и сдюжишь, с ними. А может и нет и всё напрасно, и сгинешь ты всё равно.

Она рассмеялась, и с грохотом стала рыться в сундуках, полках, шкафчиках, раскидывая вещи и хохоча. И снова из угла посмотрел на него кто-то большими жёлтыми глазами...

***

Святозар проснулся и потряс головой. Его конь шёл вперёд перебирая ногами-костьми. Он дремал по пути, на ходу, ведь его конь больше не знал усталости. Только днём можно было спать, так как днём тени не появляются, почти никогда. Вот и провалился он в сон, и увидел вновь дела давно прошедшие. Он ещё раз потряс головой, отгоняя наваждение, и продолжил путь.

Тьма теперь играла с ним. Первую ночь он не видел ни одной тени. Во вторую лишь несколько фигур вышли из тумана, и он легко развеял их ударом палицы. Но на третью ночь из тумана вышли богатыри. Они не говорили с ним, не нападали на него, только следовали за ним, вдали, на границе зрения, и смотрели чёрным, горящими глазами в его сторону.

Нужно торопиться.

Он останавливался у небольших речек и озёр, набирал из них чёрную воду. У одного такого озерца однажды вгляделся он в тьму источника, в своё отражение. Неаккуратная борода, лицо, покрытое шрамами. По краям лица начинают прорастать тёмные нити. А на правой щеке — шрам, развод молнии. И много седых волос на взъерошенной голове. Скорее лиходей-разбойник, а не витязь. В памяти вдруг всплыл сон о той гордой девушке в дорогих одеждах. Он надел шлем и больше не смотрел в воду. Он кипятил часть воды на костре, пытаясь выварить из неё черноту, и только потом пил. Большую же часть он собирал в бурдюки, и всё больше бурдюков нёс его конь. А в последний день, в конце своего пути, остановился он в очередном мёртвом лесу и из мёртвого дерева сделал грубые стрелы, к которым привязал небольшие кожаные мешочки, и потом направился к своей цели.

Посреди покрытой мёртвой травой степи возвышался огромный холм. Вездесущая чёрная дымка обходила его стороной, будто опасаясь пересечь некую незримую границу.

На холме росла трава. Обычная, зелёная трава, такая что покрывала весь мир когда-то в прошлом. На холме как будто дул ветерок, и трава шелестела под его дуновением, спокойно и жизнерадостно. На вершине же холма возвышалось дерево. Высотой в сотню саженей, чуждое в мёртвом мире, оно легко звенело на несуществующем ветру золотыми листьями. А на ветке его, самой нижней, висело налившееся золотое яблоко.

Святозар спешился с коня, и подошёл к незримой границе. Снял с седла бурдюки, положил их на землю. Мешочки самодельных стрел он наполнил чёрной водой, потом взял один из бурдюков и вылил его себе на голову. Чуть продвинулись на его лице чёрные линии тьмы, впиваясь в кожу. Конь его прикоснулся к невидимому барьеру копытом, и копыто его вспыхнуло пламенем. Тут же отдёрнул конь ногу. Святозар оглянулся на коня, и свистнул. Будто задумавшись, скелетное животное побежало вдаль, и вскоре скрылось.

Святозар взял топор, взвалил бурдюк с водой на плечи, и перешагнул незримую границу между землёй живой и землёй мёртвой, и пар повалил с его кожи. Начал он взбираться на холм, и горели огнём тёмные прожилки на его теле, а там, где с его тела падала на живую чёрная вода, зелёная трава немедленно вяла. На вершине холма, он сбросил бурдюк на землю, размахнулся и ударил по стволу гигантского дерева топором.

Ветви дерева зашевелились, словно подул сильный ветер, и громко зазвенели золотые листья. Святозар развязал бурдюк, вылил чёрную воду на землю, под ноги себе, и тёмная вода растеклась в стороны, убивая траву. Затем он посмотрел вверх, прищурился и достал из-за спины лук. В воздухе раздались взмахи огромных крыльев.

Сверху спускалась гигантская птица, что ярко светилась в небе. Она размахивала четырьмя оперёнными крыльями, каждое в пять саженей длиной. По её перьям бежало пламя, два огненных хвоста развевались за ней в воздухе. Она приблизилась к дереву, и зависла в воздухе, взмахивая крыльями, а на землю падали с неё горящие перья. Повернуло чудовище голову влево и вправо, посмотрело на стоящего внизу Святозара шестью глазами, а потом дыхнуло на землю длинной огненной струёй.

Земля превратилась в море пламени. Живая трава на холме стала пеплом, и пар сильнее повалил с кожи Святозара. Там, где он разлил чёрную воду, земля не горела, но чёрная вода быстро испарялась и вскоре должен он превратиться в головешку.

Он снова использовал амулет из волчьих клыков. Воткнул его в руку, провёл им по луку, и по его оружию побежало зелёное пламя. Выстрел, светящейся зелёной стрелой с кожаным мешочком. И промах. Огромная птица, размахивая крыльями, развернулась, полетела по кругу вокруг Святозара, набирая скорость. Снова дыхнула птица огнём, выжигая огненный след на мёртвой земле, и стала приближаться к Святозару.

Если бы остались те особенные стрелы. Если бы тьма не заставила потратить их на бой с мертвецами. Если бы не вышел из темноты богатырь. Но нет стрел, потрачены, и нет смысла жалеть о них. Остался один, последний шанс на победу. Призрачный шанс, за который он ухватился.

Поливая землю пламенем, птица приближалась к нему. Он же начал стрелять по ней стрелами с чёрной водой. Покрытые зелёным пламенем, они не истлевали от жара.

Он промахнулся шесть раз. На седьмой, в последний момент, когда пылающая птица почти достигла его, он попал в неё. Разорвался мешочек с чёрной водой, забрызгивая голову и глаза птицы. В тех местах, где вода касалась её, пламя тухло. Птица закричала, громким клёкотом чудовища, и не дохнула на него огнём.

Ещё несколько стрел, по крыльям, по туловищу, и вот заканчиваются стрелы с тёмной водой, из которых лишь ещё две достигают цели. Но этого достаточно. Чудовищное создание упало на землю кубарем, и забилось, хлопая крыльями. Птица кричала. В местах, где он попал тёмной водой, пламя пропало, но постепенно возвращалось назад.

Он побежал, стараясь успеть, до того, как вернётся огонь полностью, до того, как залечит птица раны, до того когда птица убьёт его. На бегу он выхватил чёрный клык, и бросился в огонь. Быстро закончилось действие тёмной воды, и вот уже начал раскаляться шлем и обжигать кожу. С криком он добежал до павшего противника, почти умирая от жара, нашёл участок из огня, и воткнул в него покрытый странными письменами чёрный клык медведя. Один из подарков от той старухи...

Снова закричала птица, и пламя её вспыхнуло красным цветом, начал раскаляться его доспех. Сильным ударом он вбил клык в кожу птицы, и побежал прочь, с трудом убегая из бушующего пламени. Он споткнулся и упал, и лежа видел, как бьётся огненная птица на земле, как бегут по ней красные прожилки, как пылает её пламя красным цветом, как приближаются красные прожилки к голове...

И вдруг огонь её потух. С жалобным клёкотом создание корчилось теперь на земле, пока чёрный клык пил её силы. Птица, что возрождалась вновь и вновь и чёрный амулет, что пожирал жизнь — ни один из них не мог взять верх. Птица не могла погибнуть, а клык — насытиться.

Хриплым голосом он позвал своего коня. Тот появился откуда-то, приблизился и вцепился в его руку, больно впившись острыми зубами в кольчужную рукавицу. Это не важно. Святозар схватился за сбрую, остатками сил приподнялся, и снял с сиденья фляжку с чёрной водой. И выпил её. Углубились чёрные линии на его коже, опутали паутиной его тело, разбежались на лицо. Правый глаз сменил цвет на чёрный. Но снова смог он встать. Будто не было ожогов, будто не оплавился его доспех.

Он снял с седла охотничий нож, обнажил его, и направился к упавшей птице, примериваясь, и принялся за работу. Вскоре замолчала птица, навсегда, и вместе с ней погибло и её дерево. Трава помертвела, золотые листья осыпались на землю, превращаясь в пепел. Вместе с ними упало и золотое яблоко, которое не потеряло ещё свой цвет и свет. Бережно поднял его Святозар, и завернул в тряпицу.

Он сделал всё, что мог. Осталось вернуться назад, в Старгород. Он снова вспомнил свой сон и девушку из него и отправился в путь.

По ночам он держал золотое яблоко в руке. Оно жгло его и коня, но отпугивало теней. И с каждым днём его свет медленно тускнел.

Нужно было торопиться.

***

В белые каменные ворота Старгорода заехал странный гость, всадник. Не остановился посмотреть на чёрную паутину, что стелилась по стенам арки ворот. Не удивился, увидев сломанные тяжёлые двери и разгромленную когда-то ярмарку. Не испугался, встретив реки тёмного тумана, что текли по земле. Не смутился, когда днём, а не ночью, из тумана восстала тень и напала на него. Просто молча, булатным мечом разрубил тень, не спускаясь на землю.

Он ехал на лошадином скелете, на котором как-то закреплено было седло. В глазах лошадиного черепа тлел зелёный свет, и видны были остатки некогда богатой гривы на шее. Гость одет был как витязь, но витязь, что бывал во многих сражениях и чудом выжил. Исцарапан и помят был его шлем, выщерблены украшали булатный меч, на спине закреплён был кусок круглого щита, что кто-то когда-то разбил могучим ударом.

Его кольчуга, когда-то добротно сделанная, выглядела так, как будто её пытались расплавить, не снимая с витязя. Железные кольца во многих местах сплавились в единую пластину, и с трудом она теперь сгибалась.

Страшен был гость лицом. Обожжено с одной стороны, со шрамами, будто разводы молнии на другой. Чёрные прожилки бегут по лицу, дотягиваясь до глаз, и в правом глазу — непроглядная чернота. Чудовище, под стать этому миру.

Гость улыбался.

Он прошествовал по дороге к терему и капищу — двум строениям, что не покрыты были тёмной паутиной, и срубил по дороге ещё двух теней. Дважды вспыхнул его меч зелёным светом, тем же, что светились глазницы лошадиного черепа его коня.

Он улыбался.

Он остановился у высокого терема, что стоял рядом с капищем. Бревенчатые стены светились чуть заметно жёлтым. А вокруг порхали маленькие птицы, будто воробьи. Маленькие, огненные, с которых сыпались иногда на землю искорки. Чары. Когда-то такими птицами Ольга, княжна Ладожская, сожгла вражеский город. И передала дар свой по наследству. Старшим девушкам рода.

Он улыбался. Огненный воробей завис около него, беззвучно разевая пламенный клюв. Будто недовольно чирикая. А потом вдруг стрелой бросился в сторону, и вспыхнула пламенем тень, что восстала из стелющегося тумана. Маленькая птичка, никак не похожая на огромную огненную птицу, с которой он сражался несколько дней назад.

Он улыбался. Он задрал голову к верхним этажам терема и крикнул:

— Хозяйка! Прими гостя, добра молодца. Напои, накорми, баньку приготовь.

Обожжённое лицо плохо слушалось его, слегка жгли кожу чёрные линии, но в здоровом глаза проскакивала искорка. Чёрный же глаз просто смотрел на терем, будто обсидиановая сфера без зрачка и радужки.

Окно второго этажа терема распахнулась. Из него выглянула девушка. Та самая, которую он видел в своём сне. Закутанная в некогда очень дорогие ткани, она скрывала левую сторону лица. Она выглянула в окно и долго вглядывалась в фигуру на земле. Вокруг скелетных копыт лошади струилась тёмная дымка. Несколько огненных воробьёв окружили её окно и недовольно смотрели на гостя, беззвучно открывая клювы. А она смотрела молча на гостя внизу. Гость же улыбался:

— Святозар я.

Девушка нахмурилась. А потом воспарила в воздух, плавно и неторопливо вылетела в окно, и спустилась к Святозару. Она парила в нескольких вершках над землёй, не прикасаясь к тёмной дымке. Долго она смотрела в лицо Святозара, и пожала плечами.

— Знаю имя я такое. Знали его как слабейшего из витязей.

Святозар смотрел на неё и улыбался. Она продолжила.

— Молви, "добрый молодец", слабейший из витязей, что чудом выжил. Чего ищешь ты в мёртвом граде, что доживает последние дни?

Святозар спустился с лошади. Отстегнул с седла свёрток, снял шлем и низко поклонился.

— Руки пришёл просить и сердца, снова. Василиса Прекрасная, стань женой моей.

Девушка моргнула, и звонко расхохоталась. Она долго смеялась над ним, паря в воздухе.

— Я вспомнила тебя, воин. Юнец, что бросал на меня взгляды, и лишь однажды осмелился подойти ко мне. Снова, такой ты, просишь руки такой, как я?

Она осмотрела его со стороны.

— Сколько лет прошло с тех пор? Давно потерян им счёт. Нет больше ни князя, ни дружины, ни жителей. Скоро падёт и Старгород, капище и мой терем. Какой безумец будет играть свадьбу в этом мире?

— Это не важно. — ответил Святозар.

— Тьма прорастает сквозь тебя. Если не случиться чуда, то жить тебе дней семь. — фыркнула девушка.

— Это неважно. — повторил Святозар.

Она помедлила, и откинула ткань, что скрывала часть её лица. Кожа на левой стороне её лица превратилась в древесную кору, и скрытый до этого глаз светился зелёным. Обычная половина лица смотрела на Святозара, сурово. Ни капли не изменившись с того времени, когда он её помнил.

— Это неважно. — сказал Святозар, но его улыбка пропала.

Сколько лет прошло с начала проклятья?

— Когда-то сильнейшие витязи сражались за моё внимание. Сильнейшие, красивейшие, богатейшие — задумчиво сказала девушка. Её светящийся зелёным светом глаз погас на мгновение. Будто моргнув. Она продолжила.

— Я не люблю тебя, витязь. Ты изуродован и скоро погибнешь. И ты не можешь предложить мне ничего, что помогло бы в этом мире. Нет смысла играть свадьбу, даже если кроме тебя нет никого. Уходи.

Святозар улыбался.

— Я не пришёл с пустыми руками, кудесница.

Он развернул свёрток. Из него струился свет.

Она наклонилась. Посмотрела внутрь и ахнула. Замерла с открытым ртом, и долго смотрела на Святозара. Переводила взгляд на свёрток, на витязя.

— Золотое Яблоко! Сердце Огненной Птицы... Но как? Нет... молчи. — она задумалась, и буря эмоций пробежала по её лицу.

— Я ведь тогда могу... — продолжила Василиса. А потом начала хохотать.

— Мальчишка! Слабейший из витязей, тот кого называли трусом, убил огненную птицу и украл золотое яблоко. Смог! Из всех сильнейших, лишь один смог, лишь слабейший справился!

Она звонко смеялась, и огненные воробьи кружили вокруг неё, беззвучно разевая клювы, как будто они смеялись вместе с ней.

— Кто надоумил тебя, витязь? Ведь ты принёс то, в чём нуждаюсь я больше всего.

— Старуха, которую я встретил в странствиях, подсказала мне. — ответил Святозар.

— Будь по-твоему. Пусть поможем мы друг другу. Но помни, витязь. Я не люблю тебя.

Она нахмурилась.

— Скоро потеряют свет и сердце и яблоко, которые ты принёс, и тогда не будет от них больше пользы. Я проведу обряд. Даст он второй шанс и тебе и мне. Но вместе с ним, последние крупицы сил уйдут отсюда. Падёт и капище и мой терем. Но ты же поможешь мне, Витязь?

Он лишь кивнул. Девушка пригласила его в терем, там он сел на одну из скамей, и впервые за долгое время, чуть-чуть смог отдохнуть. Безумный долгий путь, в погоне за призраком надежды, закончился. Он дошёл до его конца и пришёл, наконец, домой.

Василиса суетилась и торопилась, готовила капище к "обряду". Поглядывала на небо, переворачивала заморские часы с песком, и чертила на полу капища странные фигуры, с надписями на языках, которых он не знал. Он помогал ей, где мог, и ждал.

— Скоро конец придёт этого дня. И вместе с ним конец силам этого храма — сказала она, раскладывая на алтаре причудливые предметы, сердце и яблоко. В центре стояла чаша с чёрной водой.

Над чашей с чёрной водой Василиса прочитала старинный заговор, положила в неё много трав странных, и последними добавила сердце огненной птицы и золотое яблоко. И чёрная вода засветилась золотистым светом.

— Согласен ли ты, связать судьбу свою с такой, как я? — в последний раз спросила она, глядя на витязя. Святозар кивнул в ответ.

— Тогда пей. Отпей половину чаши и отдай вторую половину мне.

Сделал он, как велено ему, и выпил половину, вторую отдал ей. Почувствовал как по жилам его заструилось пламя, и увидел, как чёрные прожилки наливаются золотом. Увидел, как похожее произошло и с Василисой, и светящийся зелёным её глаз засветился светом золотым.

Они обменялись клятвами, обвенчались в последние мгновения дня, в мёртвом городе, оплетённом паутиной тьмы, с мёртвой землёй, под светом чёрного солнца, в храме ушедших богов.

Они смотрели друг на друга, и в глазах их светил золотой свет. Взявшись за руки, пошли к двери капища, наружу, и как только переступили порог древнего храма, потерял тот последние остатки своего свечения и потух его свет, навсегда. То же случилось и с теремом Василисы.

Засветились красным тёмные нити на стенах, и закончился день. Потемнело небо, возникли на нём звёзды, и наступила ночь.

Не сговариваясь, встали они спина к спине. Достал булатный меч Святозар, и побежало по нему бледное золотистое пламя. Взмахнула руками Василиса и из рукавов её выпорхнули золотистые огненные птицы.

Из земли вокруг них восставали тени. Шептали и шли на встречу к ним. А вдали, за городскими стенами, из чёрного тумана выходили призрачные богатыри.

Начался бой, и вскоре города запылал в огне. А в небе всё так же висело Чёрное Око.

2023/11/01