Подарки для вождя

Хорошо, когда в жизни есть цель.

И очень даже прекрасно, если ваша цель чистая и светлая.

При всём этом очень важно, настроены ли вы действовать решительно и готовы ли пойти ради достижения своей цели до самого конца.

Для Вадима, высокого светловолосого крепко сбитого парня, которому только что минуло двадцать пять лет, поставленная перед собой цель представлялась в воображении не просто светлой и чистой, а в определённом смысле священной и по-настоящему спасительной для значительной части человечества. И как всякая миссия такого рода она, конечно, требовала строжайшей конспирации.

Вадим точно знал, куда ему нужно попасть, чтобы одним мановением изменить течение истории к лучшему. И хорошо представлял, что должен сделать для этого.

Те герои, подвигами которых он увлекался с раннего детства, в придуманных мирах неизменно уносили его с собой в прошлое и меняли жизнь всего мира, разумеется, обязательно и только к лучшему. В каждой новой книге, что он прочёл и в каждом новом фильме, что посмотрел на любимую тему незаметные, но решительно настроенные молодые люди с немалыми знаниями и навыками, подаренными им современным миром и наукой, выбирали определённую точку прошлого и проявлялись там.Адмирал эскадры и капитаны его кораблей затаив дыхание с широко раскрытыми от удивления глазами боялись пропустить каждое слово пришельцев из будущего, стоило им только лишь слегка намекнуть, откуда и собственно, зачем они прибыли. А потом, пристыженные и просвящённые легко разносили в хлам намного более сильные флоты противников при Цусиме или же напрямую возле самих вражеских берегов. Стоило только Прыгуну заявить, с какой он миссией появился при встрече с императором российским, как тот отстранял от командования, услышав неведомые, но звучащие как гром фамилии Жукова и Рокосовского, своих военачальников – князя Горчакова или фельдмаршала Паскевича. И новоиспечённый полководец с невозмутимостью и устрашающей лёгкостью топил десант союзников, как котят в тёплых прибрежных крымских водах. А во времена Сталина немного опасный, но в то же время неизменно мудрый вождь пролетарского государства казалось, только и ждал под каждой новой книжной обложкой, когда же ему, в конце концов, протянут руку помощи из светлого и не очень будущего.

Вадима душила и тяготила окружающая обстановка, заставляла задуматься над причинами ущербности и несправедливости окружающего мира. Часто он тяжело вздыхал, когда читал или слушал о величии некогда могущественной державы, погубленной в его глазах окончательно и безвозвратно. И каждый его тяжёлый вздох приближал неизменно и окончательно к мысли о необходимости собственного вмешательства. Простая мысль, почему ничего подобного никто до него не совершил ранее, с современными-то технологиями почему-то вовсе не приходила в голову. Скоро будущий путешественник во времени определил точку излома и наметил место высадки, в районе Ставрополья, не позднее тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Насколько он знал, в те далёкие времена даже занимающие ответственные посты руководители не имели никакой охраны. И данный малозначительный, микроскопически незаметный для опытного историка факт вселял немалую уверенность в успешности предстоящей миссии. Поэтому-то стремительно приближавшийся развал Советского Союза он намеревался остановить с помощью минимальных жертв. А если быть точнее, то с помощью всего одной хирургически удалённой из жизненного полотна жизни.

На блошином рынке, куда горожане выносили последние имевшие хоть какую-то цену вещи для того, чтобы обменять их у заезжих крестьян на труды своей контрабандной сельскохозяйственной деятельности, знакомые парни, что «крышевали» рынок свели по первой просьбе с нужным человеком. Небритый щуплый мужчина в тёмных очках и наброшенным на голову капюшоном «толстовки» сразу же впечатлил Вадима авторитетно наколотыми «перстнями» на пальцах. Тёмные очки практически сползли с носа незнакомца, и парень обратил внимание на глаза. Они безумно метались вслед за резкими поворотами головы, пытаясь обнаружить опасность в любом проявлении и способ избежать её.

Он лишь скользнул взглядом по Прыгуну и тут же составил по его поводу верное мнение:

- Молодой ещё, - голос оказался низким, неприятно грубым и хриплым. – Тебе ещё сиську сосать надо, сынок. Молодой ты ещё для взрослых дел. Да и денег тебе, в натуре, не хватит, чтобы со мной расплатиться.

- Вадим, - представился парень, пытаясь разрядить обстановку и установить как можно быстрее более близкий контакт. Услышав имя покупателя, мужчина едва не подпрыгнул на месте и зло зашипел, как гремучая змея, которой наступили на хвост кованным армейским сапогом:

- Зачем мне твоё имя, паря?! Ээээ, нет, так дело не пойдёт, ты, наверное, ждёшь, чтобы я перед тобой тоже расшаркался и всю родословную, вместе со списком уголовных грешков выложил? Вали-ка ты, наверное, подальше. Ты хоть можешь представить, как я рискую?

- Я ведь тоже рискую, - обиженно напомнил о себе и одновременно намекнул мимоходом на предстоящую, отнюдь не лёгкую прогулку будущий Прыгун.

- Ладно, опустим тему. Решил, значит, в прошлое прыгнуть? Сбежать, в натуре, от нас всех таких умных и воспитанных и жизни интересной и волшебной, что окружает? Дезертировать с трудового фронта. Ты хоть слышал, малыш, сколько стоит такое удовольствие и просчитывал, доступно ли оно вообще тебе?

Вадим давно узнал мельчайшие детали операции и потому цену назвал правильную, уверенно и быстро, чем немало удивил продавца.

- А ты часом не казачок засланный? Хочешь сказать, наскрёб кучу хрустящих где-то на билет?

- Наскрёб, - последний год выдался для Вадима на редкость удачным в финансовом отношении. Немало принёс он дохода от операций на тайных сетевых биржах. Но Вадим и не думал пускаться в долгие и нудные объяснения, а просто сказал так, как оно есть. – Год выдался удачный.

- Хорошо вам богатым. Любой каприз, как говорится, - с тоской в голосе произнёс невысокий мужчина, продолжая испуганно озираться. – Эх, знаешь, я бы тоже махнул отсюда, но сказать, что меня останавливает? Ведь как назад вернуться, если не понравится что там, никто так и не придумал. Так что вроде как билет-то в один конец покупаешь. А что там на другом конце, на самом деле находится, никто конкретно толком и не говорит. Пока мне и здесь терпимо. Как прижмут до конца, так тоже махну, глазом не моргну.

- Он у вас с собой? – голос выдал волнение.

- Экземпляр дорогой, единичный. Хоть его наши родимые умники придумали, но после запрета приходится из Японии завозить, тебе лучше не знать как. Очень удобная в функционировании и компактная последняя модель, - мужчина достал из кармана небольшой серый овальный предмет с дисплеем и кнопками под ним. – Вот он, родимый, темпометр. От латинского слова, значит, названный. «Темпус», что время обозначало у той древней и в горе почившей нации. Грубо говоря, по нашему самая настоящая и на сегодняшний день самая современная машина времени.

Вадим прекрасно знал, как должен выглядеть желанный прибор и при одном взгляде на него почувствовал предательскую дрожь, что заставила заметно трястись пальцы рук. Да, это он. Не в силах вымолвить и слова, он лишь утвердительно мотнул головой.

- Видишь, вот наверху светит наша исходная дата. Тринадцатое марта две тысячи тридцать второго года. Стоит…

- Я всё знаю, мне инструкция не требуется. Я знаю, как им пользоваться, - хрипло прервал Прыгун продавца.

Продолжая вести с виду совершенно безвинную беседу они обошли лотки и ларьки рынка, разложенный на земле товар и оказались за рядом огромных мусорных баков с открытыми крышками. Наполненные всевозможными отходами человеческой деятельности они терпеливо ждали, когда их увезут подальше от города.

- Ишь ты прыткий какой. Тогда переводишь бабло на мой тайный счёт на Кипре, я получаю подтверждение и мы квиты. Нужно только шевелиться, делать всё быстро. За такими как мы все органы безопасности охотятся. И если поймают, отвертеться не удастся, мало ни тебе, ни мне не покажется…

Вечером, подрагивая от предвкушения предстоящего приключения, Вадим положил темпометр на одеяло постели. А рядом с ним бесшумный «глок». А потом долго любовался обоими так притягивающими взгляд зловещими предметами.

Воображение создавало одно за другим эпическое полотно, как он спасает страну, а заодно с ней и весь мир. Как открывает двери для прогресса и основывает новое общество всеобщей социальной справедливости.

С трудом отогнав миражи взмахом головы, Вадим вернулся из мира грёз в грустное настоящее. А затем принялся быстро, словно боялся не успеть на уходящий по расписанию поезд переодеваться. Сбросил футболку, джинсы и напялил вещи, сшитые и изготовленные по специальному заказу в мастерской, внешне полностью соответствующие выбранному историческому периоду. И хотя предметы гардероба подготовили с огромной тщательностью в соответствии с установленными размерами ботинки показались путешественнику очень неудобными и тяжёлыми. Брюки были на удивление узкими, а рубашка, казалась наоборот, излишне широкой.

Прыгун тяжело вздохнул, пытаясь привыкнуть к новому наряду, несколько раз прошёлся по комнате, а затем поднял с одеяла пистолет и спрятал его под рубашку, засунув за кожаный ремень. Взял в руки миниатюрную машину времени и набрал на панели заветную дату. Второе сентября тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Не задумываясь ни на секунду, указал место назначения и закрыл глаза, чтобы предохранить их при переходе. А затем нажал на большую красную кнопку в правом углу.

Хлоп!

С характерным звуком свернулась привычная реальность.

Хлоп!

Открылась для него новое и неизвестное пространство.

Опора из-под ног на мгновение куда-то пропала, и парню пришлось согнуть колени при приземлении уже в совершенно другом мире. Вадим открыл глаза и то, что увидел, оправдало самые смелые ожидания. Вместо маленькой комнаты, за окнами которой громоздились мрачные загаженные и исписанные граффити нередко порнографического содержания новостройки, увидел вокруг себя самый настоящий лес, ярко раскрашенный уходящим летом. Ветер успокаивающе трепал волосы, а где-то между листьев радостно и восторженно приветствовали пришельца многочисленные пичуги.

Прыгун вдохнул воздух всей грудью и от буйства запахов, что ворвались в лёгкие, у него так закружилась голова, что он едва не упал.

- Ооох, красота-то, какая, - выдохнул Вадим из себя восторг и трепет перед неповторимостью сохранившегося первозданного пейзажа.

- Наш, похоже, сука. Не макаронник и не лягушатник. По одежде видно. На колени, падла, встал. Руки за голову, - словно оглушил по голове большой снеговой лопатой голос за спиной – злой и грубый, а оттого казавшийся вдвойне лишним в окружавшем благоденствии.

Парень хотел обернуться, но тот же голос немедленно оповестил о возможных последствиях:

- Я же по-русски сказал тебе, сволочь, встань на колени. Пристрелю и глазом не моргну. Проверь гостя, товарищ Сидоренко.

Вадим очень тяжело опустился на колени. Тело вдруг стало визуально не принадлежать ему и, как показалось, значительно набрало вес. Руки тоже обрели то ли дополнительный объём, то ли прибавили десятка два килограмм и превратились в нечто настолько непослушное, что стоило немалого труда поднять их и заложить в замок за затылком.

«Где я прокололся?!»

Кто-то неслышно подошёл, и умело прошёлся пальцами по одежде и телу сверху вниз. «Пианист» извлёк из-под рубашки пистолет и радостно объявил:

- О, товарищ лейтенант, смотрите, а этот ещё вооружённый ко всему прочему!

- Забери у него темпор. Хорошо, что ещё и оружие с собой прихватил. Пятилеточку прибавил, дурень.

Перед Вадимом появился один из бойцов, что вели между собой диалог за спиной. Вид имел на удивление грозный и внушительный. Никогда прежде не видел Вадим такой совершенной и красивой военной экипировки. В руках тот держал автомат совершенно неизвестной конструкции, толстый и короткоствольный, но выглядевший настолько опасно, что Прыгун сразу засомневался, а в указанное ли время он попал. Его подозрения подтверждал матовый нагрудник – панцирь, множество защитных щитков, прикрывавших тело и шлем с затемнённой маской - забралом.

Неизвестный направил автомат на Прыгуна. Прямо на грудь Вадима.

- Ох, и не повезло же мне, - тихо и с трудом произнёс Вадим.

- Дурак ты, конечно, бесспорно, первейший, но открою страшную тайну, что не один такой, - успокоил его боец в шлеме. Голос звучал приглушенно, но всё же был хорошо различим. – Десятками каждый день сыплете. Наших мало, больше иностранцы. Хорошо, что есть антипрыгуны. Наши родимые советские учёные его разработали, без всякой там посторонней помощи. Вот только ваш брат задумает пакость, наметит проявиться где-то, а мы уже за сутки по искривлённым временным линиям знаем, где и когда намеренны твои друзья объявиться. Так что шансов у вас нет против нас никаких.

- Расим-оглы, - прервал словоохотливого бойца знакомый голос сзади, с повелительными интонациями, выдававший в его хозяине начальника и командира всей специальной группы. – Одень оленю мешок на голову. А ты опусти лапы вниз и медленно заведи их за спину. Да, медленней, медленней, сука. Не давай повода новый рапорт писать. Надоело каждую неделю отписываться.

Вадим, как и было, приказано, очень медленно переместил кисти рук от затылка к пояснице, где они немедленно попали в жёсткие тиски металлических наручников. На голову рывком опустилось невесть откуда взявшееся нечто- узкое, пыльное и душное и весь мир сократился вдруг со своих огромных просторов до пределов кончика носа, да и тот Прыгун едва-едва видел в наступившей полутьме.

- Ещё один кандидат, товарищ лейтенант, для урановых рудников на Колыме появился, - радостно заметил на ломанном русском другой невидимый солдат. – Или для алмазных шахт в социалистической республике Конго. Хорошо хоть одно. Дохнут они там быстро, не засоряют так сказать своим гнилым присутствием наше светлое общество.

- Кончай, полит подготовку, в машину его.

Следующие полчаса, напуганный до безумия, раздавленный и оглушённый происходящим Вадим провёл внутри автомобиля, на грубой металлической скамейке, где его немилосердно подкидывало на каждой кочке поселковой грунтовой дороги. А ещё через столько же уже сидел на жёстком стуле в маленькой комнате. Доставивший по назначению солдат, невозмутимый в своём рыцарском облачении сдёрнул с головы мешок, который оказался довольно пыльным и защитного зелёного цвета. А сам величественно и деловито покинул помещение.

Вадим с всё нарастающей тоской и страхом осмотрелся. В маленькое окошке, напротив, расположенным у самого потолка вечернее небо распяли толстые прутья металлической решётки, которые своим видом не допускали и малейшей мысли о бегстве. Возле стены вытянулся невысокий обшарпанный шкаф – стеллаж с открытыми полками. На них выстроились в строгие армейские ряды папки с подшитыми делами, пронумерованными на корешках. В метре от Прыгуна находился небольшой канцелярский стол, старый, видавший виды с единственным убранством – изогнутым дугой светильником, тоже, как и многое, им уже сегодня увиденное не соответствующий заявленной для путешествия эпохе.

Ждать пришлось недолго.

Дверь распахнулась, и внутрь вошли два подтянутых офицера. При виде формы, у Прыгуна перехватило дыхание. Первым делом взгляд уткнулся в блестевшие и идеально начищенные, сотворённые из прекрасно выделанной кожи офицерские сапоги, поднимавшиеся до самих колен. Зелёные рубахи – френчи пересекали портупеи с кобурами на бёдрах. Кожаные ремни опоясывали талии. Фуражки разбудили дремлющие воспоминания, очень знакомые по походам в музей и просмотренным фильмам и реконструкциям в Сети. С синим верхом, лиловой тульей и козырьком чёрного цвета. Широченные штаны – галифе, как и положено синего цвета удивляли восточной напыщенностью и объёмом. Подняв глаза, Вадим легко разглядел на форме знаки военного различия – ромбы и прямоугольники в малиновом канте.

Воздух со свистом вылетел из лёгких. Перед Прыгуном стояли два самых настоящих офицера НКВД, словно сошедших с картинок, посвящённых сороковым годам прошлого века.

Лица мужчин обращали на себя внимание решительностью, суровостью и не показной беспощадностью к врагам мирового пролетариата, что легко читалось во взоре. От их взгляда Вадим невольно поёжился. Под ним он словно не существовал или же существовал в виде вредного насекомого, которому разрешили летать до определённого дозволенного момента.

- Петров, садись за стол и веди записи, - приказал тот, что постарше, почти не разжимая губ.

- Есть вести протокол, товарищ капитан, - чётко отрапортовал молодой сотрудник карательного органа и обогнул стол. Сел на стул, отпёр ключом один из выдвижных ящичков, достал из него ручку и стопку бумаги, что положил справа от себя. А секундой позже извлёк из стола совершенно новенький, блестевший чёрным окрасом… ноутбук. Нагнулся и подключил электрическое питание.

- Готов?

- Всегда готов, товарищ капитан!

- Какой год на дворе? – с трудом прохрипел Вадим. Фантасмагория, что происходила на его глазах, казалась всё более и более странной и сюрреалистичной. Того, что он видел не могло быть. Нигде и никогда.

- Как ты и хотел. Как и пожелал владелец лампы. Тысяча девятьсот шестьдесят пятый, а что что-то не так, что-то смущает? – пробурчал немолодой офицер, недовольный, что на вопрос ему пришлось отвечать прежде подозреваемого. – Русский?

- Русский, - поспешил подтвердить Прыгун, по тону понявший, что время шуток закончилось.

- Это замечательно, что мы на контакт идём. Хорошо, что такими сознательными вдруг стали. Бить пока не потребуется. Бить пока не будем. До поры, до времени, конечно. Идейный или беженец?

Вадим с большим трудом пытался переварить вопрос.

- Ну что тебе, паскуда, не понятно-то? – тихо, вкрадчиво, совсем как самый близкий родственник спросил его сотрудник НКВД, и глаза его зло сощурились. – Решил в прошлое изменения внести или из очередной ядерной пустыни сбежал?

- Хотел мир лучше сделать… - глухо признался путешественник во времени.

- А, террорист у нас здесь, значит! – расцвёл в улыбке капитан. – И кого же стереть хотел? Запиши, Петров, в протоколе, запиши обязательно, что добровольно признался в подготовке террористического акта. Да ты мне в глаза смотри, в глаза! Я по ним сразу вижу, врёшь ты или нет. Сразу определю, сука, правду сказал или за ослов нас держишь. Попытаешься за нос водить, прямо в комнате кончу, не впервой.

- Он в вашем времени ничего особого собой не представляет…

- Опять, наверное, Горбачёв или Ельцин? Или типа того? – ухмыльнулся служитель закона.

- Типа того…

- Ты энтого… Не борзей! Отвечай прямо и ясно. Могу ведь просто отправить в общую камеру. Что в нашу, что там, где кулаки североамериканские парятся или китайцы вечно всем недовольные. Без разницы для тебя. Ох, как же там вашего брата не любят-то! За то, что власти нашей рабоче-крестьянской помогли по всему земному шару распространиться, вольно и невольно! Так и ждут такого подарочка, вот обрадуются! Живого на кусочки разорвут!

- Как же вам удалось…

Офицер добродушно улыбнулся, глядя свысока на жертву:

- Эх, парень, все ваши как заколдованные один и тот же вопрос задают. Да нам и скрывать-то нечего. Когда перед войной, значит, первые Прыгуны начали появляться, решили предупредить об угрозе надвигающейся, мы им не поверили. Сначала десятками к стенке ставили без разговора и пулю в затылок. Приказ такой пришёл, да и сами думали, что не иначе, как немецкие шпионы пожаловали. А потом Берия с инженерами пробился к вождю и полезность вашу доказал. Чтобы лица не терять перед мировой общественностью, силу свою спрятали и дали на себя гитлеровцам первыми напасть.

- Новые танки… Вертолёты…

- А зачем глупостью заниматься? – искренне удивился офицер в синей фуражке и в штанах точно такого же цвета… – Без прямого воздействия обошлись, а значит, и без больших потерь. Сделали всё просто, быстро и эффективно. Накрыли вражью орду на границе ракетами с объёмным взрывом, напалмом выжгли. Было их с утра двадцать второго июня миллионы, а к вечеру двадцать четвёртого остался количественный нуль. И пошла тогда вперёд, Европу освобождать от чумы коричневой славная Красная армия.

Вадим нервно сглотнул слюну, чуть подняв голову, а сотрудник спецслужб продолжал откровенничать:

- Учёных много прибыло из самых разных стран и эпох и знаний навезли новых, неоценимых просто не перечесть сколько. Да и наши себя во всей красе показали и немецкие неплохо подготовленные оказались. Изучили внимательно разные образцы машин времени и создали антипрыгуны, что показывали, когда и где гостей ждать надо. Потом соорудили специальные глушилки, которые никому не позволяют проникнуть вглубь веков дальше сегодняшнего дня. Да плюсом собирают у нас всех Прыгунов из других реальностей. А тех, кто глубже успел проникнуть, легко вычислили и всех их наши комсомольцы ликвидировали – в средневековье, в Древнем Египте, в палеозое. Вернуться назад они уже не смогли. Герои, комсомольцы. Подводит вас, парень, одна техническая незадачка. Прыгнуть к нам вы можете, а домой вернуться – нет. Видать законы такие физические существуют, которые обойти нельзя. Сюда вход открыт, а назад возврата нет. Понимаешь хоть меня?..

Именно в то время, когда в новом здании НКВД в Ставрополье с пристрастием начали допрашивать очередного пришельца из будущего, далеко-далеко от того места, в одном из строго засекреченных объектов стоял у широкого пластикового окна в известном каждому френче Иосиф Виссарионович Сталин и любовался панорамой новой Москвы. Его всегда тянуло к монументальным постройкам. А с новыми знаниями удалось воплотить в камень и пластик совершенно невообразимые технические решения, и потому Москва отныне выглядела необычайно красиво и невообразимо фантастично, ничем не напоминая себя старую, двадцатилетней давности.

- Нэ бэй никогда, Лаврентий, мокрым палатенцем кота! Ты ж с Сухума, с девяносто девятого будешь?

- Так точно, товарищ Сталин, - с едва заметным акцентом подтвердил Лаврентий Берия, чисто выбритый мужчина в строгом костюме, с холодным змеиным взглядом, настороженно следившим за вождём из под стёкол очков.

- Маладой ты ещё. Жить да жить. Лэт до трехсот дотянешь с новыми лекарствами из будущего, если с галавой дружить будэшь. Вот я. Всегда думаю, всэгда всё просчитываю. На катарге был. Все дураки после обэда бежали тарелки мыть, а я сваю сабаке дам. Та вылежит её чисто, и мыть нэ надо. Просто ведь всё и легко. Только падумать немного надо. Я эту историю Хрущу рассказал как-то. Помнишь, Никиту, Лаврентий?

- Помню, - нервно кивнул головой Берия, понимая, к чему клонит Хозяин. Воля Сталина одна и другой быть не может, мнение его безупречно и не обсуждаемо по любому вопросу. Выжить возле него можно только показывая постоянно свою безграничную преданность.

- Сволочь-то какая, Лаврентий, Хрущ оказался. Змея, не человек! Как только мне рассказали, что этот негодяй про меня после смерти наплёл так я его сразу и расстрелял.

- Правильно, товарищ Сталин, нет таким перевёртышам места среди нас.

Сталин закончил набивать табаком трубку и протянул перед собой руку, указывая ею Берии на многочисленные вспышки, что озарили вечернее московское небо. Совсем рядом, с космопорта в Шереметьево стартовали к большим десантным кораблям на орбите небольшие стратосферные ракеты. На борту каждой находились сотни солдат. Пройдёт несколько дней и все они, рабочие и крестьяне со всех удалённых уголков Земли, фанатично преданные тому, кто за пару десятилетий отвёл их всех из горных селений и степных аулов в фантастическое будущее, высадятся на далёкой-далёкой планете, жители которой так похожи на людей.

- Выдишь, Лаврентий, - голос вождя дрогнул. – Всё растёт и растёт наша братская семья. Скоро, совсем скоро, через месяц или два и на звёздах появятся новые социалистические республики…