Подоконник

Лео сладко нежился в лучах весеннего солнца, лишь изредка приоткрывая глаза и любуясь сквозь полудрёму клубящимися белыми облаками. Он знал, что это маленькое уютное счастье не продлится долго, но давно уже смирился с таким положением вещей и просто впитывал дневное тепло своим расслабленным телом, купаясь в безмятежности, подаренной ему весной, солнцем и тишиной. Особенно, тишиной.

— Он так и стоит, подлец. С места не сдвинется.

И вот, тишина ожидаемо закончилась, оставив ему лишь весеннее солнце. Сидящая рядом на подоконнике, Алина, вечный враг его дневной полудрёмы, немного подкрутила Глаз, усиливая резкость.

— Это же теперь его нормальное состояние… разве нет? — меланхолично отозвался Лео.

В отличие от Алины, он находился здесь исключительно ради тепла и солнца, и эмоциональное возбуждение девушки его немного раздражало.

— Плевать я хотела на его состояние! — Алина нервно повертела окуляр. — Дома у нас вертелся, словно у него шило в заднице, а тут как индийский йог, на полпути к нирване, само умиротворение, блин…

Лео немного удивлённо покосился на Алину, но вслух ничего не сказал. За тринадцать лет их совместного проживания он давно уже привык к её спонтанным лёгким истерикам. Просто не ожидал, что они продлятся и теперь. И уж тем более здесь.

— И главное, — продолжала возмущаться Алина, — я же только посмеивалась, когда это всё начиналось… Все эти хари-рама, хари-прости-господи-Кришна. Я и подумать не могла, что этим всё кончиться.

— Ну, знаешь, — Лео чуть привстал и, повертевшись, устроился поудобнее, — он над тобой не меньше ржал, когда ты на сорок семь дней отказалась от любимой пиццы с сыром и красного сухого. И тоже вряд ли думал, что вы окажетесь… так далеко друг от друга.

— Не так далеко, как хотелось бы, — хмуро ответила Алина. — Ну как оно могло так выйти? Почему у меня всё линейно, а у него вдруг такая многоходовочка?

Лео про себя лишь хмыкнул. Если кто-то и добирался сюда через множество этапов, так это как раз он. Сколько пересадок ему понадобилось? Семь, восемь, девять? Но рассказывать об этом Алине ему было лень. Да и не за чем.

— Настроился он так, понимаешь? Как бы тебе... Помнишь, мы с тобой в Рязань мотались? Ты ещё заранее билеты купила на две электрички. А уже на платформе поняла, что есть экспресс, но всё равно решила ехать, как планировала.

Алина оторвалась от Глаза и с удивлением посмотрела на Лео.

— Да, но я же тогда поступила, как дура, — объяснила она ему.

— Ну так и два сапога — тоже пара, — лаконично заметил Лео, но глядя на сузившие глаза Алины, торопливо добавил, — Шучу я, шучу. Ты бы это… верни лучше Глаз на место, а? Гарик его хватится, не обрадуется совершенно.

— И что он мне сделает? — фыркнула Алина. — Без пиццы на полдник оставит?

Лео недовольно поморщился и демонстративно отвернулся.

— Не все, знаешь ли, готовы так легко расстаться с полдником из-за твоего дурацкого хобби.

— Оно не дурацкое! — с лёгкой обидой возразила Алина.

— Ты полдня сидишь на подоконнике, глядя в одну точку.

— А что ещё тут делать? — огрызнулась Алина. — Скучно.

— Это тебе без твоего Артёма скучно, все остальные почему-то находят, чем заняться.

— Кто это все?

Лео вздохнул.

— Да хотя бы Катя с Олегом, соседи наши. Катя вон приключенческий роман пишет. Иногда аж ноутбук откладывает и кругами по комнате ходит — столько эмоций в человеке.

— Интересный роман?

— Примерно, как твой блог с тремя подписчиками. Зато, при деле человек, не скучает. А Олег её на гитаре учится играть, как он всегда мечтал. Теперь-то, с двумя руками…

— Всё-ка ты про всех знаешь, — буркнула Алина. — У них совпало так просто. Повезло.

— Повезло, — передразнил её Лео, чуть растягивая гласные. — Да им также повезло, как и вам, с разницей в неделю.

— Угу. Только я тут с тобой уже месяц маринуюсь, пока он там на Манхеттене косточки у окошка греет.

— Алина, это у нас тобой тепло здесь. А в штатах сейчас долбанный дубабрь, кости у окна можно греть, только если у тебя отопление в квартире на полную вывернуто. Ну, хотел человек пожить на Манхеттене, пусть поживёт, тебе жалко, что ли?

Алина с Лео переглянулись и какое-то время смотрели друг на друга, пытаясь сохранить серьёзные лица, но потом всё-таки оба расхохотались в голос.

— Да, — Алина вытерла слёзы от смеха тыльной стороной ладони, — что ни говори, а мечты иногда сбываются.

— Опять же, он всегда хотела осесть на одном месте…

Алина снова прыснула, но постепенно её беззаботный смех перешёл в надрывные всхлипывания. Лео недовольно поморщился.

— Да перестань уже ты. Ты же знаешь, как я терпеть не могу воду… в любом её виде. Ну подождёшь ещё немного, наверняка ему и осталось-то всего-ничего. Характер у него непоседливый, не протянет он долго в этом горшке. Сколько вообще кактусы живут?

— До пятидесяти лет, — начавшая было успокаиваться Алина снова разревелась.

— Вот же ж, — крякнул Лео. — Пятьдесят лет и правда срок, ты мне все мозги успеешь вынести.

Алина сжала губы и посмотрела на Лео взглядом, от которого он невольно втянул голову в плечи. Но тут же его собственные глаза заблестели уже настоящей тревогой.

— Гарик идёт, говорил же я тебе. Прячь свою трубу скорее! Его трубу точнее.

Но прятать что-либо было уже поздно. Алину и Лео накрыло плотной тенью и тёплый весенний воздух вдруг сменился осенней прохладой. Холодные пронзительно голубые глаза заглянули Алине прямо в душу, заполнили светом её самые потаённые уголки и начисто лишили девушку возможности, а заодно и желания, хоть что-то утаивать. Огромные белые крылья медленно сложились за спиной возвышавшегося над ними Гавриила, который с явным осуждением смотрел на Алину.

— Алина, — голос Гавриила прозвучал тяжёлым раскатом грома, и девушка невольно поёжилась, — я был уверен, что ещё в прошлый раз доступно объяснил вам, что Ангельское Око — вещь личная, и вам его брать крайне не рекомендуется.

— Так вы и не разбрасывайте тогда свои личные вещи по всему Эдему, — буркнула девушка. — Я же не виновата, что такая замечательная штука лежит без присмотра.

Головой Алина понимала, что нарывается на неприятности, но удержать себя не могла.

Небо над ними внезапно потемнело, и ещё недавно чистые белоснежные облака быстро заклубились, превращаясь в грозовые тучи. Сверкнула первая молния, и Алина, хоть и была уверена до мозга костей, что ничего плохого с ней здесь случиться не может, всё равно испуганно и как-то по-детски сжалась.

Однако, через несколько секунд раздался шумный выдох Гавриила и небо моментально прояснилось вновь.

— Прошу прощения, не сдержался, — сообщил он перепуганной парочке. — Но вы, Алина, останетесь сегодня без пиццы, я лично прослежу. — Гавриил повернулся к Лео. — А ты без лосося, как соучастник.

Подскочивший было Лео обречённо сел на подоконник, но потом вдруг придал своей пушистой мордочке самое умилительное выражение, на которое был способен. А поскольку на кону стояло столь многое, он ещё и жалобно мяукнул, как бы напрочь позабыв человеческую речь. Гавриил смотрел на него несколько долгих секунд, и на лице его явно читалась тяжёлая внутренняя борьба. В конце концов, он сдался.

— Ладно, Лео. Ты свой корм сегодня получишь, но случись такое ещё раз — сядешь на диету вместе со своей подругой.

Гавриил развернулся и исчез под тяжёлый шелест крыльев. Хотя он даже не приблизился к устройству, которое Алина окрестила “глазом”, оно тоже растворилось в воздухе.

— Ну спасибо тебе… подруга, — недовольно пробурчал Лео, снова устраиваясь на подоконнике. — Знаешь какая у архангелов память? Мне теперь лет двести на цыпочках ходить придётся.

— Ага, так я поверила, — хмыкнула Алина. — Ты лучше расскажи, как это тебе, подлецу, всегда удаётся? Ладно мы, мягкотелые, но он же архангел!

— И что теперь? Архангелы, по-твоему, бессердечные сволочи, что ли?

— Нет, наверное, — не без сомнения ответила девушка. — Но я бы уж как-нибудь устояла в такой ситуации. Несмотря на всё твоё обаяние.

— Это потому, что ты — бессердечная сволочь, — грустно заметил Лео. — Когда ты взяла меня к себе из приюта, ты мне что угодно прощала.

— Так и ты поначалу скромнее себя вёл. А всего лишь через месяц кто мне из дизайнерской кофточки решето сделал?

— Да ты имя этого дизайнера не можешь вспомнить, а случай этот припоминаешь мне каждую неделю. И ноги свои, на которые я охотился. И сброшенную с полки косметику. А ты представляешь, насколько мне скучно было, особенно когда ты работала? Как тебя такую мелочную в Рай вообще взяли?

— Хороший вопрос, кстати, — задумчиво пробормотала Алина. — Я особо и не рассчитывала. Хоть никого и не убила, конечно, но не сказать, чтобы прям по скрижалям жила. — Тут она почему-то вдруг понизила голос до шёпота. — Но, честно говоря, я как-то и не была уверена, что Рай, в принципе, существует. Это же всё про веру, ещё про религию, церковь… Пусть даже не про церковь и религию, но наверняка же про веру. А я особо и не верила никогда. Может, иногда, украдкой. А ты, прям, верил?

— Кошки, в отличие от вас, мешков кожаных, не верят в существование Рая. Они просто знают, что он существует.

— И ты прям знал, что сюда попадёшь?

— А куда ещё? — искренне удивился Лео, глядя на Алину как на идиотку.

— Ну… ты ёлку ронял каждый Новый год. И когда Артём только ко мне переехал, ты ему в тапки ссал безостановочно…

Алина осеклась, вдруг осознав, что Лео смотрит на неё теперь уже как на полную идиотку. И если раньше она разницу между просто идиоткой и полной идиоткой понимала смутно, то теперь, по глазам кота, осознала вполне отчётливо. Ей вдруг стало неловко, и она свернула тему.

— Вот бы жилец этих апартаментов на Манхеттене Артёма в окно выкинул, — мечтательно пробормотала Алина. — Его бы на улице какой-нибудь «Порш» переехал, и он бы сразу к нам. С нами-то по-любому лучше, правда?

— Ему, может, и да, — фыркнул Лео.

— Да ладно тебе. Ты же сам к нему на колени по десять раз на дню запрыгивал. Неужели, не скучаешь?

Лео снова фыркнул и изящно потянулся. Вместе с Алиной они смотрели сквозь распахнутое окно на клубящиеся внизу облака и задумчиво молчали. Так-то Лео и вправду скучал по Артёму. Всё-таки тот чесал его по-особенному. Знал, подлец, где за ухом надо, а когда и шейку пора. Алина вроде как тоже знала, но как-то меньше заморачивалась. Да и её длиннющие ногти почти любой массаж превращали в тайский, с экстремальными ощущениями. Так что, по-хорошему для полного счастья ему нужны были обе эти двуногие особи. Но раз он не признавался им в этом, в течение почти тринадцати лет, стоило ли начинать теперь?