Поединок

Эрик Рангауст обладал запоминающейся внешностью: коротышка пяти футов ростом, при этом невероятно широкий. Даже удивительно, как он не застрял в дверном проёме. Кепка, напяленная на голову, придавала ему сходство с комедийным актёром или клоуном из цирка.

Несмотря на свой нелепый вид, Эрик был мужчина серьёзный. Он принадлежал тому миру, где к проявлению уважения относятся крайне щепетильно, а неосторожно брошенное слово может стоить жизни. Поэтому, ни тени улыбки не промелькнуло на моём лице. Наоборот, я встал из-за стола, сделал ему несколько шагов навстречу, крепко пожал широкую сильную ладонь.

— Садись, Эрик, чувствуй себя как дома, — я указал гостю на кресло, а сам нажал кнопку селекторной связи. — Мэгги, золотце, сделай нам кофе.

Эрик был здесь впервые и с интересом рассматривал мой рабочий кабинет. После нескольких вежливых фраз о здоровье, детях, погоде, он перешёл к делу.

— У тебя завелись могущественные враги, старина, — сказал он.

Я развёл руками:

— Куда же без них? Денег всегда не хватает, и люди винят в этом нас, банкиров.

— Понимаю, — кивнул Эрик. — Но тут дело особенное. Ты знаешь, старик, как я тебя уважаю. Был бы разговор про кого другого, не стал бы даже вмешиваться. Но…

Дверь открылась. Вошла Мэгги с кофейником и чашками, и Эрик замолчал. Когда мы снова остались одни, он продолжил:

— Не буду тянуть, скажу прямо. До меня дошли слухи. Говорят, что кто-то собирается тебя убить.

— Что? — спросил я. — Кто?

— Ты когда-нибудь слышал такое имя — мистер Фаренгейт?

Чашка в моей руке предательски дрогнула, проливая кофе, и по столу растеклась лужица.

— Фаренгейт? — из моей груди вырвалось нервное хихиканье. — Да, я каждый день смотрю на термометр.

Гость одарил меня хмурым взглядом. Шутка не показалась ему удачной.

— Не слышал о таком, — ответил я уже серьёзно.

— Вот и я тоже не слышал, — сказал Эрик задумчиво.

— Может быть, это его ненастоящее имя? — предположил я.

Рангауст не обратил на мой вопрос внимания. Устремив взгляд в куда-то в торону, в одну точку, он заговорил:

— Мой кузен по средам играет в покер с ребятами из «Тьюлипа». И они ему рассказали, что на них выходил посредник с предложением. Парни, понятно, отказались. Им мокруха без надобности… По крайней мере, так они уверяли. Но ты сам понимаешь, сейчас кризис. Все сидят без работы. Найти кого-нибудь не станет проблемой.

Я обдумывал услышанное.

— Спасибо, Эрик. Ты знаешь, я не забываю оказанных услуг. Скидку в два процента по закладным ты сейчас заработал.

— Два процента? — в голосе Рангауста послышалось разочарование. — Старик, я думал, такая информация стоит дороже!

— Ты не сообщил мне ничего нового. В общих чертах я и сам всё знаю. Дай мне что-нибудь конкретное, и четыре процента твои.

— Замётано! — повеселел Эрик. — Попробую что-нибудь выяснить. У меня есть свои подходы к этим парням. Но думаю, тебе пока лучше исчезнуть на некоторое время.

Я его понимал. Рангауст хотел защитить свои инвестиции. Он прокручивал через меня немалые суммы, и моя смерть принесла бы ему серьёзные убытки.

— У меня на следующей неделе начинается отпуск, — успокоил я его. — Передам все дела заместителю и уеду.

— Лучше не откладывать, — посоветовал Рангауст. — Возможно, охота уже началась.

— Тогда уеду завтра же.

— Правильное решение, — согласился Эрик. — Только оставь мне контакт, чтобы можно было с тобой связаться.

Когда он допил кофе и ушёл, я некоторое время сидел и обдумывал сложившуюся ситуацию. Потом вызвал своего заместителя.

— Вот что, Финли. Мой отпуск начнётся раньше, чем запланировано. Поэтому прямо сейчас мы займёмся передачей дел.

***

Поднялся я рано: в четыре часа утра. Электричество не включал: кто его знает, может быть, киллер уже целится мне в окно из снайперской винтовки. Принимал душ и одевался я в темноте. Только свет от уличных фонарей, проникавший в окна, позволял мне немного видеть вокруг.

Хотелось спать. Вчера мы с Финли засиделись в офисе до поздней ночи. Я не уехал домой, пока не убедился, что заместитель справится и без меня, что все колёсики и шестерёнки будут крутиться как надо.

Финли толковый: исполнительный, умный и не задаёт лишних вопросов. Даже не поинтересовался, чего это мне понадобилось так резко свалить из города. Конечно, он не дурак, и наверняка связал мой поспешный отъезд с визитом Эрика Рангауста, но оставил свои догадки при себе.

Это я и ценю больше всего в сотрудниках — умение держать язык за зубами. В банковском бизнесе главное — общественное мнение. Оно может вознести тебя на вершину, а может растоптать в прах и уничтожить. Рангауст вчера подумал, что я боюсь за свою жизнь. Но он понял неправильно: меня испугало то, что выплыло имя Фаренгейта. Если поползут слухи, то дело плохо. Конечно, никто ничего не сможет доказать, и юридических последствий не будет, но моей репутации придёт конец.

И винить в этом я должен только себя. Сам нарвался на неприятности. Раньше мои операции проходили гладко, и я воспринимал это как должное. Но оказывается, всегда надо быть готовым к тому, что произойдёт какой-нибудь сбой. Вот ещё один урок, который мне преподала жизнь.

Но довольно размышлений! Всё, что нужно было сделать, я сделал ещё вчера. Банк в надёжных руках заместителя. Документы в порядке, счета оплачены, завещание (на всякий случай) заверено. За домом присмотрит прислуга. А мне пора сделать шаг в неизвестность.

По лестнице я спустился в гараж. Прошёл мимо «Кадиллака»: нет, друг, сегодня я на тебе не поеду, слишком уж ты приметный.

Забрался в потрёпанный «Фордик». Эткинс, механик, за ним следил: менял масло, заливал бензин. Старичок сразу завёлся и довольно заурчал. Давно мы с ним не ездили вместе. Да, пожалуй, с прошлого раза и не ездили.

В багажнике уже лежала приготовленная с вечера походная сумка с самыми необходимыми вещами. На заднем сиденье винтовка — надёжный, проверенный Ремингтон-700. Ещё я носил при себе пистолет.

На мне была простая, демократичная одежда: джинсы, клетчатая рубашка, бейсболка. Обычный парень из среднего класса на обычной машине.

— Счастливого пути, сэр! — произнёс охранник, открывая ворота. Никаких лишних вопросов, как ему и положено. Я довольно кивнул: люблю, когда действуют чётко и по инструкции.

Мне нравится уезжать из города до рассвета, когда все ещё спят. Нравится смотреть на ночные огни, на цепочки фонарей вдоль шоссе. В такие минуты я чувствую особый подъём духа, какую-то охватывающую всё моё существо радость жизни.

На въезде на автостраду я расплатился своей карточкой. Специально так сделал, чтобы оставить за собой следы. Пусть киллерам будет проще меня найти.

Восход солнца застал меня в придорожном кафе. Я читал утреннюю газету, прихлёбывал кофе и впихивал в себя отвратительную дешёвую еду. Холестерин, сахар, усилители вкуса — ужас, что простые люди едят! А потом умирают, не дожив до пятидесяти. Но в этом мире каждый сам волен распоряжаться своей жизнью…

Из кафе я позвонил Толбертону и сообщил ему, что приеду на пару недель поохотиться.

В пятидесяти милях северу от Суимзи, недалеко от деревушки Пиктрейл, у меня есть домик в лесу. Я плачу Толбертону, местному егерю, чтобы он присматривал за ним.

Позавтракав, я отправился дальше, расплатившись более чем щедро: официантка в кафе получила на чай стодолларовую купюру, такую же я оставил на заправке. Не потому, что мне нравится швыряться деньгами или привлекать к себе внимание. Для самого себя я объяснял свои действия так: удача не любит скупых и, напротив — благоволит щедрым. И поэтому, ввязавшись в смертельно опасную игру, я задабривал капризную фортуну, пытаясь сыскать её расположение.

Какой-то парень на обочине поприветствовал меня поднятием руки. Я помахал ему в ответ. Ты мне — я тебе, так устроен этот мир. Неважно, касается это денег или проявлений вежливости. Интересно, был бы этот парень столь же дружелюбен ко мне, если бы я ехал на «Кадиллаке»? Думаю, вряд ли. Деньги возводят между людьми прочные барьеры. Ещё прочнее, чем сословные перегородки.

Так, философствуя и размышляя об отвлечённых предметах, я пересёк границу штата, свернул с автострады и въехал в Суимзи. Там остановился, чтобы сделать покупки. Набрал в супермаркете продуктов на пару недель. Потом пополнил запас патронов и медикаментов.

Проезжая мимо магазина модной одежды, я затормозил: мне пришла в голову любопытная идея. Через пятнадцать минут мой кошелёк похудел на триста долларов, а манекен с витрины перекочевал в багажник «Форда». Держу пари, что сегодня вечером продавец будет рассказывать в баре своим приятелям историю про эксцентричного покупателя, посетившего его заведение.

Во второй половине дня я наконец добрался до Пиктрейла. Толбертон ждал меня в офисе лесного управления. Я забрал у него ключи от своей хижины, заплатил за охотничью лицензию. После того, как с формальностями было покончено, егерь позвал меня в бар выпить пива.

Он это сделал, чтобы показать новоприбывшего местному люду. К чужакам в этих глухих краях относятся настороженно, и Толбертон демонстрировал всем, что я тут человек неслучайный, раз он со мной пьёт. Ведь он не будет пить с кем попало.

Пиво оказалось на удивление приличным для такого захолустья, и я с удовольствием провёл в баре пару часов. Немного поболтал с посетителями заведения. Это важно. На кону стоит моя жизнь, и любая мелочь может оказаться существенной. А нормальное отношение местных жителей — совсем не пустяки. Друзьями мы с ними не сделались, но теперь они меня знали: городской хлыщ, при деньгах, друг Толбертона. В общем, я стал для них привычной и понятной деталью местного пейзажа, чего мне и надо было.

После посиделок с егерем я отправился в свой охотничий домик. Он находился на опушке леса, в трёх милях от деревни. Толбертон хорошо следил за моим имуществом: стёкла были целы, замки в дверях смазаны, телефонная линия исправна.

С первого же дня стоило проявлять осторожность. Поэтому я уложил вместо себя на кровать манекен, а сам устроился в углу: расстелил одеяло, забрался в спальный мешок, рядом положил «семисотку».

Спал я крепко, без сновидений, а когда проснулся на следующее утро, то принялся за дело: надо было подготовиться к приезду незваных гостей и найти себе позицию для наблюдения. Мне сразу приглянулась высокая сосна. С неё как на ладони был виден мой участок и просматривались обе дороги, ведущие к дому: грунтовка, по которой я приехал, и лесная тропа.

В хозяйственной пристройке нашлись доски. Я обвязал их верёвками и поднял на дерево. Приколотил их гвоздями к веткам — получился прочный настил. Натянул тент для защиты от дождя и ветра. Поднял наверх коробку с запасом еды и воды.

У меня была приличная фора по времени, и я работал не торопясь, с удовольствием. Закончил обустройство позиции к концу дня, полюбовался творением своих рук.

А вечером я позвонил Рангаусту и продиктовал ему свой адрес. Потом связался с Финли и попросил его выслать по почте в Пиктрейл документы, которые мне якобы нужны. Также попросил, чтобы из банка сюда же отправили последний отчёт по ценным бумагам. Сделал ещё несколько ненужных звонков на тот случай, если вдруг киллер до сих пор не напал на мой след. После этого мне оставалось только сесть в засаду и ждать.

Дни тянулись за днями. Погода стояла хорошая, и я почти всё время находился в своём логове на дереве, внимательно наблюдая за окрестностями. Спал тоже там, наверху.

Но гостей не было. Только иногда заезжал Толбертон. Когда я видел его приближающуюся машину, то спускался вниз по верёвочной лестнице и встречал его в доме.

По вечерам я устраивал спектакль. Усаживал в кресле манекен, так чтобы его силуэт был отчётливо виден в окне. Трюк, подсмотренный мною в каком-то старом фильме. Не то что бы я всерьёз рассчитывал на эту незамысловатую уловку, ну а вдруг?

Иногда я выбирался в Пиктрейл и сидел в баре, слушал последние сплетни. Событий в деревне было мало, и если бы кто-нибудь заметил в окрестностях нового человека, то об этом тут же стало бы известно каждому.

На исходе второй недели меня охватило беспокойство. По всем расчётам, незваные гости уже должны были нагрянуть, но никто не появлялся. Что-то пошло не так.

В таком тревожном ожидании я и находился до тех пор, пока противник не сделал свой ход. Надо признать, он провёл свою партию виртуозно и обыграл меня вчистую. Единственная его ошибка — неточный выстрел.

Дальше мои воспоминания спутанные и противоречивые. Только что я сидел наверху, с винтовкой, а в следующий момент уже стою на четвереньках, на земле. А в плече разрастается резкая, жгучая боль.

И ещё такая картинка стоит перед глазами: там, где я только что сидел, вторая пуля ударила в ствол дерева и выбила из него щепки. А, может быть, мне это показалось. Ведь я свалился вниз и не мог ничего такого увидеть.

В общем, как бы то ни было, после выстрела я упал и удачно приземлился на кучу сухих листьев. Мне повезло: ноги остались целы.

А потом сверху прилетела моя винтовка, ударив меня прямо в раненное плечо. Боль была дикая, в глазах на мгновение потемнело, и я едва не потерял сознание.

Но и в этой ситуации моя голова работала ясно. Я понял, что киллер меня перехитрил. Каким-то образом он подобрался ко мне незамеченным, обнаружил мой наблюдательный пункт и сделал свой выстрел. По всей видимости, он опытный снайпер. Один-ноль в его пользу, но я всё ещё жив.

Я прикинул возможную позицию противника. По всей видимости, он где-то на холме, значит, крыльцо простреливается, и в дом мне просто так теперь не попасть. Надо пробираться в обход.

Подхватив здоровой рукой винтовку, я двинулся по лесной тропе под прикрытием деревьев. Идти было нелегко: пот лился с меня градом, боль, казалось, решила меня доконать. Наконец, я добрался до хижины. Окно было открыто, но перелезть через подоконник стоило мне немалых усилий — я снова едва не потерял сознание.

Потом были несколько тяжёлых, неприятных минут, пока я, ругаясь на чём свет стоит, одной рукой рылся в сумке и искал обезболивающее. И только когда у меня получилось вколоть себе тюбик-шприц с морфином, только тогда я вздохнул с облегчением: этот раунд мне удалось отыграть. Да, моё плечо прострелено. Зато киллер не знает, убил он меня или нет.

Мой взгляд упал на горящий индикатор автоответчика: для меня было сообщение. Я нажал на клавишу, и из динамика раздался сухой голос моего секретаря:

— Сэр, Вы просили сообщить, если будут какие-то новости от мистера Рангауста. Полчаса назад мистер Рангауст позвонил мне и передал следующее. Цитирую дословно: «Я узнал имя парня. Его зовут Дерек Ларманч. Кличка „Пыльный призрак“. Ветеран войны во Въетнаме, снайпер. Работает всегда в одиночку».

— То, что он снайпер, уже не новость, — пробурчал я, — Твои сведения запоздали, Эрик.

Впрочем, я рассудил, что информация имеет некоторую ценность: теперь мне было известно, что противник один. Это меня подбодрило. Окажись их двое, не знаю, чтобы я стал делать. Но с одним я рассчитывал справиться, даже будучи раненым.

Морфин начал действовать — боль отступила. Надо было торопиться: наверняка киллер сейчас придёт проверить меня.

Я вколол себе второй тюбик с морфином. Потом снял одежду и кое-как замотал плечо бинтами. Накинул на себя плащ, чтобы не ходить голым.

Напялил свой пропитанный кровью костюм на пластиковый манекен. И потащил его через лес к тому месту, где меня подстрелили. Одной рукой действовать было неудобно, но с обезболивающим дело пошло на лад. Я уже предвкушал свою победу: меня охватила эйфория, а пьянящее возбуждение азарта придавало мне сил.

Я приволок манекен к нужному месту и уложил его лицом вниз на кучу листьев. Рядом бросил свою винтовку, а сам притаился в кустах с пистолетом.

Я боялся только одного: что действие морфина кончится раньше, чем придёт Дерек Ларманч. Но ждать пришлось недолго.

Он двигался бесшумно и появился на поляне неожиданно. Но я уже понимал, что имею дело не с дилетантом, и был к этому готов. Увидев манекен, убийца некоторое время настороженно наблюдал, потом расслабился и подошёл ближе. Отбросил ногой лежащую на земле винтовку.

— Что за чёрт! — он заметил подмену.

Я прицелился ему в спину:

— Брось ствол! Потом подними руки вверх и медленно повернись.

Дерек швырнул оружие на землю, развернулся, осклабился на меня щербатой ухмылкой:

— Кажется, ты меня поимел. Но и тебе тоже досталось.

— Ты был крут, — согласился я. — Как у тебя получилось подобраться ко мне незаметно?

— Прошёл пешком через лес, — сказал Дерек. — От Винслоу ведёт заброшенная тропа. Раньше по ней водили туристов, а теперь она заросла. По ней не проехать, но можно пройти. Полдня пути.

— Про эту тропу надо ещё узнать, — заметил я.

— Расспросил местных в Винслоу, — сказал Дерек. — Закурить можно?

— Не делай резких движений. Не прячь от меня руки. Не вижу твоих ладоней — стреляю без предупреждения.

Киллер кивнул, медленно, двумя пальцами вытащил из кармана пачку «Мальборо», потом зажигалку. Раскурил сигарету, вдохнул едкий дым.

— Я умею добывать информацию, — сказал Дерек. — «Всегда знай поле боя лучше, чем противник». Этому научил меня мой сержант. Там расспросить, там приметить… Хочешь расскажу, кто тебя заказал? — спросил он.

— Любопытно послушать, — хмыкнул я. — Говори.

Дерек затянулся, он выигрывал себе лишние секунды жизни. Я не возражал: парень это заслужил.

— Ничего личного. Для меня это просто работа, понимаешь? Решил срубить десять штук.

Я нахмурился. Десять штук? Посредник ему явно недоплатил. Услуги исполнителя с такой квалификацией стоят дороже.

— Так что ты знаешь про заказчика? — спросил я.

— Заказчик — мистер Фаренгейт, которому ты перешёл дорогу. Это страшный человек, и он не остановится, пока не закончит начатое, если не…

— Если не?

Дерек посмотрел мне в лицо и убеждённо произнёс:

— Никто не знает его настоящее имя. Мистер Фаренгейт — настоящая загадка. Но я знаю, как мы можем до него добраться, если объединим усилия. Убьёшь меня — потеряешь свой единственный шанс выпутаться живым из этой истории.

— Как же ты до него доберёшься, — равнодушно спросил я, — если не знаешь, кто он такой?

Дерек усмехнулся:

Мне стало известно, что у него есть одно слабое место: он очень азартен. Каждый год в сентябре он ездит в Лас-Вегас. Там-то мы и сможем его достать.

Я покачал головой:

— Хорошая попытка, но нет. Мистер Фаренгейт, действительно, очень азартный человек, но Лас-Вегас его не интересует. Если хочешь знать, его хобби — охота.

— На людей? — в глазах Дерека мелькнуло понимание. Всё-таки он был не дурак и соображал быстро.

— Да, — согласился я, — на людей. Или, пожалуй, лучше назвать это иначе. Ведь если охотник сам ставит на кон свою жизнь, то это уже не охота, а дуэль. Или поединок.

— Вот дерьмо! — выругался Дерек.

Внезапно он щелчком пальцев отправил окурок мне в лицо и выхватил из внутреннего кармана пистолет.

Настолько ловко он проделал этот трюк, что у него почти получилось. Но всё-таки «почти» не считается: ему не хватило какой-то доли секунды, мой Кольт выстрелил быстрее.

Три пули вошли в Дерека, и он рухнул как подкошенный. А следом за ним и я тоже не удержался на ногах и упал. Действие морфина заканчивалось, вернулись боль и слабость.

Я лежал на земле и думал о том, что в этот раз всё пошло наперекосяк. И если начистоту, то я выжил только случайно. Надо смотреть правде в глаза: годы берут своё, мои навыки уже не те, что раньше. Пора найти себе другое хобби. Мистер Фаренгейт должен исчезнуть, уйти в небытие.

А сейчас у меня есть более важные задачи: мне нужен врач. И адвокат. Но сперва надо закончить начатое. Я заставил себя подняться с земли. На подгибающихся ногах подошёл к Дереку и сделал контрольный выстрел.