Поезд в никуда

Валентина Сенчукова

ПОЕЗД В НИКУДА

Я не помнил, как оказался на железнодорожной станции. Все события, что были «до» стёрлись из памяти. И как я не пытался вспомнить, это не удавалось. Воспоминания исчезли. Прошлой жизни будто никогда и не было. И всё то, что я никогда не должен был забыть, было забыто.

Я огляделся.

Я был один.

Пустой перрон, ни поездов, ни людей.

Небо стянули пасмурные тучи. Глухо завывал ветер. Моросил дождь. Я зябко поёжился и поднял воротник пальто. Теплее не стало. Я пританцовывал на месте, пытаясь согреться. Но всё без толку. Холод проникал под одежду, впивался ледяными жалами в кожу, ломил кости. Но одно я знал точно — я не должен был никуда уходить, чтобы не пропустить поезд. Ведь следующего придётся ждать очень долго.

Не знаю, почему у меня была такая твёрдая уверенность в этом?

Я вгляделся вдаль. Ничего. Прислушался. Тишина. Абсолютная. Мёртвая. В которой нет ничего, кроме голосов дождя и ветра. Мне хотелось крикнуть, чтобы разрушить эту тишину. Но я не мог. Что-то останавливало. А что, я понять не мог. Пока не мог.

Ветер гонял опавшую листву и скомканные тетрадные листки. Я поднял один из них. Аккуратно развернул, чтобы не порвать. Буквы одного-единственного слова растеклись от сырости, и прочесть было невозможно. Я положил листок в карман пальто. Машинально, на автомате.

Быть может, когда-нибудь я смогу прочесть?

Едва ли не над самым ухом раздался протяжный гудок.

И как я не услышал, как прибыл поезд?

Гостеприимно открылась дверь. Я сделал глубокий вдох и шагнул внутрь.

От тепла я сразу разомлел. Оглядел осоловелым взглядом вагон. Никого не было. Похоже на этот раз я единственный пассажир. Я сел. Откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Поезд тронулся в путь. Монотонный стук колёс убаюкивал…

Я не знаю, как долго спал. Я проснулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Кто-то глядел на меня, а я боялся открыть глаза.

— Я знаю, что ты не спишь, — сказал кто-то тихим голосом, лишённым каких-либо эмоций.

Я открыл глаза. Напротив меня сидел серый человек. Именно серый. Серая кожа лица, серые глаза, серые ботинки, серый костюм, даже волосы и те были серого, мышиного цвета.

— Как давно ты в пути? — спросил серый человек.

Я пожал плечами, понятия не имея сколько проспал.

— Даааа…— протянул серый человек и широко улыбнулся.

Мне стало не по себе от его улыбки. У серого человека оказались длинные, слишком тонкие, для человека зубы. Они были тоже серого цвета, и походили на иглы. Приглядевшись, я заметил, что у его глаз нет белков, а только сплошная серая радужка, а пальцы на руках слишком длинные и тонкие, паучьи...

Я напрягся, искоса глянул по сторонам. Вагон был полон серых фигур. Все они сидели на своих местах, низко опустив головы. Из-под глубоких капюшонов нельзя было разглядеть их лиц. Но почему-то я был уверен, что все они такие же серые, как и у человека напротив.

— Ты можешь это разобрать? — серый человек протянул мне скомканный листок бумаги.

Я осторожно взял бумагу из его рук, отметив про себя, что на пальцах серого человека нет ногтей. Я аккуратно разворачивал листок, миллиметр за миллиметром, боясь разорвать ставшую хрупкой бумагу. Буква за буквой, слог за слогом и вот я смог прочесть когда-то размытое влагой слово.

— Воспоминания… — прошептал я.

Глаза серого человека стали больше. В зрачках, вспыхнуло что-то похожее, на эмоции.

И поезд резко остановился…

***

Серый человек медленно поднялся. Я глянул в окно. Место, где остановился поезд, было окутано туманом. Сквозь мутную пелену проступали смазанные очертания очередной станции.

Серый человек благодарно кивнул мне и направился к выходу. Он нырнул в туман, и я услышал звук. Резкий, как хлопок. Я вскочил на ноги и бросился к выходу.

— Эй! — крикнул я, держась за поручни.

Серый человек обернулся. И я увидел, как его серое лицо начало трескаться, как стекло. Серый человек махнул мне рукой, и исчез. От него осталась лишь облако серого, блестящего, как сталь крошева, которое тут же поглотил туман. Но на краткий миг я увидел его настоящего. Он широко улыбался, и выглядел, как обычный парень. Рыжие волосы развевал ветер, зелёные глаза сияли. Он стоял на зеленеющем весной поле, держал в руках букет цветов. Я даже чувствовал их благоухание.

«Скоро она придёт…» — услышал я голос серого человека, и поезд тронулся.

Я с трудом удержался на ногах. Я не упал, хоть и был близок к тому, чтобы свалиться на рельсы. Воображение тут же подкинуло нелицеприятную сцену, как мне отрезает ноги, и я лежу искалеченный и истекающий кровью. Но лишь на миг. Все мысли исчезли из головы, когда я увидел бегущего по полю мальчишку, рыжего, растрёпанного, сжимающего в руке бечёвку воздушного змея. А змей, ярко-алый, парил в небе. Высоко-высоко. Душа мальчишки ликовала. И я почувствовал странное, необъяснимое волнение, глядя на этого змея и на мальчишку. Машинально я запустил пятерню в волосы и взъерошил их. На пальцах остался рыжий волос.

— Эй! — крикнул я, но мальчишка меня не услышал.

Двери захлопнулись перед самым носом, я упал на пол, а когда подбежал к окну, за стеклом вновь был туман, сизый, густой, в серой пелене которого ничего не было видно.

Поезд вновь уносил меня в никуда, разрезая яркими фарами туман. Стучали колёса, отбивая ритм. Свистел ветер за окном.

Я опустился на своё место, и погрузился в странное состояние, то ли полусон, то ли морок. Мысли притупились, стали далёкими и чужими. Время будто бы остановилось, а сам превратился в безропотное существо, балансирующее между сном и бодрствованием.

Я клевал носом, не замечая никого и ничего вокруг.

— Мне так страшно, вы можете помочь мне? — раздался над самым ухом тоненький голос.

Я встрепенулся, как разбуженная птица. Растерянно огляделся. Около меня стояла маленькая девочка в одном ботиночке. На вид ей было лет семь-восемь. В руках она держала плюшевого мишку, грязного и потрёпанного. Одета она была в голубое платьице, вот только подол был в бурых кляксах. Волосы заплетены в две косички. Глаза, большие и карие, глядели на меня с мольбой. Вокруг них залегли глубокие тени.

— Мне очень страшно, — повторила девочка, — вы можете проводить меня?

— К-куда?

Девочка ткнула пальцем в черноту за окном:

— Мне уже пора…

***

Поезд остановился. Двери со скрежетом открылись. Пахнуло дождём и прелой листвой. Потянуло холодом позднего, осеннего вечера. По спине тут же пробежалась колючая щекотка.

— Идём, — девочка потянула меня за рукав к выходу.

Я подчинился. Да и как я мог отказать ребёнку, молящему о помощи?

Мы сошли с поезда. Темнота окутала нас со всех сторон. Темнота, в которой не было ни единого проблеска света.

— Я ничего не вижу, — прошептал я.

— Не бойся, поезд не уйдёт без тебя…

Девочка достала из кармана платьица фонарик, стукнула его о коленку. Маленький белый свет полоснул осеннюю мглу. Фонарик был совсем крошечным, размером с шариковую ручку.

— Это мне папа подарил, — похвасталась девочка.

— А где сейчас твой папа?

— Я не знаю, — и девочка тяжело вздохнула, немного помолчала и горячо зашептала, — они ищут меня… мама и папа…, и они очень переживают… я должна помочь им… и тогда…

— Что тогда?

— Тогда всё будет хорошо…

Девочка вцепилась ледяной, липкой ладошкой в мою руку:

— Идём скорей!

Она потянула меня за собой, в лес. В густой, дремучий лес, где тьма навсегда обосновалась меж хвойных великанов.

Я оглянулся назад. Мутным пятном маячил свет в вагоне. Мне хотелось вырваться из цепкой хватки девочки и рвануть назад, к поезду. Но её холодные пальчики намертво вцепились в моё запястье.

— Ещё немного! — подгоняла она меня. Голосок её из жалобного превратился в капризный. Какой должен быть у избалованного ребёнка, когда ему что-то нужно во что бы то ни стало.

Порывы ветра раздували полы моего пальто, трепали волосы. Холод проникал в каждую клеточку тела, в каждую клеточку мозга. Мертвецкий холод. Холод из ниоткуда. Он высасывал энергию. Я уже чувствовал, как силы медленно покидают меня.

Но я безропотно, как баран на заклание, следовал за девочкой.

И вот уже мохнатые еловые лапы стегали по лицу, цеплялись за одежду.

Мы заходили всё дальше и дальше в лес. Под ногами хлюпала грязь.

— Стой! — вдруг сказал я, — расскажи мне, зачем мы туда идём…

Но девочка и слушать меня не хотела.

— Ещё немного… ещё немного, — твердила она без конца.

— Мы же заблудимся…

— Ещё немного…

Она остановилась сама. Встала, как вкопанная и посветила фонарикам под ель.

— Там, — прошептала девочка.

— О... Боже…

Под елью лежало тело. Маленькое растерзанное тело в голубом платьице. Личико посерело, один глаз был выклеван птицами, а второй, широко раскрытый уставился в сторону. Ручонки вцепились в кору дерева.

— Ты должен помочь, — сказала девочка.

Я сглотнул горький ком, вставший в горле:

— Чем?

Ведь очевидно было, что уже никто не в силах помочь этому несчастному ребёнку.

— Ты должен отнести меня на дорогу…

— Отнести на дорогу, — эхом повторил я, не отрывая взгляда от тела.

— Да, и тогда меня найдут.

Я кивнул. Осторожно подхватил на руки почти невесомое тельце и понёс. Девочка бежала вприпрыжку чуть впереди, подсвечивая путь фонариком. Её косички подпрыгивали. Она напевала под нос какую-то детскую, беспечную песенку, будто бы я не нёс её труп на руках, а мы попросту гуляли. И вовсе не по дремучему лесу, а по парку.

— Вот сюда, — ткнула она пальцем, когда выбрались из леса…

Я послушался, положил тело на обочину. Девочка примостилась рядом, сжимая в одной руке фонарик, а другой прижимая к груди медвежонка.

— Возвращайся, — велела она, — возьми это.

Она протянула мне смятый тетрадный листок.

— А ты? — спросил я.

— Меня скоро найдут, и я буду дома. Они ищут меня далеко-далеко отсюда, им и в голову не может прийти, что я здесь.

Она вновь запела какую-то детскую песенку, потеряв ко мне интерес.

Я бросился бежать прочь. Ноги заплетались. В затылок плевал дождь. Уже схватившись за поручни, я оглянулся. В кромешной темноте горел крошечный огонёк. Маленькая девочка сидела около своего тела и ждала, когда родители наконец-то найдут её. Тьма вокруг неё шевелилась, из неё выходили тени.

Девочка помахала мне рукой на прощание. Она что-то прошептала, ветер кинул мне обрывки слов. Кажется, я почти понял смысл.

***

Я тяжело опустился на своё место, чувствуя жуткую усталость и опустошённость. Перед глазами стояло лицо девочки, посеревшее, измождённое лицо призрака, жаждущее упокоения. И от этого образа внутри всё сжималось в тугой узел от безнадёги.

Я погрузился в мрачные мысли и не сразу заметил, как кто-то сел напротив. В нос ударил тяжёлый, смрадный запах разложения. Я поднял глаза. Высокий, худой мужчина с лицом, изборождённым морщинами, буравил меня тяжёлым исподлобья взглядом. Его зелёные глаза были подёрнуты мутной поволокой безумия. На лбу залегла глубокая складка. Губы сжались в тонкую полоску. В одной руке была зажата окровавленная верёвка, с нанизанными жуткими трофеями: непарной детской обувью.

Меня передёрнуло.

Мужчина криво улыбнулся. Верёвка выскользнула из его пальцев.

— Я только хотел поиграть… — невнятно пробормотал он, — я показывал им фокусы. Я — Фокусник.

Он достал из кармана пальто горсть хрустальных, алых шариков и стал жонглировать. Невольно я засмотрелся на это зрелище. Потом он резко прекратил, и шарики магическим образом повисли в воздухе.

— Я умел так с раннего детства, — сказал Фокусник, и на мгновение его взгляд прояснился, — я мечтал работать в цирке и нести людям радость. Когда я был маленьким я устраивал целые представления у себя во дворе… но…

Он резко замолчал. Лицо его будто окаменело. Нижняя губа сползла, обнажив гнилые зубы.

— Но что? — не выдержал я.

— Что?! — рявкнул он и соскочил с места, навис надо мной длинной тенью, — сколько можно быть шутом?! Ты мужчина или ты просто тряпка, шут гороховый?! Получи… получи… получи…

Фокусник размахивал невидимой плёткой. Потом он опять сник, уселся на своё место, ссутулился и стал раскачиваться взад-вперёд.

— Они были такие красивые… я хотел играть… я просто… играл… играл… — бормотал он себе под нос.

Я вспомнил про листок бумаги, который протянула мне девочка. Он до сих пор был зажат в моей руке. Я разгладил его и прочёл одно-единственное слово, состоящее всего из двух букв.

АД.

— Ад, — прошептал я…

Поезд встал. Могильную тишину разорвал свист. Я глянул в окно. Осенняя ночь окрасилась алыми языками пламени. Дверь в вагон распахнулась и горячий воздух проник внутрь.

Меня кинуло в жар. Я смотрел, как кровавый туман ощупывает сидения, ища что-то или кого-то.

— Ад, — прохрипел Фокусник, когда туман подобрался к его ногам. Алые щупальца скользнули выше. Запахло палёным.

— Мне жаль, — сказал я Фокуснику. Тот только слабо улыбнулся, и туман охватил его полностью.

***

Я смотрел в окно, где полыхал огонь ада.

Поезд мчался вперёд, объятый пламенем.

Поезд мчался в никуда...

Я смотрел в окно.

Я видел безумца. Видел его игрушки, которыми он играл. Он плакал, когда они переставали дышать.

Я видел юношу, стоящего в поле с букетом цветов. Он ждал судьбу и улыбался переменам.

Поезд мчался в никуда…

Я видел рыжего, нескладного мальчишку, бегущего за алым, воздушным змеем.

Поезд мчался в никуда…

Я вытащил из кармана смятый листок бумаги. Тот самый, который нашёл на станции. Я развернул его.

— ......, — прочёл я.

И всё вокруг стало меняться. Я вскочил с места, но мощный порыв воздуха подхватил меня и закружил в дикой карусели из образов и воспоминаний. Пугающих, полных крови и насилия. Светлых, полных надежд и веры в лучшее.

***

Я с трудом разлепил глаза. Высоко в небе светило солнце. Я сел, ощупал затылок. Под пальцами пульсировала гематома.

— С вами всё хорошо? — раздался тоненький голосок.

Я закрутил в разные стороны головой. В глазах темнело. Но я смог сфокусировать взгляд. Маленькая девочка в голубом платьице и расстёгнутой курточке стояла рядом. Её карие глаза лучились добротой. В руках она держала плюшевого мишку.

— Да, всё хорошо, — ответил я и поднялся с земли. Меня качнуло в сторону, но я удержался на ногах.

— Точно? — переспросила девочка, нахмурившись.

— Да…

Я попытался улыбнуться. Я залез в карман пальто и выудил оттуда алые, хрустальные шарики.

— Смотри, как я умею…

Я начал жонглировать. Сначала медленно, но потом всё быстрее и быстрее. Глаза девочки расширились от восторга. Она, не отрываясь, следила за игрой. А когда я перестал жонглировать, и алые шарики зависли в воздухе, у неё вырвалось восхищенное:

— Вау…

— Я научился этому, когда был ещё совсем маленьким мальчиком.

— А ты знаешь ещё какие-нибудь фокусы?

Я сфокусировал взгляд на её ботиночках. Сердце резануло. На лбу выступила испарина. Я посмотрел на кукольное личико девочки, на крохотные ладошки. Я замотал головой, гоня прочь странные мысли.

— Мне пора… — сказал я и пошагал прочь.

— Куда ты? — крикнула девочка.

Я резко обернулся и помахал рукой:

— Я спешу на поезд. Я уезжаю в никуда.

Шрамы на теле, оставленные когда-то отцом, заныли, в голове всплыли давние воспоминания, о которых я мечтал забыть.

— Прощай! — крикнул я и чуть тише добавил, — возвращайся к родителям, они уже ищут тебя…

Я побежал прочь. Под ногами шуршала опавшая листва. Тёплый ветерок обдувал.

Стоял, на удивление, мягкий октябрь…

Я видел рыжего мальчика, бегущего за алым, воздушным змеем…

Конец. Август 2025г.