Погреб

С общением у Саши всегда были проблемы. Не такие мрачные и настораживающие, как в сериалах про будущих маньяков. Ничего за гранью этики. Просто он не научился ладить ни с кем в детском доме. Мгновенно “плыл”. В интонациях улавливал подтекст, которого сама реплика наверное и не содержала. Зрительный контакт поддерживал не больше пары секунд. Улыбался натянуто.

Когда Саша думал о своих ошибках, он с грустью понимал, что вряд ли хотел бы дружить сам с собой. Но исправиться до самого выпуска так и не смог.

У Саши была древняя двухкомнатная квартира. От кого-то там. При рождении он был в ней прописан, да так и зацепился. Квартира стояла пустая, никому не интересная. Она тихонько себе гнила в ожидании хозяина. И вот - он приехал.

Что делать Саша не представлял. С документами ему помогли неприятные работницы соответствующих ведомств. Про платёжки, которые каждый месяц падают в почтовый ящик, он знал. Но как жить в квартире жизнь?

Древний ремонт, и мебель - ровесница ремонта. Целая полка желтеющих портретов давно умерших людей. Пропахшая сыростью одежда, которую отложили для “особых случаев”, и так и не надели. Недочитанные книги, потемневшие зеркала, погибшие растения в горшках.

Кафель в ванной отвалился от стены, когда Саша почувствовал себя достаточно храбрым для того, чтобы его помыть. Окна открывались и закрывались еле-еле. Половицы скрипели под ногами так, что в тёмную часть суток Саша ждал прихода разгневанных соседей снизу.

Но никто не приходил. Не только соседи. Вообще никто. В голове Саши с трудом укладывалось, что теперь он живёт один. Ни других детей, ни формально ответственных за него взрослых. Он остался сам по себе. И понятия не имел, как бороться с гнетущим чувством одиночества.

К счастью, сейчас не обязательно лично быть знакомым с тем, кто сделает твою жизнь лучше.

Как всякий разумный взрослый, Саша в первую очередь провёл в квартиру интернет. В большей из комнат он организовал себе простенькое рабочее место и постель. На столе расположил ноутбук и необходимые комплектующие. Игнорируя бардак в окружающем его пространстве, Саша решил сосредоточиться на виртуальном. Там дела шли в бесконечность раз лучше.

Помимо работы на удалёнке его ждало много развлечений. Но сериалы быстро наскучивали, а просмотр видео ощущался пассивным, делающим несчастным. Какое веселье в том, чтобы валяться на разобранном диване и целый день смотреть на людей, которые красивее, умнее, веселее, талантливее, успешнее…

Фэнтезийные многопользовательские игры - другое дело. Они помогали Саше как можно меньше думать о реальном мире. План развития в них был разработан заранее. Внятные задачи, предсказуемые результаты. Завершая крупный квест или поднимая уровень персонажа, Саша чувствовал, что сделал что-то крутое. Это было бесполезно, но приносило радость. Он играл всё свободное время, и порой даже не ложился спать. Не вливал в игры деньги только потому, что зарабатывал их совсем немного.
Настоящей проблемой стал момент, который ни в одной многопользовательской игре не обойти - квесты с другими игроками. Несмотря на то, в виртуальном пространстве люди вели себя гораздо хуже, чем в реальной жизни, Саша не отступил сразу. Он настраивал себя на то, что трёп незнакомцев в интернете мало что значит. Если ему в группу попадёт засранец и моральный урод, то это максимум испортит вечер. Никакого настоящего вреда не будет. Так Саша нашёл в себе силы, и написал пару сообщений с просьбой о помощи.

Ему ответил игрок, которого, казалось, знали все на сервере. “Погреб”.

Саша созвонился с ним в голосовом чате. Расчёт был на то, что они закроют все нужные квесты за день или два. Саша особо ничего не ждал от этого знакомства, и какое-то впечатление о себе создать не пытался. Но Погреб оказался не только дельным напарником для зачистки подземелий. С ним было потрясающе легко общаться.
Когда Саша на следующий день подумал о том, как они с Погребом трепались ни о чём до глубокой ночи, ему сделалось не по себе. Создавалось ощущение, что у Погреба в реальной жизни было всё то, о чём и не мечтал Саша - друзья, поездки, любящая семья, обучение в престижном вузе… И все эти вещи он отодвигал для того, чтобы пообщаться с Сашей?
Выглядело неправдоподобно.
Какое-то время Саша старался соблюдать дистанцию, не рассказывать о себе ничего важного. Подождать, пока Погребу не надоест, или его истинные мотивы не раскроются. И вообще, человек с присланных фотографий мог не иметь никакого отношения к тому, кто говорит в микрофон. Но как-то раз хохочущий над собственной историей Погреб включил камеру, и показал героя дня - рюкзак с порванным дном. Так Саша между делом не только убедился в реальности собеседника, но и начал получать подтверждение услышанных ранее фактов. Погреб показал свою комнату, и главную гордость - забитый книгами шкаф. Провёл экскурсию по квартире и показал вид из окон. Пару раз в объектив попала Ирина Михайловна - мама Погреба. Саша подумал о ней, как о милой женщине, которая старалась быть со своим сыном на одной волне.

Открытость Погреба убедила Сашу тоже рассказать о себе побольше. Кто он такой, чем занимается. В каких обстоятельствах он оказался. Саша тоже включил камеру, чтобы всё было по-честному.

Погреб, подбирая слова, назвал старательно игнорируемое Сашей жильё “бесплатной площадкой для съёмки фильма ужасов”. Саша согласился, но даже не успел пожалеть о своём промахе и остановить стрим. Включившися в ситуацию Погреб завалил его советами по хозяйству и искренними словами поддержки.

Сашу это вдохновило.

Он почувствовал, что делать что-то скучное в компании гораздо проще, чем в одиночестве. Даже если эта “компания” общалась через динамик закреплённого на подставке телефона и основную часть времени шутила про “бабкины чемоданы” и “упаднический вайб”. Под чётким руководством Погреба Саша убрал всё лишнее из жилой комнаты. Лёгкий хлам он выволок на помойку, а громоздкие вещи и всё то, с чем не было сил разбираться - затолкал в меньшую из комнат.

Основная часть их общения приходилась на вечер и ночь. Днём у Погреба была активная реальная жизнь. И это было ничего. Ведь именно с приходом темноты квартира, в которой по легенде было самое то снимать независимые малобюджетные ужастики, начинала пугать своего хозяина на полном серьёзе.

Шум многоквартирного дома - шарканье, визг подъездной двери, голоса, - всё это звучало жутко, как саундтрек к старым хоррор-бродилкам. В квартире скрипели половицы, мигали лампочки, гудели трубы. Внезапно вздрагивал древний холодильник.

В интернете для всего этого было валом логичных объяснений. Старые дома жили своей жизнью, и даже капитальный ремонт и вызов экстрасенсов и тарологов не мог этого изменить. Как-то Погреб между делом заметил, что Саша поседеет и отлетит в дурку, если на кухне посреди ночи вернёт себе форму пластиковая бутылка. Саша засмеялся так, что из глаз побежали слёзы.

Но ему всё равно было страшно жить одному.

Саша цеплялся за любую возможность созвониться с Погребом. Они общались на спонтанно поднятые темы, играли в компьютерные игры, смотрели четырёхчасовые эссе об альтернативной истории - Саше подходило всё. Он на какое-то время забывал о том, что за пределами подконтрольного ему виртуального мирка творится какая-то хрень. И этой “хрени” будто ничего больше не оставалось, кроме как подождать, когда Саша повеселится и рухнет спать. И даже в этом случае шанса захватить его внимание может не представиться.

В какой-то момент Погреб стал пропадать.

Он возникал онлайн урывками. В основном отвечал на сообщения Саши, кидал мемы, задавал формальные вопросы.

“Реал валит” - писал Погреб, будто оправдывался или извинялся.

Саша ничего не уточнял, ни о чём не спрашивал. Эта реальная жизнь, которой у него не было, действительно могла захватывать Погреба с головой. Очень удобное, прямо-таки ультимативное объяснение. Саша кивал сам себе каждый раз, когда читал что-то такое. У него не было повода сомневаться в словах Погреба. Друзья ведь так не делают.

Но на душе с каждым днём становилось всё паршивее.

В какой-то момент Саша стал накручивать себя. Он листал переписки с Погребом и пытался найти момент, когда всё пошло наперекосяк. Может быть, он слишком часто писал и звал созвониться? Может быть, стал откровенным и рассказал про жизнь в детдоме совсем уж дичь? Может быть, наконец, продемонстрировал, какой он жалкий, неинтересный, пустой, и окончательно надоел единственному на свете человеку, которому было сколько-то не наплевать?

Саше казалось, будто кто-то ходит по квартире. Фантазия рисовала тёмные изломанные фигуры, притаившиеся в углу. Они с лицами, перекошенными от восторга, ожидали, когда Саша заснёт.
Любой скрип или треск вызывал неподдельный страх.

В попытке как-то облегчить свою участь, Саша включал всюду свет. Лампочки мигали, но на это было плевать. Ещё он завесил простынёй зеркало на дверце шкафа в прихожей. Снял дверь в ванную, чтобы в открытом состоянии она не перекрывала собой обзор на часть коридора. Расстелил ковры в самых скрипучих местах. Запер дверь в захламлённую комнату. Смотрел видео без наушников, чтобы болтовня незнакомцев создавала эффект присутствия в квартире других людей.

Жуть, поселившаяся в этом доме задолго до рождения Саши, подступала. Она убедилась в том, что защищаться ему практически нечем. Нужно было только подобрать момент для нападения.

И вот, Погреб пропал.

Не в том смысле, что его фотографии распространяли на тематических каналах и собирали добровольцев для прочёсывания лесополосы. Он перестал появляться онлайн. Не заходил в игры, не читал сообщения в чате.

Первый день отсутствия Саша воспринял философски. В конце концов, Погреб никогда не обещал ему, что появится. Мало ли дел у человека с реальной жизнью?

Второй день вызвал лёгкую озабоченность. Мог ли Погреб, который казался человеком ответственным и внимательным, посеять телефон или укатить куда-то без зарядки?

Вечером третьего дня Саша был на взводе. Он без шуток проверил новостные каналы города, где жил Погреб. Борясь со смущением и стыдом, попытался найти аккаунт друга в социальных сетях, и ничего не нашёл. Ближе к ночи Саша просто мерял шагами свою комнату.

В попытке оставаться с собой честным, он мысленно признал - главная причина переживаний не ясна. Трясётся ли он за Погреба, который почти наверняка попал в какую-то передрягу? Или за себя, оставшегося без единственного хорошего человека в жизни?

Саша понятия не имел, что нормальные люди делают в таких случаях. Но он знал номер телефона. Номер телефона, на который теоретически мог позвонить.

Несколько раз они с Погребом кидали друг другу деньги на карту. Купить игру для совместного прохождения. Заказать какую-то невероятно полезную фигню на маркетплейсе. Оплатить доставку еды, когда выдался уродский день. Владельцем номера, как подсказывало банковское приложение, был Евгений К.

Саша чувствовал себя навязчивым и в крайней степени жалким. Он чувствовал, что пересекает черту и лезет туда, куда не звали. Но всё же выбрал сохранённый контакт и нажал на кнопку вызова.
Гудки тянулись один за другим до тех пор, пока автоматическая говорилка не рассказала, что к чему. Абонент не ответил, и ему можно было оставить сообщение. Но Саша и так оставил их дюжину - в чате. Ещё одно ситуацию бы не улучшило.

Он вслух назвал себя последними словами, поставил телефон на зарядку и пошёл открыть окно, чтобы дышать ночным воздухом и думать о своём положении.

Было слышно, как вдалеке по главной дороге лихачил какой-то урод с пробитым глушителем. Во дворе ничего не происходило - только кроны деревьев качались на ветру.

Но, судя по нарастающему шуму, что-то начало происходить в подъезде.

На первом этаже грохнула железная дверь. Кто-то, поднимаясь по лестнице, стал дёргать двери в квартиры. Он делал по два-три сильных рывка, топал к следующей, повторял. На втором этаже в ответ на такое хамство залаяла собака, но почти сразу заткнулась.

Прежде чем Саша успел решить для себя, кто это - школьник с соответствующим возрасту чувством юмора, или просто наркоман, незнакомец принялся за дверь в его квартиру. Но парой рывков он не ограничился. Этот кто-то однозначно решил, что ему надо именно к Саше. И дверь ему не помеха.

Саша застыл с приоткрытым ртом.

Он не знал, на что поставить - на настырность незнакомца или на прочность обитой клеёнкой фанерной двери?
Как спасаться - кинуться в коридор и держать дверь со своей стороны или проскочить на кухню за ножом?
Надо было что-то сделать. Но что делают в таких случаях?
В двери что-то хрустнуло. Тот, кто её выламывал, побеждал.

Какая у нападения цель? Что ему нужно?

Саша ничего не понимал. Но он был уверен в том, что, если этот псих войдёт в комнату, Саша не сможет с ним ничего сделать.
Он быстро глянул во двор, в котором до сих пор ничего не происходило. Если выпрыгнуть - сломаешь ноги. Или повредишь спину. Или и то, и другое.
Или просто убьёшься.

Фанера лопнула. Саша услышал, как верхняя половина двери выскользнула из удерживающей её на месте петли и рухнула на пол.

Глянув на телефон, лежащий на столе, Саша понял - надо было не с открытым ртом стоять, а звонить в полицию. Телефон был буквально в паре шагов. Но кто-то уже вошёл в квартиру. И этот “кто-то”, со свистом втянув воздух, отчаянно завопил.

Он плакал. Скулил и повизгивал. Захлёбывался в рыданиях. Топал ногами. Задыхался.

Для любых действий стало поздно. Саша не двигался. Он подумал, что любой звук - скрип половицы, разблокировка телефона, судорожный вздох, - привлечёт внимание того, кто пришёл.

Саша стоял у окна и дрожал. Его колотило от ужаса. Он догадался закусить ладонь, чтобы зубы не стучали друг о друга.

И твёрдо решил, что не станет бороться. Если вторженец хотя бы покажется в дверном проёме, Саша выпрыгнет из окна.

Как по щелчку, стало очень тихо.

Ни топота. Ни воя. Ни вздохов.

Саша держался за оконную ручку, чтобы подтянуться к ней для прыжка. Он понятия не имел, сколько времени так простоял. Он не двигался. Почти не моргал. Почти не дышал.

Хлопок двери соседнего подъезда заставил Сашу бросить взгляд на улицу. На улице уже рассвело.

А потом в дом вернулись нормальные звуки.

В подъезде заскрипел лифт. Хлопнула соседская дверь. Жильцы заговорили друг с другом, зевая и звеня посудой.

И никому, казалось, не было вообще никакого дела ни до ночного беспредела, ни до того, что одна из квартир осталась без двери. Чудесно.

Прижав к груди прокушенную руку, Саша неуверенно похромал в коридор. Никаких следов вторжения. Входная дверь стояла на месте.

Саша лёг на пол там, где стоял. Сил после ночного припадка почти не было. Но на истерику - аккуратно хватило.

Он рыдал отчаянно и громко, как не отдающий отчёта в своих действиях маленький ребёнок. Рыдал так, будто всему конец. Будто ему сказали самую ужасную новость в его жизни, и ничего изменить нельзя. В какой-то степени так оно и было.

Саша понял, что болен.

Когда он очнулся, перевалило далеко за полдень. Детские крики во дворе дали понять о том, что школьные занятия уже закончились. Чья-то жизнь была радостной и яркой, пока Саша ехал кукухой.
Уже можно было никуда не торопиться. Работу он прогулял. Да и как работать припадочному психу? Так что, помятый и больной, Саша побрёл на кухню за графином воды. И уже с ним вернулся в комнату будить ноутбук.
Помимо недоумевающих сообщений от начальника и коллег Сашу ждали голосовые от Погреба. Звучал тот очень не очень, и у этого было объяснение. Рассказ друга начался со слов “КАРОЧЕ, меня госпитализировали…” История была скомканной и непоследовательной. В ней не хватало важных деталей. Но Саша понял, что Погреб попал в больницу неожиданно для себя, и телефон мама привезла только что. Прогнозов нет. Погреб пока что поваляется. И ему жаль, ему очень-очень жаль за то, что он заставил Сашу поволноваться. Это было не со зла.

Саша сидел в компьютерном кресле, и долго смотрел на распахнутое ночью окно. Он испытал колоссальное облегчение от того, что Погреб вышел на связь, а сам он не сиганул в припадке через подоконник.

Саша решил ничего не говорить Погребу о своих “новостях”, а все силы бросить на весёлую болтовню. У этой стратегии были мощные обоснования.

Во-первых, Погребу нездоровилось. В представлениях Саши он заслужил самого лучшего отношения. Ему полагалась вся та поддержка, которую гипотетически был способен дать приятель из интернета. Если бы они вдруг поменялись местами, Погреб именно так бы и поступил!

А во-вторых… что, если он решит, что Саша реально псих? Что у Саши конкретно едет крыша, и это не история про безобидного интроверта с комплексами, а старт карьеры шиза-убийцы? Он же во время приступа думал бежать на кухню и хватать нож! Это могло быть опасно не только для него, “оставленного без присмотра”. А для всякого, кто попадётся на пути…

Саша не мог допустить, чтобы Погреб догадался о чём-то таком. Поэтому он решил разобраться во всём сам, пока друг скучает в больнице. Не бегать по квартире и не паниковать, а постепенно прояснить для себя ситуацию и составить план. Почитать в интернете про похожие случаи, определить список симптомов. Найти врача. Не лечилу, а нормального - с опытом в таких вопросах. Потихоньку, без резких движений разобраться.

И не дать болезни себя забрать.

Погреб в личной палате маялся от безделья. Играть с телефона он не мог, слабый интернет еле-еле подгружал ему видео. Саша пару раз пробовал стримить в низком разрешении. Но, если соединение через несколько минут не отваливалось, вылезали гличи и жёсткие глюки. Отсутствие реакции Погреба на них говорило о том, что эта дичь лилась только в Сашины наушники. С нарастающим ужасом вслушиваясь в хрипы, вопли и приглушённые стенания, Саша думал про “Звуки из Ада” Кольской Сверхглубокой, которыми его в детдоме напугали старшие пацаны. Разоблачение древней интернет-легенды он потом читал сто раз. Но про то, что Саша слышал в эти минуты, обзорщики роликов не записывали…

Погреб, окликающий его по имени, тоже звучал как-то неправильно. Будто компьютерную болталку научили говорить его голосом, и она сломалась. “Саня? Ты тут?” звучало с разрывами, посторонними звуками между слогами, электрическим треском.

“Щас-щас-щас, я щас!” - Максимально жизнерадостно отвечал Саша, снимал наушники и ненадолго уходил на кухню. Постоять, успокоиться, попить воды. Когда он возвращался, посторонние шумы пропадали.

Даже когда с болтовнёй не было проблем, Погреб особо не распространялся о своём лечении. От него нельзя было услышать ни намёка на то, что ему назначили. Да даже в каком отделении он лежал! Ни одного снимка или видео главный любитель фотографировать не прислал, что вызвало у Саши неприятные подозрения. Неужели лицевая хирургия или что-то в этом духе?

Точно он знал только то, что мама Погреба ежедневно наведывалась в больницу и скандалила с врачами. Она то ли пыталась выбить для Погреба лучшие условия, то ли грозилась судом… Погреб описывал эти визиты размыто, будто и сам не понимал, чего она добивается.

“Ну, она же это любя”, - каждый раз говорил Саша.

“Ну, это да”, - не спорил Погреб.

Свою маму Саша не помнил, как и остальных родственников. Опыта в оценке взрослых у него было немного. Но те вещи, которые он успел узнать про Ирину Михайловну, полностью уверили его в том, что она именно такая мама. Она не бросала сына, и упорствовала ради его благополучия. С какой бы целью она не заставляла врачей искать пятый угол, она делала это из любви к Погребу.

И это вдохновляло Сашу искать ещё какие-то способы его подбодрить.

Саша не был большим любителем прогулок. Но, условно, мог себе представить, как паршиво валяться в больничной палате, когда привык к движению, делам, новым впечатлениям и знакомствам. Так что Саша начал выходить. Хотя бы понемногу, но каждый день. Он шарахался по ближайшим улицам, фотографировал себя с предельно ироничным выражением лица у забора с неприличной надписью, у покосившегося ларька, у абсурдно составленного расписания междугородних автобусов. По ситуации он снимал короткие видео с вещами, которые могли бы заставить Погреба улыбнуться. Реализовывал свой творческий потенциал по-максимуму.

И Погребу эта инициатива понравилась. Очень.

Он стал давать Саше небольшие задания. Составлять для него маршруты по онлайн-карте. “Сфоткай табличку с дебильным названием улицы”, “покажи памятник какому-то там генералу”, “запиши в крысу разговор продавщицы и покупателей в том стрёмном продуктовом”. Саша не всегда улавливал глубокую идею друга, но был рад стараться.

Во время выполнения одного из таких заданий Саша встретил кота. Кот был молодой, но очень лохматый. С крайне недовольным выражением морды. Кот подбежал к Саше с видом хозяина двора, который пока что по-вежливому просит уйти, но, если откажешься - будут последствия. Кот встал передними лапами на Сашин кроссовок, дерзко глянул снизу вверх. И вдруг потёрся о его ногу и замурчал громко, как снегоочиститель в ночи.

Саша замер с приоткрытым ртом. Он испугался, что, если что-то сделать, кот разозлится и убежит. Но тот никуда не засобирался даже после дерзкой сашиной попытки погладить его между ушей. Воодушевлённый, Саша сел на корточки и записал для Погреба видео о том, как гладит такого стрёмного, но классного кота.

Погреб моментально ответил: “Потрясный!”

Саша тоже так думал.

Спустя пару минут он уже очень хотел забрать кота к себе домой. Ну а что? Его собственная квартира. Захочет - десять котов принесёт. И никто ему слова не скажет! Да и коту, надо думать, в квартире бы жилось гораздо лучше, чем под открытым небом.

Но ещё Саша понимал, что любому количеству котов, какими бы потрясными они ни были, будет хреново, если у хозяина беды с башкой. Что, если сейчас он возьмёт кота домой, а ночью потеряет рассудок и навредит ему? Будет “чертей ловить” по квартире с ножом, и…

Саша пошёл в ближайший продуктовый магазин, где купил пакетик корма. Пока кот ел прямо с его руки, Саша объяснял, что заглянет сюда как-нибудь в другой раз. И, если к тому моменту кот не раздумает с ним общаться, Саша будет рад взять его к себе домой. Просто сначала надо было утрясти кое-какие дела. Хотелось верить, что ход его мыслей кот понял.

Саша отправил Погребу ещё одно видео, и тот почти сразу ответил. Но Саша не торопился проверять телефон. Он ещё какое-то время сидел на земле и держал руки перед собой. Так, чтобы кот мог продолжать тереться о его ладони и мурчать.

По дороге домой Саша понял, что психи не только не заводят котов, но и не приглашают друзей к себе в гости после выписки. Психи, в конечном итоге, сами попадают в больницу с блевотно-жёлтыми облупившимися стенами и решётками на окнах каждого этажа. А ему такой жизни не хотелось.

Продолжая скрывать свои обстоятельства от Погреба, Саша зарылся в интернет в поисках информации. На странице с отзывами на ближайшую больницу стрёмных историй хватало с запасом. Саша узнал о том, что диагнозы в больнице лепят не глядя, а человеческого отношения ждать не стоит. Выпишут рецепты на мешок таблеток, а когда от такого лечения тебе закономерно станет хуже - кинут в палату коек на десять. И, как знать, будут ли тамошние постояльцы безобидными…

Вариант с лечением в частной клинике выглядел безопаснее. Бережное отношение, прогрессивные методы лечения, терапия. Саша записался на онлайн-консультацию к врачу, который вроде как специализировался на случаях вроде его.

Спокойный и улыбчивый мужчина средних лет расположил Сашу к себе, и тот даже смог рассказать обо всех неприятностях, которые случились с ним за минувшие недели. Не в деталях, конечно. Но так, чтобы был понятен масштаб проблемы.

Врач предположил, что беспокоящие Сашу фантазии и галлюцинации могут быть последствием ежедневной борьбы, которую мозг Саши вёл без его ведома. Стоило Саше чем-то сильно обеспокоиться или накрутить себя сверх меры, как мозг “дёргал стоп-кран” и заставлял Сашу всё бросить и затаиться. Даже если последствия у такого “экстренного торможения” были тяжёлые, и причин для нервяка по итогу только прибавлялось.

Саше показалось, что он понял. Такое объяснение звучало правдоподобно. Всю жизнь что-то его “тормозило”. Это вполне мог быть его тревожный, паникёрский мозг.

После консультации Саша почувствовал, что берёт жизнь в свои руки. Да, выкрутасы мозга он по щелчку пальцев контролировать не мог. Зато он распланировал как заработать побольше и потратить поменьше, чтобы накопить на курс лечения. В его каждодневное расписание, несмотря на настроение и погоду, встала прогулка - чтобы развлечь Погреба. Для многих бытовых ситуаций Саша придумал заготовленные реакции:

"Катание металлических шаров" - нормальное событие для старого дома. Это могло звучать безумно, но объяснение давалось в учебнике физики за среднюю школу. Ничего предпринимать не нужно. Со “звуком шагов” и “голосами за стеной” - тоже.

"Истошные рыдания из коридора" - ненормальное событие, которое разыгрывала больная голова Саши. Но мозг выкаблучивался из самых благих побуждений. Так что нужно было прекратить делать то, что заставляло его нервничать в эту минуту, и просто отдохнуть. Не паниковать. Не поддаваться отчаянию. Похвалить себя за то, что ещё один день почти что позади. Ещё немного денег отложено на лечение.

Жизнь была более чем терпимой вплоть до одного телефонного звонка.

Вечером Саша сидел за ноутбуком и в красках рассказывал Погребу о скандале, произошедшем во время рабочего созвона пару часов назад. Погреб в профессии Саши мало что смыслил, но от всего сердца критиковал коллег, которые ставили Саше палки в колёса, и до кучи придумывал для них нелепые прозвища. Саша смеялся над тем, как Погреб пересказывает ему его же сегодняшнюю историю, когда заметил, что на его телефон звонят. Определитель номера показывал контакт “Погреб”.

Это было странно.

- Я щас, - пробормотал Саша, стягивая с головы наушники.

Он ответил на звонок, ожидая услышать недоумевающего Погреба. Как его телефон мог набрать Сашу, если они в эту минуту по этому же телефону ботали в голосовом?

- Здравствуйте, - сказал уставший женский голос. - Вы некоторое время назад звонили...

Саша сильно озадачился. Да, он звонил. И не “некоторое время назад”. Достаточно давно.

- Я хотел услышать... Евгения?

Женщина тяжело вздохнула.

- Я понимаю. Простите, пожалуйста. Мне так неудобно теперь...

- Ничего страшного, - возразил Саша, хотя вообще не представлял за что перед ним извиняются.

- Я только сейчас взялась за телефон Женечки. Смотрю - а тут пропущенный от вас... Я же с Александром говорю, правильно?

- Правильно, - не стал спорить Саша.

Он поднялся с компьютерного кресла и начал взволнованно ходить из стороны в сторону. Под ногами скрипели проклятые половицы. Саше делалось нехорошо.

- Мне очень неудобно за то, что звоню вам только сейчас. Я должна была сделать это раньше. Но войдите, пожалуйста, в моё положение.

- Не расстраивайтесь так, пожалуйста.

Саше почему-то было просто невыносимо, если женщина перед ним грустила или плакала. Даже если разговор был не “лицом к лицу”, а по телефону.

- Какая же разница, когда именно вы мне позвонили?

- Так…

Голос женщины дрожал. Она почти задыхалась.

- Погребение уже давно прошло.

Саша прижал ко лбу ледяную ладонь. Он чувствовал, что может запросто потерять сознание или затрястись от панички. Одновременно с этим его научившийся трезво смотреть на дичь мозг заработал как надо. Даже лучше, чем надо.

- Ирина Михайловна, да?

Ирина Михайловна по ту сторону сдавленно согласилась с тем, что это она.

- Ирина Михайловна, я постараюсь вам перезвонить сегодня. Спасибо, что позвонили.

Саша кинул телефон на сидушку компьютерного кресла. Телефон отскочил и упал куда-то в темноту за столом.

Саша надел наушники, и включил микрофон. Погреб, оставшийся ждать в голосовом чате, молчал.

- Включи камеру, - потребовал Саша.

- Сань, я...

- Включи камеру.

- Слушай...

Погреб издал странный звук. Вроде изломанного вздоха, который Саша слышал каждый раз, когда связь глючила.

- Я не могу. Я просто не могу.

- Если ты её сейчас же не включишь...

Саша не хотел слушать объяснения Погреба. Он был готов сказать, что если Погреб не включит камеру, то он в жизни больше с ним не заговорит и не ответит ни на одно сообщение. Для кого-то это могло звучать по-детски. Но у Саши больше ничего не было.

Экран голосового чата автоматически расширился и залился чернотой. Изображение прогружалось.

Картинка была в ужасном разрешении, будто видео с кнопочного телефона. Погреб сидел перед камерой, одетый в ненавидимый им официальный костюм.

Было очень темно. Темнота обступила Погреба. Вдавливала его в себя. Топила его. В едва различимом фоне Саша узнал старую мебель и коробки, которые небрежно затолкал в соседнюю “нежилую” комнату.

Плечи Погреба тряслись. По щекам бежали крупные слёзы.

Саша не знал, что сказать. Как спросить то, что он не мог осмыслить?

- Это… Как же ты так?

Погреб задрожал ещё сильнее. Он начал тереть щёки рукавами пиджака, и будто не соизмерял силу. Поток слёз не останавливался. Казалось, что ещё одно усилие, и кожа на лице Погреба лопнет.

- Я не мог тебя бросить!

Погреб рыдал навзрыд.

Саша вцепился руками в спинку компьютерного кресла, чтобы не упасть. Голову пронзила резкая боль, как от вбитого гвоздя. Из носа побежала кровь. Саша не придал этому значения.

- Сань...

Погреб обхватил себя руками, обнимая. Будто ему было холодно.

- Помоги мне.