Похищенный. Книга III

Книга III

Полина резко обернулась. Разумеется, они шли сзади. А чего она ожидала? Они следят.

Они следили за ней перед отправкой в большой космос. Они следили за СИЖ на борту космолёта. Они наблюдали за ней по прилёте на Землю, приглядывали, пока Полина медленно сходила с ума. Внимательно, не скрываясь, следили за тем, как она готовилась к переговорам, смотрели прямо в глаза во время переговоров, и теперь следят на чужой территории.

Эти самые «они» между собой различались: носили разные формы, говорили на совершенно разных языках, даже форма лиц, и, зачастую, цвет кожи их был разный. Они придерживались разных политических взглядов, склоняли колени перед разными людьми. Они были разными. Но в то же время такими одинаковыми. Они — везде они, на каком бы языке не общались. У них одна цель, хотя и разные лагеря.

Задумавшись, Полина случайно встретилась взглядом с одним из них. Смотрел он с нескрываемым презрением. Откровенно ненавидел, даже не старался сделать вид, что хотя бы нейтрален к представительнице ВСВД. Крупный мужчина с квадратным подбородком и заметной щетиной обладал маленькими глазами и тонкими губами. Полина быстро отвела взгляд, и обернулась к дороге. Мысль в голове пробежала сама по себе: «Какой же урод!». Лёгкий, почти незначительный стыд кольнул сердце. Он просто выполняет свою работу… Он такой же человек, как и она, и его так же учили ненавидеть. Полина старалась сбросить с себя внезапно нахлынувшее презрение, однако её мозг с типичной для ВСВД прошивкой продолжал развивать мысль: «Конечно, урод! У него такие уродские гены!». Она пыталась избавиться от потока ненависти к незнакомцу, но не могла.

Полина до сих пор помнила это яркое детское чувство после уроков истории. Помнила, с каким отвращением рассматривала фотографии врагов, до сих пор хранила в памяти это жуткое ощущение нарастающей паники. Помнила, как маленькой девчонкой сидела у себя в комнате, и тихо, лишь бы никто не услышал, плакала. Она плакала из-за них — из-за жителей Штатов Больших Свобод.

Ей было так их жаль! Она так хотела помочь им, спасти из лап жестокой власти. Она с ужасом представляла себе, что было бы с ней, родись она не в Великом Союзе, а в прогнивших насквозь Штатах. И носила бы она не гордое имя Полина, а была бы какой-нибудь позорной Паулой! Какой бы ужасной была её жизнь, а какие бы достались гены? Гены убийц и воров, предателей и ублюдков! И хотя учителя твердили, что дети там растут такие же отвратительные, как и взрослые, ей было их жаль. В те годы она думала, что ей крупно повезло родиться в таком чудесном месте. И только с возрастом она начала понимать, что, возможно, из телевизора не всегда говорят правду, а в учебниках по истории описаны не всегда правдивые события.

И вот она здесь.

Полина шла вдоль улицы. Их бордюры были шире, краска на асфальте ярче. Вывески их магазинов были больше, шрифты веселее, а народ разнообразнее. Всё было другим. Но в это же время тем же самым. Полина ещё в подростковые годы начала догадываться, что все люди на Земле, внезапно… люди. И все они одинаковые. Разные языки и культуры — не данность, а скорее что-то, что походит на одежду. Если ребёнка каждый день одевать в красное — он привыкнет к красному. А если в синее — к синему. Нет никакой особенной генетической расположенности. За всё отвечает среда.

Полина крупно удивилась, когда поняла, что её без проблем выпустят одну в город. Поначалу даже начала заподазривать неладное, однако как только очутилась на широких улицах, поняла, в чём тут дело. Одну её отпустили лишь на словах.

Окажись в такой же — или похожей — ситуации другой человек в ВСВД — всё было бы иначе. Иностранного врача никогда и ни за что не отпустили бы одного в город. Ему бы сказали об этом открыто и чётко: «Нельзя!». Скорее всего, выпустили бы, но перед этим закрепили на лбу маленькую камеру, к груди прикрепили микрофон и окружили бы толпой охраны. И только тогда выдуманный врач из ШБС сумел бы выйти в город ВСВД.

В Штатах же всё было иначе. Когда она, на ломанном местном языке, попросилась в город, представленные к ней люди… улыбнулись. Широко раскинув руки, они оба (их двое) прощебетали: «Иди, куда хочешь, Долматова! У нас полная свобода!». Полина им не поверила.

И не зря.

Обернувшись несколько раз, она без проблем сумела обнаружить вокруг себя суровую охрану. Мужчины шли впереди, сзади, и по бокам от Полины.

Она продолжала идти, яркое солнце продолжало слепить глаза, а капли пота на спине продолжали сочиться, но Полина медленно, незаметно, коснулась груди. Пощупала тонкую майку, и…

Ну, разумеется! Вшитая прослушка.

Всё ровно так же, как и в ВСВД.

Или же нет? На родине бы камеры, прослушку и охрану не стали бы скрывать. Иностранному врачу, находящемуся в государстве на птичьих правах, никогда бы в лицо не улыбнулись. Ему бы сказали о том, что выйти можно только с охраной, его бы лично заставили крепить камеры на лбу. А здесь… Здесь сделали то же самое, но попытались скрыть. Или же не пытались?

Полина ещё в подростковом возрасте догадалась до того, что всё везде одинаковое. Но только теперь она в этом сумела окончательно убедиться. Она остановилась у аптеки, в которую держала путь, и вновь обернулась. Тот уродец остановился рядом. Он словно и не пытался скрыть своё присутствие: уверенный взгляд прямо в глаза, презрительная ухмылка, и такое лицо, словно он — как дуна — пытался отправить ей послание: «Да, я слежу за тобой. И что ты мне сделаешь?».

Полина не отвела взгляда. Немного помялась, и решилась к нему подойти.

— Сэр, вы же следите за мной? Может, будем передвигаться вместе?

— Простите? — он вдруг весело рассмеялся. — У вас паранойя, дамочка!

Прищурившись, она отошла в сторону. Приметила и другую охрану, бросила быстрый взгляд на точно такое же — как и в ВСВД — голубое небо, и потянула за ручку аптеки.

Тот мужчина, разумеется, зашёл за ней внутрь. Его уверенный взгляд так и говорил: «Да, я слежу за тобой. А ты попробуй докажи!».

Полина прошлась вдоль высоких аптечных полок. Сама аптека представляла собой чистое светлое и аккуратное место. Играла веселенькая музыка, фармацевт не сидел с кислой миной — как на родине — а развалился в кресле, играя в какую-то игру на телефоне. Общая атмосфера была расслабленной и непринуждённой. Полина достала из кармана бумажный список, и сверилась с данными. Ей были необходимы лекарства для подчинённого.

По официальной версии, во время отбывания своего срока в тюрьме ВСВД за шпионаж, местные бравые врачи обнаружили у Джонатана Хейза недиагностированное заболевание: сердечная недостаточность. И не простая! Полина деталей не помнила — хотя и делала вид, что врач — однако точно знала, что при таком развитии заболевания нужен постоянный контроль лечащего врача. Роль этого самого врача и досталась Полине. После того, как её и дуну посадили в автомобиль и увезли в одну из секретных правительских лабораторий, началось интенсивное и невероятное убыстренное обучение. Вообще-то, на роль подсадного врача уже был выбран другой СИЖ, однако в срочном порядке — буквально за пару дней до переговоров — утвердили Полину. Она и представить не могла, что такого сделал дуна, чтобы уговорить их на эту авантюру, однако в любом случае была рада. Вероятно, он был слишком настойчив… Но раз сработало, то почему бы нет?

Обучение оказалось трудным. И хотя основа медицинских знаний у Полины была, всё-таки, она — Специалист по Инопланетным Жизням, а не Земным!

Пришлось зубрить базу, учить анамнез Хейза, и конечно, отрабатывать те фразы, которыми собиралась разбрасываться, находясь в логове врага.

Несколько суток прошли без сна. Она репетировала заученные реплики, сдавала экзамены врачам, и отыгрывала всевозможные сценки, словно была артисткой, а не учёной. Они предполагали, что местные доктора захотят расспросить врача из ВСВД о местной медицине, и конечно, Полина должна была представить родину в лучшем свете. Ей объяснили план действий, обучили медицинским терминам, и отправили в большой путь.

Сверившись со списком, Полина принялась шерстить цепким взглядом по полкам. Так-так… Где у них бета-блокаторы? Обойдя одну и ту же полку несколько раз, она и не заметила, как продавец подкрался со спины.

— Помочь?

Полина обернулась. Низкий молодой парень широко улыбался — это раздражало. В родном Союзе улыбаться принято не было — дурной тон. Жители ВСВД всегда носили суровые маски, а настоящие эмоции позволяли себе проявлять лишь в узком семейном кругу. Здесь всё было иначе. Люди на улицах натягивали на свои лица такие выражения, что и «лицами» уже не назвать, натурально: морды! Фармацевт был на голову ниже Полины, его длинные — по плечи — волосы имели аж три цвета: иссиня-чёрный, желтоватый блонд и ярко-красный. Из его носа торчало кольцо, очки на глазах совсем не были похожи на очки — с какими-то рюшками и украшениями. Его белый халат был грязным, под ним можно было разглядеть футболку, на которой, кажется, были изображены всевозможные цвета и оттенки. Полина почувствовала, как лицо само приняло форму презрения — бесконтрольный признак родных земель.

— М-м… А вы… можете? — недоверчиво спросила она.

— Ага! Что ищем?

Она немного замялась. Разумеется, фармацевты были и в ВСВД. Однако они, как правило, сидели за плотным слоем стекла, охраняя таким образом весь товар — в ВСВД полок не было, соответственно, ходить-выбирать не приходилось. Здесь же можно было самому наполнить корзину, бесплатно (!!!) взяв одну из них, а фармацевт не только заговорил первый, но ещё и позволил себе подойти к покупателю. Это поражало. В ВСВД было принято без слов отдавать рецепты, и так же, без слов, оплачивать, разворачиваться, и уходить.

Здесь же… Полина не знала, что делать. Она сунула в руки бумажку с названиями лекарств. Парень принял, прокутил в руках, и вернул.

— Это что?

— То, что мне необходимо.

— Да? — он почесал затылок. — Там что-то как-то непонятно. Объясни на словах!

Полина принялась объяснять. Вместе они прошлись вдоль полок, и наполнили ярко-розовую корзинку препаратами, которые никому не были нужны — Хейз не болел сердечной недостаточностью, да и в целом, никаким «Хейзом» не был. Дуне же, по понятным причинам, человеческие лекарства не подходили. Этот поход в аптеку был лишь для отвода глаз.

Полина поставила корзинку рядом с кассовым аппаратом, и не сдержалась — бросила сверху какие-то яркие конфеты, на упаковке которых был лимон с весёлым человеческим лицом. Достав из кармана чип, который выдали ей власти ШБС, она сунула его в руки фармацевта.

— Плати сама! Мне-то что суёшь?

Дверь в аптеку вдруг звякнула. Полина обернулась, и, заметив три охранника, что — якобы, незаметно — за ней следили, увидела и новое лицо. И лицо это откровенно пугало…

Сгорбленный худощавый мужчина буквально завалился внутрь. В нос сразу ударил запах дешёвого спиртного, пота и каких-то химикатов. Его длинные седые волосы спутались, и теперь представляли собой совсем не волосы — круглые грязные косы. Его морщинистое лицо исказилось, рука, которую покрывали кровавые язвы, поднялась вперёд. Он проревел:

— А-а-э-эооо-ээ-а!

От ужаса Полина отпрянула, и была даже рада, что, всё-таки, её сопровождала охрана. Закрывая нос рукой, она попятилась назад, не зная, как спастись от этого… кого? Кто это был? На человека совершенно не похож.

— А-а-а-а-а-а!!!

Орал, как резанный, жуткий бродяга. Полина прошипела на фармацевта:

— Звоните в… Вызовите кого-нибудь! Охранные службы!

— Чего? Зачем? — искренне удивился он. — Это же Фредди!

— Что?

— Что? — он пожал плечами. — Ты откуда такая, подруга?

— Это… кто? Кто? Ещё раз?

— Фредди. Мы дружим. Он покупает у меня кое-какие препараты.

— Но его… руки…

Парень презрительно фыркнул. — Ещё немного, и я решу, что ты союзница! Что за проблемы? Фредди здесь всегда рады!

Полина ничего не поняла. В ВСВД таких «людей» ни то, что не было, об их существовании, в принципе, даже не подозревали. В Союзе нет ни болезней, ни бед. А тут… Она бросила многозначительные взгляды на охранников — не только им смотреть на неё «словами».

Они же, в свою очередь, никак не отреагировали на появление уродливого вонючего существа. Неужели для них это… норма?

Трясущейся рукой она-таки сумела оплатить товары. Прикрывая нос сказала:

— Вылечите его язвы.

— В смысле?! Это его дело, подруга! Не смей к нему лезть со своими приколами! Думаешь, что ты лучше, чем он?!

Боясь подойти ближе, она перебежками вышла из аптеки.

Охранники последовали за ней.

***

— Мистер Хейз, — человек виновато улыбнулся. — Джонатан… Вы должны понимать, что это… обязательная процедура. Не потому, что мы вам не доверяем. Потому что мы не доверяем им…

Дуна скосил в сторону глаза.

Человеческая маскировка, хотя и была выполнена достойно, всё равно доставляла некоторые неудобства. Вытянутый нос дуны был сильно сжат, глаза болели из-за причудливых линз. Боль та, конечно, не наносила вред здоровью — дуна мог легко её отключить, однако длительное «отключение» забирало слишком много энергии. Дуна чувствовал себя, словно выжатый лимон.

Ильдар Тимурович, во время подготовки, сказал инопланетянину, что ему «крупно повезло». Как оказалось, Мистер Хейз был почти одного роста с дуной: один метр и девяносто три сантиметра. Дунины метр и девяносто пять скрывать не пришлось. Кто-то из агентов ВСВД — во время всё той же подготовки — хихикал и исключительно по-человечески тыкал в пришельца локтём, приговаривая: «Надеюсь, тебя там измерят! Вот они охренеют, когда решат, что в ВСВД так хорошо, что шпион вырос аж на два сантиметра! И это в тюрьме!». В тот момент — в прочем, как и сейчас — дуна этого восторга не разделял. Ему было неловко за будущую ложь — в первую очередь перед родственниками погибшего Хейза, во вторую, перед теми людьми из правительства, что его так ждали. Обменяли ради мистера Хейза своих заключённых, прислали самолёт, накормили в пути… Дуна успокаивал себя тем, что, вероятно, ШБС поступили так же, как и ВСВД — под видом шпиона подослали своего шпиона… Хотя, конечно же, дуне не нравилось быть шпионом. Ему, в принципе, ничего больше не нравилось. Как оказалось, ШБС не сильно отличался от ВСВД.

— Мистер Хейз… ну, что вы…

Дуна всё ещё смотрел куда-то в потолок.

— Я просто хочу увидеть жену… мать… Неужели я многого прошу?! — усталым голосом произнёс дуна заученную фразу.

— Я всё понимаю… но и вы поймите! Вы, как никто другой, должны…

Дуна резко подскочил на ноги. — Ничего я не должен! — огрызнулся (заученно) он. — Никому и ничего! Вы… вы…

Усталость дуны дала о себе знать, и он забыл слово на языке, котором общался. Как бы странно это не звучало, но официальный язык ВСВД он теперь воспринимал как родной.

— Вы…

Дуна осел обратно, так и не закончив фразу. Схватился за голову так, как хватаются люди, когда страдают мигренями.

Вышло очень реалистично.

— Джонатан… — человек тяжело вздохнул. — Кажется, стоит вернуться к этому разговору позже. Отдыхайте.

Человек вышел из комнаты, оставив пришельца одного.

Дуна не отнимал рук от головы. В ВСВД его уверили в том, что за ним будут наблюдать круглые сутки, так что проявлять себя ни в коем случае нельзя. Теперь он отыгрывал не только роль Джонатана Хейза, но и роль Джонатана Хейза, который лишь хотел увидеть жену… На деле же, разумеется, дуна не хотел её видеть. Ему было стыдно перед ней, и на самом деле он не был уверен, что действительно готов к исполнению этой части миссии. В ВСВД его уверили, что прошло слишком много лет, и супруга Джонатана вряд ли сумеет угадать подмену, однако дуна всё равно переживал. Она-то, может, и не догадается… Зато знал он. И этого достаточно. Всё же, самое очевидное чувство вины было не перед незнакомцами — перед самим собой.

Высидев необходимое — как ему казалось — время, он поднялся на ноги. Прошёлся по комнате, и остановился у окна. Выглянул.

Если в ВСВД его прятали где-то за городом, то в этот раз поместили, кажется, в самый центр. Он находился на таком высоком этаже, что отчётливо ощущал непривычное для организма давление. Исполинские футуристические постройки выглядели крошечными с такой высоты, о том, чтобы разглядеть людей не могло идти и речи — они выглядели, как песчинки. Это напомнило ему о виде пустыни, что он любил разглядывать в своей комнате в ВСВД.

Он так много слышал про местные свободы… Так часто мечтал, как окажется здесь, грезил прогулкой по городу. Ильдар Тимурович уверил, что в ШБС всё будет иначе. Ведь он должен отыгрывать роль аборигена, соответственно, будет иметь полное право шататься по городу, и даже, возможно, без сопровождения. Он мечтал о том, как зайдёт в какой-нибудь магазин, о которых так часто слышал, представлял, как будет обедать в столовой, в которой будет не один. Он многое себе воображал. Но правда, как то часто бывает, оказалась совсем другой. А если быть вернее… Местная правда не шибко отличалась от той правды, что была в ВСВД.

А была ли где-нибудь, в принципе, правда? Дуна слишком устал, чтобы в очередной раз убедиться в том, что нет.

В ВСВД от него не скрывали того, что не хотят выпускать. По большей части, с ним разговаривали грубо (один только вождь чего стоит!), чётко давали понять, чего бояться. Здесь же… здесь было всё то же самое. Однако с одной лишь поправкой: местные оправдывались тем, что переживали за него.

Переживали ли они? Ну, разумеется, нет! И дуна бы, вероятно, не сильно обиделся, если бы не одна маленькая деталь: а ведь они считают его своим… Они считают его своим человеком, который столько лет провёл в темнице! Неужели они — любители больших свобод — не могли бы выделить ему хотя бы крупицу этой самой свободы? Как и в ВСВД, в ШБС его держали взаперти. Да, может, общались куда более дружелюбно, однако какой в этом толк, если он их чувствовал? Какой толк в том мужчине, что так отчаянно делал вид, якобы переживает за мистера Хейза? Какой смысл в этом окне, из которого почти ничего невозможно увидеть? По-человечески поджав губы, он вернулся к кровати, и потянулся к телефону — точно такому же, как в ВСВД, разве что цвет был веселее.

Гудков не было.

Доброжелательный женский голос спешил приветствовать:

— Мистер Хейз! Как вы себя чувствуете? Безумно приятно знать, что я могу быть вам полезна!

— Э-э… — зубы заскрежетали от успевшего надоесть притворства. — Я… хотел спросить о своём лечащем враче? Можно с ней связаться? Я себя дурно чувствую.

— А. Вы об этой союзнице, Мистер Хейз? Настолько мне известно… — секунда заминки. — Она отбыла. В аптеку.

— Одна? — удивился он.

— Мистер Хейз… — в голосе послышалась усмешка. — Ну, что же вы, в самом-то деле? Сейчас же я передам, чтобы она срочно ехала к вам.

От автора

События книги развиваются в вымышленном мире. Любые совпадения с реальными людьми, вселенными и режимами случайны и только случайны.