Похмелье

Стоило первой стопке водки пройти по горлу и разлиться по жилам благодатным теплом, как с Василием Петровичем произошло чудо. Не то, чтобы он помолодел – скорее, к нему внезапно вернулась его молодость.

Вместо своих рваных домашних тапочек он увидел стоптанные башмаки товарища, с которым в далеком 1978-м пускался в пляс на чьей-то свадьбе. Вместо ворчания жены из кухни донесся счастливый смех той самой девушки в синем платье, которая тогда, на танцплощадке, смотрела на него как на героя. Он даже выпрямился, и его спина, обычно гнувшаяся под тяжестью радикулита и коммунальных платежей, на мгновение снова стала прямой. Как у того младшего лейтенанта, каким он когда-то был.

Он вздохнул, и вздох этот был сладок и полон призраков былого. Перед ним проплыли лица друзей, запах тайги из командировки и ощущение, что весь мир лежит у его ног.

- Ну что, дед, ожил? - пробормотал он сам себе, глядя на пустой стакан. - А теперь иди, жинка борщом накормит. И тапочки надень.

И, снова согнувшись от болей в спине, поплелся на кухню, неся в себе короткое, но такое яркое зарево прошедшей жизни. Одна стопка - и целая эпоха в кармане.

Василий Петрович сидел на кухне, ожидая, когда его супруга нальёт в тарелку борща. Очень хорошо при похмелье. Хотя о чём это он? Ведь первая стопочка, тайком выпитая в комнате, уже подняла его настроение.

Он нарезал хлеб и вспоминал. Вспоминал своё детство. Небольшая деревенька в несколько домов. В соседнем доме жила Катька. Веселая, говорливая. Он любил бегать к ней домой. Там был огромный камин. Ему нравилось смотреть на огонь. Поленья так громко щелкали, и они встречали этот треск с Катькой смехом.

А потом было не до смеха. Катька уехала. После того, как дом сгорел. И она осталась совсем одна. Воспоминания стали какими-то не очень приятными.

- Слышь? Пока ты борщ наливаешь я стопочку налью.

- Ишь ты, чаго удумал!!! – завелась супружница. Но взглянув на хмурое лицо Василия неожиданно смолкла. – Сейчас, сейчас… Сальца достану.

Василий Петрович налил в стакан водки. Смахнул со стола крошку в кулак и, дыхнув в сторону, выпил. Крошка полетела в рот как закуска. Жизнь сразу запестрела радужными красками. После второй стопки всегда так, настроение ещё больше понимается...

«Катька. Катюха. Катюшенька... Интересно, где она сейчас?» - мелькнула в голове игривая мысль…

Спустя два часа Василий Петрович, ведомый неведомой таинственной силой, обнаружил себя на барном стуле. Вместо привычной стопки перед ним стоял ядовито-голубой коктейль «Удар Молнии в Тумане» с зонтиком. Он скептически хмыкнул, но сделал глоток.

Сладкий огонь ударил в голову, разлился по телу, вытесняя серые будни. В душе зажегся тот самый фитилёк, о котором он давно забыл. Пенсионер бодро отстукивал каблуком под ритмы молодости, которые, по его просьбе, звучали в баре. Эх, молодость!!! Бары и гулянки, водка и друзья-собутыльники. Почему ты так быстро прошла???

Музыка мощной волной увлекла его в зал, где клубилась туманная дымка. Сердце радостно замерло в предвкушении чуда. Авот про жёнкин наказ купить хлебушка он благополучно забыл. Василий снова был "с огоньком" в душе...

Второй молниеносный коктейль, поданный барменом, допит до дна. И тут всё вокруг поплыло. Сквозь дымку Василий Петрович увидел кого-то громадного, мохнатого. Точь-в-точь как в страшной книжке из детства. Чудовище ухмыльнулось, показывая золотой зуб, и поползло через зал, прямо к нему.

- Мама! – прошептал седой мужчина, беспомощно прижимаясь к стене. Детский ужас, забытый за многие годы, накрыл с головой. Вместо того чтобы кричать, он строго сказал:

- Убирайся! А то участкового позову!

И закрыл на всякий случай глаза. А вдруг это чудовище не одно??? Вдруг они его окружают??? Он прижался спиной к стене, размахивая руками.

Но никто не обратил на это внимания. А бармен лишь пожал плечами. Он считал, что пенсионеры всегда вели себя странно...

На следующее утро мир для Василия Петровича сузился до размеров собственного дивана. Каждый стук в висках отдавался эхом вчерашних коктейлей. И он точно не помнил, сколько их было до того момента, как вокруг него в баре появились огромные мохнатые белочки. Признаваться жене об этом было крайне стыдно, тем более, что облик чудовищ мерк перед реальной Пелагеей Петровной, которая гремела сковородой на кухне.

Она поставила перед ним кружку с крепким чаем, от которого исходил угрожающий пар.

– Ну что, белочку поймал??? – язвительно спросила она, скрестив руки. – Хлеб, между прочим, до сих пор в магазине лежит!

Василий Петрович, чувствуя себя побитой собакой, жалко потянулся к кружке с чаем. Чёрт побери, а так хочется хотя бы глоток пива!!!

– Пелагеюшка, прости... – прохрипел он. – Они там были страшные, с золотыми зубами...

Жена фыркнула, но в глазах её мелькнуло понимание. За время их совместной жизни случалось всякое...