Похоронный крейсер

Только не имея возможности дышать, осознаешь, как важно дыхание. Большую часть времени человек даже не задумывается об этом.

Он понял, что ему осталось жить в лучшем случае минуты две, когда кислород перестал поступать в респиратор. В маске мгновенно стало жарко, душно было уже давно. Липкая паника уверенно начала обволакивать все его мысли, сковывая движения судорогами.

Усилием воли он отогнал первобытный ужас и побежал по заваленному трупами залу двигательного отсека. Самым сложным было не поскользнуться на слизи и гное, обильно вытекавшими из распухших мёртвых тел. Уж лучше бы кровь и белеющие кости — к этому он уже привык за долгие годы.

По дороге ему встретились демонтажники, вскрывающие стенные ниши и заблокированные двери плазменными резаками. Они не обратили внимание на бегущего, выволакивая из узких продолговатых щелей трупы, которые сохранились чуть лучше прочих. Спрятавшиеся в герметичных узких гробах умирали сутками, если не хватало храбрости покончить с собой. Изломанные тела падали в наваленные через каждые пять-шесть метров кучи.

Промчавшись мимо демонтажников, он начал задыхаться, легкие грозились взорваться, в глазах темнело. Рванув на себя рычаг автоматического отпирания дверей, он огляделся, безумно вращая глазами. Где терцианские ублюдки оставили эту хреновину? Где?

Развороченный аварийный комплект привёл его в отчаяние, и он в панике заметался по отсеку. Надо вернуться, дышать уже нечем!

На этот раз демонтажники обратили на него внимание. Они как раз закончили с нишами и переговаривались между собой. Жестами он показал, что не может дышать, они кивнули и переглянулись, отступив на шаг. Он сразу же все понял. Запасных кислородных баллонов у них с собой нет, и теперь спасение подыхающего стало делом рук самого подыхающего. Оно и понятно — чем меньше народу, тем больше доля каждого. По установленным правилам доля умершего распределялась между остальным экипажем.

Он побежал к стыковочным тоннелям, уже не осознавая, что это путь не спасения, а верной смерти. Даже в лучшей форме бежать до них как минимум минут десять, а он уже…

Ноги предательски подкосились. Рухнув на пол, он продолжил ползти вперёд. Потом скорчился и потерял сознание. Несколько минут спустя он был мёртв; ИКС издал громкий протяжный звук, сообщая о смерти владельца. Спустя час возвращающиеся демонтажники привычно оттащили тело инженера-квартийца на похоронный крейсер «Реквием».

Труп есть труп, и не важно, кому он принадлежал — товарищу или незнакомцу. После смерти все одинаковы. С одной стороны заходят люди, с другой выходит фарш. Порядок остаётся неизменным, война продолжает вращать рукоятку мясорубки.