Покажи мне, где враг.

Ноздри раздуваются от безумного запаха морской соли, насильно вторгающейся прямо в тонкие стенки искривлённого недавним повреждением носа, заставляя зажмурить до непривычной боли карие глаза с мелкими кристалликами солёного камня, теперь ощущая напряжение во лбу и таких же засоленных, от того слипшихся в местах мелких волосков висках. Ванильный от нездорового солнца горизонт, дразня напористыми наваждениями головы неподготовленных и слабеньких моряков густым от газов воздухом, ласкает своими сошедшими с небес мокрыми девушками на скатерть неспокойного океана, по крайней мере, такими себе представлял во время однотипного вида с корабля прозрачные волны главарь огромного торгового города во время того, как жевал в острых от сухости кожи на устах сигарету. Развернувшись к палубе с закатанными от раздражения очами, капитан лучезарных щитов что сверкали у каждого бойца разношёрстного отряда отдаёт один за другим неразборчивые с первого хриплого крика приказы, толстым языком совершая предвкушающий ещё одну схватку танец языком из одного уголка рта в другой, играя с собственными ленивыми мыслями по пути до одинокой каюты, размышляя о том, как та качается всё сильнее, податливо подстраиваясь под каждый наклон судна. Его полные чёрных слез глаза будто растекаются по лицу словно вместе с чернильной восковой жидкостью по тонким и горделивым, но обгоревшим на особенно ядовитом в этих диких краях солнце скулам, за счёт своего предательски коричневого оттенка, выдавая ими ни то внутреннюю неукротимую никакой религией злость, ни то циклопическую усталость, что словно горками невидимого песка скопилась тяжёлым временем на обоих плечах, заставляя искривляться всё больше под этим воображаемым весом человеческое тело, не теряя во время походки при этом грациозности перед воинами. Внедрённые и глубоко посаженные от бессонных ночей мрачные пуговки страшного взгляда играли на тусклом свету масляной лампы небес мелким блеском в углу радужки зрачка, выдавая что-то звериное, не свойственное обычному человеку. Подобный взгляд имели сотни оставшихся наедине со своим внутренним ужасом люди прямо перед смертью товарища в жестокой мясорубке войны, беспомощно наблюдая за последним того полным агонии вздохом, тогда, когда на ваши бренные головы сверху ложится чёрный платок госпожи Небытия. Но бывает он ещё и у тех, что ощущают себя в собственной голове загнанным зверем внутри титановой общественной клетки, невежественным и полным ненависти ко всем тигром, которого заперли на замок внешней политической справедливости и честности, праведности, навязанной чести. И Он был таким. На вид тяжело было определить возраст хлипкого мужчины в сером пальто, было неподдельное и глубоко вросшее корнем в душу инстинктом ощущение того, что этот человек имеет все цифры на своём желтоватом лице, ведь с какой бы стороны ты не обращал на него свой взгляд, всегда видишь разные черты этой физиономии, то лучезарно молодые, то жёстко состаренные и дряблые.

- Бери на себя все эти химические штучки! Ву-у-уди! Адвентаувер собирается играть с нами, как с идиотами, я это чувствую...

Лениво совершает последний бросок своей крайней мысли в кольцо всеобщего внимания Алекс кивком головы в разбежавшуюся толпу на середине корабля, прежде чем наклониться вперёд за собственными заплетающимися во время неразборчивой ходьбы конечностями, что-то дальше бормоча о наступлении на древний остров.

- Капитан!

Неосторожным и грубым возгласом в воздух, как внезапная гроза из серого облака спокойствия окликает словно подлетевший на крыльях любопытства юнга, отбрасывая назад канат привязанный к мачте от мозолистой ладошки, уже ища машинально блестящими от интереса глазками томный взгляд Алекса под тенью мрачной задумчивости, что скрывало его высокую фигуру, будто вдавленную в дерево судна. Молодой и неопытный в разговоре со старшим по званию, зелёный моряк проскакивает вперёд внушительного туловища главаря общей торговой сделки, уже более машинально наклоняясь ближе сбоку к мужчине, не обращая абсолютно никакого внимания на состояние того, вызывая лишь всплеск ядовитого отвращения и неуважения.

- Правда ли мы вместо того, чтобы плыть по течению в Райские занавесы за договором, сейчас пересекаем океан против течения?

Мягко улыбается своими острыми уголками губ юнга после вопроса с довольным, лисьим видом и спрятанными за худощавой спиной более уродливыми из-за кривизны руками, вдыхая с наслаждением морской и необычный для восприятия запах что источала неизвестная им всем земля, вперемешку с семейством кислорода и прочих радостей для мешков лёгких в груди. Кончик носа парня приподнятый вместе с подбородком для более пафосного и беззаботного вида во время довольствия такой обстановкой, заставило Алекса испытывать только неумолимое желание сжать горло этого самодовольного выродка посильнее в своих покрасневших от гнева руках - продолжении его тяжёлых плеч с которых не только чувствовался вес ответственности или груз прошлого. Словно выдрессированный силой пропагандируемой обществом морали пёс, ведомый по холодным переулкам лишь одним только запахом, который путается между его лап от малейших несоответствий, пока тот бежит без разбора только с целью преследования желаемого. Повернувшись на раздражитель с натянутым на свои острые скулы охотничьим оскалом, капитан только пожимает в неясном и полном глубокой усталости сарказме свои итак из-за одежды большие плечи. Торговец, изображая дружелюбие, складывает руки обречённым крестом на груди, стараясь не подавать вида только что вышедшего из себя человека, пряча слёзы в глазных мешочках, почерневших от старых следов страха, изливавшихся пару минут назад прямо из бешено бьющегося в груди сердца.

- Нет, нет, что ты, приятель! Мы направляемся в прекрасное место, где танцуют красивые женщины, не лают друг на друга дворовые собаки... Ты понимаешь меня, правда?

Бархатный и полный манипуляции над ситуацией тембр заставил юнгу только в ответ замычать с прищуренными от ядовитого солнца глазами, словно довольная жизнью корова. Полный глубокого сомнения в своих же безумных словах, вылетевших почти бездумно из губ, капитан только озлобленно прожёг полупрозрачную чёрную ткань паруса, привязанного словно мученика к дереву мачты своими кривыми от света жаркого светила глазами, что недобро улыбалось ему с самого проклятого утра. Прокрутив в голове жужжащие как мухи над мозгами мертвеца назойливые мысли, Алекс постарался избавиться от наваждений перемешанного различными тревогами разума после сомнений юнги, тут же взмахнув по морскому воздуху своими рыжими и влажными, стоящими мелкими кольями на голове волосами, пытаясь обыграть всё как невинную и глупую шутку, тут же пряча полное лихорадочного и холодного пота лицо за прозрачную вуаль идиотизма перед тем как широко ухмыльнуться.

- Да брось, дружище!! Ты только посмотри на этот безграничный горизонт свободы!..

С неясной властью, тот проводит открытой и вперёд выставленной ладонью по абсолютно пустынной поверхности океана, пустота на горизонте которого ужасала сильнее, чем любой другой песочный городок из золотистых гор из-за своего бескрайнего и пугающего вида идеальной глади, не считая редкие и грубые игры морских, темно-голубых дев о нос хилого судёнышка, какими вновь предстали они в голове глубоко изощрённого в похотливых фантазиях торговца.

- Ласка океана, подобна ласке самой любимой женщины! Родной матери!! Не так ли, чёрт возьми?

Продолжил мечтательно Алекс, незаметно посильнее придавив челюсть слишком любопытного парня между мышц собственного бицепса, прижимая кулак к правой груди лёгкой меховой накидки, теперь спрашивая специально погромче басистым тембром заядлого любителя табака, зная, что не получит в ответ ничего, кроме тонкого и мелкого, раздроблённого мольбами хрипа, в предвкушении ощущая превосходство над ситуацией заранее.