Покоривший жизнь «Том 1»

Ветер здесь был другим. Не таким, как в том мире, который остался лишь в памяти, затянутой пеленой ядерного пепла и криогенного сна. Здесь воздух пах сырой землей, прелой листвой и чем-то неуловимо диким, первобытным.

Кожаные сапоги, уже порядком изношенные за недели пути, глухо ударялись о сухую почву узкой тропы. Сэцу шел размеренно, экономя силы. Его длинный плащ, когда-то, возможно, выглядевший величественно, теперь был покрыт слоем дорожной пыли, а края обтрепались о колючий кустарник. Вокруг расстилалось бескрайнее зеленое поле, волнующееся под порывами вечернего ветра, словно изумрудное море. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в тревожные багровые тона, и в этой тишине, нарушаемой лишь шелестом травы и тяжелым дыханием путника, чувствовалось напряжение.

Впереди показались очертания частокола. Деревня. Наконец-то.

Двенадцать дней. Двенадцать долгих дней он шел через леса и пустоши, питаясь подножным кормом и вспоминая вкус синтезированных протеиновых батончиков из своего времени. Одиночество давило, но сейчас, видя дым, поднимающийся над хижинами, Сэцу почувствовал, как губы сами собой растягиваются в ухмылку. Цивилизация. Пусть примитивная, грязная и убогая, но это был материал. Глина, из которой он, Сэцу, вылепит новый мир.

Он подошел ближе. Жители уже заметили его. У входа в поселение собралась толпа — человек пятнадцать-двадцать. Мужчины, женщины, старики. Они стояли плотной стеной, держа в руках вилы, дубины и какие-то ржавые подобия ножей. Их лица выражали смесь страха и агрессии. Очевидно, гости здесь были редкостью, а хорошие гости — тем более. Набеги бандитов или диких зверей научили их встречать чужаков не хлебом с солью, а острием копья.

Сэцу остановился в десяти шагах от них, спокойно оглядывая встречающих. Грязные туники, грубая кожа, запах немытых тел и костра.

— Кто ты такой? — выкрикнул один из мужчин, делая шаг вперед. На нем была кожаная накидка бурого цвета, а красный, распухший нос выдавал в нем любителя местного аналога алкоголя. Его голос дрожал, но он старался казаться грозным.

Сэцу молчал пару секунд, наслаждаясь моментом. Под глубоким капюшоном его глаза сузились. — Я? — переспросил он тихо, но так, что его услышали все. Резким движением руки он скинул капюшон. Белоснежные волосы, длинные и прямые, рассыпались по плечам, поймав последние лучи заходящего солнца. Они сияли неестественной чистотой на фоне общей серости. Но больше всего жителей поразили глаза — холодные, прозрачные, сверкающие как алмазы. В них читался интеллект, недоступный пониманию этих людей.

— Я тот, кто пришел вас спасти! — провозгласил Сэцу. Его голос окреп, наполнился театральной мощью. Он раскинул руки в стороны, словно желая обнять весь этот убогий мирок.

Толпа замерла. По рядам прошел шепоток. — Спасти? От чего? — недоверчиво буркнул молодой парень с густыми бровями, нахмурившись еще сильнее. Он сжимал в руках палку так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Глупые, глупые мои создания, — ласково, как говорят с неразумными детьми, протянул Сэцу. Он принял картинную позу, выставив бедро и подняв подбородок. — Вы спрашиваете, кто я? На данный момент, в этой забытой эпохе, я — Бог.

Он выдержал драматическую паузу, подняв ладони к темнеющему небу. — Чего этот придурок сейчас сказал? — шепот стал громче и злее. — Богом себя назвал... Совсем чокнутый. — Может, камнем его?

— Эй! «Бог»! — вперед протиснулся высокий, мощный мужчина с бугрящимися мышцами. Видимо, местный вожак или главный воин. Он сплюнул на землю. — И что же ты умеешь, кроме как языком чесать?

Сэцу перевел на него взгляд. В его голове мгновенно пронеслись расчеты. Демонстрация силы? Нет, физически он слабее. Нужна демонстрация чуда. Технологии, которая для них неотличима от магии. — Сейчас я вам покажу, — тихо сказал он.

Он потянулся к заднему креплению на своем поясе — единственному, что осталось от его высокотехнологичного костюма, кроме плаща. Щелчок. В руках юноши оказались странные предметы: медный диск, идеально круглый и отполированный, несколько катушек с тончайшей проволокой и сильный неодимовый магнит.

— Всем внимания! — рявкнул Сэцу, меняя тон с пафосного на деловой. — Освободите мне место!

Любопытство победило страх. Люди, переглядываясь, начали медленно окружать его, образуя кольцо. Сэцу подошел к грубо сколоченному деревянному столу, стоявшему у входа (видимо, караульному посту). — Так, это сюда... А это мы закрепим вот так... — забормотал он, мгновенно переключившись в режим инженера. Его пальцы летали, соединяя компоненты. Для жителей это выглядело как колдовской ритуал.

— Готово! — Сэцу выпрямился. — Мне нужен огонь. И песок. Живо! — С чего бы нам... — начал было здоровяк, но Сэцу перебил его взглядом такой интенсивности, что тот запнулся. — Я сказал живо, если хотите увидеть чудо!

Кто-то принес тлеющую головешку из ближайшего костра, кто-то зачерпнул горсть песка. Сэцу наклонился под стол, расчищая место. — Эй, парень, — он кивнул тому самому здоровяку, который все еще скептически косился, боясь, что беловолосый уведет всех местных девиц. — Тебя как звать?

— Будес, — буркнул тот. — Отлично, Будес. — Сэцу достал из-за спины полую бамбуковую трубку. — Держи. — Зачем? — Будес уставился на бамбук, как на ядовитую змею. — Ты у нас, я погляжу, самый сильный. Значит, легкие мощные, — ухмыльнулся Сэцу. — Будешь раздувать стекло. — Стекло? — тупо повторил Будес. Это слово было ему незнакомо, или знакомо лишь отдаленно, как название редчайшей драгоценности. — Диоксид кремния. SiO2. Вещество, состоящее из бесцветных кристаллов, — протараторил Сэцу, зная, что тот ничего не поймет. — Сейчас мы будем творить.

Сэцу нагрел песок. Обычный костер давал температуру около 600-700 градусов Цельсия. Этого было катастрофически мало для плавления кварцевого песка, требующего 1700 градусов. Но Сэцу не был бы гением, если бы не знал хитростей. Он добавил соды из своих запасов (пепла некоторых растений), понизив температуру плавления, и использовал направленный поддув.

Песок начал плавиться, превращаясь в вязкую, светящуюся оранжевым светом массу. — Дуй! — скомандовал Сэцу, поднося трубку к расплаву. — Куда?! — В трубку, идиот! Дуй так, словно хочешь надуть весь мир!

Будес набрал полную грудь воздуха, его щеки раздулись, лицо покраснело. Он выдохнул в трубку. На конце образовался пузырь из мутного, горячего вещества. Сэцу действовал быстро и точно, как хирург. Пока стекло не застыло, он ловко внедрил внутрь конструкцию из медной проволоки — нить накаливания, сделанную из карбонизированного волокна бамбука, который он обуглил заранее.

— А теперь... — Сэцу загерметизировал колбу, насколько это было возможно в полевых условиях. — Настоящая магия.

Он подсоединил провода к своему самодельному ручному генератору. — Смотрите. И запоминайте этот момент. Ибо сейчас история вашего мира изменится.

Сэцу начал вращать ручку. Магниты закружились вокруг катушек. Электромагнитная индукция. Электроны побежали по проводам, встречая сопротивление в угольной нити. Сопротивление рождает тепло. Тепло рождает свет.

Сначала нить внутри мутной колбы покраснела. Толпа ахнула и отшатнулась. — Что это?.. — прошептал кто-то в задних рядах. Сэцу крутил быстрее. Красное свечение сменилось оранжевым, а затем — ослепительно желтым. Яркий, ровный, неестественный для этого мира свет ударил по глазам привыкших к лучинам людей. Тени резко отпрянули от стола, очерчивая каждую морщину на лице ошеломленного Будеса.

— Чего?.. — Будес стоял с открытым ртом, забыв закрыть его после выдувания. — Как... — Это свет, — твердо, с ноткой триумфа в голосе произнес Сэцу. Он поднял лампу над головой, словно факел Прометея. Его лицо в этом свете казалось ликом божества. — Электрический свет!

— Ай-ай! Черт! — вдруг вскрикнул Сэцу. Стекло, не выдержав перепада температур и будучи плохо закаленным, лопнуло. Горячие осколки посыпались на землю, нить перегорела, и тьма снова накрыла их, казавшись теперь еще чернее, чем раньше.

Тишина висела над поляной несколько секунд. Люди пытались осознать, что они только что видели. Солнце, заключенное в стеклянный пузырь? Магию? А потом тишина взорвалась. Жители захлопали. Сначала неуверенно, потом громче, переходя в восторженные крики. — Ты видел?! Оно светилось! — Он правда маг! — Бог!

К Сэцу подошел сгорбленный старик с редкой седой бородой. Его глаза хитро блестели. — Как звать тебя, юноша? — спросил он, улыбаясь беззубым ртом. Сэцу отряхнул руки от стеклянной крошки и посмотрел на старика сверху вниз, но в его взгляде уже не было прежней настороженности, только усталое превосходство. — Сэцу меня звать, старый пердун, — усмехнулся он. — И лучше запомни это имя.

Ночь прошла без сновидений, но утро ворвалось в сознание Сэцу бесцеремонно.

Тяжелые, свинцовые тучи, висевшие над деревней всю ночь, наконец, дали трещину. Настойчивый солнечный луч пробился сквозь мутное, затянутое бычьим пузырем окно хижины и ударил прямо в лицо спящему герою. Сэцу поморщился. В его прежней квартире окна имели фотохромное затемнение, автоматически регулирующее уровень света, чтобы пробуждение было мягким и физиологичным. Здесь же солнце просто било в глаз.

Он перевернулся на другой бок, и старый матрас, набитый, кажется, куриными перьями, издал жалобный скрип. В нос ударил спертый, кислый запах залежалого белья и сырости. Сэцу резко открыл глаза. Реальность навалилась на него всей своей антисанитарной тяжестью.

Криво сшитая подушка, жесткая, как мешок с зерном, впитывала слюну, натекшую изо рта во время глубокого сна. — А-а-ах... — Сэцу потянулся, и его суставы хрустнули. Он зевнул во весь голос, оглашая своим пробуждением пыльную комнату.

— Фу, какая же вонь, — пробормотал он полусонным голосом, брезгливо откидывая колючее шерстяное одеяло. — Как они вообще здесь живут? Бактерии, грибок... Чудо, что они не вымерли.

Он спустил ноги на земляной пол. Холод пронзил ступни, окончательно разгоняя сон. Медленно, шатаясь, как после долгой болезни, Сэцу побрел к двери. Его кожаные сапоги стояли там же, где он их бросил вчера, покрытые слоем грязи.

Обувшись и накинув плащ, он толкнул скрипучую дверь. Мир снаружи был ослепительно ярок. Утренний воздух был свежим, прохладным и, к счастью, пах куда лучше, чем внутри дома. Деревня уже не спала. Где-то мычали коровы, слышался стук топора, переклички женщин.

— И сколько же сейчас времени? — вслух спросил Сэцу, щурясь на солнце. Он привык к цифрам. К таймерам. К четкому расписанию. Здесь же время измерялось понятиями "светло", "темно" и "солнце над тем деревом". Это раздражало его внутренний педантизм. — Хаос, — констатировал он. — Сплошной хаос.

Заметив метрах в двадцати от себя сложенный из камней колодец, Сэцу направился к нему. Ему нужно было умыться. Смыть с себя запах этого средневековья.

— Эй, Бог! Ты уже проснулся?! Голос был громким и до боли знакомым. Сэцу обернулся. К нему спешил Будес. Тот самый здоровяк, который вчера дул в трубку. — А, это ты, Будес... — устало выдохнул Сэцу, запуская ведро в колодец. Цепь загремела. На лице здоровяка сияла широкая, почти детская улыбка. Вчерашнее чудо со светом явно произвело на него неизгладимое впечатление. Теперь он смотрел на Сэцу не как на чужака, а как на сошедшее с небес божество.

— Мы готовы к новым открытиям! — с горящими глазами заявил Будес, подбегая ближе. — Что будем делать? Еще одно солнце? Или может, молнию в бутылке? Сэцу вытащил ведро с ледяной водой. Он зачерпнул воду ладонями и плеснул себе в лицо. Холод обжег кожу, приводя мысли в порядок. — Пф-ф... — он фыркнул, стряхивая капли с ресниц. Вода стекала по его подбородку, капая на плащ.

Он выпрямился и посмотрел на Будеса своим фирменным, пронзительным взглядом. — Сегодня, мой друг, мы будем упорядочивать хаос. Мы сделаем ЧАСЫ. — Ча... сы? — Будес наклонил голову, как озадаченный пес. — Устройство для измерения времени, — пояснил Сэцу, вытирая лицо рукавом. Самодовольная ухмылка вернулась на его губы. — Больше никаких вопросов "утро сейчас или вечер". Больше никаких "встретимся, когда тень станет длинной". Теперь все будет записано. Цифры, Будес. Цифры правят миром.

Будес выпрямился, выпятив грудь колесом. — Я готов! Что нужно делать? — Для начала... — Сэцу огляделся. — Принеси мне лобзик. Если у вас есть что-то подобное. Еще мне нужен топор, нож и кусок песчаника. — Есть! — гаркнул Будес и сорвался с места, поднимая пыль пятками.

Сэцу остался один. Он прислонился спиной к прохладным камням колодца, скрестил руки на груди и поднял голову к небу. Облака плыли медленно, безмятежно, им было все равно, какой сейчас век.

Мысли Сэцу невольно уплыли назад. В тот день. «Я попал сюда год назад», — подумал он, и горечь привычно кольнула сердце. — «Ровно год и двенадцать дней». Перед глазами вспыхнула картина из прошлого. Огромный конференц-зал, сверкающий хромом и неоном. Тысячи людей, камеры дронов, парящие в воздухе. Он стоял на сцене, молодой, гениальный, триумфатор. Ему было девятнадцать, и он презентовал миру свое главное творение — «Капсулу Вечности».

«Революция в биостазисе», — говорил он тогда в микрофон. — «В ней человек может провести сотни лет, не старея ни на день. Платиновый корпус, автономный реактор...» Зал взорвался аплодисментами. Он чувствовал себя королем мира. И в этот момент он увидел это. Краем глаза, через панорамное окно небоскреба. В небе, расчерченном трассами аэрокаров, появилась точка. Она приближалась слишком быстро. Беззвучно.

А потом взвыла сирена. Не учебная. Сирена ядерной тревоги. Улыбки на лицах людей сменились гримасами ужаса. Паника захлестнула зал волной. Но Сэцу не побежал к выходу. Он знал: не успеть. Бомба была нацелена на центр города, на уничтожение научного кластера. Радиус поражения — пятьдесят километров. Все превратится в пыль.

Все, что он успел сделать — это резко развернуться и прыгнуть в открытую капсулу, стоявшую на сцене как выставочный образец. Никто не знал, что он, параноик и перфекционист, сделал демонстрационную модель полностью функциональной. Он захлопнул тяжелую крышку. Платиновый корпус должен был выдержать ударную волну и радиацию. Дрожащими пальцами он набрал код активации режима, который никогда не испытывался на людях. «Экстренная криогенная заморозка».

Холод. Темнота. Он должен был проспать сто лет. Может, двести. Но, судя по звездам и состоянию планеты, прошло гораздо больше. Четыреста? Три тысячи? Он проснулся в лесу, в заросшей мхом капсуле. Один. В мире, который откатился в каменный век. Ему пришлось выживать. Учиться разводить костер без лазера, искать еду, шить одежду из шкур. Двенадцать дней одиночества, пока он не нашел эту деревню.

— Все готово! Голос Будеса выдернул Сэцу из пучины воспоминаний. Реальность вернулась. Небоскребов нет. Есть колодец и веселый дикарь с инструментами. — Отлично, отлично, — пробормотал Сэцу, стряхивая с себя оцепенение. Он снова надел маску уверенного лидера. — А теперь внимание, у тебя ответственное задание.

Он указал на принесенный плоский камень. — Бери этот инструмент... да, это подобие лобзика... и вырежи мне идеально ровный каменный диск. Десять на десять сантиметров. Погрешность недопустима. Сэцу посмотрел на Будеса так строго, что тот даже перестал улыбаться. — Я приступаю, — серьезно кивнул Будес, выкидывая из головы все лишние мысли. — И не забудь сделать еще две стрелочки из дерева! — крикнул Сэцу ему вслед. — Одну короче, другую длиннее!

Оставшись один, Сэцу поднял с земли кусок сломанного колеса от телеги. — Ясень... Вроде бы подходит, — он покрутил деревяшку в руках, оценивая плотность волокон. — Каркас. Нам нужен корпус.

Он сел прямо на землю, скрестив ноги, и начал строгать. Нож входил в дерево туго, но руки Сэцу, несмотря на его субтильное телосложение, были точными. Он вырезал квадратную основу — пятнадцать на пятнадцать сантиметров. Он так увлекся процессом, рассчитывая в уме передаточные числа шестеренок, которых у него пока не было, что не заметил, как тень накрыла его рабочее место.

— Привет, Сэцу. Сэцу вздрогнул и поднял голову. Перед ним стоял тот самый старик, который вчера спрашивал его имя. — Меня зовут Фипин, — старик улыбнулся, его лицо превратилось в сетку добрых морщин. В руках он держал глиняную миску, накрытую листом лопуха. — Я тебе поесть принес. Ты, наверное, проголодался с дороги. Нашу деревню не так-то просто найти, да и сил ты вчера потратил немало на это... колдовство.

От миски пахло вареной репой и чем-то мясным. Желудок Сэцу предательски заурчал. — Спасибо, старик, — буркнул он, не отрываясь от строгания, чтобы не выдать своего смущения. — Кинь это здесь. — Что ж, ладно, не буду мешать, — Фипин аккуратно поставил миску на край колодца, поклонился спине юноши и тихо удалился.

Прошло около часа. Сэцу закончил с корпусом. Он откинул голову назад, упираясь затылком в шершавый камень колодца, и выдохнул. Пальцы ныли. — Готово! — раздался радостный вопль. К колодцу бежал Будес. В его огромных ладонях лежал каменный диск.

Сэцу взял деталь и присвистнул. — Ого... — вырвалось у него. Диск был идеальным. Гладким, ровным, без единого скола. «У этого парня талант», — подумал Сэцу. — «Природное чувство материала. Если его обучить, он станет великим инженером». Но вслух он сказал другое: — Да уж, — Сэцу скривил губы, вертя диск. — Могло быть и лучше. Мы все-таки новый мир строим, а не коровник латаем. Лицо Будеса немного поникло, но в глазах осталась решимость. — Хорошо, буду стараться лучше! — твердо ответил он.

Сэцу достал самодельное сверло. — Смотри и учись. Он просверлил отверстие в центре каменного циферблата. Вставил туда деревянную ось. Закрепил на ней вырезанные Будесом стрелки. Теперь механизм. У него не было пружин. Не было батареек. Значит, гравитация. Сэцу взял камень потяжелее и привязал его к веревке, намотанной на ось. Гравитационный двигатель. Самый простой и надежный.

— Дай мне свой ремень, — невнятно произнес Сэцу, держа во рту два кованых гвоздя, которые он нашел в куче мусора. — А... Эм... — Будес замялся, но спорить не стал. Он расстегнул кожаный пояс и протянул его Сэцу.

Сэцу положил ремень на бока деревянного короба. Приложил гвозди. Тук! Тук! Тук! Он забивал гвозди обухом топора, создавая фрикционный тормоз, чтобы стрелки не вращались бешено под весом камня, а шли плавно. Примитивный регулятор хода.

— Фух... — Сэцу вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Он поднял конструкцию. Камень-гиря потянул веревку, ось скрипнула, и стрелка дернулась. Тик. Пауза. Тик.

Это был не звук часов Patek Philippe. Это был грубый стук дерева о дерево и камень. Но это был ритм. Ритм цивилизации. Сэцу сделал жадный глоток воды из ведра, проглотил его и повернулся к Будесу. На его лице играла та самая, немного безумная, но вдохновляющая улыбка.

— Теперь, — торжественно произнес он, поднимая устройство над головой, — У нас есть ЧАСЫ! И наше время пошло.

Сэцу аккуратно поставил свои свежеиспеченные часы на край колодца. Камень-груз медленно опускался, отмеряя секунды новой эры. — Четырнадцать ноль-ноль, — сверившись с положением солнца и своим механизмом, объявил Сэцу. — Время обеда прошло. Настало время для Доменной печи.