Покоривший жизнь «Том 2»

Праздник закончился три дня назад, но эйфория все еще витала в воздухе. Деревня, опьяненная своим новым статусом «цивилизации», жила в ритме, которого этот лес не знал никогда. По вечерам в окнах горел теплый электрический свет, по утрам пахло свежим хлебом, а механический молот у реки отбивал ритм прогресса: Бум-бум-бум. Казалось, что так будет всегда. Что зима приручена, как старая беззубая собака, которая может только ворчать за дверью, но не кусать.

Но они забыли, где находятся. Они забыли, что природа не прощает высокомерия. В ночь на четвертое января ветер стих. Небо очистилось от облаков, открыв бездонную, черную бездну космоса. И температура рухнула. Это был не просто мороз. Это был Абсолютный Холод. Воздух стал таким густым и колючим, что вдох обжигал легкие. Деревья в лесу начали трещать, разрываясь от замерзающего сока. Птицы падали с веток замертво, превращаясь в ледяные камни еще в полете.

Сэцу спал в своей комнате при «Лаборатории». Он привык спать при свете. Маленькая, тусклая угольная лампочка над его столом горела всегда — символ того, что энергия в деревне бесконечна, пока течет река. Ровный гул генератора вдалеке и плеск воды о лопасти колеса были для него лучшей колыбельной.

Он проснулся не от шума. Он проснулся от Тишины. Гул исчез. Сэцу открыл глаза. Темнота. Лампочка над столом не горела. В комнате стояла густая, ватная тьма, в которой медленно растворялось остаточное тепло. Сэцу сел на кровати. Сердце пропустило удар. — Нет... — прошептал он.

Он нашарил коробок спичек. Шррр-пых. Желтый огонек осветил комнату. Сэцу взглянул на часы. Три часа ночи. Он накинул на плечи тулуп, сунул ноги в сапоги и выскочил на улицу.

Деревня была мертва. Ни одного светящегося окна. Гирлянда на елке погасла. Фонари на столбах, которыми они так гордились, стояли черными скелетами. Было тихо. Страшно тихо. Только снег скрипел под ногами так громко, словно Сэцу шел по битому стеклу.

Он побежал к реке. Мороз кусал лицо, склеивая ресницы. У генераторной будки уже кто-то был. Сэцу увидел огромную фигуру с факелом. — Будес! — крикнул Сэцу. — Что случилось? Обрыв провода? Гигант обернулся. В свете факела его лицо выглядело бледным и растерянным. — Хуже, Сэцу. Смотри.

Будес поднял факел выше, освещая реку. Сэцу замер. Реки не было. Там, где еще вчера бурлил черный, мощный поток, крутящий тяжелые лопасти, теперь было белое безмолвие. Лед. Он сковал реку не тонкой коркой, а монолитной броней. Водяное колесо вмерзло в этот лед намертво. Лопасти, покрытые гигантскими сосульками, выглядели как кости доисторического чудовища, пойманного в ловушку.

— Она встала... — прошептал Будес. — Река встала. Вода замерзла до самого дна на перекатах. Колесо не сдвинуть, Сэцу. Я пробовал ломом — только дерево крошится.

Сэцу подошел ближе, касаясь холодного, скользкого дерева оси колеса. Энергии нет. Ноль вольт. Ноль ампер. Ноль ньютон-метров. Вся их "цивилизация" — станки, свет, насосы — всё это питалось от пуповины реки. И теперь пуповина была перерезана.

И тут в его мозгу вспыхнула страшная мысль. — Теплица! — выдохнул он. — Что? — не понял Будес. — Насос циркуляции! — заорал Сэцу, хватая гиганта за грудки. — Бойлер греет воду, но воду по трубам гонит насос, который подключен к валу колеса! Если колесо стоит — вода стоит! — И что будет? — Вода в бойлере закипит и взорвет котел к чертям! А вода в трубах теплицы, на дальнем конце, остановится и замерзнет! Лед разорвет трубы! Мы потеряем урожай! Мы потеряем всё!

Они бежали к Теплице как на пожар, хотя бороться им предстояло со льдом. У входа в Хрустальный Дворец уже суетился Арэс. Он выскочил им навстречу, держась за обожженную руку. — Сэцу! Там внутри стучит! Бойлер трясется! — Заслонку закрой! — крикнул Сэцу на бегу. — Гаси огонь! Выгребай угли, быстро!

Они влетели в котельную. Железный монстр — бойлер, склепанный Замесом, — вибрировал и гудел. Внутри кипела вода, которой некуда было идти. Давление росло. Стыки труб начали сифонить, выпуская струи перегретого пара. — Угли на пол! — скомандовал Сэцу, хватая лопату. Они вышвырнули горящее топливо на снег, шипя и кашляя от дыма. Гул в котле начал стихать. Взрыва удалось избежать.

— Фух... — вытер пот со лба Арэс. — Успели. — Рано радуешься, идиот! — рявкнул Сэцу. — Мы остановили сердце. Теперь кровь остынет. Он кинулся в саму теплицу. Здесь, под стеклянной крышей, уже чувствовалось дыхание смерти. Без горячей воды, бегущей по трубам, температура падала стремительно. Тонкое стекло держало тепло, пока батареи были горячими. Теперь же оно стало проводником холода.

Сэцу потрогал дальнюю трубу. Она была едва теплой. — Через час здесь будет ноль, — констатировал он ледяным тоном. — Через два часа вода в трубах превратится в лед и разорвет металл, который мы паяли неделю. Через три часа все огурцы и помидоры превратятся в черную слизь.

Фипин, прибежавший на шум, стоял в дверях, глядя на свои любимые грядки. — Сэцу... сделай что-нибудь. Не дай лету умереть. Сэцу посмотрел на своих людей. В их глазах был страх. Они привыкли, что Сэцу щелкает пальцами, и проблема решается. Спички, зеркала, свет. Магия. Но сейчас магия кончилась. Осталась физика.

— Слушать мою команду! — голос Сэцу был жестким, как удар хлыста. — Арэс, бери всех свободных людей. Тащите сюда все бочки, какие найдете. Разводите костры прямо в проходах теплицы. В бочках! Чтобы дым не убил растения, но жар шел. — Понял! — Будес, Замес! Самое тяжелое — вам. Сэцу подбежал к узлу насоса. Это был поршневой насос, который раньше приводился в движение ремнем от главной трансмиссии (которая шла от реки). Сэцу ножом срезал ремень. — Нам нужно гонять воду вручную. Если вода встанет — она замерзнет. Он вставил в маховик насоса стальной лом. — Крути. Будес взялся за лом своими ручищами. Напряг спину. Кррр-чак. Насос сделал оборот. Вода в трубах дернулась. — Крути, Будес! Ты теперь мотор! Ты теперь река!

Это была самая долгая ночь в истории Нового Мира. В теплице горели дымные костры в железных бочках. Тени метались по стеклянным стенам. Люди кашляли, слезились глаза, но они подкидывали дрова, борясь за каждый градус. В котельной, сменяя друг друга каждые десять минут, Будес и Замес крутили лом. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Они качали воду по кругу. Она не грелась (бойлер был погашен), но движение не давало ей замерзнуть и разорвать трубы.

Сэцу ходил между рядами, глядя на градусник. Плюс два. Плюс один. Кримическая отметка. Огурцы поникли. Их широкие листья опустились, как флаги при трауре. Но они были зелеными. Они не почернели.

К рассвету мороз немного ослаб. Сэцу, черный от копоти, вышел на улицу. Деревня выглядела жалко. Без электричества, без дыма из трубы мельницы, она казалась заброшенной. Ель в центре площади, еще вчера сиявшая огнями, теперь стояла темной громадиной, опутанной мертвыми проводами.

К нему подошел Будес. Руки гиганта дрожали от перенапряжения. Он едва стоял на ногах. — Мы спасли трубы, Сэцу. И большую часть урожая. Но я больше не могу. — Знаю, брат. Иди спать.

Сэцу остался один. Он смотрел на замерзшую реку. На этот белый, равнодушный лед. Он пнул сугроб. — Дурак, — сказал он себе. — Какой же я дурак. К нему подошел Фипин. — Почему ты ругаешь себя? Ты спас нас. — Я подставил вас, — резко ответил Сэцу. — Я построил цивилизацию на одной ноге. На реке. Я решил, что природа — наш друг. Он снял очки и протер их краем грязного халата. — А природа — не друг. Она хаос. Сегодня она дает воду, завтра забирает. Мы не можем зависеть от погоды.

Он посмотрел на котельную, где остывал бесполезный теперь бойлер. — Нам нужна сила, которая не спит. Сила, которая не мерзнет. Нам нужен огонь. — Мы же жжем костры... — начал Фипин. — Костры — это для дикарей! — перебил Сэцу. Глаза его сверкнули злым, решительным огнем. — Мне нужна машина, которая жрет огонь и делает работу. Мне нужна машина, которая будет крутить этот чертов насос, даже если вся река промерзнет до дна.

Он достал свой блокнот. Открыл чистую страницу "Том 2". Рука его не дрожала, когда он выводил заголовок:

ЦЕЛЬ: НЕЗАВИСИМОСТЬ. СРЕДСТВО: АТМОСФЕРНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ.

— Собирай совет, староста, — сказал Сэцу, пряча блокнот. — Мы начинаем строить Дракона.

К полудню жизнь в деревне вошла в новый, тяжелый ритм. Электричества не было. Насосы стояли. Мельница молчала. Люди, еще вчера носившие белые рубашки, снова натянули поверх них старые тулупы и шкуры. Красота уступила место теплу. В теплице установилось шаткое равновесие. Температура держалась на уровне +5 градусов. Растения замерли, прекратив рост, но не умирали. Урожай был спасен, но цена была высока: половина мужчин деревни теперь работала "живыми моторами", сменяя друг друга у рычагов насосов и рубя дрова для костров в промышленных масштабах.

Сэцу собрал «Совет Инженеров» в мастерской. Здесь было холодно. Горн погас, так как мехи, раздувавшие его, тоже приводились в движение водой. Замес, Будес, Павел и Арэс сидели вокруг стола, кутаясь в одеяла. Они выглядели как партизаны в окружении: уставшие, с красными глазами, перемазанные сажей.

— Ситуация дрянь, — честно сказал Сэцу, развернув на столе большой лист грубой бумаги. — Мы потеряли источник энергии. Пока река стоит, мы — дикари с красивыми игрушками, которые не работают. — Может, лед растает? — с надеждой спросил Павел. — Может. Через месяц. Или два. — Сэцу покачал головой. — Мы не можем ждать. Нам нужно вернуть силу прямо сейчас. Иначе мы сожжем весь лес на костры и всё равно замерзнем.

Он взял уголь и начал рисовать. — Что мы знаем о силе? — спросил он. — Будес, что толкает поршень? — Вода? — неуверенно сказал гигант. — Или ветер? — Нет. Давление. Сэцу нарисовал кастрюлю с крышкой. — Когда вода кипит, она превращается в пар. Пар занимает в 1600 раз больше места, чем вода. Если запереть его в тесной банке, он становится злым. Он хочет вырваться. Он толкает крышку.

Он нарисовал рядом огромный цилиндр. — Мы построим Атмосферный Двигатель. Машину Ньюкомена. — Нью-ко-мена... — по слогам повторил Замес. — Звучит сложно. — На самом деле, это просто, как чайник, — усмехнулся Сэцу. — Смотрите.

Он начал объяснять схему, тыча пальцем в рисунок:

Все молчали, переваривая информацию. — То есть... — наморщил лоб Арэс. — Нам не нужна река? Нам нужен только огонь и вода? — Именно. Огонь мы можем разжечь где угодно. Эта машина будет работать в лесу, в поле, на горе. Ей плевать на мороз. Пока у нас есть дрова — у нас есть сила.

Будес наклонился к чертежу. — Размеры? — Гигантские, — вздохнул Сэцу. — Давление атмосферы слабое. Чтобы получить силу, как у водяного колеса, нам нужен поршень диаметром... — он прикинул в уме, — ...сантиметров сорок. И ход метра полтора. Замес присвистнул. — Сэцу, у нас нет таких труб. Мы не можем высверлить такую дыру в бревне, оно сгорит. — Металл, — жестко сказал Сэцу. — Мы должны отлить этот цилиндр из металла. — Из бронзы? — спросил Замес. — На это уйдет вся медь деревни. Все запасы. — Из чугуна, — поправил Сэцу. — У нас есть запасы руды и угля. Но... Он замолчал. — Но молот не работает, — закончил за него Будес. — Мы не сможем раздробить руду и накачать мехи для плавки. Река стоит. — Значит, мы сделаем это руками, — Сэцу посмотрел в глаза гиганту. — Как раньше. Кувалдами. И ручными мехами.

В мастерской повисла тишина. Вернуться к ручному труду после месяцев механизированного рая было страшно. Это было унизительно. Но другого пути не было. — Я соберу людей, — тихо сказал Будес. — Мы будем дробить руду. — А я подготовлю форму для литья, — кивнул Замес. — Если этот цилиндр должен быть гладким, мне нужна особая глина. И навоз. Много навоза.

Сэцу встал. — Это будет уродливая машина, друзья. Она будет жрать дрова, как дракон. Она будет дымить и шипеть. Она не будет изящной, как наш генератор. Но она спасет нас. Он свернул чертеж. — Операция «Дыхание Дракона» началась. Арэс, тащи весы. Будем считать пропорции для чугуна.

Весь следующий день деревня напоминала муравейник, на который наступили сапогом, но который тут же начал восстанавливаться. Стук стоял неимоверный. У подножия холма, где лежали запасы болотной руды, десяток мужчин во главе с Будесом дробили камни тяжелыми молотами. Бам! Бам! Бам! Мышцы ныли. Пот замерзал на спинах. Но они били. Злость на холод придавала им сил.

В кузнице Арэс и двое подростков качали огромные кожаные мехи, раздувая горн. — Раз-два! Раз-два! Огонь ревел, пожирая уголь. Замес колдовал над Опокой — формой для литья. Обычно они лили мелкие вещи: сковородки, топоры, детали механизмов. Но отлить трубу диаметром полметра и высотой в два метра? Такого они еще не делали. — Сердечник должен стоять ровно! — кричал Замес на помощников. — Если он сдвинется хоть на палец, стенка будет тонкой и лопнет! Они лепили сердечник (внутреннюю часть формы) из смеси глины, песка и соломы, наматывая её на деревянный шест, как гигантскую сигару. Потом сушили её на слабом огне, чтобы не треснула.

Сэцу бегал между площадками. Он готовил Котел. Лить котел было нельзя — слишком тонкие стенки. Его нужно было клепать. Они взяли листы меди (остатки от старых запасов и переплавленной утвари) и начали собирать огромный шар, похожий на яйцо. — Пакля! — командовал Сэцу. — Каждый шов прокладываем паклей с суриком! Это было примитивно. Давление пара в машине Ньюкомена очень низкое (чуть выше атмосферного), поэтому такой "чайник" не должен был взорваться. Но если он потечет — машина потеряет силу.

К вечеру третьего дня "Ледяного Молчания" заготовки были готовы. — Завтра плавка, — сказал Сэцу, глядя на гору древесного угля. — Нам нужно полтонны жидкого металла. В один заход. Это был риск. Если металл остынет в ковше или формы не выдержат — они потеряют всё: и руду, и время.

— Молитесь богам металлургии, — прошептал Замес, глядя на свою глиняную башню-форму, закопанную в землю для надежности. — Потому что второго шанса у нас не будет.