Полвека алхимии

1538

Альберт вздохнул, как перед прыжком в воду. Подготовка к ритуалу была завершена, и оставалось лишь произнести заклинание.

— Сим призываю тебя, Царь Познания, Ключ и Врата. Явись ко мне и открой мне глаза. Абраксас! Абраксас! Абраксас!

Осветилась зловеще печать Соломона. Исполненный змей, устремил дух знаний на него птичью голову.

— Ты пришел. Чтобы искать знания.

Алхимик кивнул:

— Всю жизнь я искал лекарство от старости. Но я чувствую, что моего времени может не хватить для завершения работы.

— Ты ищешь бессмертия, — поскучневшим голосом заметил дух, — Как тысячи до тебя.

Однако Альберт покачал головой:

— Я не ищу бессмертия. Я знаю, что всему приходит свой срок, и когда мой придет, я уйду не ропща. Но я хочу знать, можно ли до смерти оставаться молодым. Сохранять юность и жить полной жизнью вместо того, чтобы медленно угасать.

— Такой способ есть, — ответил Абраксас, — Я говорю это лишь потому что ты искренен в своем желании. Но после этого я скажу лишь то, что установлено Законом. Три вопроса. Три ответа. Не больше и не меньше.

Первый вопрос Альберт задал не задумываясь.

— Я найду этот способ?

Дух Познания был безжалостен.

— Нет.

— А Лия? Я учу её тому, что знаю. И у нее талант к алхимии. Она сможет закончить мои поиски?

— Это зависит…

— Зависит от чего?

Слишком поздно Альберт понял, что потратил последний вопрос необдуманным образом.

— От того, сделаешь ли ты то, что нужно. Ровно через год, в этот самый день, ты должен взять в ученики первого человека, которого встретишь. Вместе они с твоей дочерью смогут найти ответ, что ты ищешь. И если ты сделаешь это… я дам тебе увидеть их триумф.

1539

— Отец… кто это?

Круглыми глазами маленькая Лия смотрела на грязного, оборванного мальчишку. Старше её, наверное, на год, он казался младше из-за худобы. А пахло от него так, что лишь привычка к запаху реагентов позволяла удержаться от тошноты.

— Мой новый ученик, — вздохнул Альберт.

В тот день он вышел на улицы Флоренции специально чтобы найти того, о ком говорил дух. И практически за дверями упал ему в ноги уличный мальчишка. Пришлось пригласить его с собой, даже не спросив его имя.

— Представься.

— Я Нико, господин, — мальчишка поклонился и чуть не упал, пошатнувшись от голода, — Но я не понимаю. Ученик? Ведь я простой бродяга. Я даже читать не умею.

— Научишься, — отмахнулся алхимик.

А вот его дочь была куда менее благосклонна.

— Я должна буду жить и учиться с этим грязным животным?!

— Эй! — обиделся Нико, — Сама бы попробовала остаться чистенькой, когда нет ни семьи, ни дома, ни денег!

Альберт устало потер переносицу. Он знал, что за общение с демонами ему суждено отправиться в Ад.

Но сейчас он подозревал, что его Ад начнется еще при жизни.

1542

Лия не хотела никого видеть. Слезы душили её, и огромного труда ей стоило дойти до своей комнаты.

Сегодня отец наговорил ей такого, что она чувствовала себя идиоткой. Она ведь старалась! Она правда старалась! Она всегда старалась, выбиваясь из сил, мучая себя недостатком сна, лишь бы однажды отец сказал, что гордится ею.

Да только все больше становились его требования. Все сильнее чувствовала она: она не успевает достичь той планки, что он ей поставил.

И он в ней разочарован.

Поглощенная горем, она не слышала, как открылась дверь. Поняла она, что уже не одна, лишь когда её нос уловил запах горячего травяного чая. Зверобой, ромашка, груша, — её любимый.

— Вот, — услышала она голос Нико, — Выпей. Станет легче.

«А ведь ему еще хуже, чем мне», — мелькнула внезапная мысль.

Действительно, с ней отец бывал жесток в словах, но никогда не поднимал руку. С Нико было иначе. За неверно проведенный опыт суровый алхимик запросто мог избить его палкой. И ведь не обладал юноша их семейным талантом. Он прилежно изучал алхимию, но оставался посредственностью.

Иногда Лия задавалась вопросом, почему отец вообще взял его в ученики.

— Ты справишься, — шепнул Нико ей на ухо, — Я в тебя верю.

— Я сама в себя не верю, — тяжело вздохнула девушка.

Но чай все-таки приняла.

1545

В ту ночь поместье Альберта сотрясал скандал.

— Как ты только посмел! Я дал тебе кров, образование, и вот как ты мне отплатил!

— Отец, послушай… — начала Лия, но он оборвал её:

— Молчать! Ты-то чем вообще думала?! Потаскуха!

Она застыла, пораженная этими словами. Лишь машинальным жестом, сидя на постели, прикрыла грудь одеялом.

А вот Нико, до этого стоявший, опустив голову и прикрыв руками пах, неожиданно поднял взгляд.

— Учитель, — почтительно, но твердо сказал он, — Я не позволю так говорить о Лие. Даже вам.

— Ах, не позволишь?! — пуще прежнего разъярился Альберт, — Кем ты себя возомнил? Ты думаешь, что можешь жить в моем доме, есть мою еду, изучать мои книги и при этом творить блуд с моей дочерью?!

— Я думаю, что что бы я ни делал, это между мной и вами, — возразил юноша, — Вы можете оскорблять меня, но не Лию!

— Оскорблять? Ты всего лишь шавка, которую я подобрал в придорожной канаве! Вместо тебя я могу взять любого бродягу с улицы!

Сказав это, старик запнулся. Он помнил, что Абраксас наказал ему взять в ученики не любого бродягу, а первого, кого он встретит. Это был Нико, и этого было не изменить.

И что хуже, юноша почувствовал его блеф.

— Вы можете выгнать меня. Если пожелаете.

Альберт выдохнул и попробовал сменить тактику.

— Ты можешь остаться. Но ты должен поклясться, что больше не прикоснешься к моей дочери.

Но Нико покачал головой:

— Я не дам этой клятвы. Я… люблю вашу дочь.

Круглыми глазами Лия смотрела, как он, все еще голый, развернулся и направился к двери. Шаг. Второй. Третий.

Нико уже положил ладонь на дверную ручку, когда Альберт глухо бросил:

— Оставайся.

1551

Страшная весть прозвучала подобно грому.

— За богомерзкие опыты, совершенные в попытках против воли Божьей сохранить молодость и красоту, девица Лия Росси обвинена в ведовстве!

Когда весть об этом достигла ушей Альберта, его сердце едва справилось с ударом. До самого вечера старик валялся без сознания.

И первым, кого он увидел, открыв глаза, стал Нико.

— Моя вина…

Это были первые слова, сказанные Альбертом. Если бы не он… Если бы не его мечта… Не его великая цель…

Возможно, тогда Лия сейчас не была бы в темнице.

— Да, — кивнул юноша, — Это ваша вина.

Воцарилось молчание.

— Ты ненавидишь меня? — спросил старик.

Нико покачал головой.

— Я благодарен вам, учитель. Вы спасли меня. Вы научили меня всему. Но больше всего я благодарен вам за Лию.

Болезненно щурясь, посмотрел на него алхимик. Изъеденные как временем, так и токсичными парами, старческие глаза уже почти ничего не видели без очков.

— Ты продолжишь… Наше дело?

Альберт ненавидел себя за то, что даже сейчас, когда его дочь страдала, он задавал этот вопрос.

Но не задать его он не мог.

— Эликсир молодости никогда не был моей мечтой. Он был вашей мечтой. И её.

— Значит, все кончено…

Наверное, когда с треском рушится мечта всей жизни, это должно быть больно. Сейчас… ему было никак.

— Тогда что ты будешь делать теперь?

В ответ на это Нико улыбнулся:

— Всю жизнь я шел за вашей мечтой. А сейчас я пойду за своей. Я обещаю, учитель. Я спасу её.

1554

Всего год не дожил Альберт Росси, великий мастер алхимии, до того, чтобы побывать на свадьбе своей дочери. Не смог он, как велела традиция, отвести ее к алтарю.

И все же он был рядом. В дуновении ветра, в шепоте листьев его дух сопровождал их. И чувствовали его Лия и Нико.

Чувствовали, что он рядом.

После того, что устроил Нико три года назад, они уже не могли оставаться в Тоскане: Инквизиция землю бы носом рыла, но нашла их. Тогда троица перебралась в Англию, — охваченная Реформацией страна была идеальным местом для тех, кто скрывался от преследования. Устроились они вполне неплохо, и сохраненные знания алхимии помогали вполне прилично зарабатывать.

Для своей прекрасной невесты Нико устроил самую пышную свадьбу, какую мог. И только сейчас, глядя на них из-за Грани, Альберт понимал по-настоящему.

Его дочь сделала правильный выбор.

1566

— Ты обманул меня!

Души не говорят в полном смысле. Но в той форме общения, которой они пользуются, слышалось возмущение.

— Я никогда не обманываю, — ответил Абраксас, — Каждое сказанное мной слово — чистая правда.

— Но твое предсказание не сбылось! — возразил Альберт, — Я выполнил условия, что ты назвал! Ты обещал, что Лия и Нико найдут средство от старости, которое я искал.

— Они найдут его.

— Как?! Я же вижу, что происходит! Они забросили поиски! Знания алхимии они используют лишь ради обогащения!

Абраксас остался невозмутимым.

— Молодой семье нужны деньги. Особенно когда у них появляется ребенок.

— Ребенок?.. — переспросил Альберт, обескураженный.

— Твой внук. Его появление должно было тронуть твою душу.

— Оно трогает. Но как же моя цель? Как же средство от старости?

— Скоро ты поймешь. Наберись терпения.

1588

Королевский бал в Лондоне был квинтэссенцией светской жизни Туманного Альбиона. Любая юная дебютантка мечтала блеснуть здесь, быть замеченной двором и получить свои пять минут славы.

Но истинная королева бала была одна который год. Прекрасная и жгучая гостья из солнечной Италии, она притягивала к себе восхищенные взгляды мужчин и завистливые — женщин. Многие кавалеры жаждали потанцевать с ней всего один танец, и мало кто, не зная, мог предположить, что ей почти шестьдесят лет, или что когда-то она прошла через пытки Инквизиции.

Многие кавалеры жаждали потанцевать с ней, но никто не удостаивался более чем одного танца. Никто, кроме одного человека.

Недавно удостоенный титула, Нико блистал не менее её. Юные красавицы двора вились вокруг него, но ему была нужна лишь одна.

Лишь та, в чьих объятиях время, казалось, было над ним не властно.

И казалось, если прислушаться, можно было расслышать в дуновении ветра недоуменный шепот старого алхимика:

— Но как? Я не понимаю. Они ведь так и не нашли эликсир. Каждый раз, как один из них принимался за Делание, я был рядом. Я заглядывал в каждую колбу, в каждую реторту.

Отвечал ему дух:

— Я обещал, что они найдут средство. Средство, что позволит сохранять юность и жить полной жизнью вместо того, чтобы медленно увядать. Но я не говорил, что это будет эликсир.

— И что же за средство они нашли? — спросил тогда Альберт.

— Понимание.

— Понимание чего?

— Что неважно, что в колбе. Важно лишь то, кто рядом.