Помолись за ...

Помолись за…

Помолись за своих врагов

Помолись за своих друзей

Пусть не знают они оков

Пусть не будет им сумрачным дней

Пусть они не спешат ко мне

Когда плохо мне или «никак»

Пусть придут они в дом со мной

Когда радость в моих глазах

Я не буду их холить, корить

Я не та, что была вчера…

Помолись за своих родных

Не спроста нас всех жизнь свела.

Мы достойны ее. С чего

Нам отрада и горе дано?

Что бы были они всегда…

Так у Бога заведено.

Помолись за меня и ты

Хоть не враг я тебе. Не друг.

Просто есть на земле труды

Те, что сердце уберегут.

В очередной раз навигатор пискнул и вырубился, промямлив – «поверните…»

И вот куда среди этих полей и перелесков повернуть? Пять дорог, не считая той, на которой я сейчас стою перед этим перекрестком. Перемешенная снеговая колея усиленно твердила что лучше развернуться и ехать снова на трассу, на которой разложилась фура с контейнеровозом и ждать, когда их расцепят бортами и освободят проезд.

Всего то сотня км до того места, куда мне нужно – а объезд уже занял полчаса по трехполосной колее на пределе внимания. Колеи явно не легковушек. Машину мотало из стороны в сторону и норовило выкинуть в сугроб.

Сколько я проехала примерно в нужном направлении? Двадцать? Где то так. Петля километров десять. Значит мне еще часа два и я буду там, куда они скрылись от меня.

Мне нужно было подписать пару бумажек по недвижимости и расставить все точки над нашими разорвавшимися отношениями…

Я так и не смогла первый месяц найти в себе силы, чтобы встретиться с ними глазами. Не могла слышать их голос. Видеть их лица.

Теперь, когда они скрылись ото всех, мне потребовались эти подписи.

Теперь я смогу, очень надеюсь, что смогу, не совершить непоправимого увидя их снова вместе.

Пожар в груди еще тлеет угольками обиды… Но я смогла унять пламя…

Лишь бы Лерка не заговорила снова…

Метод географической дедукции подсказывал мне, что моя колея крайняя левая, но что то внутри меня говорило, что по этой дороге даже полный привод не вытянет…

В клубах поднятого снега мимо пронеслась огромная машина и умчалась не притормаживая в наступающее утро…

Чай из термоса и кусочек торта с раздавленным кремом - нормальный поздний завтрак на краю обитаемой вселенной в машине с половиной бензобака.

И перекресток трех дорог…

Аварийка разгоняла последние утренние сумерки и по нервам растекалось блаженство от сюрреалистичности момента и горячего чая в прикуску с безе и нежного сливочного крема с ноткой черники и лимона…

Второй вал поднятого машиной снега слегка качнул припаркованную «вольвочку».

Значит нам за ними. эти несущиеся сугробы точно знают, что там можно проехать. А потом навигатор сможет проложить оставшиеся километры на экране…

Снова колея, и снова болтанка по полоскам асфальта в поисках оптимального расстояния между колесами…

Не смогла…

Выкинуло на небольшую очищенную от снега площадку недалеко от малюсенького сельского магазина с огромным навесным замком на двери. Что то говорило о том, что в этом сарайчике можно перекусить и голод после кусочка торта говорил о желании выбраться из машины и поглядеть на расписание работы этого заведения и попутно поинтересоваться о пересечении Государственной границы или не пересечении.

Последний час навигатор так и остался нем к моим попыткам найти сеть и показать истину моего плутания по государству…

С хлопком двери авто над заснеженными домами деревушки без названия протек колокольный набат, приглашающий на утреннюю молитву.

Басовитость колокола говорили о его старине и значимости. Полуразрушенная колокольня с покосившимся крестом над дырявым куполом. Уютная тропинка вела к ограде храма и я не отдавая себе отчета в своих шагах уже стояла у крыльца.

Крестное знаменье и голова сама склоняется перед маленькой надвратной иконой Спасителя. Пара ступеней и массивная дверь обитая железом с легким скрипом впускает меня во внутрь.

Тут тепло и необычайно тихо. Стены и потолок закопчены годами сгоревших свечей. Росписи на стенах трудночитаемы от сгустившихся за закрытой дверью сумерек. Свет от лампадок выхватывает образа на стенах…

Под куполом в средней части храма только один человек. Черная ряса. Он только что прошел к центральному аналои и поправив одеяние раскрыл Евангелие.

В тишине зазвучал голос, от которого по телу побежали мурашки и ноги прилипли к полу. Голос обволакивал и вел за собой. Слова, неразборчивые в своем старинном произношении сливались в реку, которая уносила меня куда то вдаль, смывала мои страхи и сомнения, разглаживала скрученные в узелки нервы.

Произносимые слова отталкивали мои собственные мысли о пережитом в дороге, пережитом за последние несколько месяцев, за прожитые мной небольшие годы.

Взгляд мой поймал лик Божьей матери…

- Служба закончилась. Спасибо, что посетили наш храм…

Я очнулась.

Лучи низкого зимнего солнца прорезали пространство храма, путаясь в дымке ладана.

- Простите, что?

- Служба закончилась…

- Простите, я не заметила…

Голубые, пронзительные глаза батюшки смотрели в мою душу…

- Помолитесь за них…

- О ком вы?

- К кому вы едите…

- Я не умею молиться…

- Вы молились со мной сердцем. Помолитесь и за них точно так же. Всем сердцем. Не таясь…

- …

Дверь скрипнула и я осталась в благоговейной тишине…

Я даже не поняла, откуда у меня в руках оказалась свеча, уже зажжённая, плачущая воском. Капли падали на руку и я вздрагивала от тепла, что растекалось по мне…

Он ждал меня на ступенях, сметая веником падающие снежинки…

- Помолились?

- …

- Вам второй поворот налево, зеленый забор. Они вас уже заждались…

- Откуда вы…

- От вас… Не нужно слов… Если захотите, мы поговорим потом, когда вы вернетесь.

Батюшка повесил на двери храма замок, кажется взятый с дверей магазина и поспешил за угол церкви. Остановился и обернувшись улыбнулся.

- Приезжайте весной с детьми…

И скрылся за свежевыбеленным кирпичом.

***

Снова дорога вела меня по просторам Родины.

Я была рада, что Алая обняла меня и усадила к себе на колени, помогая расшнуровывать высокие берцы. Лерка хлопала глазами и протягивала малиновое варенье «от мамы»…

Я не задавала вопросов. Не вспоминала о «том сентябре».

Мне это было не нужно.

Я вымолила все сама…