Попадос попаданца

Попал в прошлое я банально — провалившись в открытый люк. Похоже, там был какой-то временной портал, но стоило мне вывалиться по другую сторону, как воронка тут же схлопнулась, обдав меня зловонием канализации напоследок.

«Ну вот, придётся опять спасать мир», — подумал я и взялся за дело.

Нет, опыта в этом у меня ещё не было, зато была огромная база знаний. Я просто обожал книги о находчивых попаданцах и проглатывал их десятками каждую неделю.

Первое, что надлежало сделать, это одеться соответственно эпохе, иначе меня могли побить камнями или вообще сжечь.

Определить в какой именно эпохе я нахожусь, было затруднительно, ведь я вывалился из воронки посреди чистого поля.

Я решил найти дорогу и понаблюдать из зарослей, во что будут одеты проезжающие.

Немного поплутав, я всё же вышел к колее в земле, которая, видимо и была местной дорогой. Притаившись за деревьями, я принялся ждать.

Через некоторое время потянуло неприятным запахом и глянув под ноги, я выругался. Я стоял в здоровенной куче... в общем в куче. При чём явно человеческой.

Пока я вытирал кроссовки о траву, послышался какой-то шум и из-за холмика появился мужчина на телеге, запряжённой коровой. Та, меланхолично что-то пережёвывая, неспешно шла вперёд.

К тому моменту, как они поравнялись со мной, я уже понял, что это крестьянин и его кормилица. Одет он был в какое-то рубище, а в телеге лежала капуста. Меня обдало запахом подгнивших овощей, когда я догнал телегу и попытался незаметно забраться на неё сзади.

— Окаянный! — вскричал мужик и огрел меня кнутом. Да так, что у меня тут же заплыл глаз.

— Су-ука-а! — взвыл я от боли и покатился по земле.

Кажется, мужик что-то орал мне, удаляясь, но я не разобрал слов из-за обжигающе острой боли.

* * *

К ночи я наконец добрёл до какого-то поселения. Ветровку пришлось выбросить после того, как я обнаружил, что упал в коровью лепёшку.

Глаз по прежнему болел, но уже не так сильно. Через узкую щёлку я практически ничего не видел. Не помогла даже холодная вода из ключа, на который я наткнулся в лесу.

Похоже, мне предстоит найти ночлег, а перед этим и одежду. Не слишком утруждая себя изобретением плана, я разделся догола и постучал в первый попавшийся дом.

Внутри послышалась возня и всё стихло.

Я постучал снова, в этот раз громче. Из дома донеслось:

— Кого там нелёгкая принесла?

— Помогите! На меня напали разбойники, забрали одежду! Всё забрали! — забарабанил я в дверь.

В окне рядом показался удивлённый старик. Стоило мне только глянуть на него, как он спрятался.

— Пустите, я тут замёрзну! — вновь постучал я в дверь, ощущая, что и правда начинаю замерзать.

— Иди отседова! — донеслось изнутри.

— Вы должны мне помочь! Я граф! — выпалил я.

— Гра-аф... — задумался обитатель дома.

— Именно! — обрадовался я, — и если вы меня не пустите, я вернусь со стражей и вас высекут!

По ту сторону чем-то щёлкнули и дверь со скрежетом открылась, едва не ударив меня по носу.

— Входи, вашсиятельство, — пробормотал дед и отошёл в сторону, пропуская меня внутрь.

* * *

— Ай-яй-яй, — покачал дед головой, когда услышал, что я был на коне и при золоте.

— Мне нужно десять золотых, чтобы вернуться домой, — сказал я ему, — а как вернусь, тут же вышлю вам двадцать.

— Горе-то какое, — прошамкал дед и налил в блюдце чаю из самовара на столе, — столько-то у всей деревни нашей отродясь не было.

— Десяти золотых? — удивился я.

— Конечно, — кивнул дед и шумно отхлебнул из блюдца. — Енто же сто коров!

Я задумался. И тут меня посетила идея!

— А можете вы мне дать одежду и в город отвезти?

— Можем, чавой не мочь-то, — кивнул старик, — токмо везти мне не на чем. Я утром Ваську коваля попрошу, вот егоный сын ваше сиятельство и отвезёт. У них лошадь есть, хоро-ошая, просто загляденье.

— Хорошо, — вздохнул я, — утром так утром. А где мне спать лечь?

— На полатях, — тут же сказал дед, махнув в сторону какой-то странной полки под потолком.

Я допил чай и забрался по неровной лестнице наверх.

Места оказалось мало. Я не мог выпрямиться во весь рост. К тому же здесь воняло. Матрас был набит чем-то вроде травы, которая жутко кололась. А в довершение всего, дед стал храпеть так, что стены тряслись.

С трудом задремав под утро, я проснулся от шума.

Выглянув, я увидел, что старик возится у печи, вынимая из неё ухватом какой-то горшок.

— Вставай, вашество, завтракать будем! — заорал он, от чего я едва не свалился вниз.

— Я уже проснулся, — подал я голос.

— Хорошо, — улыбнулся дед, показав единственный зуб.

* * *

Позавтракав какой-то кашей, в которой было полно шелухи и не было соли, я надел одежду, которую дал дед и не найдя зеркала, посмотрел в самовар. Я выглядел так, словно надел одежду, украденную у бомжа. При чём не просто бомжа, а карлика, да ещё и самого грязного.

Штаны были узкими и короткими, руки торчали из рукавов, а пупок рубаха не прикрывала. Вдобавок ко всему на штанах были прорехи, в которые было видно мой йенг.

— А другой одежды нет? — спросил я.

— Ешли бы, — вздохнул старик, — итак лучшее отдал.

Он указал мне на центр поселения и сказал:

— Там Васька живёт, айда к ему.

* * *

Кузнец был немногословен. Он помог мне забраться на телегу, нагруженную разными железяками и дав наставления сыну, хлопнул лошадь по крупу. То послушно двинулась вперёд.

Ехать на телеге оказалось вовсе не так просто, как я думал. Она всё время тряслась и подскакивала, норовя сбросить меня. А один раз, когда колесо провалилось в яму, мне пришлось слезть и подтолкнуть. Пока я это делал, занозил руку.

В город мы приехали через несколько часов, но я так устал, что время проведённое в пути казалось вечностью.

— Приехали, ваше сиятельство, — потряс меня за плечо юноша.

Я некоторое время прикидывался спящим, чтобы не видеть взглядов горожан и их ухмылок, когда они видели мои лохмотья.

— Спасибо, — поблагодарил я и спрыгнул на землю. Она оказалась жёсткой из-за булыжника, которым была вымощена улица и я ушиб пятки. Чёртовы лапти совершенно не амортизировали.

Оглядевшись, я заприметил бельё на верёвке, натянутой между вторыми этажами соседних зданий по ту сторону улицы. Не долго думая, я проскользнул в проулок между ними и забравшись по неровной стене, стащил какие-то штаны и рубаху.

* * *

Город оказался небольшим и очень грязным. Повсюду валялся навоз и гниющие объедки. Всё это жутко воняло, как и большинство людей.

Я подошёл к стражнику и вытянувшись во весь рост, произнёс:

— Я изобретатель. Прибыл издалека, чтобы помочь вашему городу.

— Изобретатель? — обрадовался он, — Ты-то нам и нужен!

К моему удивлению, он схватил меня за руку и потащил куда-то, повторяя:

— Удача! Вот это удача! Попрошу кошель серебра! Нет, золота!

Пройдя через несколько проулков, мы оказались перед большим каменным зданием. Стражник кивнул своим коллегам и вошёл в высоченные двери, которые они распахнули перед нами.

Поднявшись по широкой лестнице, застеленной красной дорожкой и пройдя через коридор с множеством картин, мы попали в тронный зал. Там восседал какой-то старик, лениво почёсывая брюхо. Заметив нас, он выпрямился и положил руки на подлокотники.

— Ваша светлость! — поклонился ему стражник и, заметив, что я не сделал того же, ткнул меня локтем в бок.

Я изобразил поклон и развёл руки в стороны, улыбаясь.

— О, у нас заморский гость, — обрадовался старик.

— Ваша светлость! Это изобретатель, — восхищённо выдохнул стражник и, спохватившись, добавил:

— Это я его нашёл!

— Наградите его! — велел восседавший на троне стражникам у двери.

— Спасибо, спасибо, ваше сиятельство! — стал благодарить мой провожатый, делая поклоны и отступая назад.

* * *

Я рассказал, что прибыл из далёкой страны, где обучился многим ремёслам и очень хочу помочь.

— Так вот почему ты так странно разговариваешь, — кивнул старик. — Ну хорошо. Я велю выделить тебе хорошие покои и место для работы. Скажи, что тебе нужно?

Я так обрадовался, что даже не знал с чего начать. Подумав, я сказал:

Для начала я хочу посмотреть как тут всё устроено, что у вас есть, а уж после, я напишу.

— Так ты обучен грамоте? — удивился он.

— Конечно, — кивнул я, — я читать начал в пять лет.

В его глазах промелькнуло уважение.

— Стража, дайте нашему гостю лучшие покои, только не мои, — рассмеялся он.

Стражник бросился исполнять приказ, что-то крикнув в коридор.

— Звать-то тебя как? — спохватился старик, когда я собрался уходить.

— Андрей, — сказал я, не подумав. Надо было назваться Кулибиным!

— Андрейка, значит, — кивнул он, — а меня Емельян Фёдорович.

* * *

Покои мне достались знатные. Просторное помещение с окнами на две стороны, большим камином и огромной кроватью. Над кроватью висела какая-то картина, но мне она не понравилась.

В шкафу вещей не оказалось и я подумал, что надо было рассказать старику что меня ограбили, попросить одежду...

— Прошу к обеду, — услышал я голос, от чего вздрогнул.

У двери стоял какой-то парень, слегка склонив голову.

— Вы кто? — удивился я.

— Я ваш слуга, — сообщил он и повторил, — к обеду извольте пожаловать.

— А можно сюда подать? — спросил я, решив, что не знаю как принято есть в эту эпоху.

— Велю подать сюда, — поклонился он и вышел.

Спустя некоторое время мне принесли несколько блюд. Какая-то каша, борщ и пареная репа. Всё было горячим и вкусным, даже репа.

— Желаете холодного квасу? — спросил слуга.

— Ага, давай, — махнул я рукой, наворачивая суп.

Квас оказался таким холодным, что зубы свело. Я с удовольствием выпил его и встал. В книгах не писали, что нужно делать после еды, поэтому я похлопал себя по животу и сказал:

— Очень вкусно. Спасибо.

* * *

В городе не было ни намёка на прогресс. Я несколько часов бродил в сопровождении слуги, который отвечал на мои вопросы, рассказывал мне о местных жителях и традициях, отгонял попрошаек и старался всячески угодить, но не увидел ничего, кроме грязи и мусора. Дома были маленькие, улицы кривые, фонарей не было, асфальта тоже. Пора браться за дело.

Первым делом я решил навести порядок в городе и велел слуге:

— Запиши, что везде нужно поставить кадки, куда следует выбрасывать мусор. А тот, кто будет выбрасывать мусор не в них, будет сечен плетьми.

Тот разинул рот от удивления, но быстро справившись с собой, захлопнул его с громким звуком.

— Навоз тоже следует убирать за животными, — продолжал я, — нужно повесить под хвост каждому животному треугольную сумку, куда этот навоз будет собираться.

— И коровам?! — подскочил он.

— Коровам особенно! — поднял я палец вверх в назидательном жесте.

* * *

Через два дня, когда в городе расставили кадки и показательно высекли несколько мусоривших, я снова решил пройтись по нему. В этот раз один.

Был пасмурный вечер, поэтому в темноте я едва не сломал ногу, споткнувшись обо что-то.

— Нужно освещение! — сообщил я слуге, вернувшись обратно.

— Подать лампаду? — уточнил он.

— Да нет же! На улицах нужно освещение! Мы поставим столбы с фонарями и зальём светом весь город.

— Как скажете, ваше благородие, — пожал он плечами.

Я уселся за стол и потребовал:

— Мне нужна руч... перо и бумага. Да побыстрее!

Слуга опрометью кинулся куда-то и через несколько минут вернулся с чернильницей, пером и кипой бумаги.

Я начал делать чертежи.

* * *

— И эта твоя мельница будет делать свет? — переспросил старик, ёрзая на троне.

— Да нет же, ваша светлость, — терпеливо объяснил я в очередной раз, — она будет делать электричество, а от него будет гореть лампа в фонаре, который мы закрепим на столбе...

— Лампа в фонаре? — переспросил он, шевеля бровями.

— Да, в фонаре.

— И так делают?

— Делают, ваша светлость, делают, — успокоил я его.

— Хорошо, — вздохнул он, — тебе виднее. Кстати, твои кадки заполнились, что ты с ними будешь делать?

— Какие кадки? А-а, с мусором? — спросил я.

— Ну да. Ты же просил собирать его. Я велел постараться. В два дня уложились.

— Ну выбросьте мусор куда-нибудь и пусть дальше стоят, — пожал я плечами, — это же мусорные баки. В городе должно быть чисто.

— Выбросить? — подскочил он.

— Ну да. Просто выбросьте.

— Хорошо, — согласился он и велел позвать слуг.

* * *

Всю жизнь я работал в офисе, поэтому как устроен генератор, знал только в общих чертах.

Там точно есть медная проволока, какой-то ротор, статор, якорь... кажется, там были ещё какие-то щётки и я точно знал, что они из графита, потому, что их иногда клали в комплекте с инструментами, которыми мы торговали.

Медь мне привезли быстро, но почему-то в слитках, хотя я просил проволоку.

Что такое графит, тут никто не знал. Я пытался им объяснить, что это, но мне принесли уголь и золу.

Про подшипники здесь тоже не слышали, как и про статор.

Ну ничего, не боги горшки обжигают, — решил я и взялся за дело.

Я нашёл кузнеца и велел ему сделать проволоку.

— Какую прикажете делать, толстую, аль потоньше? — спросил великан, которому я едва доставал до широченных плеч.

— Тонкую, — махнул я рукой, — да побыстрее.

— Сделаем, — кивнул он и двинулся обратно в кузницу, неся огромный молот на плечах.

Пока делается проволока, я решил сделать лампочки. Я где-то читал, что в них вольфрам, но что это, тут никто не знал, а я объяснить не мог. Я припомнил, что как-то видел по Дискавери передачу, в которой говорилось про изобретение лампочки и что в них были угольные стержни, кажется, вместо нити накаливания. Угля тут было вдосталь и я велел его принести, а сам отправился подышать воздухом на улицу.

Едва я вышел, в ноздри мне ударил такой смрад, что желудок чуть не вывернулся наизнанку.

С трудом сдержав рвотный позыв, я огляделся по сторонам и увидел кучу мусора прямо рядом с бочкой.

Они что, идиоты?! — пронеслось в голове.

Тут я заметил вторую бочку и тоже с кучей рядом. Проверив, я убедился, что бочки почти пусты.

В голове забрезжила догадка, но чтобы убедиться, я прошёлся по улице и всё встало на свои места. Эти дурни, видимо не поняли, что мусор нужно выбрасывать за город и просто вываливали содержимое бочек прямо рядом с ними, а после как ни в чём ни бывало, продолжали заполнять их новым мусором.

Вернувшись, я постарался объяснить, что мусор нужно вывозить за городские стены и сваливать его где-нибудь подальше, а лучше закапывать. Фёдор Емельянович несколько раз выслушал мои объяснения, но похоже, так и не понял зачем это. Однако, он хотя бы согласился и отдал соответствующее распоряжение слугам.

* * *

Я бился над генератором вторую неделю, но пока безуспешно. Вместо графита для щёток я использовал древесный уголь, а подшипники качения кузнец изготовить так и не смог. То, что он делал, было конечно на них похоже, но вращалось с трудом, либо болталось так, что шарики вываливались. Да и шарики были не слишком ровными и даже не особо круглыми. Скорее шарообразными.

Плюнув на всё, я попросил сделать подшипник скольжения и получил сразу десяток уже через полчаса.

Поначалу я пытался намотать проволоку прямо так, но вдруг вспомнил, что она должна быть покрыта лаком. Тщательно подбирая слова, я объяснил слуге что мне нужно и он притащил какое-то масло.

— Оно затвердеет на солнце, ваше благородие, вот увидите, — заверил он.

Поверив ему, я велел протащить проволоку через это масло, на всякий случай несколько раз, тщательно просушивая каждый слой.

Через два дня у меня в руках была проволока, покрытая чем-то напоминающим лак.

Намотав её на сделанное мастеровыми основание, я потратил ещё несколько дней, чтобы намотать проволоку на ответную часть и наконец, подружил это всё со щётками.

Куда крепятся провода, я не знал, но решив, что к щёткам, приделал туда и попробовал вращать. Крутилось сносно. Изнутри доносилось шуршание щёток по поверхности.

Сойдёт, — решил я и велел слуге через ременную передачу соединить генератор с водяным колесом, которое соорудили специально для меня в протекавшей через город речушке.

Я взял одну из сделанных мною ламп и вечером, когда всё было готово, подсоединил её к проводам.

— Погасите факелы, — велел я, представляя, как все ахнут, когда загорится лампочка, подхватят меня на руки и станут подбрасывать, скандируя моё имя.

По моему сигналу, слуга убрал стопор и натужно скрежетнув, колесо начало медленно проворачиваться, постепенно ускоряясь.

Лампочка не загорелась ни сразу, ни через минуту, ни через десять, когда колесо уже изрядно разогналось, а генератор угрожающе гудел.

— Пошевели там провода, — велел я слуге, решив, что где-то плохой контакт.

Тот схватился за них, сверкнула вспышка, он отлетел на пару метров и бездыханный упал на мостовую.

* * *

Спина жутко болела, но ещё больнее было моему самолюбию. После того, как слуга умер, меня объявили колдуном и хотели посадить на кол. Представив себе это, я не сдержался и упав на колени, умолял пощадить. В итоге меня высекли плетьми и под градом гнилых овощей я покинул город, сопровождаемый оскорблениями жителей и дразнившими меня мальчишками.

Одежда жутко воняла от пропитавшего её гнилого сока. Всхлипывая от боли, я стянул с себя рубаху и повязал на поясе, решив отстирать потом. Все равно другой одежды у меня не было, разве что найти джинсы и футболку, которые были припрятаны в лесу, но до того места очень далеко и я даже не уверен, что найду дорогу.

— Пшёл вон! — раздался чей-то крик сзади и сбитый с ног я покатился в сторону. По дороге пронеслась карета, кучер на которой довольно ухмылялся, оглядываясь на меня и размахивая кнутом.

Закашлявшись от пыли, я поднялся и побрёл дальше, пытаясь решить, что же мне делать.

* * *

Искупавшись в реке, я отмыл кровавые подтёки и постирал одежду. В холодной воде жжение немного успокоилось и я воспрял духом.

Они просто не готовы, — решил я, — к моему гению. Городов много, найду другой и сделаю процветающим и комфортным.

К реке вышел всадник на лошади и с интересом принялся меня разглядывать, пока она пила.

— Здравствуйте, — поздоровался я, направляясь к нему, где берег был наиболее пологим.

— Ты кто? — скривился он.

— Граф, — улыбнулся я, — на меня напали разбойники.

— Гра-аф, — уважительно протянул он. — А звать вас как?

— Андрей.

— Рад знакомству, Андрей Батькович. А я Ерёма, — подал он мне руку, помогая выбраться из реки.

Заметив ссадины и раны у меня на спине, он спросил:

— Вас высекли?

— Да, — вздохнул я, — проклятые разбойники совсем озверели.

— Безобразие, — покачал он головой и, подумав, предложил:

— Давайте я вас до города довезу. А там и помощь сыщете.

— Да, но не туда, — указал я рукой в направлении закрытого теперь для меня города, название которого я так и не узнал.

— Хорошо, — кивнул он, — все равно мне в другую сторону.

* * *

После поездки на лошади, жутко болела задница и спина. А ещё затекли ноги.

С трудом перешагивая, я поблагодарил своего благодетеля и осмотрелся. Новый город, похоже, ничем не отличался от предыдущего. Разве что здания тут были поновее.

Сделав вдох, я направился к стражнику и уже привычно представился:

— Здравствуйте. Я изобретатель. Прибыл к вам издалека, чтобы улучшить город и жизнь в нём.

* * *

Правитель оказался моим ровесником. Его звали Пётр Александрович и, похоже, он понял зачем я предлагаю расставить пустые кадки по городу и собирать в них мусор.

— Его нужно вывозить за пределы города, — повторил я, на всякий случай.

— Будут, будут вывозить, — рассмеялся он.

— Мне нужно тут всё осмотреть, — осторожно начал я, — чтобы понять, чем я могу помочь.

— Конечно, — кивнул он.

Пётр Александрович выделил мне покои, которые оказались гораздо скромнее, чем предыдущие, зато вид из окна открывался потрясающий. Я видел реку и плывущие по ней лодочки.

Тут же в голове родилась идея сделать водопровод. Это же так просто, проложить трубы от реки в город!

* * *

Кузнеца в городе не оказалось. Сказали, что он с кем-то подрался и его зашибли, а новый ещё не объявился.

Пока его нет, я решил проверить уклон, чтобы найти наивысшую точку реки поблизости и сделать водозабор там. Но как измерить уклон на нескольких километрах, я не представлял. Я пробовал взять несколько палок и натягивать между ними нитки, я пробовал сделать пузырьковый уровень, налить воду в чашку и ориентироваться по расстоянию до краёв, в конце-концов я пробовал даже сваренные вкрутую яйца, ориентируясь по тому, в какую сторону и с какой скоростью они покатятся. Всё было тщетно. Я сбивался даже не дойдя до середины пути.

Пётр Александрович внимательно выслушал меня и сказал, что поразмыслит над этим, а пока посоветовал заняться чем-то другим. Я решил прогуляться по городу, в надежде на озарение.

На мысль натолкнул музыкант, перебиравший струны какого-то инструмента и что-то напевавший. Голос у него был не слишком красив, да и слух, похоже, тоже.

Я решил сделать патефон. Уж как он устроен, я отлично знал. Это просто трубка с огромным раструбом, у которой на конце игла. А игла считывает неровности пластинки.

— Кузнец! — простонал я, вдруг вспомнив, что некому это изготовить.

Но я решил не отчаиваться и просто отложил ненадолго реализацию идеи. А пока, нужно придумать что-то, где не требуется участие кузнеца.

* * *

Я решил сделать душ. Отправленный мне на помощь плотник, внимательно выслушал мои указания и принялся за работу. Он сколотил душевую кабинку, сделал дверь, окошко и водрузил наверх пустую бочку. В дне он просверлил отверстие и вставил туда носик от лейки, которую мы забрали у садовника. Неплохо было бы, конечно, сделать и кран, но без кузнеца это было невозможно.

— Ну вот, теперь можно наливать воду в бочку и мыться, — заключил я, когда плотник заткнул отверстия паклей.

— А если её нагреть, будет ещё лучше! — подхватил работяга, — мы всегда так делали. Пару вёдер на огонь и...

— Как это делали? — перебил я его.

— Ну вот так, — развёл он руками, — грели, наливали и мылись. У многих такой за домом.

— Тьфу, — сплюнул я в сердцах и пошёл прочь.

* * *

Кузнец оказался на удивление щуплым, но сообразительным. Он внимательно меня слушал и рисовал с моих слов патефон.

— А как он будет крутиться? — спросил он через некоторое время.

Я понятия не имел, как устроен вращающий пластинку механизм, поэтому развёл руками.

— Эх, боярин, — вздохнул кузнец, — кабы я это умел, непременно бы сделал.

— Ладно, — стёр я ногой рисунок в пыли, сообразив, что мне и пластинку-то не из чего сделать. Пластмассу изобретут не скоро, — тогда будем делать трубопровод. Нужны трубы. Много труб.

— Это запросто, — обрадовался он, — только метал пущай везут, да поболе.

— Металла будет много, — заверил я и с участившимся от радостного предвкушения пульсом, направился к выходу из жаркой кузницы.

* * *

Трубопровод пришлось переделывать трижды. Каждый раз не хватало перепада высот, но наконец, всё заработало. Трубу увели на шесть вёрст вверх по реке, чтобы добиться этого.

Горожане радостно загомонили, увидев текущую из трубы воду. Я планировал провести её в каждый дом, но пока мы установили трубу так, чтобы вода из неё текла прямо в обмелевший колодец, из которого жители с руганью, а порой и драками, добывали воду.

— Молодец, — похвалил метя Пётр Александрович, — проси что хочешь.

— Да мне бы... — задумался я, — мне бы домишко.

— Домишко за воду? — взлетели вверх его брови.

— Я пошутил, — улыбнулся я, — мне ничего не нужно. Пока! Пока ничего не нужно. Только чтобы не мешали.

— Вот что, Андрейка, — положил он мне руку на плечо, — дам тебе кошель себера. Молодец, заслужил. А уж что купить на него, сам решай.

— Спасибо, ваша светлость, — попытался я сделать реверанс, чем рассмешил его.

* * *

— Андрейка! — разбудил меня властный голос правителя, — Вставай, говорю!

— А? — сонно спросил я, ещё плохо соображая где нахожусь и что происходит.

— Вставай немедля! Твоя труба нас всех потопит! — приказал Пётр Александрович, стоявший возле моей постели.

— Труба? Что с ней?! — вскочил я.

— Вода идёт с неё и спасу никакого нет. Сделай же что-нибудь.

— Сейчас исправлю, — пообещал я и принялся одеваться, с трудом различая предметы в тусклом свете масляной лампы.

Выскочив на улицу, я что было сил помчался к колодцу и увидел несколько недовольных жителей, вычерпывавших воду из своих домов, куда она проникала под дверьми.

Широкий поток журчал по мощёной булыжником мостовой и уходил за городские ворота.

Заметив почесывающего в затылке кузнеца, я бросился к нему:

— Кран! Нам нужно сделать запорный кран!

— Это что такое? — удивился он.

Я, как мог, описал ему и он пообещал сделать за два дня.

— Нужно немедленно! — схватился я за голову, вспомнив плети, сдирающие кожу.

— Сейчас, сейчас! — помчался он в сторону кузницы.

* * *

Поток воды из трубы удалось остановить с помощью изделия кузнеца. Оно мало походило на запорный кран, но работало. Переливающаяся через края колодца вода постепенно стала опускаться и вскоре исчезла из виду.

Небо на горизонте начало окрашиваться рассветными красками и судя по подсвеченным снизу облакам, восход был близко.

Зевнув и потянувшись, я собрался отправиться спать, но кузнец меня остановил.

— Ваше благородие, мне бы оплату.

— Оплату? — удивился я.

— Ага-а, — расплылся он в довольной улыбке.

— А тебе разве не платят?

— Да, но это же ваше, — указал он на трубу, — да и время ночное. Подкиньте монет, а?

Я нашарил кошель и вынув его из-за пазухи, спросил:

— Сколько?

Кузнец, глядя в открытый кошель, хватанул ртом воздух и с трудом произнёс:

— Д... два! Нет, три!

— Три монеты? — уточнил я.

— Д-да! Три монеты, — радостно закивал он.

— Хорошо, — ответил я и вынув три монеты, протянул ему.

— Спасибо. Спасибо! — стал кланяться он, взяв их дрожащими руками.

— Я пошёл спать, — зевнул я и развернувшись, зашагал прочь.

* * *

Через месяц явились разъярённые крестьяне. Их посевы сгнили от обилия воды, вытекавшей из города и попадавшей на поля поблизости.

Кузнец к этому времени провёл водопровод почти в каждый дом, правда жители частенько не перекрывали воду из-за поломок запорного механизма, созданного кузнецом или просто из желания наслаждаться журчанием воды и тогда она, струясь по улицам, уходила за городскую стену.

Из плюсов было то, что водные потоки смывали навоз, который люди так и не научились убирать за животными.

А вот минусов оказалось гораздо больше. Довольно быстро к крестьянам присоединились и несколько горожан, требовавших убрать водопровод. Они утверждали, что их дома и лавки начали гнить и покрылись плесенью.

Пётр Александрович, выйдя на балкон, внимательно выслушал горожан, затем крестьян, а после вынес решение:

— Воду долой из города. Я сам от неё устал.

Позже, увидев меня в коридорах, он подошёл и попытался ободрить:

— Ничего, Андрейка, изобретёшь что-нибудь другое.

— Хотелось бы, — вздохнул я, вспоминая как всё хорошо складывалось в моих любимых книжках.

* * *

Я решил сделать железную дорогу, но оказалось, что для начала нужно сделать рельсы. Кузнец, выслушав меня, только развёл руками:

— Мы такое не можем, боярин. Вот ежели бы помельче чего...

— Мельче никак, — вздохнул я и тут меня осенило. Автомобиль! Я же мог изобрести паровой автомобиль!

Потратив с полчаса, я втолковал кузнецу что такое паровой двигатель и для чего он нужен.

— А как же он устроен? — спросил он, поглаживая бороду.

— Устроен? — задумался я, — А ты сам не догадаешься?

— Покумекаю, — кивнул он.

Я же, тем временем, решил подумать над тем, как сделать колёса, да и многое другое. Не хотелось делать их деревянными.

Тут мне в голову пришёл токарный станок и я решил подарить этому миру его.

Несколько дней я провёл занимаясь чертежами и наконец показал их Петру Александровичу.

— Как же он работает? — спросил он, — Для чего нужен?

Второе объяснить я худо-бедно сумел, но вот первое... я понятия не имел как работает токарный станок и знал о них только понаслышке.

— Может сделаем и разберёмся? — робко предложил я.

— Делайте, — махнул он рукой и у меня отлегло от сердца.

Примчавшись к кузнецу, я сначала выслушал его оправдания, что сделать паровой двигатель будет непросто и понадобится несколько недель, а может и месяц, затем продемонстрировал ему свои чертежи.

Кузнец сначала долго смотрел на них, затем перевернул вверх ногами и снова углубился в изучение. Через некоторое время он повернул их на девяносто градусов и после минутного молчания, наконец, сказал:

— Я ничего не понимаю. Это прялка?

— Да нет же, это токарный станок. Вот это крутится, вот это шевелится, тут железяка должна быть, — принялся я объяснять.

— А я такое не сделаю, — мотнул он головой.

Я где-то читал, что для того, чтобы сделать токарный станок, нужен другой токарный станок и уже тогда у меня возникла мысль, а как же сделали первый?

— Ладно, занимайся пока двигателем, а я ещё подумаю, — решил я.

Кузнец согласился.

* * *

Возле кузницы стоял свежесобранный паровой двигатель. Он немного не доставал мне до пояса, но выглядел внушительно.

— Запускай, — велел я и кузнец, залив воды, развёл огонь в топке.

Через полчаса двигатель начал пыхтеть, а затем стал вращать торчавший из него вал.

— Работает! — заорал я вне себя от радости.

В моём воображении пронеслась вереница картинок — счастливые крестьяне на паровозах, паровые трактора, паровые самолёты, паровые корабли, паровые лифты...

Двигатель внезапно смолк.

— Что случилось? — спросил я.

— Не знаю, — мотнул головой кузнец и подкинул ещё угля в топку.

Вокруг собрались люди. Они негромко переговаривались и указывали на диковинное для них устройство.

— Схожу, позову Петра Александровича, — сказал я кузнецу и отправился за ним.

Мне не терпелось похвалиться новым устройством.

Когда мы шли назад, раздался оглушительный взрыв и облако белого пара тут же заволокло всё вокруг.

Послышались крики и стоны, кто-то кричал про руку, кто-то про ногу, несколько голосов про лицо...

* * *

Мне удалось сбежать из темницы, обманув стражника. Сердце бешено колотилось, пока я пробирался по безлюдным улицам под покровом ночи.

Бежать, скорее бежать из города, — билась мысль в голове.

Утром меня должны были казнить. И за что? За то, что кузнец напортачил с двигателем и тот взорвался, убив его и ещё нескольких, покалечив остальных? Очевидно же, что это вина только кузнеца, а крайним сделали меня.

Пётр Александрович, когда пришёл в себя, велел отрубить мне руки, но быстро изменил решение, сказав, что лучше отрубить голову.

— Не нужно, пожалуйста! — бросился я ему в ноги, как делали многие, прося прощения.

Он призадумался и поглаживая бороду, произнёс:

— А может лучше на кол?

В тот момент у меня едва сердце не разорвалось от страха. Я знал, что это самая мучительная смерть из всех возможных. Агония растягивалась на несколько часов, если верить тому, что я читал. А я верил. Но там никогда с попаданцами не обращались так, как со мной!

— Стоять! — бросился за мной стражник, когда я попытался незаметно выйти за ворота.

— Хватай его! — заорал второй и тоже побежал ко мне.

Я что было сил помчался от них и довольно быстро убежал. Похоже, им здорово мешали доспехи и тяжеленные мечи в руках.

Отдышавшись, я пошёл по разбитой дороге, которая стала такой от воды, текшей из города по ней.

* * *

Следующий раз, когда я попытался что-то изобрести, закончился хуже всего. Очередной правитель дал мне в помощь пару мастеровых и кузнеца. Я попытался создать пилораму на старой мельнице. Нужно было всего лишь сделать дисковую пилу, да станину, для подачи брёвен по ней.

Как это всё устроено я точно не знал, но видел где-то и в принципе там не должно было быть ничего сложного.

Первое изделие вышло неудачным, диск вращался медленно и быстро испортился.

В следующий раз диск вращался слишком быстро и разлетелся на части, едва не убив одного из моих помощников.

Наконец, мы смогли добиться подходящей скорости вращения, а кузнец выковал относительно ровный диск с крупными зубьями. Стёрлись они на первом же бревне. Покачав головой, кузнец сделал такой же диск, но закалил зубья.

Этого диска хватило на три бревна. И это была победа!

Вечером, при свете факелов, я представил лесопилку правителю и пришедшим поглазеть горожанам. Их собралось немало, наверное потому, что развлечений тут не было, а мельница находилась сразу за городской стеной.

Увлекшись, я не заметил как рукав зацепился за сучок и мою руку потащило за бревном, которое толкал мужик.

Я закричал, чтобы он остановился, но из-за визга пилы, он не услышал и продолжил налегать на бревно. Когда мне отпилило руку, толпа взорвалась. Похоже, им это понравилось! Эти люди были в восторге от вида моей крови и от того, что меня покалечило!

— Идиоты! Сволочи! — заорал я, оседая на пол и сжимая кровоточащей обрубок, — Мне нужен врач! Врача!!!

Они хохотали и тыкали в меня пальцами. Подскочивший ко мне кузнец, сорвав с себя кушак, перевязал мне руку и что-то приговаривая, потянул за локоть.

Плохо соображая от боли, я поднялся, задев факел. Он упал на кучу опилок и коры, которая тут же вспыхнула.

— Пожар! Пожар! — закричали люди и толпа хлынула наружу.

* * *

— Четвертовать его и всех делов, — приказал правитель, глядя на догорающую мельницу.

Стражники схватили меня под руки и поволокли...