Портальных Дел Мастер. Книга Вторая

У меня не было никаких оснований не верить Соне. По её же собственным словам, она хоть как-то, но запомнила мать. И если бы она часто вспоминала о ней, предавалась ностальгии и всякое такое, то… можно было бы подумать, что она себе сейчас что-то напридумывала.

Но нет.

Её тригернуло по-настоящему.

А значит, голос на записи действительно принадлежал нашей матери. А ещё это значит, что белобрысые ублюдки на улице принадлежали к роду Кольцовых. По всей видимости, старшие дети князя. Княжичи? Интересно, можно их так называть?

Но как бы там ни было - прекрасно.

Хоть буду знать врага в лицо.

- …вы обязательно узнаете меня, мои хорошие. Ярь, сон, оборотень и шизофрения. Вы все здесь…

- Слышишь? – хохотнул Серёжа Кольцов. – Какой-то набор слов. Реально ведь шизофрения.

Набор слов, Серёж.

Да-да.

Думай так и дальше.

После этой короткой завуалированной переклички мои последние сомнения отпали. Клановая провидица выдала своим тюремщикам пророчество и послала в Каринский рифт, а на самом-то деле передавала послание своим детям.

Умно, мам.

Реально умно.

Так…

Пока Соня закусывала кулак, чтобы не разреветься в голос, у Шизы по ходу слетели тормоза. На её лице ясно читалось намерение крушить лица Кольцовых. Прямо здесь и прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Она даже поднялась во весь рост и уже хотела перемахнуть через оконный проём, но тут Костян, - спасибо его реакции, - схватил её за руку, притянул к себе и сгреб в объятия.

- Пус-с-с-сти, - зашипела Елизавета Романовна.

Костя не отпускал. И не отвечал ей.

Красавчик. Как всегда в стрессовой ситуации он делал именно то, что нужно.

Лёха в свою очередь отошёл подальше, упёрся мохнатым лбом в угол и низко так, утробно зарычал. И очень хорошо, что ему хватило самообладания, ведь конкретно его мы не смогли бы удержать даже вчетвером.

Ну а сам я обратился в слух. Эмоции, конечно, накатили сильные, но предаваться им сейчас было нельзя. Этот момент больше никогда не повторится, и я не смогу прослушать запись ещё раз. А ведь там наверняка сокрыт какой-то шифр.

- Дерево горит зазря, - сказала мать. – Архитекторы не ошибаются, они подсказывают. Стена. Разметка. Сделай, как я говорю, и всё получится. Посмотри на свадьбу. Услышь ту музыку, что звучала, когда пал старейший. Сделай вперёд рывок, - затем вдруг быстрое и одержимое: - Рома знает, Рома знает, Рома знает! – всхлип и жалобное: - Заберите меня отсюда. Пожалуйста…

Щёлк, - это Серёжа остановил диктофон.

- Ну что? – спросил он свою по-видимому сестру. – Всё поняла?

- Бред, - резко ответила Кольцова.

- А вот папенька говорит «пророчество». Несколько лет его ждал. Ну что? Есть мысли?

- Нет у меня никаких мыслей. Давай просто постоим здесь и немного подождём. Затем вернёмся к отцу и скажем, что сделали всё, что могли.

Ну и стойте, выродки, - подумал я. – А нам здесь больше делать нечего.

«Дерево горит зазря» - тут даже расшифровывать ничего не надо. Квест не выполнен, я неправильно понял его условия и спалил Черёмуху просто так. Ну и «Рома знает» - это явная отсылка к бате. Мама даже не удосужилась видоизменить его имя.

Стало быть домой.

Вз-з-з-з! – я открыл портал в стене прямо за спиной Ходорова, который до сих пор удерживал брыкающуюся Шизу. Костян тут же понял, что к чему, молча кивнул и шагнул назад.

- Уходим, - шепнул я Соне и Лёхе.

Дважды повторять не пришлось…

***

- А я их убью, - сказала Шиза, нервно вышагивая из угла в угол. – Хы-хы. Всех убью. Совсем всех. Рифт ведь не закроется, я правильно понимаю?

- Ты правильно понимаешь, - буркнул я, не поднимая глаз от бумаги.

Пока все мои родственники на разный лад предавались чувствам, я сидел на диване и наскоро записывал слова матери, пока те ещё были свежи в голове.

- Ну вот и отлично! – Шиза продолжила заводить сама себя. - Завтра же начинаю с утра до ночи фармить боровов. Наколочу уровень, подниму армию мертвецов и устрою им весёлый халовин. Да-да, точно устрою. Они у меня…

- Лиз, хватит, - попросил я сестру. – Успокойся.

- Да как тут успокоиться!? – сквозь слёзы закричала Соня. – Ты слышал вообще!? «Заберите меня отсюда»!

- Да, Яр, - надтреснутым голосом сказал необычайно мрачный Лёха. – Надо что-то делать. Надо её как-то вызволять.

- Да надо её вызволять, кто ж спорит-то!? – тут уж я не выдержал, отложил бумагу и перешёл на крик. – Вот только кроме как инфантильно потрясывать кулачками, мы сейчас нихрена сделать не можем! Вы вообще видели тот отряд, который шёл перед Кольцовыми!? Видели, как они хаоситов пачками вырезали!?

- И что тепе…

- И то теперь, Лиз! Нехер тут храбриться перед нами, в квартире и в безопасности! Правда в том, что нас угандошат сразу же, при первой попытке приблизиться! А мать тем временем дала нам инструкцию о том, как прокачаться! Если вы хотите дальше эмоционировать и заострять внимание на «заберите меня отсюда» - вперёд, пожалуйста, только мне не мешайте! Но лучше бы сейчас отставить все эти сопли и нюни, и вместе подумать над тем, что могут значить все её сло…

- Привет, - за собственным криком я не услышал, как в квартиру зашёл батя.

Когда мы выбрались из рифта, его дома не было. А ещё почему-то очень сильно воняло гарью, и кухня была вылизана, как у кота яйца. Вполне возможно, что у бати на почве трезвости врубился режим золушки; с ним такое периодически случалось.

- Как дела? – спросил мой родитель. - Что-то случилось?

- М-м-м…

Я задумался.

А стоит ли вываливать всё это на отца? И почти сразу же решил, что не стоит. Рано пока. Его это, конечно, касается чуть ли не в первую очередь, но пока у нас нет никакой конкретики – пусть лучше поспит спокойно.

- Да нет, бать, - ответил я. – Всё нормально.

- Сонь? – нахмурился батя. – А ты чего плачешь?

- Да-а-а, - сестра махнула рукой и утёрла рукавом нос. – С кольцом этим сраным ничего не получается.

- Ну ты не переживай, получится ещё, - успокоил её родитель, а затем внимательно оглядел каждого из нас. – Вы все какие-то странные. Точно ничего не случилось?

- Точно, бать, - сказал я. – У тебя что нового?

- Ничего, - коротко ответил мой родитель, а затем молча ушёл на кухню и начал там чем-то очень активно шебуршать.

В комнате воцарилась тишина. Отчасти напряжённая, отчасти виноватая, отчасти по-прежнему говнистая, - это я про сопящую Шизу. Не представляю даже, как сейчас неловко бедняге Ходорову наблюдать изнутри за нашими семейными дрязгами.

Ну да ладно…

Поймав наконец-таки благословенную тишину, я ещё раз перечитал «пророчество» матери. «Рома знает». Так… И что же он знает? Про Архитекторов явно не к нему, падение какого-то старейшины тоже, а вот «посмотри на свадьбу»…

Это уже ближе.

Так-так-так.

- Бать! – крикнул я.

Родитель в этот момент уже вернулся из кухни в прихожую и натягивал ботинки. Из кармана его ветровки торчала пачка перловки, а в глазах почему-то был испуг. Что-то мутит… Что-то он явно мутит, зараза такая.

- Что, Ярик? – спросил он и шумно так сглотнул комок в горле.

- Да мы хотели у тебя спросить, - издалека начал я. – Раз уж ты поведал нам про маму, да и я кое в чём признался, у нас же теперь друг от друга секретов нет, верно?

- В-в-в-верно, - глазки у Романа Романовича виновато забегали.

- Ну а раз так, быть может, у тебя осталось свадебное видео?

- Фу-у-ух, - батя почему-то выдохнул и заулыбался. – Осталось.

- Покажешь?

- А почему бы и нет?

Родитель отложил обувь и шурша перловкой прошёл в комнату. Упал на колени, залез под свою кровать, вытащил здоровенную коробку и сдул с неё пыль. Затем открыл её и достал сперва старинный VHS-проигрыватель, а затем небольшую стопку кассет. Ну а если быть точнее, то три маленькие кассетёнки и одну большую, специальную, в которую вставлялись маленькие.

- Так, - сказал он, нахмурился и начал перебирать в руках маленькие. – Вот эту не смотрите. Вот эту тем более не смотрите. А вот э-э-эта, - батя вручил мне кассету. – Вот эта со свадьбой. Приятного просмотра, детишки, ну а я пойду пожалуй…

- Бать, - я строго заглянул родителю в глаза. – Ты что-то задумал?

- Я!?

Бедная овечка, ядрёна мать. Чуть в обморок от обиды не завалился.

- Ты-ты, - кивнул я. – Я тебя насквозь вижу, ты же знаешь.

Батя замолчал. Помрачнел. Затем снова обвёл взглядом всех собравшихся и остановился, - внезапно! – на Шизе.

- Лизонька! – Роман Романович как был стоя на коленях, так и пополз в сторону своей младшей дочери. – Прости меня, Лизонька, дурака грешного! Прости, если можешь!

- Э-э-э, - Шиза потерялась. – Пап, ты чего?

- Я случайно разбил твои яйца! – сообщил батя, а затем театрально схватил себя за волосы и попытался вырвать клок. – Расколошматил прямо в чепуху! Но я правда клянусь тебе чем хочешь, что я СЛУ-ЧАЙ-НО! Прости меня, Лизонька! За всё прости!

- Э-э-э, - сестра стрельнула глазами в мою сторону.

На миг буквально. На миллисекунду. Но этого хватило, чтобы мы смогли друг друга понять и прогнать целый невербальный диалог. Да, последние дни мы с ней немножечко… как бы это сказать? Конфронтовали?

Да, наверное, так.

Но всё это было по мелочам, если уж говорить прямо. И вот эта секундная связь, - если хотите «телепатия», - напомнила мне, как же я на самом деле люблю эту безумную звиздючку.

- Ничего страшного, пап, - ответила Лиза и снова мельком глянула на меня. – А что там было-то внутри?

- Ну как что? – неподдельно удивился батя. – Желток. Белок. И ещё сопли какие-то. Я всё что мог отмыл, а осколки в мусорке под раковиной, если тебе надо. А ты… ты что, не злишься?

- Нет, пап, ну что ты такое говоришь? – улыбнулась Елизавета Романовна. – Встань с колен, пожалуйста.

- Кость, - шепнул я на ухо Ходорову. – Я думаю, что тебе не очень интересно будет смотреть свадьбу наших родичей, да?

- Ага, - шепнул Костя мне в ответ.

- Тогда я тебя попрошу кое о чём, ладно?

- Без проблем.

- Сходи, проследи за ним, хорошо?

- Хорошо.

- Ай, Лизонька! Ай, доченька! – запричитал Роман Романович. – Спасибо тебе! Спасибо тебе большое за то, что не злишься на дурака старого! – а затем наконец-таки поднялся на ноги, чуть ли не бегом вышел в прихожую, обулся и свалил с хаты.

Я похлопал Костю по плечу и тот отправился следом.

Ну а мы… мы начали разбираться с винтажным оборудованием моего родителя.

***

- Ну наконец-то! – воскликнул Лёха.

Чтобы подрубить VHS-кассетник мне пришлось трижды сгонять в магазин. Сначала за кабелями, потом за переходником и ещё раз за адаптером. Если задаться целью расписывать все эти танцы с бубном, то можно будет составить неплохой такой рассказ для журнала посвящённого электротехнике, но…

Короче говоря, мы справились.

На экране показалась рябая смазанная картинка. Мытищинский ЗАГС. Шарики. Радостные крики. Какие-то чудные люди лезли в камеру, - мужики все как один с усами, а барышни с пышными шарообразными причёсками. У кого-то волосы были начёсаны по самое не балуй, а у кого-то в разные стороны торчали химические кудряшки.

Из зала регистрации вышли молодые.

Батя почти такой же как сейчас, вот только не столь морщинистый и… м-м-м… сочный что ли? Какой-то более живой. Плечи расправлены, осанку держит, смотрит и улыбается уверенно, явно с позиции силы. Ну а рядом с ним мать.

- Херасе, - вырвалось у меня.

Вылитая Сонька. Такая же рыжая и такая же красивая. Тогда, семнадцать лет назад на парковке у меня не было времени толком её рассмотреть, - всё-таки я был немного занят; меня кушали хаоситы, - но вот сейчас я прям залип.

Роскошная женщина.

Меня даже гордость какая-то пробрала.

Краем глаза я спалил реакцию сестёр и Лёхи. И кажется, они сейчас думали о том же, о чём и я.

Минуту за минутой мы внимательно просматривали свадебное видео наших родителей. За ЗАГСом нам сразу же показали милый кортеж из допотопных колымаг, обвязанных ленточками, а затем банкетный зал. Стол буквой П с белыми скатертями, шторы в складочках, закуски, соленья, оливье…

Картинка при этом была дёрганая.

Оператора мотыляло из стороны в сторону и чуть ли не на каждое действо в кадре он заплетающимся языком выдавал свой остроумный комментарий. Если бы в какой-то момент в кадр попала стрёмная кукла, а потом началась резня - получился бы точь-в-точь современный фильм ужасов в стиле любительской съёмки.

Застолье. Тосты. Крики «Горько!»

Ну а потом начались танцы. Хотя… как сказать «танцы»? Часть народа просто топталась на месте, а другая, - более пьяная часть, - размахивала конечностями по максимально-возможной амплитуде.

И тут…

- Ну-ка, ну-ка! – я аж пальцами защёлкал. - Отмотай!

Блюр-блюр-блюр-блюр, - сказал кассетник и картинка поехала назад.

- Стой! Вот здесь!

Лёха нажал на воспроизведение. Перед нами опять понеслись эти грязные танцы, но теперь я обратил своё внимание на одну конкретную деталь. Где-то в толпе, так что почти не видно, один седовласый дедок так разошёлся в безудержной пляске, что запутался в собственных ногах и упал…

«Услышь ты музыку, что звучала, когда пал старейший».

- Ещё раз назад! – попросил я Лёху.

Блюр-люр-люр…

- Сделай вперёд рывок! – будто повторяя слова матери пропел голос с приятной джазовой хрипотцой. – И за друзей держись! Взлётною полосой перед тобой вся жизнь!

- Стоп, - попросил я.

Что-то у меня такое уже завертелось на кромке восприятия, но что именно я пока что не понимал. Нужен был ещё один крохотный паззл, ещё одна щепотка понимания.

- Внимание, знатоки, - сказал я. – Что это за песня?

- Хм-м-м, - задумалась Сонька, самая «старая» из нас. – «Земляне», кажется. «Взлётная полоса».

Взлётная полоса, значит…

Архитекторы не ошибаются, они подсказывают. Стена. Разметка. Взлётная полоса. Архитекторы не ошибаются, нет-нет-нет, грёбаный истребитель в грёбаной стене! Минуточку нахрен! Разметка на той дороге, которая идёт к стене не странная, а авиационная! Стена! Разметка! Взлётная полоса! Есть пробитие!

- Ах-ха-ха! – я аж вслух рассмеялся. – Твою-то мать, вот это они заморочились!

- Кто? – не поняла София Романовна. - «Земляне»?

- Да нет же, нет… Короче, - я хлопнул в ладоши. – Я знаю, что делать. Готовьтесь, ребят. Завтра нам нужно будет поймать много гномиков. Очень и очень много гномиков.

- На кой хрен? – не понял Лёха.

- Ну как «на кой хрен»? Будем сажать дракона на взлётную полосу…

***

Как и обещал, Костя Ходоров проследил за отцом семейства Апраксиных.

Да, мальчишка он был приметный и для слежки совсем не годился, но Роман Романович всё-таки умудрился его не спалить.

След в след они прошли по Станционной на Шараповку, перебежали через дорогу и вошли в «гаражи». Так в народе назывался мини-городок из хаотично расставленных ракушек на берегу Яузы; без коммуникаций и нормального асфальтированного подъезда, но уж что есть то есть.

Глухое и тихое место.

Обитель тёщиных закруток, приют для алкашей-любителей и репетиционная база гаражных рок-групп в одном флаконе. Самое то, чтобы скрыть что-то.

Или кого-то.

На сколько Костя мог знать, своего гаража у Романа Романовича не было. Впрочем, так оно и оказалось. Цель Костика прошла гаражи насквозь и вышла к берегу. На берегу, в считаных метрах от прибрежных зарослей камыша был припаркован рабочий фургон семейства Апраксиных.

Ну а дальше начало происходить непонятное.

Ходоров затаился в кустах, - в самых больших кустах, - и наблюдал за тем, как Роман Романович разжигал костёр. Как только пламя разгорелось достаточно сильно, Апраксин достал из фургона новенький блестящий казан, зачерпнул воды прямо из Яузы, - попутно чуть в неё не навернулся, - и поставил казан на огонь.

В бурлящую воду Роман Романович высыпал две пачки перловки, затем подождал и покурил. В конце концов он снял казан и затушил костёр по-пионерски, - при этом воровато оглядываясь по сторонам.

Далее Апраксин закинул казан в фургон, закрыл его на ключ, сунул руки в карманы и пошёл прочь, насвистывая себе под нос какую-то весёленькую мелодию.

Херня какая-то, - подумал Ходоров…