Портрет Ангела

Я видел ангелов два раза в жизни.

Первый смотрит на меня с небес. Смотрит и радуется, что его жизни, наконец, пришел конец.

Второго я повстречал недавно. В середине января. В обычном метро. Этот ангел был не такой, как другие. Все привыкли видеть божественное создание с белыми крыльями за спиной, в белоснежном костюме, с соломенными волосами и голубыми глазами. Но этот ангел отличался от всех других.

Я смотрю на людей по долгу. Наблюдаю, сидя на пассажирском сиденье и слушаю, стоя в вагоне. Я ищу ангелов повсюду. Смотрю, выискиваю и запоминаю.

Чтобы узнать ангела, нужно всего лишь мгновение. Чтобы запомнить ангела, нужно двадцать семь минут. Чтобы проникнуться истиной ангела, нужна тридцать одна минута и одна секунда. Чтобы забыть ангела, понадобиться десять лет. А может, и больше. За двадцать семь минут можно узнать все, что нужно, не разговаривая, не спрашивая и не слушая. Нужно только наблюдать. Смотреть так, чтобы не спугнуть.

Дается одна попытка, чтобы заглянуть в глаза ангела, рассмотреть их чарующий цвет. Одна попытка — две секунды зрительного контакта. Больше запрещено. Больше одного раза нельзя — поддашься соблазну и никогда не станешь самим собой. Нельзя улыбаться, даже если губы сейчас разорвет от желания. Нельзя смеяться. Нельзя говорить в присутствии ангела. Нельзя вздыхать и часто моргать. Можно только смотреть и запоминать. Цепляться глазами за каждую мелочь и впитывать в себя каждый штрих. Потом закрывать глаза и рисовать точный портрет. Портрет ангела.

Большая ошибка всех окружающих и тех, кто поддался соблазну —это запечатлеть ангела на снимок. Ошибка — нарисовать портрет ангела в потрёпанном блокноте. Ошибка — записать в заметки его особенности. Совершив ошибку, самый большой грех, вы больше не увидите ангелов. Никогда.

Я больше не увижу ангелов. Никогда.

Она зашла в вагон метро на коричневой ветке. Я увидел ее до того, как она села на место передо мной. Я заметил ее, когда мы ждали поезд. Этот ангел был не такой, как другие. Белый цвет испарился. Белоснежная одежда превратилась в нечто противоположное. Солома загнила, потеряв свой вид и цвет. Голубые глаза засохли и наполнились живым морем, в котором хочется тонуть. В котором ты тонешь.

Они считали ее вампиром. Она считала себя вампиром, крася тонкую верхнюю и более толстую губу в темно-пурпурный цвет. Клыки пронзали эти губы насквозь. Клыки ранили эти губы. Клыки уродовали эти губы. Она сама превратила себя в вампира. Она пыталась доказать, что является тем, кем на самом деле не была. Скрыть истинный облик за тьмой.

Она связывала волосы в два хвостика черными бантиками, отчего они казались еще короче. Она оставляла прядь цвета, как кора дуба, на виду, закрывая уши мягкими кувалдами. Она носила шарф, такой же, как у главного сыщика Лондона. Носила приталенное пальто и темные ботинки. Она – ночь, стремящаяся не выделяться на фоне дня, но сверкающая громче, чем радуга.

Она сидела напротив. У самого удобного места с краю. Ангелы всегда получают лучшее. Ангелы никогда не пользуются удобствами. Она сидела ровно, а я, облокотившись на поручень. Я пользуюсь удобствами.

Поставив сумку с огромным сердцем на колоне и сжавшись, она пыталась не занимать много места, не догадываясь, насколько много места заняла во мне.

Таких хочется есть на завтрак. Хочется гладить, смотреть, любоваться. Таких надо кусать и брать силой, бить до крови и наблюдать, как они страдают.

От нее пахло лавандой.

Ангелы пахнут цветами и ягодами, пряностями и растениями. Ангелы скрывают свой аромат, чтобы не выдать себя, чтобы их не узнали. Мой ангел не умел скрывать свой запах.

От нее пахло лавандой.

Копируя образ в голове, а затем, закрывая глаза, остается только силуэт. Я вижу лишь часть ее красоты: пухлое личико, стрелки на глазах, неуверенная поза, кольцо на среднем пальце, черные колготки. Открывая глаза, я думал, что ангел исчезнет. Пропадет. А на его месте окажется простая девочка. Но ангел не исчезал. Он ждал своей остановки.

Запечатлев ангела на снимок, зарисовав его портрет, открывается возможность любоваться им бесконечно. Но каждый раз, открывая снимок, вы будете ненавидеть его все больше и больше, пока окончательно не возненавидите себя за эту ненависть. Ангелов невозможно сфотографировать, точно запомнить в памяти или перенести на лист бумаги. Ангел останется на том месте, где вы повстречали его впервые.

Показав фотографию ангела и воскликнув: «Я видел ангела!», никто вам не поверит. «Это обычная девушка, которая едет домой», - скажут они. Ангелов невозможно сфотографировать, точно запомнить в памяти или пересовать на бумагу.

Рядом с ней мне хотелось улыбаться. Я сдерживал себя изо всех сил. Второй ошибки допустить нельзя. Нельзя улыбаться, даже если губы сейчас разорвет от желания. Зная правила, все равно можно ошибиться. Зная, что под водой нет камней, все равно можно споткнуться.

Я снова закрываю глаза и вырисовываю портрет ангела. Собираю его по кусочкам: волосы цвета, как самая настоящая кора дуба. Миниатюрный нос. Тонкие, черные брови, одна выше другой, пурпурные ногти под цвет губной помады.

Одна попытка - две секунды зрительного контакта.

У нее большие карие глаза.

Ангел не отводит взгляд первым. Он ждет: пройдешь ли ты испытание. Совершишь ли ошибку? Она заставляет тебя тонуть в своих глазах, поглощая, как бездна, завлекая в себя, как черное море. Одна попытка, две секунды — и ты уже не станешь прежним.

Я забываю, что нужно глотать, чтобы не заложило уши от большой скорости поезда. Я оглох, но продолжал смотреть. Меня не интересовал никто, кроме нее. Возможно, рядом со мной или рядом с ней сидел еще один ангел, а может, их было несколько. Я их просто не замечал. Я любовался только своим ангелом.

Мы проехали пять станций.

Время рядом с ангелом летит не заметно. Кажется, ты успел моргнуть всего лишь два раза.

Она вышла на той же станции, что и я. Я впервые стоял в нескольких метрах от ангела и вдыхал ее аромат. Впервые все звуки, кроме ее дыхания, превратились в тишину. Я впервые сдерживал улыбку так сильно, что губы начинали болеть.

От нее пахло лавандой.

Она вышла с толпой и шла еще четыре минуты до нужного поворота. Все четыре минуты я пытался не упустить ее из виду. Я искал коричневую макушку глазами, выискивал своего ангела среди одинаковых людей.

Запрещено ходить за ангелом больше двенадцати минут. Запрещено следить за ним и ждать, что он раскроет свои крылья и воспарит к небесам.

Мы расстались на повороте. Она ушла налево, а я направо. Когда ее белая тень скрылась за прозрачно-черными, я позволил себе улыбнуться. Широко. Словно я какой-то ребенок, которому впервые дали посидеть за рулем.

Я закрыл глаза: черный рюкзак, шарф, пальто, клыки и фиолетовый брелок.

Всю оставшуюся дорогу я шел, неприкрыто улыбаясь, вспоминая этот образ. Я шел и пытался вспомнить что-то еще, что-то, что никогда не смогу забыть. Ангелы исчезают в памяти спустя десять лет, и с каждым днем их портрет становится все тусклее и тусклее.

Я знал, что в моем кармане лежит первая ошибка. Я знал, что никогда не взгляну на этот портрет, потому что не хочу ненавидеть ее. А еще я знал, что больше никогда не встречу ангелов.

Они считали ее вампиром. Она считала себя вампиром, не догадываясь о существовании других сущностей. Но я был уверен и готов поклясться, что она была самым настоящим ангелом. Ангелом, набирающим обороты в своей карьере.

Я видел ангелов два раза в жизни.

Первый смотрит на меня с небес. Смотрит и радуется, что его жизни, наконец, пришел конец.

Второго я повстречал недавно. В середине января. В обычном метро.