Пошлина

— Погорелец, значится, — задумчиво протянул стражник у ворот, разглядывая ожоги на лице мужчины. — А это стало быть твои кобылки, да? А где же твоя поклажа?

— Так погорелец я, всё сгинуло в огне. Что успел, то и похватал, — пояснил путник, натягивая капюшон на лицо.

— Ага. А где же остальные погорельцы? Я не припомню, чтобы у нас тут деревни в округе горели. Правильно говорю, Микула? — обратился стражник к своему коллеге, который лениво разглядывал одну из лошадей.

— Не было такого, верно говоришь, — ответил мужчина, сплёвывая в сторону.

— Так не деревенский я. Напали на нас в ночи, я же говорил.

— Хммм, темнишь ты, мужик. Почему-то я тебе не верю, — ухмыльнулся стражник, кашлянув в кулак и аккуратно протянул раскрытую ладонь.

А его товарищ кивнул, заглядывая в капюшон путнику и потёр пальцами, призывая раскошелиться. Делать было нечего. Путник пришёл к стенам города под самый вечер, так что он ожидал подобной пошлины. Приняв несколько монет, стражник довольно покачал головой.

— Вот, под тяжестью фактов, даже у закона не возникнет никаких вопросов, — хмыкнул мужчина, пряча налоги куда-то в рукав.

— Золотые слова, — улыбнулся второй. — Проходи, пока ворота не закрыли.

— Благодарствую, — вежливо ответил путник и прошёл вперёд, ведя двух кобыл под узду.

— Милос, а тебе не показались знакомыми те лошадки?

— Чё? Микула, ты чего с коз на лошадей переметнулся? — засмеялся стражник, пробуя одну из монет на зуб.

— Да иди ты, Милос, я серьёзно.

— А не всё ли ровно? Распоряжений никаких не было, сиди на жопе ровно и радуйся. Сегодня ночью гуляем после пересменки.

— Да, но...

— Микула, не нуди. Отпусти и забудь, а то пиво будет не вкусное. Чего привязался к этому уроду? Его и так жизнь обидела.

— И мы немного успели.

— И то верно, выпьем за его здоровье и будем квиты, — хмыкнул стражник. — Всё, закругляемся, давай закрываться на ночь.

— Ладно, как скажешь, — выдохнул его товарищ и пошёл следом за Милосом.

Перед тем как уйти со внешней стороны стены, Микула зацепился взглядом за след от сапога недавнего путника. Грязь была какой-то странной, будто дорожная пыль перемешалась с засохшей кровью. Стараясь не думать об этом, мужчина решил ничего не говорить своему напарнику, он и сам был не рад, что заметил этот след.