Последнее убийство девочки-оленя

Харрис

— Агнесса Харкуэй. Ученица старшей школы Граундхилл, — докладывал молодой рыжеволосый офицер. — Пропала шесть дней назад. Родители заявляли.

Хороший парнишка, честный, ещё не испорченный. Рэймонд Харрис слушал его вполуха — после вчерашнего раскалывалась голова, и каждое слово отдавалось в ней будто отбойным молотком. Чертовски хотелось курить. Рэймонд похлопал себя по карманам.

— Эй, послушай… — он сделал неопределённый жест рукой, пытаясь выудить из памяти имя.

— Мёрфи. Дик Мёрфи, сэр! — с готовностью отозвался молодой офицер.

— Мёрфи… У тебя есть сигарета?

— Конечно, сэр, — тот извлёк из кармана пачку и протянул Рэймонду.

Харрис вытащил сигарету. Закурил.

— Дьявол, Мёрфи! Как ты можешь курить это дерьмо?

— Мне нравится. Я люблю с ментолом, сэр.

Рэймонд посмотрел на его мальчишеское веснушчатое лицо.

— Ладно… — он сделал пару затяжек, а затем щелчком отстрелил сигарету в сторону. — Пойдём, посмотрим на нашу красавицу.

Пустырь был огорожен сеткой. Мусорные баки, внутри которых копошились крысы, заржавевшее и перекошенное баскетбольное кольцо, разбитый асфальт, через который проросла трава, а кое-где и небольшие кусты. Убитая Агнесса Харкуэй лежала в самом центре в позе спящей красавицы с руками, сложенными на животе. Белые кроссовки, синяя мини-юбка, цветастая футболка с пасификом. Горло перерезано. Светлые волосы слиплись с засохшей кровью, виски пробиты, а из отверстий торчат оленьи рога. Рога в первую очередь и бросались в глаза — огромные, ветвистые…

— Суки! — сплюнул Харрис.

Он посмотрел по сторонам — мусор, битые бутылки и сплошные трещины. «Будто моя жизнь», — подумал Рэймонд. Внезапно что-то блеснуло под баскетбольным кольцом, всего в нескольких метрах — блеснуло и почти сразу погасло. Харрис решил проверить, что это.

— Вот и я говорю — кто такое мог сотворить? — сочувственно произнёс Мёрфи.

— Да кто угодно — на голову больной учитель биологии, любящий папаша, маньяк-одиночка, грёбаные сатанисты или… — перечисляя, Рэймонд дошёл до кольца. Просунув руку между кустиками, он вытянул серебряную цепочку с медальоном. — …или кто ещё похуже.

С маленького, размером с двадцатипятицентовик, медальона на Харриса смотрел оскалившийся волк.

Саймон

Саймон лежал на кровати и пялился в потолок. Ждал, когда очередной бессмысленный яркий день закончится, и наступит вечер. А за ним тихо прокрадётся ночь. Ночь и вечер, вечер и ночь. Именно тогда парень чувствовал себя живым. Настоящим. В остальное время суток он был лишь блеклой тенью себя самого.

Подумав о вечере, Саймон облизал губы.

Подумав о ночи — ощутил набирающую силу эрекцию.

В дверь постучали.

От неожиданности он едва не грохнулся с кровати.

— Саймон, ты дома? — раздался голос миссис Шерил Брукс, хозяйки дома, где парень снимал квартиру.

— Да. Ты что-то хотела, Шерил?

— Не мог бы ты помочь нам с вещами?

Саймон открыл дверь.

В коридоре стояли миссис Брукс — невысокая полноватая женщина в очках, серой кофте и старомодной юбке, а также симпатичная девушка. Впрочем, последняя была даже больше, чем просто симпатичной: стройная, загорелая, с тонкими чертами лица, с каштановыми волосами и тёмно-карими глазами. Даже глазищами, глядя в которые парню вспомнился оленёнок из одного старого диснеевского мультика. Именем героя была названа вся анимационная лента.

«Как там того оленёнка звали?»

— Привет! — поздоровалась девушка, очаровательно улыбнулась и протянула руку. — Меня зовут Викки.

Саймон пожал руку девушки: ладонь оказалось тёплой и сильной. От Викки приятно пахло. Взгляд парня устремился дальше — от пальцев к запястью, выше по предплечью, замер на бретельке платья. Саймону представилось, как она спадает вниз, и коричневая ткань открывает…

— Кхм-кхм, — откашлялась миссис Брукс.

— Ой, прости, — парень отпустил руку Викки. — Что-то я сегодня в облаках витаю.

— Да ничего, — улыбка Викки стала шире. — Так ты поможешь нам с вещами?

— Конечно.

Пока они переносили сумки и коробки с первого на второй этаж — Викки поселилась в квартире напротив Саймона — парень то и дело украдкой бросал на девушку взгляды. На стройные загорелые ножки. На грудь, плотно обтянутую платьем, похоже, что она была без лифчика. На красивое лицо. А вот в глаза старался не смотреть. Боялся, что утонет раз и навсегда в тёмно-карем омуте.

Внезапно вспомнились слова Мастера:

«Глаза — зеркало души».

Они стали отдаваться эхом в глубине головы и словно прочистили мозги, которые будто затуманила очаровательная Викки. А между тем с вещами уже разобрались: перенесли все коробки и сумки. Миссис Брукс ушла, девушка и парень остались одни.

— Спасибо, — она снова протянула руку.

— Пожалуйста, — он снова пожал её.

И тут Саймон заметил татуировку на плече девушки: оленёнок из диснеевского мультика, который он всё никак не мог вспомнить. Викки проследила за его взглядом.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против девушек с татуировками? — отпустив руку парня, она погладила оленёнка, наклонила голову набок и лукаво улыбнулась.

— Нет, не имею, — Саймон замотал головой. — Это из какого-то мультфильма, по-моему?

— «Бэмби».

— А, понятно. Что ж, был рад помочь, Викки…

Он хотел попрощаться, но девушка его прервала:

— Я тут совсем новенькая, никого и ничего не знаю. Может, сходим куда-нибудь? Ты покажешь мне город, — Викки улыбнулась такой улыбкой, которая растопила бы и айсберг.

— С удовольствием, — Саймон просиял в ответ, но тут же помрачнел. — Только давай не сегодня, а то у меня дела.

— Нет-нет, что ты, не обязательно сегодня. Можем и завтра или в какой-нибудь другой день.

— Хорошо. Тогда завтра я к тебе загляну, и договоримся о встрече.

— Идёт.

Саймон вернулся к себе в квартиру, плотно закрыл дверь, защёлкнул замок и шумно выдохнул.

— Да что со мной такое? — пробормотал он. — Подумаешь симпатичная тёлочка с красивыми ножками, сиськами и глазками?

А между тем день клонился к вечеру: лучи заходящего солнца падали из окна и образовывали на полу причудливые тени. Фигуры. Подойдя к столу, Саймон порылся в глубине одного из ящиков и вытащил медальон.

— Значит, «Бэмби» говоришь? — усмехнулся парень. — Оленёнок? Что ж, посмотрим…

Он любовался солнечными бликами на медальоне: оскалившийся волк казался живым. День продолжал умирать. Становилось темнее. Надев медальон и спрятав его под одежду, парень вышел из квартиры.

Сегодня у Саймона действительно были дела.

Харрис

— Хорошего вечера, сэр, — Мёрфи заглянул в кабинет.

— М-м? — Харрис взглянул на часы — стрелки показывали восемь. За окном почти уже стемнело. — Да… ладно… хорошего вечера, Дик.

Мёрфи кивнул и вышел, тихо прикрыв за собой стеклянную дверь.

Нервно мигала настольная лампа.

Рэймонд поднялся из-за стола, широко раскинул руки и потянулся. Прошёлся по кабинету, полил стоявший у окна фикус, снова сел в кресло. Взял и ещё раз пролистал дневник Агнессы Харкуэй — чепуха в основном — сердечки, котята, девичьи мечты и розовые сопли. Впрочем, последней записи было достаточно.

«Юджин обещал сказку. Завтра».

Её родители не знали никакого Юджина.

Рэймонд поморщился, вспомнив истерику миссис Харкуэй, крики, разбитый торшер, угрозы засудить весь полицейский департамент, и как она потом молча уткнулась лицом в грудь мужа, как, не переставая, тряслись её плечи.

«Насколько нам известно, у Агнессы не было парня. Она ни с кем не встречалась», — позже, дав супруге успокоительное, сказал отец убитой.

Насколько нам известно…

Стефани, школьная подружка Агнессы, видела её пару раз с каким-то задохликом — «лет девятнадцать-двадцать, бледный, небритый, сальные волосы, серая футболка». Имени она не знала.

Распечатка звонков ничего не дала. Никого похожего не нашлось и среди контактов Агнессы в соцсетях.

Рэймонд посмотрел на лежавшую на столе фотографию — симпатичная девчонка, улыбчивая, ей бы ещё жить и жить. Отец сказал, хотела поступать в медицинский.

Перевёл взгляд левее — волчара в серебряном кружочке по-прежнему хищно скалился. По медальону пока тоже не было никаких зацепок — Мёрфи прошерстил весь Интернет, побеседовал в университете с профессором Ллойдом, специалистом по культовой символике, но лишь потратил время впустую.

Пахло всё это отборным дерьмом.

Рэймонд закрыл глаза и растёр лицо ладонями. Встал. Запер улики и документы в сейф. Погасил лампу.

***

Зеркало над раковиной в туалете обрамляла стилизованная под плакат деревянная рамка с надписью «Разыскивается живым или мёртвым, награда 10000$». Рэймонд вгляделся в своё уставшее небритое лицо и ухмыльнулся — сам бы он за такую рожу столько платить не стал.

В бар «Горячая голова» Харрис частенько захаживал по вечерам после работы — это было спокойное, тихое место с приглушённым светом и ненавязчивой музыкой — в самый раз, чтобы выпить стаканчик-другой и расслабиться. Кроме прочего, Джекки, хозяин бара, был одним из осведомителей Харриса и не раз находил для него нужную информацию.

Рэймонд вымыл руки, отряхнул их и вернулся на своё место у барной стойки. Джекки, бритый наголо коренастый бородач в клетчатой рубашке, тут же наполнил его бокал.

— Ну как, есть для меня что-нибудь интересное?

— Одна зацепка, Рэй, ма-а-аленькая. Я среди наших поспрашивал, показал им фото — такую цацку Ларри Хохмач видел, у одного ненормального.

— Что за тип? Как зовут?

— Этого Ларри не сказал — встретил его пару дней назад на заправке у Мигеля, тот себе энергетик покупал — глаза красные, нервный, будто несколько дней не спал. Ларри тогда увидел у него этот медальон — точь-в-точь как на твоей фотографии, и волк один в один. Ларри и себе захотел такой медальон, ну и поинтересовался у парня, где можно взять, а тот лишь зыркнул на него, злобно, будто насквозь прошил, и давай заливать про грядущую неизбежную кару, этот грешный мир, который скоро утонет в крови, ну и тому подобный бред — псих одним словом. Ларри плюнул, и связываться с ним не стал.

— Ладно, спасибо, Джекки.

Рэймонд отпил из бокала. Огляделся по сторонам — в «Горячей голове» этим вечером было немноголюдно. Завсегдатай старик Мюррей за столиком потягивал колу — пить алкоголь здоровье уже не позволяло, он приходил сюда ради атмосферы. И двое работяг за сорок, попивая пивко, играли в бильярд. Они тихо переговаривались между собой — травили байки, видимо — и периодически из их угла доносился дружный заливистый хохот.

С каждым глотком краски вокруг делались мягче, звуки словно приглушались и отдалялись. Пить Рэймонд предпочитал исключительно чистый виски, без льда, считал, что лёд убивает весь вкус. Порой находились спорщики, но он их игнорировал.

Хлопнула входная дверь.

— Салют, Джекки!

— Привет, Би. Давненько не заглядывала. Тебе как обычно?

— Ага.

Посетительница была похожа на «байкершу» — стройная, приятной внешности, с тёмными волосами, стриженными под каре. Она приземлилась на стул рядом с Рэймондом и бросила чёрную кожаную куртку на свободное место справа, оставшись в рваных джинсах и чёрном топике с рок-гитаристом, играющим соло на фоне далёких гор и бьющих во все стороны молний. Руки её и живот покрывали многочисленные татуировки.

Джекки поставил перед ней три рюмки и наполнил их ликёром «Егермайстер» — Рэймонд уловил характерный травяной запах. От бутылки, которую Джекки оставил здесь же, на стойке, веяло прохладой. Рэймонд всмотрелся в этикетку — вместо головы оленя ему на мгновение почудилась убитая Агнесса Харкуэй — крест между её рогами всё норовил перевернуться, обратившись в сатанинский символ...

Байкерша между тем махом опрокинула все три шота один за одним, лишь последний закусив апельсиновой долькой с блюдечка, которое заботливо разместил перед ней Джекки.

Глаза её лихорадочно заблестели. Она повернулась к Харрису.

— Здравствуйте, хмурый печальный лев. Я — Би. Представитесь? — девушка смотрела ехидно, но с явным интересом.

Рэймонд, приходя в себя от наваждения, не сразу понял, что обращаются к нему.

— Не приставай к Рэю, Би, — переставлявший бутылки Джекки, с улыбкой обернулся. — Он, между прочим, коп.

— Серьёзно?! — взгляд байкерши вспыхнул любопытством. — Рэй... Вас зовут как моего дядю и... — она хихикнула. — ...как одного из охотников за привидениями.

— А, старый фильм... Да.

— А что вы сейчас расследуете, Рэй?

— Хм… Это профессиональная тайна.

— Какой вы, однако, загадочный, — она наполнила рюмку, выпила залпом, закусила апельсиновой долькой. Улыбнулась.

Глупые вопросы, глупые ответы — при всём при этом Рэймонд не раздражался — эта Би почему-то оказывала на него странное воздействие, разум словно растворялся в тумане. И этот гипнотически-притягательный взгляд — Рэймонд никак не мог рассмотреть цвет её глаз — то ли освещение было тому причиной, то ли алкоголь, но, казалось, он всё время менялся. Тонкие губы шевелились — кажется, девушка что-то говорила…

— Что… что, простите? — Рэймонд встряхнул головой.

— Я сказала, не хотите ли составить компанию даме на вечер? — Би выжидающе смотрела на него. Джекки, бильярдисты и старик Мюррей будто исчезли.

Рэймонд припоминал всякое: были у него, разумеется, и связи на одну ночь, были даже и шлюхи, но такого, кажется, ещё не случалось. Сколько прошло времени? Всего полчаса? Чуйка опытного копа молчала, никакого подвоха он не улавливал. К тому же его мистически, совершенно необъяснимо влекло к этой девушке, и Рэймонд решил нырнуть в омут с головой.

***

Номер был из самых дешёвых — душ, туалет, две тумбочки, старый телик, ну и кровать, само собой разумеется.

Они вошли, скинули с себя одежду, поцеловались.

Би провела ладонью по члену Рэймонда, а затем толкнула его на простыни.

— А ты дикая штучка.

— Ещё какая дикая. Ты даже не представляешь.

Она взобралась на Рэймонда сверху. Помогая себе рукой, протолкнула его член во влагалище, чуть откинулась назад и стала ритмично двигаться — вверх-вниз, вверх-вниз — постепенно ускоряясь. Рэймонду казалось, что глаза её светятся в полумраке, а татуировки оживают, шевелятся, скользят по телу, постоянно меняя свой узор...

Не прекращая движений, Би наклонилась вперёд, провела рукой по груди Рэймонда и пристально посмотрела ему в глаза. В этот момент голова девушки внезапно обернулась головой оленя с этикетки ликёра. Между рогов бледным светом засиял перевёрнутый крест. Би застонала. Рэймонд выругался, но, несмотря на кошмарную галлюцинацию, возбуждение не спало, а наоборот начало нарастать, будто бы это в самом Рэймонде пробудилось животное начало. Он приподнялся и перекинул Би на спину. Она поддалась, передавая ему инициативу. Рэймонд забросил её ноги себе за плечи и в несколько толчков бурно кончил.

Би улыбалась, лицо её вновь было человеческим.

Пахло лесом.

Саймон

Подвал с высокими потолками и колоннами был большим и напоминал пыточное подземелье средневекового замка. В одном его конце располагались три алтаря, на которых извивались жертвы. Три девушки. Во ртах кляпы, ноги и руки пристёгнуты цепями к кольцам. Из одежды на жертвах были только трусики и лифчики.

Перед алтарями стояла толпа в серых балахонах. Блестящие от возбуждения глаза, ухмылки, напоминающие оскалы, смешки, похожие на рычание. На шеях — амулеты с волком, на балахонах — прыгающий волк с раскрытой пастью.

Саймон был среди них. Парень глянул на одну из девушек — внезапно она напомнила ему Викки, и он сразу же отвернулся. Посмотрел снова. Девушка, как девушка: много таких тут видел; не она первая, не она последняя.

Часть левой стены со скрежетом ушла в сторону, и из темноты появился человек. Он тоже был в сером балахоне с волком, у него на груди тоже висел «рычащий» амулет, вот только вместо человеческой головы у появившегося была голова зверя. Серого волка с горящими глазами. Маска. Но впечатление было такое, что это оборотень в зверином обличье.

Мастер.

Мастер-Волк.

Вожак — лидер секты, лидер Стаи.

За ним бесшумно шли два помощника, тоже в масках: один нёс кинжал, другой кубок. Встав перед центральным алтарём, Мастер-Волк широко развёл руки в стороны, словно желая обнять всех собравшихся.

— Приветствую тебя, Стая! — произнёс он.

— Приветствуем тебя, Мастер-Волк! — хором ответила толпа.

Сцепив руки в замок, Мастер склонил голову в молитвенном поклоне и замер на несколько секунд. Затем лидер секты взял книгу, лежавшую на центральном алтаре. На правой руке красным светом сверкнул перстень с огромным рубином.

Мастер громко зашептал:

— Ибо сказано в книге «Песни Чёрного Леса»: «И догнал северный волк Норвулок южную олениху Ирри-Дит. Рвал он плоть её, пил он кровь её, не зная жалости, ибо нет страшнее греха, чем похоть. Ибо нет похотливей твари на свете, чем Ирри-Дит».

Абели ях дареб инея ан поли!

— Абели ях дареб инея ан поли! — повторила за Мастером-Волком Стая.

— Даруй силу через кровь ему одному!

— Даруй силу через кровь ему одному! — протянул хор голосов.

— В каждой женщине есть что-то от Ирри-Дит, — глаза лидера секты сверкнули. Положив книгу обратно на алтарь, он широким жестом правой руки указал на трёх девушек на алтарях. — Но и в каждом мужчине есть что-то от Норвулока. — Теперь Мастер обвёл левой рукой Стаю. — Волк да пожрёт Олениху!

— Волк да пожрёт Олениху! — как один ответила толпа.

Помощник с поклоном подал лидеру секты кинжал. Мастер-Волк, под одобрительный рык остальных, срезал с жертв сначала лифчики, а затем и трусики. Раскромсанное нижнее бельё полетело в толпу. После чего Мастер «попробовал» каждую из девушек. Сначала он резал их кинжалом: левой — бедро, правой — живот над лобком, и, наконец, средней — ложбинку между упругих полушарий грудей. А потом слизывал выступившую кровь и даже причмокивал от удовольствия.

Но вот Лидер секты резко выпрямился.

— Абели ях дареб инея ан поли! — громко сказал Мастер-Волк. — Даруй силу через кровь ему одному!

Отойдя чуть в сторону, он жестом указал на стол в левой части подвала, там лежали ножи, стилизованные под зубы хищного зверя. Каждый из сектантов брал оружие, подходил к жертвам, резал их и слизывал кровь.

Когда черёд дошёл до Саймона, то парень выбрал девушку посередине. Сделал ей длинный порез над грудями, так что кровь, стекая вниз, пачкала соблазнительные округлости. Лизнул грудь жертвы и, не удержавшись, прикусил по очереди соски.

Заметив шалость парня, лидер секты усмехнулся.

Эта часть ритуала быстро прошла по отработанной схеме.

— Абели ях дареб инея ан поли! — вновь сказал Мастер-Волк.

Лидер секты начал методично перерезать жертвам горло: первая — левая, вторая — правая, третья — та, что посередине. Кровь стекала на плиты и, благодаря хитрой системе желобков, собиралась в больших чашах в виде голов волков, установленных перед алтарями. Вскоре ёмкости были наполнены чуть ли не до краёв

— Даруй силу через кровь ему одному!

Рука с рубиновым перстнем указала на второй стол, расположенный в правой части подвала. Он был заполнен кубками. Взяв кубки, сектанты зачёрпывали кровь из чаш и с наслаждением пили.

— Даруй силу через кровь ему одному!

— Абели ях дареб инея ан поли!

Мастер-Волк раскрыл «Песни Чёрного Леса» и стал читать избранные отрывки. На некоторых из них он делал особый акцент, и тогда Стая хором повторяла нужные слова.

— Явись же нам, о Норвулок — Волк Холодного Севера!

От каждой из убитых жертв отделился сгусток тьмы. Они слились на стене за алтарями, закружились в чёрном водовороте, а потом растянулись, образовав подобие прямоугольника. По нему, совсем как по обычной телевизионной панели, пошли помехи. «Снег». Как будто кто-то настраивал нужный канал. И вот появилась чёткая картинка. Тёмный, исполинский, заснеженный лес. Из темноты к сектантам стало приближаться нечто огромное; сверкнул один глаз, второй, третий. Но тут «трансляция» прервалась: по изображению побежали помехи, а потом чёрная панель и вовсе исчезла. Стена снова стала стеной.

Все сектанты в подвале склонили головы и крепко сжали амулеты.

— Приход Норвулока близок! — возвестил Мастер-Волк и вздёрнул обе руки к потолку. Сверкнул красным светом рубиновый перстень. — Ирри-Дит будет поймана! Волк Холодного Севера пожрёт Похотливую Южную Олениху!

Стая повторила:

— Приход близок…

— Ирри-Дит поймана…

— Пожрёт Олениху…

Лидер секты и помощники поклонились Стае, Стая ответила тем же. Затем тройка направилась к тёмному проходу в левой стене. Но перед тем как уйти, Мастер оглянулся, хмыкнул и кивнул на мёртвых девушек на алтарях.

— Развлекайтесь, Волчатки.

Его глаза сверкнули.

Стая одобрительно завыла.

Троица исчезла во тьме, а сектанты набросились на трупы жертв.

Харрис

Рост — метр восемьдесят, вес — шестьдесят пять, глаза — голубые. Лицо длинноволосого худощавого юноши-шатена на фотографии имело выражение крайне брезгливое, будто фотограф, делавший этот снимок, вызывал у парня глубокое искреннее отвращение. Выданное на имя Юджина Берри водительское удостоверение чудом уцелело, чего никак нельзя было сказать о его владельце. То, что увидели полицейские, было зрелищем не для слабонервных — Мёрфи лишь только взглянул на тело и прямо здесь же, в кустах, выблевал весь свой завтрак.

— Ничего, ничего… — Рэймонд отечески похлопал его по спине.

Одежда убитого смешалась с разодранной кожей и свисала с трупа кровавыми ошмётками. Ноги были переломаны и вывернуты под неестественными углами. От левой руки остались только жалкий огрызок, торчавший из плеча, да изуродованная кисть, валявшаяся в метре от тела. Грудная клетка Юджина была вскрыта, живот разорван, а вывалившиеся кишки разложены рядом на траве. Гениталии отсутствовали напрочь.

Голова парня лежала на груди, держась лишь на тоненьком лоскутке кожи, и смотрела в небо изувеченными глазницами. Из шеи, оголённый, выглядывал позвоночник. И повсюду следы укусов крупного хищника — можно было подумать, что в ночном парке парень натолкнулся на гризли, если бы, конечно, не одна деталь. Из правого глаза торчал знакомый уже медальон с рычащим волком — цепочка пронизывала череп изнутри и выходила через залитый кровью рот.

— Похоже, это наш подозреваемый, — трясущимся голосом проговорил Мёрфи.

— Похоже… — кивнул Харрис.

Когда он покидал гостиницу, весь город был укрыт молочно-белым туманом. Пока добирался до парка, туман понемногу рассеялся. Теперь же небо налилось свинцом и поливало землю противным мелким дождиком. Рэймонд обернулся — к месту убийства от парковой дорожки вела линия переломанных и вывороченных с корнями кустов и деревьев.

— Может, убийца натравил на него собак? — с надеждой предположил Мёрфи.

Рэймонд промолчал. Он достал пачку сигарет, и вместе с ней из кармана плаща вылетела визитка. «Таксидермия Джейкобсона». Он обнаружил карточку утром на тумбе возле кровати. С обратной стороны от руки было приписано: «Это тот, кто тебе нужен». И карикатурная мордочка оленя рядом. Рэймонд убрал сигареты и подобрал визитку с земли.

— Так, Мёрфи, заканчивай здесь и сразу дуй на адрес покойного. Я проверю одну зацепку и присоединюсь.

Он всё-таки достал сигарету, закурил и направился к машине.

***

Пока Харрис ехал к лавке таксидермиста, дождь усилился — старые дворники еле справлялись, пытаясь очистить лобовое стекло от всё новых и новых потоков воды. Ещё в машине он набрал номер Джекки.

— О, привет, Рэй!

— Здорово, Джекки. У меня к тебе один вопрос. Как давно ты знаешь Би?

— Кого-кого?

— Би, та «байкерша», с которой я вчера ушёл.

— Хо-хо, кажется, кто-то перебрал лишнего. Ты вчера уходил один, дружище.

— Разыгрываешь? Вы с ней общались как старые знакомые.

— Послушай, уж кого бы я точно не стал разыгрывать, так это тебя. Никакой байкерши Би я не знаю. Клянусь памятью Бетани.

— Чертовщина какая-то… Ладно, Джекки, отбой!

— Ну пока, Рэй, — в его голосе слышалась явная озадаченность.

Остановившись возле «Таксидермии Джейкобсона», Рэймонд вышел из машины и, натянув на голову плащ, быстро перебежал под козырёк над входом. Дверь была заперта. Рэймонд постучал и через пару мгновений услышал шаги внутри. Открыл ему высокий жилистый мужчина в джинсах, болотного цвета рубашке и жилетке с множеством карманов.

— Добрый день! Мистер… Джейкобсон?

— Да, это я. Чем обязан?

— Майор Харрис, полиция округа. Расследую произошедшее убийство. Разрешите задать вам несколько вопросов?

Джейкобсон высунул голову через дверной проём, посмотрел по сторонам, затем махнул внутрь.

— Заходите.

Изнутри лавка оказалась весьма просторной. Деревянные стены и пол, небольшой прилавок, и повсюду — на полу, по углам и на полках…

— Хорошие у вас тут чучела, я смотрю, — Рэймонд огляделся. — Волки, олени… Волки так прямо как настоящие.

Джейкобсон встал за прилавок. Его продолговатое скуластое лицо не выражало абсолютно ничего. Жидкие светлые волосы, такие же жидкие усики, бесцветные выпученные глаза, жирные губы — он напоминал Рэймонду похудевшего сома.

— Спасибо. Я люблю волков.

— А оленей?

— Их тоже.

— Охотитесь?

— Бывает.

— На оленей или на волков?

— На всех.

Джейкобсон барабанил пальцами по прилавку и пристально смотрел на Харриса.

— Что ж, ладно, видели этих ребят? — Рэймонд протянул ему удостоверение Юджина, закрыв пальцем имя и адрес, а затем фотографию Агнессы Харкуэй.

— Никогда в жизни их не видел.

— А этот предмет вам знаком? — Рэймонд продемонстрировал фото медальона на своём телефоне.

— Нет, не знаком. Не понимаю, почему вы вообще пришли с этим ко мне.

Внутренним чутьём Рэймонд ощущал, что Джейкобсон точно что-то знает, скрывает, но, разумеется, было бы странно вот так запросто получить от него ответы, особенно если он действительно как-то причастен ко всему этому дерьму.

Заиграла токката и фуга ре минор Баха — входящий вызов от Мёрфи.

— Алло!

— Алло, сэр, я на квартире у Юджина Берри. Приезжайте, сэр, приезжайте скорей. Тут такое! Вы… вы должны сами всё увидеть.

— Хорошо. Спасибо, Мёрфи. Я сейчас приеду.

Рэймонд прервал звонок. Посмотрел на хозяина лавки — тот продолжал буравить его рыбьим взглядом.

— Что ж, хорошего вам дня, мистер Джейкобсон. Благодарю вас за то, что смогли уделить мне время.

Джейкобсон хмыкнул.

— Всегда рад помочь полиции, — он был внешне спокоен и подчёркнуто вежлив, но звучало это почему-то как угроза.

***

Первым, что ощутил Рэймонд, пересекая порог квартиры Юджина Берри, была нестерпимая вонь, сладковатый тошнотворный запах гниющей плоти. Не человеческой, животной.

— Это из ванной несёт, — закрывая нос платком, произнёс Мёрфи.

Пробираясь через завалы каких-то тряпок, коробок и прочего хлама, Харрис почему-то думал о жареных рёбрышках, о том, как славно было бы, когда этот дурдом закончится, устроить себе выходной и приготовить барбекю — взять несколько баночек хорошего пива, пожарить мясо, врубить рок-н-ролл…

Может, даже позвать кого-нибудь — того же Джекки. Как давно они так не сидели? С тех пор, как Бетани не стало? Да, наверное… Они продолжали дружить, конечно — Джекки привечал его в баре, с пониманием относился к краткосрочным интрижкам, по-прежнему помогал в работе и делился информацией, но вот прийти в дом, где, страдая от рака, несколько месяцев подряд умирала его сестра, Джекки не мог себя заставить, а Рэймонд никогда и не настаивал.

Бетани, Джекки…

Барбекю…

Запах мяса.

— Туда, правильно, — указал Мёрфи. Сам, видимо, уже насмотревшись, заходить не стал.

Рэймонд приоткрыл дверь, и ему в лицо тут же стайкой бросились мухи. Вонь усилилась так, что у него заслезились глаза.

В ванне лежала полуразложившаяся голова оленя с отпиленными рогами. Будто оживший рисовый гарнир к этому блюду, по всей голове и вокруг неё ползали опарыши. В воздухе противно жужжало. С дюжину мух сразу попытались усесться на Рэймонда — он отмахнулся от них рукой. Шкура оленя кое-где облезла, где-то её уже объели, и в этих местах сквозь неё, белея, просвечивал череп.

Рэймонд вышел из ванной и, грязно выругавшись, захлопнул за собой дверь.

Мёрфи взглянул на него с сочувствием.

— Там ещё в комнате, сэр, — голос Дика дрожал.

Всё ещё слышимое из ванной жужжание в этот момент усилилось. Казалось, что мухи слепились там, за дверью, в огромный мушиный шар, в одну громадную муху, которая теперь пыталась выбраться наружу и дотянуться своим полным острых мушиных зубов хоботком до этих глупых полицейских, оказавшихся не в том месте и не в то время.

Бз-з-з… Бз-з-з… Бз-з-з…

— Чтоб тебя, Мёрфи, это твой телефон! — Рэймонд выдохнул.

— Да? — Мёрфи неуверенно, трясущейся рукой вытащил из куртки вибрирующий мобильник. Посмотрел на экран. — Простите, сэр. Мама звонит — можно я отвечу?

— Маме — можно.

— Спасибо, сэр! — Дик улыбнулся и, протолкнувшись сквозь нагромождения мусора, выбежал из квартиры.

Какая, интересно, у него мама? Рэймонду представилась строгая, властная женщина, с избытком килограммов, разумеется, и такая же рыжая, как сам Мёрфи.

Рэймонд усмехнулся.

В комнате Юджина царил всё такой же бардак — повсюду какая-то упаковочная бумага, плотные мешки из чёрного полиэтилена, картонные коробки… Он собирался съезжать?

Среди тряпья на полу Харрис обнаружил перепачканный кровью серый балахон, рядом нашлись причудливой формы нож и жестяная баночка с десятком «волчьих» медальонов.

Отбросив в сторону пару коробок, Рэймонд увидел фотографии — вся стена была обклеена снимками Агнессы Харкуэй, живой, влюблённой. Некоторые фотографии были заляпаны высохшей спермой, и абсолютно на всех чёрным маркером, продолжаясь на обоях, были дорисованы оленьи рога.

— Больной ублюдок! — Рэймонд стиснул зубы. — Мёрфи!

— Да, сэр, уже иду! — Мёрфи протиснулся в комнату и встал позади Рэймонда.

— Ты это видел?

— Видел, я про это вам и говорил, сэр, — Мёрфи немного помолчал, а затем тихо добавил: — П-простите меня, сэр.

— Чт… — не успел Харрис обернуться, как на его затылок обрушился тяжёлый удар.

Рэймонд свалился как подкошенный и тотчас же отключился.

Саймон

Саймона разбудил стук в дверь. Пошатываясь — после ритуалов иногда мутило, как с бодуна — парень встал с кровати. Подошёл к двери. Хотел уже было спросить, кто там припёрся, но тут заметил на полу записку. Её просунули в щель для писем. Слева прикрепили фото Викки; справа пакетик с каким-то белым порошком; а посредине располагалась короткая фраза, заставившая Саймона похолодеть.

«Она нужна Норвулоку».

Внизу красная печать: оскаленная морда волка.

— Нет, только не Викки, — начал Саймон. — Она…

Новый стук в дверь заставил парня подпрыгнуть.

— Да что у меня тут — проходной двор? — пробормотал Саймон и уже громче сказал. — Подождите минутку, пожалуйста.

Воровато оглядываясь, он спрятал записку, фото и пакетик в тот же ящик стола, где хранил медальон. Вернулся к двери, пригладил растрёпанные волосы, вздохнул и открыл. На пороге стояла Викки. Короткая клетчатая юбка, чёрная обтягивающая футболочка, коричневая кожаная куртка.

— Привет, Саймон!

— Привет!

— Ты обещал, что сегодня мы куда-нибудь сходим?

— Да… Может, пойдём погуляем в парк?

— В парк? — Викки засмеялась. — Ты на улицу выглядывал? Дождь же идёт.

— Я…

— Это, конечно, романтично — прогулка в парке под дождём, — продолжила Викки, словно не замечая его замешательства. — Но у меня есть предложение получше: давай сходим в кино.

— Давай. Но нужно же ещё купить билеты?

— Сделано.

— Какая ты быстрая.

— Подружка достала.

— Ты же вчера сказала, что ты тут новенькая?

— Я умею заводить друзей, — усмехнулась Викки. — И вообще не приставай, а то укушу. — Девушка сверкнула белыми зубками.

Саймон усмехнулся в ответ.

— Хорошо, дай мне пару минут, чтобы привести себя в порядок.

Дальнейшее Саймон помнил смутно, Викки действовала на него как дурман.

Старый кинотеатр «Орион». Какой-то ретро-показ, крутили «Дракулу» Фрэнсиса Форда Копполы. Тёплое бедро Викки, то и дело касающееся ноги. Сцена, когда Гарри Олдмен и Вайнона Райдер в кинотеатре гладят волка, который сбежал из зоопарка.

«Они ведь тоже сейчас в кинотеатре».

«Викки не Вайнона, хотя тоже на «В», но Викки красивее».

«Вот только я ни разу не Гарри Олдмен».

Викки кладёт руку Саймона себе на колено. Рука идёт вверх по ноге, по тёплому и упругому бедру, доходит до промежности. Под трусиками горячо. Парень и девушка целуются; он ласкает её груди, она поглаживает его вставший член.

Викки и Саймон сбегают из кинотеатра, так и не досмотрев «Дракулу» до конца.

Они в квартире Викки. Девушка толкает парня в кресло, садится сверху, словно седлая жеребца. Сбрасывает куртку, стягивает топик. Саймон мнёт её груди, лижет, сосёт, прикусывает коричневые соски. Викки стонет.

— Любишь кусаться?

— Прости, не хотел сделать тебе больно.

— Ничего. Мне нравится.

Она расстёгивает ширинку, высвобождая вставший «ствол» Саймона. Нечаянно, а может и специально, касается жарким бедром. Не сдержавшись, парень кончает.

— Извини, — краснеет он. — Не думал, что будет так быстро.

— Не переживай, у тебя ещё будет шанс реабилитироваться, — улыбается Викки. — Но твоему «игрунчику» пока надо отдохнуть.

Девушка ложится на кровать, широко раздвигает ноги, поглаживает себя прямо там, медленно стягивает трусики, снова гладит.

— Поработай пока языком и пальцами.

Глядя на «киску» Викки, Саймон облизывается. Наклоняется. Начинает работать пальцами и языком. Сладко. А потом приходит время для «реабилитации» — «ствол» стреляет вновь.

Саймон пришёл в себя уже почти под вечер. Захотелось пить. Пройдя на кухню, он налил стакан колы, осушил в пару глотков. Вспомнил про записку. Вздохнул.

«Девочки-олени приходят и уходят, а братья-волки остаются».

Захотелось послать этот внутренний голос в задницу, но он был прав. Саймон сходил к себе за пакетиком с белым порошком, высыпал в стакан, налил туда колы, хорошо размешал, вернулся к Викки. Разбудил девушку. Поцеловал. Протянул стакан.

— Я принёс тебе колы.

— Спасибо.

Викки выпила. А спустя буквально пару минут опять заснула.

Дождь за окном к этому времени прекратился, тучи постепенно развеялись, и тёмную комнату серебристым сиянием озарил лунный свет.

Саймон сел на кровать рядом с Викки и стал смотреть, как она спит — её грудь мерно вздымалась и опускалась, а лицо было безмятежным. Саймон поправил одеяло, укрыв девушку, и с нежностью провёл рукой по её волосам.

От прикосновения Викки нахмурилась, смешно сморщив носик.

Саймону захотелось завыть — от тоски и несправедливости...

Прошло около получаса, и он услышал, как к дому подъехала машина. Саймон знал, кто это. Братья-волки на чёрном фургоне — приехали за жертвой. За девушкой. За его Викки. Он пошёл в коридор, а в голове прокручивались мысли об их первой встрече, которая, казалось, произошла не вот-вот, а несколько лет назад.

Викки…

Стройная, загорелая, с тонкими чертами лица…

С каштановыми волосами и тёмно-карими глазами…

Даже глазищами, как у оленёнка из одного старого диснеевского мультика…

Теперь он больше её никогда не увидит…

Подойдя к двери, Саймон открыл замок, впуская внутрь сектантов. Обменялся с ними кивками. Один из них, рослый детина, легко, как пёрышко, подхватил девушку. Копна каштановых волос растрепалась, Викки вздохнула и улыбнулась.

Что-то дрогнуло внутри у Саймона.

Братья-волки вмиг стали не братьями, а зверьми в человеческом обличье. Он набросился на сектантов, но силы были не равны: их было больше. Получив несколько ударов по голове телескопической дубинкой, Саймон потерял сознание.

Харрис

— Не бойся, всё будет хорошо… Не бойся…

Харрис очнулся в тускло освещённом зале с высокими каменными сводами. Он лежал на холодной гранитной плите, прикованный тяжёлыми цепями. С потолка капало — крупные капли одна за одной приземлялись у головы Рэймонда, мокрыми брызгами обдавая щёку.

Руки и ноги затекли и онемели. Рэймонд несколько раз попытался дёрнуться, но тщетно.

Справа от него, на возвышениях, размещались ещё две гранитных плиты — к дальней была прикована легко одетая молодая девушка. Она тихонько всхлипывала и полушёпотом повторяла: «Хорошо… Всё будет хорошо, не бойся». Словно успокаивала себя.

— Эй! — Рэймонд окликнул её. — Где это мы?

Девушка повернула голову на бок, встретившись с ним взглядом. Какое-то время они так и смотрели друг на друга, потом девушка снова уставилась в потолок и забормотала:

— Не бойся… Всё будет хорошо…

Рэймонд осмотрелся по сторонам в надежде обнаружить хоть что-то, что поможет выбраться. В этот момент дальняя стена с шумом разъехалась, и в помещение вошли двое в серых балахонах.

Первым шёл чучельник Джейкобсон — проходя мимо причитающей девушки, он бросил на неё похотливый взгляд и облизнулся. Затем подошёл к Рэймонду.

— Добро пожаловать, офицер, — произнёс он с ухмылкой. — Это вы искали? — сделав акцент на слове «это», Джейкобсон обвёл зал рукой.

Позади, за его спиной, опустив голову, стоял тот, кого Рэймонд, пусть и ожидал, но искренне не хотел здесь увидеть.

— Мёрфи, твою мать, какого чёрта?!

— П-простите меня, сэр, — пробормотал Дик.

— Он такой скромник, — рассмеялся Джейкобсон. — А ведь именно он раскроет убийства, которые совершал маньяк, помешанный на симпатичных девочках с оленьими рожками. Да, детектив, я был в курсе шалостей Юджина. И возможно, что маньяка окажется два: второй убьёт вас, а Мёрфи застрелит его.

Рэймонд открыл было рот, собираясь что-то сказать, но чучельник нетерпеливо взмахнул рукой — на пальце блеснул рубиновый перстень.

— У нас мало времени.

Из тёмного прохода в стене появился третий человек. Харрис узнал его — профессор Ллойд. Он держал в руках большой кубок. Двери в стенах в противоположном конце подвала открылись, помещение стали заполнять люди в серых балахонах. Харрис увидел, что два дюжих сектанта держат одного худосочного паренька. Его лицо покрывали синяки и кровоподтёки. Ллойд и Мёрфи надели маски, а Джейкобсон нахлобучил на себя голову волка. Чучельник, он же лидер сектантов, наклонился к Харрису.

— Если вас это утешит, детектив, то мне в этой хреновине невыносимо жарко, — прошептал он. — Заметили того потрёпанного паренька? Это Саймон — наш второй маньяк. Ну а сейчас прошу прощения, мне надо провести ритуал.

А вот что случилось потом, Рэймонд так до конца осознать и не смог…

Джейкобсон заводил толпу, то и дело повторяя две фразы: «Абели ях дареб инея ан поли» и «Даруй силу через кровь ему одному!», а также два слова «Норвулок» и «Ирри-Дит». Он называл сектантов — Стаей, а они его — Мастер-Волк. Спустя какое-то время, Мёрфи подал чучельнику кинжал, и лидер секты распорол одежду на девушке. Швырнул в толпу.

— Викки! — рванулся вперёд худосочный паренёк, но его держали крепко.

Мастер-Волк провёл лезвием от лобка Викки до ложбинки между грудей. Выступила кровь.

— Эй, псих, — крикнул Рэймонд. — Оставь девчонку в покое!

Джейкобсон, не отреагировав, продолжил ритуал. Вдруг чучельник удивлённо вскрикнул.

Кровь девушки почернела, отдельные капли превращались в тёмные сгустки. Они стали взлетать в воздух и врезаться в стену за алтарями, пока всю её не заляпали. Там закрутились маленькие чёрные водовороты, которые всё увеличивались и увеличивались, пока не оформились в большой прямоугольник, занявший почти всю стену. По нему, как по экрану телевизора, побежали «помехи», но вскоре возникла чёткая картинка.

Заснеженный исполинский лес и большая тёмная фигура с горящими глазами. Раздался вой. Тварь прыгнула вперёд и оказалась в подвале. Монстр походил на гигантского волка размером с микроавтобус. У него было три головы, а также девять хвостов, напоминавших зубастых змей.

— Норвулок! — Джейкобсон упал ниц.

Его примеру последовали все остальные сектанты. Тварь рыкнула, принюхалась и подошла к алтарю, на котором лежала девушка. Длинный язык показался из одной из гигантских пастей. Чудовище облизало Викки с головы до ног.

Девушка с лёгкостью разорвала цепи, приковывавшие её к алтарю, и встала на четвереньки. Бросила взгляд на Рэймонда — глаза были без белков, полностью тёмно-коричневые. Викки задрожала. Тело в некоторых местах покрылось бурой шерстью, на ногах и руках выросли когти, а на голове появились длинные рога. Лицо чуть вытянулось, стало похоже на морду оленя, губы разошлись в ухмылке, обнажив длинные и острые зубы.

Она спрыгнула с алтаря, когти клацнули по каменному полу. Потрепала трёхголового монстра по центральной башке.

— Ах ты мой хороший мальчик. Мой хороший Снежный Пёсик.

Джейкобсон, его помощники и остальные сектанты оторопели. Замерли.

— Ну что же вы все растерялись? Вы же все меня прекрасно знаете. Столько раз называли моё имя.

— Ирри-Дит! — выдохнул Мастер-Волк.

— Она самая, — богиня поклонилась. После чего указала на лидера секты и скомандовала. — Саф!

Снежный Пёс кинулся к Джейкобсону, чучельник выставил вперёд руки в попытке защититься. Рубин на перстне успел блеснуть в последний раз. А затем монстр откусил обе руки по локоть. Лидер секты завопил. Змеи-хвосты чудовища вцепились в Мастера-Волка, подняли в воздух и разорвали на части.

Мёрфи и Ллойд потихонечку отступали к тёмному проходу в стене. Ирри-Дит метнулась к ним. Насадила Мёрфи на рога, мотнула головой, отбрасывая мёртвое тело, и атаковала вторую жертву. Распорола Ллойду горло.

По толпе сектантов прошлась серия испуганных криков.

— Что? — Ирри-Дит со злой усмешкой развернулась к Стае и оскалилась, выставив напоказ длинные и острые зубы. — Испугались, волчатки?

Богиня запрыгнула на спину Снежному Псу, ухватилась за загривок и ткнула когтистым пальцем в сектантов.

— Саф!

Зарычав, тварь бросилась на людей. Щёлкали страшные пасти, откусывая конечности и головы. Мощные лапы с когтями терзали плоть и ломали кости. Хвосты-змеи или пробивали тела насквозь, или с хрустом били об стены, или просто разрывали на части. Сама же Ирри-Дит распарывала глотки и иной раз протыкала кого-то из сектантов рогами.

Подвал с колоннами превратился в бойню.

Наконец всё закончилось. Зал усеяли мёртвые тела — всю Стаю растерзали. Снежного Пса теперь можно было назвать Кровавым: он и богиня оказались забрызганы алой жидкостью с головы до ног.

Ирри-Дит стала ходить между мёртвыми телами, она кого-то выискивала. Нашла.

— А вот и ты, Саймон.

Парень был при смерти. Левую руку оторвало по плечо, грудь пробита, половина лица представляла из себя мешанину, словно по нему ударили бензопилой.

Богиня опустилась рядом с ним на колени. Провела рукой по своему лицу: теперь на Саймона смотрела Викки. Она наклонилась, поцеловала умирающего в губы.

— Прости, Волчонок, я бы ещё как-нибудь сходила с тобой в кино, может на «Интервью с вампиром», но не судьба, — прошептала Викки на ухо парню. — Я облегчу твои страдания. Сегодня это будет моё последнее убийство.

Викки резко выпрямилась, вновь стала Ирри-Дит. Когтистая лапа богини пробила грудь Саймона, вырвала сердце, сжала. Кровавые ошмётки забрызгали мёртвое лицо парня. Вздохнув, Ирри-Дит облизала пальцы. Встала.

От тела Саймона отделился сгусток тьмы, который засосало в портал. Такие же сгустки отделялись и от других убитых сектантов. Дверь в другой мир впитывала их, как губка, и становилась всё больше. Рэймонд с ужасом заметил, что с той стороны к порталу приближаются ещё парочка тварей, наподобие Снежного Пса. Были там и другие: с хвостами, с щупальцами, с рогами, с хрен знает чем ещё; мелькнуло даже несколько летающих силуэтов.

— Ну нет, так не пойдёт, — покачала головой Ирри-Дит. — Пора прикрыть эту лавочку.

Она протянула руку в сторону фолианта «Песни Чёрного Леса» и книгу притянуло к ней словно магнитом. Богиня нахмурилась, листы книги сами собой быстро переворачивались.

— Где-то здесь оно должно быть… Нет, не то…

Из портала показалась отвратительная конечность, напоминающая лапу насекомого. А её обладатель, нечто среднее между пауком и тараканом, пытался протиснуться в подвал.

— А, вот оно! — радостно воскликнула Ирри-Дит.

Она принялась нараспев читать какое-то заклинание. Дверь между мирами начала закрываться. Заскулив, Снежный Пёс бросился в уменьшающийся чёрный прямоугольник, отбросив пауко-таракана назад. Стены подвала задрожали, пол заходил ходуном, одна из колонн треснула. С громким хлопком портал резко исчез.

Реальность расплылась у Рэймонда перед глазами.

Он слышал приближающиеся шаги и голос:

— Ну вот, Рэй, всё и закончилось. Я же говорила — не бойся, всё будет хорошо…

Это был голос Би.

***

Харрис со стоном разлепил глаза. Он был в том самом гостиничном номере… Би стояла у окна и курила. На тумбочке, рядом с кроватью, Рэймонд заметил свою кобуру и книгу сектантов.

Он потянулся, чтобы взять пистолет, когда раздалось насмешливое:

— Что, хочешь опять разрядить в меня свой «ствол»?

Би с улыбкой наблюдала за ним.

— Ты ведь не человек?

Она пожала плечами и затушила сигарету в пепельнице.

— Немножко того, немножко сего, — лжебайкерша погладила татуировку оленёнка Бэмби на плече.

Рэймонд прокашлялся.

— Так что там случилось, в том подвале?

Би закрыла глаза, наклонила голову, а когда снова посмотрела на Рэймонда, то это была уже не она. Глаза полностью окрасились в тёмно-коричневый цвет, на голове показались изящные рожки.

Ирри-Дит.

— Ну, если не вдаваться в подробности, да мне и лень, если честно, то идиоты хотели призвать бога, но силёнок хватило только на то, чтобы приманить его домашнюю собачку. Снежные Пёсики наши общие с Норвулоком творения. Хотя одно божество сектантам всё же удалось, если не призвать, то разбудить.

Ирри-Дит прижала руку к груди.

— Тебя? Но как?

— Всё их заклинание, которое талдычил идиот, напяливший башку волка, а за ним повторяли глупыши-волчатки. «Абели ях дареб инея ан поли» — даруй силу через кровь ему одному. Значения первых четырёх слов правильные: «даруй силу через кровь», а вот последние два значат: «всем им», а не «ему одному». Заклинание ещё давным-давно «подправили» мои жрицы, так что каждая жертва усиливала и меня, — Ирри-Дит улыбнулась, но потом нахмурилась. — Мне жаль всех убитых девушек и женщин… но такова жизнь. Дерьмо, как известно, случается.

Она вздохнула и указала на книгу, лежавшую на тумбочке.

— Честно говоря, я удивлена, что у них вообще хоть что-то получилось, учитывая, что они использовали для ритуалов вот эту книженцию. «Песни Чёрного Леса»? Ха! — богиня усмехнулась. — Сборник всяких извращений — скрестили жёлтую газетёнку и молитвослов, и на выходе получилась полная белиберда и ахинея. Но кое-что всё-таки работает.

— И зачем ты мне всё это рассказываешь?

— А тебе разве не любопытно? Ты же детектив, — Ирри-Дит подмигнула Харрису. — К тому же, я — женщина, а мы любим иногда поболтать.

— Ты использовала меня.

— Ага, — кивнула богиня и улыбнулась. — А для чего ещё нужны мужчины? Лучше подумай о том, что ты напишешь в отчёте по делу.

— И что же?

— Ну обо всём, я думаю, лучше не рассказывать, иначе тебя просто запрут в психушку. Можно упомянуть маньяка, ещё сектантов, конечно. Возможно, что они принесли на одно из своих собраний взрывное устройство. И оно неожиданно сработало. Ты умный парень, остальное сам придумаешь.

Она присела на кровать, и Рэймонду стоило больших усилий, чтобы не отшатнуться.

— Не бойся, — усмехнулась Ирри-Дит, — кусаться не буду. Би хотела с тобой попрощаться, ты ей очень нравишься. Да и мне тоже. Чем-то напоминаешь Норвулока.

Богиня опять наклонила голову, а когда подняла, то рожки исчезли, а глаза стали нормальными. Перед Рэймондом снова была Би.

— Ирри-Дит тебе всё объяснила?

— Отчасти. Хотя у меня теперь появилось ещё больше вопросов. Но как-нибудь разберусь, не маленький. Ты хотела попрощаться?

— Да.

Би поцеловала Рэймонда. Сначала он хотел её оттолкнуть, но потом ответил. Они принялись раздеваться.

— Эй, — Рэймонд на секунду остановился. — Как ты относишься к барбекю?

Би игриво улыбнулась.

— Я вегетарианка.

И снова его поцеловала…