Последнее задание.

На посадочной площадке было холодно, дул сильный ветер. Квинт поднял воротник тёплой куртки, чтобы хоть немного защитить лицо. Ему определённо не нравился этот город. Шиндлес-секундус был огромным, раскоряченным и вонючим. Пока Ансельм Годрик, самый представительный и дипломатичный член их команды искал особняк для инквизитора, Квинту вместе с такими же малоопытными новобранцами пришлось бегать по складам, выискивая следы культистов. Простое задание для того, чтобы они смогли сработаться и узнать друг друга. Ничего они не нашли, да и не сработались толком.

– Зато Афанасий, мать его, нашёл и сдал контрабандистов, – вслух пробормотал Квинт, вытаскивая из нагрудного кармана пачку лхо. Холодный ветер неприятно ерошил коротко стриженные по гвардейской привычке волосы и забирался за воротник. – Законник грёбаный.

– Сегодня свежо, – к Квинту подошёл Итан Элланор, перспективный молодой священник с весьма неплохо подвешенным языком. Инквизитор забрал его чуть ли не из схолы, и теперь этот блондинистый красавчик, вместо того, чтобы вдохновлять прихожанок, торчал вместе с остальными на посадочной площадке. – Весьма вдохновляющее начало благословенной миссии по спасению всех этих Императором хранимых граждан Империума. Sanctificētur nomen Imperātor in aeternum .

– Дубак! – подтвердил сидевший прямо на скалобетоне огрин Олри. Он чистил свой любимый трёхствольный огнемёт паттерна Трелл-Каппа-Ви Марк 6-а «Цербер» с ласковым именем «Матильда». Так звали добрую медике, которая лечила огринов в ауксилии при полке, к которому было прикомандировано отделение Олри. Впрочем, большая их часть звала её просто Мати. Только Олри умудрился запомнить имя целиком.

– Он уже скоро будет здесь, – Ширена, их псайкер, безмятежно улыбалась.

Квинта эта её улыбка пугала. Она означала, что девушка находится в прямой мысленной связи с Йоакимом Вайсштайном, их инквизитором. Старик тоже был псайкером и лично натаскивал Ширену. О природе их отношений не шутили и старались даже не думать.

Квинт оглянулся на подошедшего Афанасия Корта, бывшего арбитратора, так и не изжившего в себе старых привычек. Высокий, крепкий, с широкими плечами и грудью и квадратным лицом – он напоминал гвардейцу законника с агит-плаката. Вот только взгляд вопреки стереотипам был спокойным и умным, слегка отрешённым. За время совместного забега по складам Квинт понял, что с этим парнем можно идти в разведку – не подведёт.

Слева от Корта стоял самый неприятный, наверное, член их небольшой группы. Константин Алларик был хирургеоном, его бледное лицо почти не откладывалось в памяти, но неприятная ухмылочка каждый раз бесила Квинта. Длинные волосы он завязывал в хвост, тоже курил, но никогда не делился лхо, рядом с ним неизменно болтался самый бесполезный из всех сервочерепов, встреченных гвардейцем за всю его жизнь. У того не было не только ни одной полезной модификации, но даже имени или хотя бы встроенного фонарика. Квинт лично убедился в этом, когда они застряли среди ночи в запертом снаружи складе. Афанасий битый час пытался найти дверь, подсвечивая себе прометиевой зажигалкой, которая сдохла через десять минут поисков. И что ещё больше бесило Квинта – Константин попал на службу к инквизитору раньше их всех, кроме, разве что, Ширены. А значит, имел право на некоторые привилегии в их группе. Строго говоря, Квинт понятия не имел, как долго хирургеон служил в свите Йоакима. А если долго, то зачем его отправили с новобранцами? Неудачником он не выглядел, вёл себя скорее мерзко, чем заносчиво. Но когда это было поводом убрать ценного агента куда подальше?

Особо сильный порыв ветра дёрнул полы священнического одеяния Итана, разметал волосы Ширены по плечам. Квинт невольно подумал, что она очень красивая, не идеальная, но живая. Вздёрнутый носик, изящные губы, лицо сердечком и шикарные волосы – и ко всему этому точёная, хрупкая фигурка. Мечта, а не девушка, если бы не одно «но». Ширена была псайкером-мутантом.

– Я вижу его, – Афанасий вскинул руку и указал на крошечную точку в небе. Бывший арбитратор оказался самым глазастым. Хотя Ширена, скорее всего, давно уже следила за челноком.

Не прошло и нескольких минут, как транспорт инквизитора Вайсштайна стал хорошо различим в небе. Уже можно было увидеть медно поблёскивающую руническую «I» на борту, хищный, выкрашенный в чёрное нос. Квинт приложил руку козырьком к голове, защищая глаза от ветра. Он испытывал облегчение и немного этого стыдился. Теперь, когда инквизитор прибыл на планету, бывший гвардеец Квинт мог снова выполнять приказы и ни о чём другом не думать.

– Там! – Олри смотрел не на приближающийся челнок, а немного в сторону, на крыши зданий.

– Что?.. – раздражённо спросил было Квинт и замер, открыв рот в немом крике.

Ракета летела к челноку медленно, вальяжно. Или просто для Квинта время замедлилось, такое иногда случалось в самые тяжёлые моменты боя. Когда видишь всё, будто в замедленной пикт-съёмке. Растянувшееся время лопнуло, сжавшись обратно в доли секунды.

Ракета врезалась в сверкающий борт челнока, прямо в начищенную до блеска руническую «I». Корпус корабля раскрылся цветком, на миг озарился изнутри, полыхнул расходящимся пожаром, в котором Квинту почудились тонкие чёрные фигуры людей. Челнок накренился, дёрнулся, пытаясь выправиться, вильнул влево, нырнул вниз к городским кварталам, врезался в стену жилмассива и вспыхнул ярким огненным цветком, лишь долей секунды позже докатился грохот и одновременно с ним раздался громкий, невыносимо отчаянный и полный дикой боли высокий крик.

Квинт оглянулся, чтобы понять, кто кричит. Ширена стояла, вытянув руки вдоль тела, смотрела точно на взрыв и кричала на одной ноте. Из глаз и ушей её текла кровь. Бывшему гвардейцу потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что не так с псайкершей. Она всё ещё находилась в пси-связи с их инквизитором.

– Константин, гроксова лепёшка, сделай с ней хоть что-нибудь! – Квинт подскочил к хирургеону и тряхнул его за плечи. Тот вовсе не казался взволнованным, только, вопреки привычке, не ухмылялся, а смотрел немного задумчиво, даже с любопытством. После крика Квинта Алларик медленно кивнул и подошёл к девушке.

Хирургеон отвесил Ширене пару сильных пощёчин, а потом вколол прямо в сонную артерию инъектор. Девушка почти сразу замолчала и обмякла, мягко осев на скалобетон. Тишина, оставшаяся после её оглушительного крика, казалась вязкой, осязаемой и почти живой.

– Не тронь! – Олри угрожающе сжал кулаки и потянулся за «Матильдой».

– Если бы я её не вырубил, она бы сожгла себе мозги, – неприятно улыбаясь, пояснил Константин. Выражение его лица снова стало привычно раздражающим. Хирургеон смотрел на сжимающего огромные кулаки огрина без тени страха. – И хорошо, если только себе.

– Imperātor, protect us ! Fiat misericordia Tua super nos ! – Итан сцепил руки на груди в знамение аквилы. Его губы побелели, но он продолжал молиться, явно не соображая до конца, что произошло.

Квинт подошёл к священнику и тряхнул того за плечо. Тот не реагировал. Внезапная и жестокая смерть избранного самим Императором инквизитора стала для него настоящим шоком.

– Уходим! Корт, собирай всех! Алларик, Ширена на тебе, делай, что хочешь! Элланор!.. – Квинт залепил священнику пощёчину и зло прошипел в его растерянное лицо. – Выдвигаемся! Мы здесь как на ладони!

Афанасий среагировал быстро: пинком поднял Олри, вскинул ему на плечо затихшую Ширену и схватил за руку Итана. С посадочной площадки они буквально скатились. Дальше бежали по лестнице, пока не начали задыхаться. Лифтом было бы быстрее, но Корт запретил, сославшись на то, что его могли заминировать. После короткой передышки продолжили спуск. Итану едва хватало сил на то, чтобы переставлять ноги, Квинту приходилось постоянно его подгонять и поднимать каждый раз, когда священник пытался присесть на ступеньку, чтобы отдышаться, но шок, кажется, начал проходить. Ширена беззвучно плакала, болтаясь на плече у Олри. Огрин шёл, куда велели, и не задавал вопросов.

Квинт чувствовал, что его трясёт. Он лихорадочно соображал, пытаясь вспомнить всё, что слышал и видел на борту «Несущего возмездие» и во время брифингов. Их группа состояла из совсем неопытных новобранцев. Им не доверяли никакой стоящей информации, ничего сложного – они только учились работать вместе. Инквизитор Вайсштайн предпочитал создавать крепкие связи внутри свиты, обучая постепенно, но глубоко, качественно. Их обучение закончилось слишком рано.

– Куда мы бежим? – Итан едва смог перевести дыхание во время очередной остановки. Константин за его спиной проверял пульс Ширены, одновременно вытаскивая из пачки палочку лхо. Сервочереп висел рядом и мешался, загораживая обзор. Старая костяшка так громко гудела сервоприводами, что Квинт удивлялся, как вообще в таком шуме можно хоть что-то услышать.

– Не важно. Подойдёт любое место, где нас не обнаружат, – Квинт достал из подсумка старый потёртый планшет и вывел карту города на экран.

– Мы – свита инквизитора, нам обязаны оказывать всю мыслимую поддержку, – Итан сложил руки в знамение Аквилы. Убеждённость в его словах контрастировала с дрожью голоса. – Imperātor protegit us ! Imperātor nos spectat !

– Только инквизитора больше нет. И розетты у нас тоже нет. Значит, и мы – никто, – едко ответил Константин. – Даже более того, мы опасные смутьяны. Не удивлюсь, что за нами охотиться будут не только еретики, но и местные власти. Чтобы чего не накопали.

– Я могу снять номер в какой-нибудь дешёвой гостинице, доплатить за молчание, – Афанасий, казалось, вообще не слышал того, о чём говорили священник и хирургеон. – Но надолго мы там остаться не сможем.

– Подъём! – Квинт за шкирку поднял сползшего по стенке Итана и отвесил пинка Олри. Огрин понятливо затрусил следом за ним. Договаривали уже на бегу. Квинт лихорадочно соображал, пытаясь одновременно спланировать дальнейшие шаги – хотя бы как им выжить в ближайшие несколько часов – и не сбавлять ход, одновременно присматривая за остальными и прислушиваясь, нет ли погони. Больше всего его удивил Константин. Костоправ умудрялся не только бежать едва ли не впереди всех, но и о чём-то тихо переговариваться со своим сервочерепом. Полы его длинного коричневого старого плаща били по голенищам сапог, а каблуки отбивали ровный ритм.

– Сейчас нам нужна еда, горячая вода и возможность привести в сознание Ширену, – Квинт глубоко вдохнул, потом выдохнул, снова подтолкнул в спину Итана. Священник выдохся, но замедляться из-за него они не могли. – Есть ещё склад, который мы проверяли. Он пустой, рядом промзона.

– Тогда я найду нам место, – Афанасий кивнул. Разделяться было не самой лучшей идеей, но и тащить обморочную псайкершу и едва живого священника в неизвестность – тоже. Бывший арбитратор ускорился, легко обогнав остальную группу. Он бежал, перепрыгивая через ступеньки, пока не добрался до этажа, с которого уже был выход в город.

Квинт задумчиво смотрел ему вслед. Дело принимало крутой оборот, Константин говорил дело. Они лишились даже той условной защиты, которую давал Ордос. Свита без инквизитора была всего лишь мишенью. Вдобавок, без сильного бойца, которым должен был быть Корт, стало неспокойно. В себе Квинт был уверен, в Олри – тоже. Афанасий, скорее всего, в бою был хорош, иначе его бы не взяли в свиту. Священник и псайкерша пока в его расчётах были лишь обузой. Что же касалось хирургеона, о нём Квинт знал раздражающе мало. Скорее всего, сражаться он умел, но вот насколько сильным бойцом был, этого бывший гвардеец не мог даже предположить. И эта неопределённость его ужасно злила.

Квинт вёл небольшой отряд дальше вниз, он уже перестал считать этажи. Только сотню ступенек спустя, после того, как арбитратор ушёл, он понял, что так и не договорился с ним, где и как они будут связываться. У них ещё оставались комм-бусины с защищённым каналом, но радиус их действия был небольшим.

На парковке Квинт остановился, позволил Итану присесть на грязный скалобетон у колонны. Константин немного отстал, проверяя состояние Ширены. Девушка была без сознания, но он умудрялся считать пульс и дыхание, подстроившись под скорость Олри. Хирургеон был уже немолод, но в его худом поджаром теле хватало сил держать темп тренированных гвардейцев. Квинт решил подумать об этом, когда будет время. Сейчас важнее было разобраться с транспортом.

У самой стены был припаркован выделенный их группе мобиль. Квинт подошёл к нему, наклонился, оглядывая скалобетон, потом растянулся на животе и подлез под днище, проверяя, нет ли там взрывного устройства. На первый взгляд всё оказалось чисто. Выбравшись из-под мобиля, Квинт залез в кабину.

Пробормотал под нос литанию активации, пока его пальцы порхали над приборной панелью. На место штурмана втиснулся Константин. Хирургеон молча наблюдал за тем, как бывший гвардеец общается с машинным духом, выдыхая дым от палочки лхо в открытое окно. Наконец, Квинт завёл двигатель.

– Все в машину! Быстрее! – Квинт приоткрыл дверь, чтобы лучше видеть группу. Итан поднялся с заметным усилием. Олри вскочил быстро, поднял со скалобетона Ширену и потрусил к мобилю.

Квинт захлопнул дверь и выдохнул. Этот мобиль им выделили для задания. Под облупившейся и покрытой слоями грязи краской слой керамита был совсем не виден. И стекло в кабине выглядело совсем обычным. Мобиль представлял собой непритязательный маленький грузовичок из тех, что популярны у небольших магазинчиков и служб доставки. Никаких логотипов – только грязь и непонятного оттенка зелёная краска. Зато внутри не только сиденья, но и дополнительная аптечка, небольшой запас патронов и прометия и усилитель вокс-сигнала, настроенный на шифрованную частоту инквизитора Вайсштайна. Большого покрытия он дать не мог, но в городе качество связи заметно улучшал и давал уверенность, что никто посторонний не сможет расшифровать сообщение, а ещё защищал от помех, даже – до определённой степени – наведённых. Что же касается дальней связи, в том числе и орбитальной, вся она должна была идти только через инквизитора по его каналам. Простым слугам такой роскоши не полагалось.

– Не думаешь, что машина могла примелькаться? – Константин бросил на Квинта короткий, неприятный взгляд, потом снова уставился вперёд через защищённое стекло. Сервочереп гудел где-то сзади, нервируя и отвлекая. Константин протянул назад руку и поймал его за один из свисающих манипуляторов. – Для окраин она подходит, но не для космопорта.

– Думаю. Но нам необходимо двигаться. Если на нас охотятся, нужно затеряться в городе. – Квинт стиснул зубы и глухо выругался, едва не налетев на ещё один мобиль – только легковой, с чёрными блестящими боками – выруливающий с той же парковки. Рядом с доком он чувствовал нервозность, хотя сам понять не мог, откуда она взялась. Медике он привык доверять. – Да и усилок нужен. Без него мы Афанасия потеряем. Протупил.

– А куда же мы без нашего Афанасия! – зло и ехидно ответил Константин и дёрнул сервочереп за манипулятор. На Квинта он смотрел долгим, нечитаемым взглядом.

– Прекращай! Корт не только хороший боец, но и неплохо разбирается в изнанке города, – Квинт вырулил на магистраль. Он собирался покружить, постепенно спускаясь вниз. – Так что да, представь себе! Куда же мы без нашего Афанасия во всём этом сраном дерьме!

Некоторое время они молчали. Квинт злился на себя за глупость, за то, что не догадался обо всём договориться заранее. Злился на Константина за его ехидные комментарии и за то, что от него мороз продирал по позвоночнику. Злился на безумцев, поднявших руку на инквизитора. И ещё раз на себя за то, что он понятия не имел, что делать дальше. Как долбанный птицезаяц – только бежать и прятаться.

Квинт сделал три витка по нисходящей и теперь ехал по узкой улице жилклава, примыкающего к складам. Эти склады тянулись на много этажей вниз и принадлежали торговым корпорациям, владевшим большей частью флота челноков, летающих на низкой орбите. Пару раз ему уже приходилось сворачивать во дворы, чтобы пропустить другие мобили.

– Хвоста пока нет, хочется верить, что нас просто не посчитали важными и не занесли в списки на уничтожение, – Константин состроил благостную мину, какой позавидовал бы даже Итан, хотя взгляд его оставался холодным и жёстким. Квинт подумал, что у медике такого взгляда быть просто не может. – На всё воля Императора!

– Не кощунствуй, мать твою! – рявкнул Квинт, выкручивая руль и уводя мобиль на парковку. – Лучше скажи, как Ширена.

– О состоянии нашего псайкера говорить пока рано, мне нужно детально изучить её показатели и уровень ментальной стабильности, – Константин быстро перешёл на деловой тон. Его лицо отражало скуку. Отпущенный сервочереп отлетел подальше и продолжил натужно гудеть антигравом. – А это будет возможно только тогда, когда она очнётся. Пока что могу сказать, что физиологические показатели относительно стабильны и находятся в рамках допустимого в условиях шокового состояния. А вот его лучше не затягивать.

На приборной панели замигал сигнал вызова по закрытой частоте. Квинт резко свернул к обочине, затормозил и перебрался в пассажирский отсек к усилку. Константин без спешки последовал за ним. Как и надеялся бывший гвардеец, с ним связался Афанасий. Арбитратор быстро и чётко называл числа, Квинт повторял их вслух, надеясь, что кто-то ещё сможет их запомнить. Закончив, Корт сразу же отключился.

– У нас есть координаты, – выдохнул Квинт, доставая планшет из подсумка. – Так, кто-нибудь помнит последние две цифры?

– Я сбился на шестой, – Итан смущённо потупился. Он мог запоминать длиннейшие проповеди, без единой ошибки петь гимны и молитвы, но на лишённой внутренней логики последовательности цифр всегда сбивался.

– Шестьдесят четыре, – подсказал Константин, снисходительно глядя на Квинта.

– Теперь у нас ещё и адрес есть, – Квинт удовлетворённо усмехнулся. Афанасий сработал быстро и чётко, другого от бывшего арбитратора, попавшего в поле зрения инквизитора уровня Йоакима Вайсштайна, и ждать не следовало. – Здание заброшенного лазарета. Отлично!

– Полечиться здесь много кому не помешало бы, – едко прокомментировал Константин, поглядывая на молящегося Итана, бормочущего себе что-то под нос Олри и всё ещё бесчувственную Ширену. – Надеюсь, у них будет запас лхо.

– Заткнись, – зло бросил Квинт, снова перебираясь на водительское сиденье. Док его не просто злил, он его начал пугать. Слишком спокойным и равнодушным он казался. Да и ехидная улыбка на худом, туго обтянутом кожей лице выглядела пугающей. В том числе и потому, что глаза у медике никогда не улыбались. Квинту они казались чёрными провалами в бездонные шахты.

Вёл бывший гвардеец быстро, пару раз чуть не попав в аварию. Константин остался в пассажирском отсеке, сказал, что Ширену нужно привести в сознание хоть как-то. Их компания и без того не могла не привлечь внимания. Бесчувственная девушка лишь усугубила бы ситуацию и вызвала бы не только подозрение, но и интерес. А этого стоило избегать любыми средствами. Квинт доехал до нужной точки быстрее, чем ожидал. Лазарет действительно был закрыт уже очень давно. Здание выглядело так, словно его выкупили за бесценок или просто забрали себе без спроса, а потом переделали по своему усмотрению. На цокольном этаже располагались прачечная, крошечный магазинчик и ещё такой же крошечный бордель. На первом этаже – сомнительная контора без вывески. Второй и третий этажи занял, судя по всему, дешёвый отель.

Квинт остановил мобиль в глухом тупике рядом с бывшим лазаретом и первым вышел под начавший накрапывать едкий дождь. Мануфакторумы Механикус отправляли в атмосферу планеты слишком много всего, отчего над городом порой собирались разноцветные тучи, и никогда нельзя было предугадать, чем именно они прольются на жилые кварталы. Шпили, понятное дело, были хорошо защищены куполами и силовыми полями. Внизу же царил вечный полумрак и воняло химикатами, гнилью и гарью.

– Вы долго, – Афанасий хмуро кивнут Квинту. – Я снял нам номер. Один, но большой.

– Вместе будет спокойнее, – Итан поморщился, почувствовав на лице дождь. – Нам следует возблагодарить всемилостивейшего Императора за возможность обрести приют и защиту. Imperātor protégé nos . Fiat misericordia Imperātor super nos .

– А ещё так безопаснее. Обороняться проще, – Константин поднял голову и посмотрел вверх, прикрыв глаза ладонью. С минуту он молчал, всматриваясь в разноцветную мешанину туч. – И нам лучше сразу пойти под крышу. Если, конечно, вы не мечтаете облысеть.

– Облы…сеть? – Олри поскрёб бритую голову и поправил висевшую на плече «Матильду» в плотном чехле.

– Идите, я догоню, – Константин вернулся в мобиль и вывел Ширену. Девушка была бледной, едва стояла на ногах. Её взгляд блуждал по лицам людей, казалось, она никого не узнаёт. Хирургеон что-то шептал ей на ухо, то ли успокаивал, то ли приказывал. Квинт не смог разобрать ни слова, но ему показалось, что док говорил на высоком готике. Ширена изредка кивала и шагала, тяжело опираясь на руку Константина.

Квинт задержался, чтобы проверить мобиль и запереть его. Встроенная защитная система была устойчива даже к самым изощрённым попыткам взлома, а при попытке открыть мобиль любым несанкционированным способом вечно бдящий охранный машинный дух должен был устроить небольшой взрыв, чтобы не допустить захвата противником имущества и шифров Инквизиции. Если верить словам Дариуса, их умника, инквизитор Вайсштайн и магос Шершень даже натаскивали машинных духов своих мобилей на противодействие скрап-коду. Впрочем, рабочей машинки младших слуг инквизитора это не касалось, а Дариус и Шершень погибли при взрыве челнока.

Когда Квинт поднялся по ступеням на второй этаж, в грязной приёмной отеля был только Афанасий. Он кивнул гвардейцу и пошёл наверх, показывая дорогу. До самого номера Корт молчал, шёл немного сутулясь, что при его вечной выправке казалось странным. Номер арбитратор достал действительно подходящий: большой, просторный, с парой маленьких окон, выходящих на глухую стену. Мебели только было маловато, но половина группы могла обойтись и без неё. Да и комфорт был наименьшей проблемой, так что им можно было легко пренебречь.

– И что теперь? – Афанасий запер дверь и отошёл к окнам.

– А теперь надо решить, что делать дальше. Здесь долго оставаться нельзя, – Квинт закрыл глаза, пытаясь справиться с мыслями. Получалось плохо. В голове клубился густой туман, как после бормотухи, купленной по случаю у ребят из пятой мотострелковой. Квинт так и не решился спросить, из чего они её гнали. – Как только решим, переберёмся на пустой склад.

– Что у нас по вводной? – Афанасий задёрнул плотную штору и подошёл ко второму окну.

– По вводной у нас паршиво. Есть улей, есть подозрение на еретический культ. То ли донос был, то ли ещё что-то такое, – Квинт поморщился. Он слышал обрывки, знал очень мало. Младшим слугам из свиты инквизитора ничего не говорили. Их дело было не искать и анализировать, а выполнять поручения. От того, как хорошо они их выполнят, зависело повышение в ранге. Или же они могли застрять на уровне киберпсов, только и умеющих, что выполнять команды. – То ли от местных стражей порядка, то ли от чиновника в порту, то ли от кого-то из Администратума.

– То ли есть, то ли нет, – почти пропел Константин. Его тонкие губы скривились в противной усмешке. Он поймал сервочереп и притянул к груди, обхватил руками и упёрся в его макушку подбородком. На миг его взгляд стал задумчивым, даже немного печальным. – Но инквизитора кто-то взорвал. Значит, слухи о еретиках могли быть ловушкой. Его заманили сюда, чтобы убить. Глупо, но предавать Империум вообще глупо, а идти против Инквизиции…

– Йоаким сообщил лорду-инквизитору сектора, куда отправляется, – слабо прошептала Ширена, которую хирургеон положил на продавленную софу. Девушка приподнялась, её взгляд стал немного более осмысленным. – Он сообщил о сигнале, сказал, что проверит. Шиндлес – важный мир, его нельзя потерять!

– Деточка, не напрягайся, – Константин достал из поясной сумки инъектор и подошёл к псайкерше.

– Не называй меня так! – взвизгнула Ширена и тут же с воем повалилась на софу, сжимая голову руками. – Не смей…

– Шира, – обеспокоенно посмотрел на девушку Олри. Огрин сидел на грязноватом полу рядом с софой, сторожа псайкершу.

– Ей ещё рано приходить в себя, – проворчал Константин, вводя большую дозу успокоительного. Несколько минут он слушал пульс, потом убрал инъектор обратно в сумку. Хирургеон долго вглядывался в лицо затихшей девушки. – Хотя, если уж на то пошло, долго она всё равно не протянет. Пси-травма была слишком сильной. Обрыв ментальной связи перенапряг синапсы, перегрузил часть блокираторов.

– Она знает больше нас всех, она нам нужна, – с нажимом произнёс Квинт. Он понимал, что нестабильный псайкер – это угроза. Понимал, что док прав. Но у гвардейца не поднималась рука убить боевого товарища, да ещё и хрупкую девушку.

– До тех пор, пока не станет обузой, – кивнул Константин. Он всё ещё стоял спиной к остальным. – До тех пор я буду её стабилизировать, насколько смогу. У меня нет оборудования для точной настройки и починки блокировочной системы, нет возможности для пси-кодировки, нет нужных лекарств.

– Так или иначе, – мужественно попытался вернуться к прерванному разговору Афанасий. – То, что о миссии известно, уже хорошо. Значит, рано или поздно милорда Вайсштайна хватятся, сюда кого-нибудь пришлют.

– Только нас искать и уж тем более спасать никто не будет, – едко ответил Константин, укрывая уснувшую Ширену единственным тонким одеялом. – А если найдут, отправят на допрос. А допросы в Инквизиции – процедура долгая и очень неприятная. И переживут её не все.

– Мы – верные слуги Императора! Воины духа на службе Его! – Итан оторвался от молитвенника, который читал, чтобы хоть немного привести мысли и чувства в равновесие. – Кто бы ни пришёл карать предателей, нашим палачом он не станет! Все мы делаем одно священное дело.

– Только очень по-разному. Вдумайся, Элланор, мы допустили смерть своего инквизитора, а потом… – Константин позволил своему голосу многозначительно утихнуть. В его тёмных глазах отражался свет тусклой лампы. – А потом что, господа боевики? Какие у нас планы по выживанию?

– Незадолго до нас Вайсштайн отправил на планету Ансельма Годрика, чтобы тот снял для него приличный особняк и всё подготовил, закупил его любимый амасек, разузнал последние сплетни, – медленно проговорил Квинт. Мозг отчаянно сопротивлялся попытке заставить его работать, больше всего желая впасть в ступор. Гвардеец привычно запихивал панику поглубже, не давая ей завладеть собой. Ступор перед боем был одним из самых страшных врагов любого гвардейца. И, вопреки всем шуткам про тупой конец лазвинтовки, если боец хотел выжить, он должен был использовать в первую очередь голову. – Годрик всегда занимался такими вещами.

– А наш инквизитор всегда любил комфорт и хороший амасек, – добавил Константин, поглаживая гудящую и норовящую вырваться черепушку. Его тонкие губы дрогнули в подобии глумливой ухмылки. – Его в поле увидеть было почти невозможно.

– Годрик работает на Вайсштайна уже давно, мы должны найти его, – Афанасий потёр лоб костяшками пальцев. Арбитратор выглядел потерянным, как тогда, когда впервые попал в свиту инквизитора. Словно его мир рухнул, и он оказался в пустоте. – Сообщить о смерти инквизитора, спросить, что делать дальше.

– Сжечь, – буркнул Олри. Он сидел, прижимая к животу «Матильду», и выглядел как обиженный ребёнок. – Сжечь нафик.

– Вынужден согласиться. Мы не можем простить подобного святотатства! – Итан с уважением посмотрел на огрина, хотя прежде избегал его, с трудом признавая право мутанта на существование. – Всем известно, что инквизиторы – есть проводники воли и гнева нашего Божественного Императора и перед ним лишь несут ответ за деяния свои. Покушение на любого из них – есть покушение на волю Золотого Трона. Нет более мерзкого предательства, чем подобное. Никаким безумием нельзя его оправдать. Ересь укоренилась в этом мире слишком глубоко, он очернён и отравлен. Наш священный долг очистить его, избавить от малейшей мысли о том, что подобное может повториться! Во имя Императора и именем Его мы обязаны кровью еретиков смыть копоть сгоревшего челнока с города сего. Imperātor punit !

– Вот наш инквизитор и отошёл лично доложить о деяниях своих, – хмыкнул Константин. – Надо предупредить Ансельма.

– Эти слова не подобает произносить верному слуге Инквизиции. Подобная легкомысленность недопустима! Насмехаясь над своим господином, ты порочишь священную службу Богу нашему Императору, – Итан вскочил на ноги, молитвенник упал на пол.

– Я не насмехаюсь, – устало покачал головой Константин. – Но если тебе нужно успокоительное, святой отец, у меня ещё есть немного. Шоковое состояние может быть опасным. Мне тебя осмотреть?

– Он дело говорит, – Афанасий вклинился в разгорающийся спор. – Время и место посадки убийцам было известно. Возможно, Годрик тоже в опасности.

– Как и все мы, – закончил Квинт. – Только он об этом не знает, а мы знаем. Сегодня утром Годрик передал с курьером пакет, внутри должны быть адрес и указания.

– Ты не смотрел, что в пакете? – Афанасий нервно дёрнул головой.

– Его полагалось вскрыть только после того, как милорд Вайсштайн прибудет, чтобы знать, куда его везти, – Квинт пожал плечами. Он даже не пытался понять логику всех этих инквизиторских игрищ и потому не надеялся быстро оказаться в той части свиты, которая считалась особо приближённой. – Не раньше.

– На случай, если тебя похитят и будут пытать, – вежливо пояснил Константин. Он отошёл от кушетки, на которой спала Ширена. Олри проводил его напряжённым взглядом. Огрин нервно протирал засаленной тряпкой свою «Матильду».

– Да заткнись ты! – отмахнулся Квинт. Он уже успел устать от невыносимо мерзкого характера дока. Пока они пытались, что называется, сработаться, тот вёл себя куда терпимее. А сейчас будто нарочно выводил их всех из себя.

Квинт достал пухлый конверт, который забрал из мобиля. На печати была оттиснута инсигния, Ансельм пользовался полным доверием инквизитора. Плотную бумагу изнутри покрывали слова молитв на высоком готике и начерченные красной краской руны. В конверте лежал планшет. Квинт попытался включить его, тот засветился, активируя сканер сетчатки. Просканировав гвардейца, машинный дух удовлетворился и показал на небольшом экранчике карту города с маршрутом, идущим от посадочной площадки.

Особняк располагался у подножия шпилей, в элитном квартале среди домов обеспеченных торговцев и тех, кто создавал красивую жизнь для городской аристократии – актёров, куртизанок, кондитеров и многих других. Этот особняк был лучшим из того, что можно получить за деньги в городе, где всё строилось на семейных связях и коррупции. Чтобы попасть в этот район, необходимо было предоставить пикт-пароль на пропускном пункте или временный пропуск для обслуживающего персонала. Пикт-пароль на планшете тоже имелся.

Афанасий вызвал такси-мобиль, велел ждать его и никуда не уходить. Квинт кивнул, хотя на душе у него было неспокойно. Арбитратор явно нервничал, брал на себя рискованные задания одно за другим только, чтобы занять себя, доказать себе, что он что-то делает, что не всё провалено. Квинт и сам не мог найти себе место, ходил по убогой комнатке взад и вперёд, не зная, куда деть руки. Итан молился, стоя на коленях в углу, и от его речитатива веяло отчаяньем. Олри что-то бормотал под нос, в сотый раз перепроверяя свою «Матильду». От этого в комнате начало пахнуть прометием и машинной смазкой. Ширена сидела на кушетке, явно не до конца понимая, где она. Время от времени девушка всхлипывала тонко и жалобно, но ничего не говорила. Спокоен был только Константин. Он стоял почти неподвижно в углу и курил, глядя то на псайкершу, то на священника. Хирургеон наблюдал и оценивал, словно заживо расчленяя своих соратников.

Док безумно раздражал Квинта и своим спокойствием, и странным, необъяснимым насмешливым злорадством. Казалось, его всё происходящее только забавляет.

Гвардеец мерил комнату шагами и думал, гоняя мысли по кругу. Выходило, что положиться он мог только на законника, но и тот был на грани тупой и опасной выходки. Квинту так казалось, и он не мог отделаться от мысли, что они все здесь не проживут и семи дней.

– Ширена, что нам ждать от Ансельма Годрика? Ты его лучше нас знаешь, – Квинт остановился и посмотрел на псайкершу. Девушка вздрогнула и медленно подняла голову. Гвардеец отшатнулся, увидев, насколько сильно расширились её зрачки. Белков и радужки почти не было видно. Квинт пожалел, что спросил, что вообще обратил на себя её внимание. – Скажи, что нам ждать? Он сможет помочь? Ты меня понимаешь?

– Смерти. Ждать только смерти, – Ширена всхлипнула и уронила голову, закрыла лицо ладонями, начала раскачиваться. В комнате запахло цветами. Квинт не знал, что это за цветы, но запах был приятным. Пугала его неуместность. – Смерти и огня! Огня!

– Чего ты? – неловко пробасил Олри и похлопал по боковой стороне кушетки. Ширена нервно дёрнулась. Огрин насупился ещё больше. – Смерть на хрен.

– Смерть! Только смерть, – Ширена мотнула головой, стиснула закрытое платье на груди, потом выпрямилась, посмотрела в сторону Константина, безмолвно шевеля губами.

– Понятно, – Квинт вздохнул. Глупо было предполагать, что она может сказать что-то ещё. Псайкерша едва осознавала, где находится и что происходит. – Константин, можешь что-то с ней сделать? И чем вообще пахнет?

– Варп-манифестацией. А на первый вопрос отвечу, когда вернётся наш бравый арбитратор, – пожал плечами хирургеон. Он убрал окурок очередной палочки лхо в карман плаща и достал следующую. – Если Ансельм мёртв, значит, с девочкой не всё так безнадёжно. Если жив и здравствует, значит… вряд ли.

– Гроксова задница! – Квинт выругался и с силой ударил кулаком в стену. Под дешёвыми обоями что-то осыпалось. – Да какого ж хера куда не кинь, везде такая задница? Если Ансельм мёртв, нам тоже полный…

– Мы должны уповать на волю Божественного Императора. Он укажет нам путь, – уверенно сказал Элланор, вставая с колен. – Все мы под Его защитой. Отчаяние – суть пища демонов, нам, слугам святой Инквизиции, не престало предаваться ему.

– Сомнения – враги, они проигрывать нас часто заставляют, – процитировал Константин. Квинт только мотнул головой, не имея ни малейшего понятия, откуда док взял эту фразу. Итан, судя по нахмуренному лбу, тоже не знал. – Вопрос лишь в том, куда нас приведёт этот благой и праведный путь.

– К исполнению воли Его! Об ином нам не следует мыслить. Sumus in manu Imperātoris – Итан отряхнул одеяние и пригладил волосы. – Мы – слуги Инквизиции, мы – инструменты в руке Его. Наш путь может привести нас лишь к сражению и победе над Извечным врагом.

– Тогда считай, что Ширена здорова и вещает всё верно, – Константин не торопясь прикурил лхо и поймал летавший рядом с его головой сервочереп за манипулятор. Тот натужно загудел. – Мы все умрём.

– Подобные речи присущи тем, кто лишён веры и подвержен сомнениям. Слуги Инквизиции должны быть сильны и чисты в вере, как никто прочий! Страх перед смертью – есть слабость, недопустимая и постыдная. Все мы должны быть готовы к смерти на службе Его и во имя Его! – Итан не был фанатиком, он многое мог стерпеть, но хирургеон с завидной регулярностью выводил его из себя.

– Посчитай, сколько нас, святой отец. Шестеро, причём девчонка не в себе и долго не протянет. Считай, пятеро, причём нормальных бойцов всего двое и Олри на подхвате. Единственное, что поможет нам уничтожить всех еретиков этого Троном забытого мира – это чудо Императора, – Константин пожал плечами. В нём не было ни капли страха смерти или сомнений, о которых говорил Итан. – Ты уверен, что хоть кто-то из нас его заслуживает? Что хоть кто-то из нас настолько праведный? Или что голос хоть одного из нас так силён, что Император услышит его за воплями миллиардов и триллионов просящих?

Итан открыл было рот, чтобы возразил, но потом только обречённо опустил голову. В голове роились отрывки проповедей, безусловно, правильные и праведные слова. Но Итан Элланор не считал себя достойным внимания Божественного Императора, а всех остальных в их группе – и подавно. Ему не хотелось признавать правоту хирургеона, но и возразить он не мог.

– Ты мог бы не ронять боевой дух ещё ниже! – Квинт сжал кулаки. Говорил он спокойно и тихо, но в его голосе чувствовалась угроза. – Лучше займись Ширеной.

– Как прикажешь, – покладисто кивнул Константин и подошёл к девушке. Она сидела, не шевелясь с тех пор, как изрекла своё жуткое пророчество. В её остекленевших глазах отражалась комната и люди в ней, а губы безотчётно шевелились.

Квинт выдохнул и снова начал расхаживать по комнате. Олри так и не отошёл от псайкершы, которая теперь хотя бы молчала. Перебрался поближе к ней и недобро косился на дока. Итан хмуро сидел в углу, прижав к животу молитвенник как щит. Константин занялся делом, проверяя реакции Ширены, бормоча что-то под нос и копаясь в своей медицинской сумке. Он вколол девушке три ампулы подряд, потом проверил реакцию зрачков. Квинт надеялся, что док не угробит её окончательно, и немного завидовал Олри, который мог просто сидеть рядом с хмурым видом.

Когда их только отправляли на задание по проверке склада, Константин Алларик получил полный набор препаратов, необходимых псайкеру уровня Ширены для любых нужд. Его обучили их использовать и определять, когда и что надо ввести. По идее, Ширена и сама должна была знать, что делать, но сейчас она едва соображала. Квинту не нравилось, что их псайкер оказался в полной власти человека, которому он совершенно не доверял. Но выбора всё равно не было. После прибытия милорда Вайсштайна Ширена должна была перейти под его непосредственное руководство и в ведение личного медике инквизитора Изабеллы Кор. Изабелла сгорела вместе с челноком. Квинт поймал себя на мысли, что уже устал вспоминать, кто ещё погиб тогда при взрыве. Смерть лучших функционеров Инквизиции, опытных и осторожных, была настолько нелепой, что он до сих пор не мог до конца поверить.

Да и гибель челнока – её невозможность не давала покоя бывшему гвардейцу. Квинт снова и снова прокручивал в голове тот момент: садящийся челнок, крик Олри, ракета, взрыв. Системы у челнока – лучшие, в этом он не сомневался. Как там работает машинный дух, Квинт представлял себе слабо, но в том, что тот справился бы с самонаводящейся ракетой, был уверен.

– У них был хороший стрелок, – пробормотал бывший гвардеец, глядя на грязный пол прямо перед собой. Константин, стоявший рядом с диваном и считавший пульс Ширены, оторвал от девушки взгляд и с ехидным прищуром посмотрел на Квинта.

Поведение хирургеона почти не раздражало. Квинт был настолько поглощён своими мыслями, что не заметил ни усмешки, ни многозначительного прищура. Он много раз видел, как взлетали и садились челноки. Летать они могли как угодно, но вот садились одинаково – замедлялись, прицеливались, выравнивали траекторию. Когда не спешили, конечно. И челнок милорда Вайсштайна приземлялся так же. Вычислить его траекторию было легко, да он и не таился.

– Знали время и место, – Квинт потёр лицо руками. По всему выходило, что они оказались там заранее, просчитали траекторию. Ждали. Ждали именно этого челнока. От одной мысли мутило.

Квинт мотнул головой. Сбить ту же «Валькирию» – задача не из простых, а у милорда точно был дополнительно бронированный транспорт. Просто ракетой его было не сбить.

– Особый боеприпас? – Квинт выдохнул. Он был уверен, что артиллерист на его месте выдал бы с десяток более убедительных вариантов. Да и пилот – тоже. Он же просто не знал, как можно пробить такую броню. И всё же, в пустоте не было ничего неразрушимого, стоило лишь найти слабое место или ударить посильнее

В памяти всплыл пылающий остов «Леманн Русса». Танку пробили топливный бак, он вспыхнул огненным шаром, выгорел мгновенно. Попадание было почти случайным и очень неудачным для экипажа «Леманна». Квинт мысленно представил момент попадания ракеты в челнок. Тот загорелся сразу, ударившись о стену, взорвался. Ракета, куда она попала?

– Может, и в баки, – Квинт чувствовал, как голова раздирается от боли из-за непривычной работы. Выполнять приказы было легче, но сейчас нужно было понять, что произошло.

С пробитым корпусом «Валькирии» падали не так. Было время катапультироваться. Да и пробить корпус инквизиторского челнока не так легко. Не с одного выстрела. Милорд Вайсштайн ценил свою жизнь и делал всё, чтобы сохранить её как можно дольше. И сейчас Квинт очень жалел, что у инквизитора не вышло. Йоаким не был добрым и заботливым командиром, из тех, кого обожают солдаты. Инквизитор был желчен, жесток и требователен. Но с ним было спокойнее, с ним можно было не задумываться ни о чём. С ним был шанс выжить.

– Засада, его там поджидали, – Квинт обхватил руками голову и едва не застонал от безысходности. – Это была хорошо спланированная и подготовленная засада.

– Молодец, догадался, – на замечание Константина у Квинта уже не было сил реагировать. Осознание того, что даже такой человек, как инквизитор Йоаким Вайсштайн, может погибнуть так нелепо, что на планете есть тот, у кого хватило дури убить инквизитора, выбивало из равновесия.

Квинт выругался грязно и богохульно. Итан ничего не сказал, так и сидел, ссутулившись, и пялился на грязный пол невидящим взглядом. Священник вряд ли прислушивался к их разговору, погрузившись в свои мысли. Он явно ещё не до конца оправился от шока. У Итана было слишком мало опыта, его первая потеря оказалась сокрушительной и огромной.

Ожидание тянулось бесконечно долго. Афанасий на связь не выходил, хотя времени прошло достаточно. Квинт нервничал всё больше, постоянно сверяясь с хроно. Он уже жалел, что позволил арбитру идти одному. Разделяться в такой ситуации было нельзя, но Афанасий не дал ему времени всё обдумать.

– Есть хочу, – Олри встал с пола и подошёл к окну.

– Не открывай, – Квинт резко дёрнулся, хотя понимал, что остановить огрина не успеет. Но Олри остановился, не дойдя полшага до стены. На бывшего гвардейца он смотрел вопросительно. Квинт благословил сержанта, который муштровал огрина. – Там дождь. Едкий.

– Не мельтешите, – Константин поморщился и отложил инъектор на столик. Он готовил лекарства для псайкерши. В выданных ему ампулах содержались чётко отмеренные дозы подобранных специально для Ширены препаратов. Константин вскрыл несколько и теперь смешивал, прикидывая количество на глаз. – И сядьте, оба. Лучше попытайтесь поспать, потом на это может не быть времени.

– Жрать! – Олри недовольно посмотрел на хирургеона.

– Так-то ты прав, нам всем бы не помешало, – вздохнул Константин.

Он встал и подошёл к огрину, положил ему на ладонь пару конфет в ярких обёртках. Тот удивлённо уставился на хирургеона, но Константин ничего не стал объяснять. Он подошёл к Квинту, выдал ему конфету, потом – к Итану.

– Нет, я мог бы… – святой отец очнулся от тяжких мыслей и поднял руку, отказываясь от угощения. Он хмурился и казался растерянным одновременно, будто за прошедшее короткое время преодолел огромный путь и принял несколько очень важных решений.

– А кто тебя спрашивает? Это медицинская процедура. Нам всем нужна глюкоза для работы хотя бы мозга. Или простейших функций организма тех, у кого он слабо развит, – Константин презрительно фыркнул, разворачивая конфету. – Голодный солдат – лёгкая добыча для Губительных Сил.

– Нашему комиссару бы в уши, – невольно усмехнулся Квинт. От дока он не ожидал такой заботы.

– Голод делает раздражительным и мрачным любого, а ещё ослабляет внимание. Сахароза поднимает настроение и придаёт сил, пусть и ненадолго, – Константин пожал плечами. – Это база.

– А Шира? – Олри медленно развернул вторую конфету и смотрел на неё с немалым сожалением. Он вытаращился на сладость, нахмурился, потом поднял голову, перевёл взгляд на Ширену и нахмурился ещё сильнее, шевеля губами.

– Дам, когда очнётся. Ей больше надо, чем вам, – Константин вернулся на своё место и отломил верх у очередной ампулы. Квинт очень сильно надеялся, что док знает, что делает. – Преподобный Элланор, не прочитаете нам какую-нибудь из своих вдохновляющих проповедей? Это точно не помешает.

Заметив, как оживился Итан, Квинт подумал, что док не так плох, как кажется. По крайней мере, разбирается не только в телесных недугах. Дело было не в проповеди, священник совсем расклеился, он попал в свиту инквизитора почти сразу после Схолы Прогениум, а там, должно быть, был лучшим, с большими перспективами. Итан Элланор просто не привык к трудностям и потерям, и потому оказался выбит из колеи. Не говоря уже о том, что он считал инквизитора персоной неприкосновенной и едва ли не священной. Пока они добирались до укрытия, Итан держался, даже выдавал нравоучения и пафосные речи – совсем как капеллан Зольдич, которого убили во втором бою. А потом, когда появилась возможность всё обдумать и осознать, раскис.

Афанасий вернулся, когда Итан закончил третью проповедь подряд. Священник не замолкал, даже не переводил дыхание и не сбавлял напора. Чем яростнее звучала его речь, тем сам он сильнее распалялся и проникался её словами. Квинт уже успел пожалеть, что счёл идею Константина здравой. Итан заглушал словами проповеди собственные страхи и сомнения, но всех остальных уже порядком утомил.

– Собираемся! – это были первые слова, которые арбитратор произнёс, распахнув дверь. С собой у него был большой бумажный пакет. – Уходим немедленно.

– Что случилось? – Квинт подошёл к Афанасию. Тот достал из пакета бутылку воды и питательный батончик, неприятно похожий на сухпаёк Гвардии, и сунул Квинту.

– Потом, всё расскажу по дороге, – Афанасий раздал припасы остальным, не забыв сунуть Олри два батончика и бутылку побольше. Где он всё это достал, Квинт не хотел даже спрашивать. Батончик и на вкус оказался точь-в-точь, как гвардейский, это никак не прибавило энтузиазма.

Константин разбудил Ширену и помог ей встать с кушетки. Девушка пошатывалась, но шла сама и, вроде бы, осознавала, кто её окружает. Коктейль из препаратов, который ввёл ей хирургеон, странным образом подействовал, хотя, судя по его хмурому лицу, не так, как он рассчитывал. Но Ширена хотя бы молчала. В коридоре её стошнило, после этого девушке стало немного легче. Квинт вышел первым и заторопился к припаркованному в стороне мобилю. Надо было как можно быстрее снять защиту и разбудить машинный дух. Тот порой капризничал, так что Квинт всегда закладывал времени минут на десять больше необходимого.

– Рассказывай! – гвардеец закончил активацию мобиля, машинный дух послушно завёл двигатель и протестировал в ускоренном режиме основные системы. Лампочки на приборной панели одна за другой загорались зелёным.

Квинт завёл двигатель и начал осторожно выруливать на дорогу.

– Рассказываю. По карте я нашёл дом без труда. Вызванную машину отпустил за квартал до места, шёл кружным путём, – Афанасий устроился рядом с кабиной так, чтобы его слышали все. Говорил он ровно, спокойно и чётко. В его голосе не слышалось ни капли волнения, и это совсем не вязалось с тем, как быстро он сорвал всех с места. – Дом Годрик нам выбрал отличный, просторный, с подвалом, двухэтажный и с высокой стеной.

– Чую подвох, – кисло улыбнулся Константин.

– Смерть, – Ширена закрыла лицо руками.

– Смерть, – устало вздохнул Афанасий. Он одним глотком допил оставшуюся воду, скомкал упаковку батончика и только потом продолжил. – Она с самого начала была права. Смерть. Я уже говорил, какие там прекрасные высокие стены? Когда я подошёл, рядом с домом стояла толпа и местные стражи порядка. И Ансельм Годрик, распятый на этой замечательной стене с выпущенными кишками. Совсем свежими.

– Imperātor protégé nos ! – прошептал Итан, сложив руки в знамение Аквилы. – Fiat misericordia Eius super nos ! Аccipere animam suam, Imperātor !

Больше ни у кого не нашлось слов. Ансельма хорошо знала только Ширена, остальные пару раз видели издалека, не более. Он давно работал на инквизитора Вайсштайна, входил в особо приближённую часть свиты. Однако Годрик был их последней надеждой, опорой, тем, кто мог взять руководство на себя, сказать, что делать дальше. Или эвакуировать их с планеты, связаться с Лорд-Инквизитором, хотя бы с кем-то, кто мог бы продолжить расследование и отомстить.

Квинт вёл мобиль молча, лихорадочно обдумывая то, что будет говорить остальным. Афанасий казался подавленным и задумчивым одновременно. Для него, как для бывшего арбитратора, такое зверство, да ещё и в приличном квартале, было настоящим вызовом. Вот только арбитратором он больше не был. У него не осталось ни связей, ни полномочий, ни власти, ни оружия, ни удостоверения, ни пары вериспексоров, которые соберут улики и укажут цель.

Квинт остановил мобиль перед складом. Он сделал несколько кругов, проверяя, нет ли хвоста, петлял, ехал чуть ли не вдвое дольше, чем мог. Мобиль урчал мотором, сжигая прометий.

Этот участок складской зоны почти не использовался, здесь не было ни сервиторов-сторожей, ни систем наблюдения. При этом район считался достаточно благополучным, что давало шанс не нарваться на теневую сделку и не спугнуть торговца сленом.

– Олри, иди со мной, – Квинт кивнул огрину.

Квинт провёл ключ-картой по сканеру, потом велел Олри поднять тяжеленную, заедающую и скрипящую дверь. Никому из обычных людей это было не под силу. Потом Квинт вернулся в грузовик, поддал газу и заехал внутрь, остановился у дальней стены и заглушил мотор. Бывший гвардеец понимал, что, скорее всего, это была его последняя поездка на этом неприхотливом и незаметном мобиле. Прощаясь, он провёл ладонью по приборной доске, пробормотал литанию благодарности Омниссии и транспорту.

– Все на выход, забираем всё, что может пригодиться, – Квинт прошёл в пассажирский отсек. – Здесь мы тоже надолго не задержимся, а мобиль уже могли срисовать.

– Согласен, – глухо отозвался Афанасий. Он доставал ящики с неприкосновенным запасом пайков из-под сиденья. – Но здесь почти ничего нет.

– Мобиль не предполагался для самостоятельной миссии. Он был придан нам милостью милорда для нашего обучения. После чего должен был послужить ему транспортом лишь до дома, выбранного для его пребывания, – Итан огляделся по сторонам, ища хоть что-то полезное. – Здесь даже вокс-станции нормальной нет, только усилитель сигнала на приём.

– Да и кодов Инквизиции никто из нас не знает, – добавил Константин. Личные шифры Вайсштайна были вшиты в усилитель, добыть их оттуда мог только жрец Омниссии, работающий на Инквизицию. – Даже если бы мы решили попросить о помощи. Наши воксы с усилителем могут покрыть территорию города, да и то не добьют до шпилей и подулья. Если повезёт, и Омниссия будет благосклонен.

Квинт ругнулся и вышел из мобиля. Склад был простой металлической коробкой – ни остатков товаров, ни даже пустых ящиков. Один вход, окон нет, вентиляция еле пашет, люмены мигают и светят тускло. Убежище – хуже не придумаешь. Если их здесь найдут, бежать будет некуда, прятаться – негде. Кто эти «они», Квинт не имел ни малейшего представления, и это злило ещё больше. Он привык знать своего врага.

Вскоре из мобиля вынесли всё, что только могло быть полезным. Олри забрал одеяла и закутал в них Ширену, потом попытался выломать одно из сидений, но Квинт его остановил. Калечить верный мобиль он не хотел, да и сиденье всё равно с собой не потащишь. Константин занялся ревизией медикаментов, Квинт взял на себя провизию, Афанасий – боеприпасы.

– Итак, что у нас с ресурсами? – Квинт перевёл взгляд с Корта на Алларика, потом на Элланора. Олри сидел в углу рядом с Ширеной и обнимал «Матильду».

– У нас есть мобиль, который, скорее всего, уже срисовали. Из оружия у нас… не густо, – Афанасий окинул взглядом небольшой отряд. Оружие было только личное, количество боеприпасов – минимальное. У всех новые обоймы и батареи, но запасных нет. Никто не рассчитывал, что они потребуются. – У тебя лазвинтовка с полным зарядом, у меня болтер и шоковая дубинка, у Олри огнемёт и гранаты, у Итана и Ширены по лазпистолету. Но они не бойцы, им только застрелиться из этого оружия.

– Я умею стрелять! – Итан возмущённо фыркнул. Священник явно нервничал, чувствуя себя в лучшем случае бесполезным.

– А ты стрелял в людей? – Квинт покачал головой. Сложно только в первый раз и если в человека. В мутантов, еретиков и ксеносов проще – они чуждые и стараются убить тебя. – Это не так просто.

– Император направит мою руку! – Итан сотворил знамение Аквилы и гневно посмотрел на Квинта. – Сомневаясь во мне, ты сомневаешься в Нём! Я – верный слуга Его. И те, кто противостоит ему, не заслуживают жизни! У меня достанет веры, чтобы исполнить долг.

– Не сомневаюсь. Но перед тобой может оказаться обычный человек, которого обманули, заставили, запугали, – Квинт вздохнул. Он понимал, что для фанатика разницы никакой не было. И для него тоже не должно было быть. Тот, кто отвернулся от света Императора, не заслуживал снисхождения. Причины не важны. А ещё Квинт знал, что причины есть всегда. – Ладно. Ширена, ты как?

– Я вижу смерть, – отозвалась девушка. Её взгляд был ещё не до конца осмысленным, но выглядела она явно лучше. Что-то из манипуляций дока сработало или просто воспоминания начали постепенно меркнуть. – И я убивала людей. Лазпистолетом тоже. Можешь не переживать, Квинт, когда придёт время, я смогу нажать на спусковую руну.

– Ладно, с этим разобрались. По продуктам у нас вообще полная срань. Есть пара древних как сама Терра пайков на экстренный случай, на этом всё, – Квинт не был уверен, что решится вскрыть эти пайки. Они лежали в мобиле не первый год. – Что с лекарствами?

– Я много потратил на Ширену и дальше ей потребуется ещё, – Константин поджал губы. Ситуация ему совсем не нравилась. Псайкера он стабилизировал, но надолго этого не хватит. Для нормального результата нужны были совсем другие препараты и хороший псайкер-телепат, способный порвать остатки ментальной связи. – В аптечке мобиля только базовый набор из контрсептика, жидкого бинта, скоб и коагулянта.

– Другими словами, у нас нет ни хрена, – Квинт выругался.

Они не рассчитывали на автономное ведение операции, сейчас слуги инквизитора должны были обживать комнаты в снятом Ансельмом особняке и ждать приказов. Положение казалось безвыходным. Квинту уже доводилось сражаться в условиях жёсткого дефицита боеприпасов, его полк тогда зажали, транспортник с батареями и продовольствием сбили. В тот раз он выжил только милостью Императора. Немногим однополчанам так повезло.

– Мы можем вывести как можно больше денег со счёта Вайсштайна, который Ансельм ему открыл сразу по прилёту. Ширена должна знать номер счёта и код, – Константин закрыл медицинскую сумку и выпрямился. У его головы нарезал круги сервочереп. Хирургеон даже не попытался поймать его по своему обыкновению. По его невыразительному худому лицу ничего нельзя было прочитать. Взгляд безучастно сканировал и оценивал остальных членов отряда, словно принадлежал не обычному человеку, а Механикус. – Наличные нам нужны в любом случае. Пока информация о смерти инквизитора не распространилась. Пока счёт ещё не заморозили. Если знали про Ансельма, могли проследить и его операции.

– А потом что? – Афанасий догадывался, каким будет ответ, и смотрел на хирургеона с лёгким презрением. Он никак не мог понять, кого ему больше напоминает Константин – хитрого дельца, у которого всегда наготове сотня отходных путей, или криминального босса, неприметного, но всесильного и жестокого.

– А потом нам нужно будет затаиться. Без денег мы не выживем. Без всего остального – тоже. Мы теперь сами по себе. Ни приказов, ни обязанностей, ни перспектив, – Константин мотнул головой, точно пытаясь сбросить с себя пристальные взгляды окружавших его людей. – Мы на полулегальном положении, без прикрытия. На нас охотятся. Да мы даже не знаем, кто это сделал и откуда получил информацию! Маршрут и время прибытия Вайсштайна знали только свои. Адрес особняка, снятого Годриком, знали только свои. Информация передавалась по каналам Инквизиции. Единственный вариант – за Вайсштайном и Годриком следили с самого начала.

– Предлагаешь всё бросить? – Афанасий говорил тихо, без угрозы. Казалось, он и сам обдумывает этот вариант. – Отступиться и залечь на дно? Ждать помощи?

– Или пропасть без вести, – пожал плечами Константин. Он выглядел на удивление спокойным, на остальных смотрел оценивающим взглядом, от которого становилось не по себе даже опытному арбитратору.

– Мы – верные слуги Инквизиции, наш долг не кончается никогда! – Итан упрямо поджал губы. – Даже после смерти мы продолжаем нести службу подле Трона Императора! У нас нет права на малодушие, особенно сейчас. Это испытание нашей верности и веры!

– Сам-то в это веришь? – Константин удивлённо вскинул бровь. На священника он смотрел уже с любопытством, как на забавный экземпляр в какой-нибудь коллекции. Квинт в очередной раз подумал, что для простого хирургеона Алларик ведёт себя слишком высокомерно.

– Мы обязательно обсудим, что нам делать дальше. И даже подерёмся и перестреляем друг друга, – Квинт поднял руки, призывая остальных к тишине. – Но сейчас время работает против нас. Надо запастись ресурсами, иначе мы просто сдохнем. Я пойду за деньгами. Сниму, сколько получится. Ширена, помнишь номер счёта и код?

– Помню. Помню, – повторила девушка, двигая ладонью по одеялу. Константин быстро сунул ей в руку карандаш и подложил блокнот. Ширена тяжело вздохнула и замотала головой. Константин взял её за плечи, наклонился и что-то зашептал на ухо.

Ширена выводила цифру за цифрой, шевеля губами и раскачиваясь из стороны в сторону, насколько позволяли удерживающие её руки хирургеона. Из её закрытых глаз текли слёзы. Псайкерша давила на карандаш, грифель едва не рвал бумагу. За номером счёта последовал длинный код доступа к средствам. Ширена раскачивалась всё сильнее, обводила каждую цифру по несколько раз. Константин крепко сжал её плечи, девушка выгнулась, ударившись затылком о его подбородок.

– Огонь! Почему всё горит?! – Ширена всхлипнула и уронила карандаш. Её тело мелко дрожало. – Горит, всё горит! Не надо! Вниз! Нужно скорее вниз! Ниже!

– У меня транквилизаторы кончаются! – Константин подхватил начавшую заваливаться на бок Ширену и рванул ворот её платья, обнажая горло и плечо. – Олри, держи её неподвижно.

Огрин невнятно замычал, но приказ выполнил. Квинт подумал, что у Олри сработали инстинкты. В голосе дока прорезалась жёсткая властность боевого командира, не привыкшего, что его приказы обсуждают или обдумывают.

– Здесь всё, – Квинт поднял листок, пробежался глазами по двум рядам цифр и рун. – Я сниму, сколько получится. Большую сумму без личной подписи и отпечатка не дадут. В серьёзных банках такая хрень везде.

– Чаще всего банки требуют биометрию для крупных транзакций, – Итан поднял голову и посмотрел с сомнением на Квинта. Он благоразумно не стал развивать едва народившийся конфликт, решив подождать и продумать аргументы. – Но в случае милорда Вайсштайна, думаю, достаточно было бы инсигнии. Уверен, её хватило бы для любой операции. Авторитет Инквизиции непререкаем, а инсигния – её зримый символ и доказательство.

– Но инсигнии у нас всё равно нет, – Квинт сложил листок и засунул в карман.

– Инсигнии были у Ансельма Годрика, Изабеллы Кор, Дариуса и Шершня. Ещё несколько было у самого Вайсштайна про запас. Он выдавал их при необходимости, – Константин выпрямился и закрыл сумку с остатками медикаментов. Он похлопал по плечу Олри, тот, как мог, бережно опустил Ширену на ворох одеял.

– Я поищу нелегальных медике, тут должны быть. Везде, где есть подпольные группировки, есть и те, кто их штопает, не задавая вопросов, – Афанасий встал и поправил пояс с силовой дубинкой. – Какие лекарства нужны?

– Всё, что может успокоить, любые нейролептики, обезболивающее, контрсептики, коагулянты, перевязочный материал, – Константин покачал головой, с сомнением глядя на свою сумку. Ему нужно было то, чего достать ни арбитратор, ни кто угодно другой просто не могли. Некоторые препараты Изабелла смешивала лично для Ширены, состав их просто больше никто не знал.– Сильнодействующие транквилизаторы, седативные и противосудорожные препараты. Если удастся найти специализированные средства для псайкеров… хотя с этим надо быть осторожным. Для благих целей такие вещества у нелегалов не хранятся. Где препараты, там и псайкеры, достать такое сложно, значит, рядом ещё есть и тот, кто готов платить и рисковать.

– Я понял. Нужно всё, – Афанасий кивнул, он не понял даже половины, но уловил общую мысль. Медике должны были знать, какие препараты помогут. – Думаю, смогу договориться. Возможно, не сразу и за большие деньги.

– Да просто пристрели там кого-нибудь, – раздражённо отмахнулся Константин. – Лекарства мне нужны быстро. В первую очередь для Ширены.

– Она целая, – Олри посмотрел на хирургеона непонимающим, растерянным взглядом. Огрин был бесконечно далёк от понимания, что умереть можно не только от раны или старости.

– Её тело не ранено. Пока что. Её разум сильно повреждён, – Константин поджал губы и посмотрел на Квинта. Решение должен был принимать лидер группы, пусть он и не был готов к этой роли. Вмешиваться хирургеон не собирался, просто ставил перед фактом. – Она уже обуза. Удержать её психику в таких условиях я не смогу. Изабелла могла бы, она знала то, что Вайсштайн никому другому просто не доверял.

– Ширена нам нужна, – с нажимом ответил гвардеец. – Она была близка к инквизитору, знает больше нас всех. Хотя бы номер счёта и коды. И мы не знаем, с чем столкнёмся. Что из этих её знаний нам будет до задницы нужно.

– Я пойду в ближайший приход, расспрошу местного священника, – Итан решительно поднялся, у него не было никакого желания опять слушать перепалку Квинта и Константина. На то, чтобы попытаться успокоить их, не хватало сил. – Возможно, узнаю что-нибудь интересное или смогу получить помощь. Всем мы – слуги Его на Терре. Все мы вправе рассчитывать на содействие друг другу.

– Придумай ложь поубедительнее, – неприятно усмехнулся Константин. Итан посчитал, что отвечать хирургеону – ниже его достоинства. – Лучше не трепать, кто ты на самом деле. Мы – слуги Императора. Вот только сейчас это делает нас мишенью.

– А я? – Олри покачал головой. Он должен был выполнять приказы, но ему совсем не хотелось куда-то идти. Обычно ему и ребятам из его роты приказы отдавали самым первым.

– А ты присматриваешь за Ширеной. Если очнётся, хотя вряд ли, не дай ей навредить себе и постарайся успокоить. Просто держи осторожно и не отпускай. Даже если будет кричать. – Константин уложил шприц и остатки ампулы в медицинскую сумку и встал. – Пройдусь немного.

Олри нахмурился, пытаясь переварить сложный приказ, обычно ему говорили «враг там» и указывали направление.

– Защищай Ширу, – перевёл для огрина слова дока Квинт.

Бывший гвардеец с подозрением посмотрел на удаляющегося Константина, но ничего не сказал. Им нужно было спешить, каждая минута, потраченная на спор, могла лишить их даже крошечного шанса на выживание.

Когда Итан вернулся на склад, Ширена металась в бреду. Олри сидел рядом, неловко держал её за руку и бормотал что-то успокаивающее. С его громким басом получалось непонятно и устрашающе. Кажется, он цитировал зазубренную наизусть методичку имперского гвардейца и дошёл уже до оказания первой помощи раненому в условиях боя. Константина нигде не было видно, рядом с псайкершей висел его старый, облезлый сервочереп, совершенно бесполезный, как всегда считал Итан. Из пожелтевшего и покрытого царапинами костяка висело всего несколько обычных манипуляторов и проводов, ничего специфического. Священник ни разу не видел, чтобы хирургеон его использовал, только дёргал иногда за манипуляторы.

– Олри, как она? – экклезиарх присел на скалобетонный пол рядом с гнездом из одеял, в котором огрин устроил девушку.

– Плохо, – пробасил Олри, с необычной нежностью вытирая пот со лба Ширены краем одеяла.

– А где?.. – Итан огляделся по сторонам.

– Здесь, – Константин появился из-за мобиля, подошёл к сервочерепу и дёрнул его за один из манипуляторов.

– Шира плохо, – растеряно пробасил Олри. В этот момент Ширена вскрикнула и резко дёрнулась, а потом заплакала, сжавшись в комок.

– И сделать я ничего не могу, только пристрелить. Из жалости, – желчно отозвался Константин. – Пока её спасает выучка и встроенные в психику блоки. Насколько их хватит, я не знаю. Вайсштайн был не самым сильным псайкером, но у них была хорошая сонастройка, к тому же, этап активного обмена. Повреждения затронули не только физический план. Кроме того, Ширена снимала часть блоков для удалённой связи с инквизитором.

– Император милосерден, – Итан сложил руки в знамение Аквилы. – Он направит заблудшую душу по верному пути во искупление греха её мутации. Во имя исполнения замысла Его в этом отвернувшемся от света Терры мире. Ибо в мудрости своей Император прозревает многое. Сия душа в руке Его.

– Что там в церкви? – Константин проигнорировал слова святого отца и подошёл к Ширене. Девушка скулила, вцепившись в руку огрина с такой силой, что на толстой коже обозначились кровоподтёки, но в себя не приходила. Хирургеон склонился над псайкершей, помассировал ей виски, приподнял левое веко.

– В церкви всё спокойно. Прихожане тронобоязненны, мессы проходят регулярно, – Итан присел рядом с Олри, положил руку на лоб Ширены, пробормотал короткую успокоительную литанию, какую обычно читают тяжело больным. Он был уверен, что Император простит ему грех прикосновения к мутанту за то, что делал это он на службе Ему. – Но кое-что меня взволновало. На стенах домов я видел тревожные знаки. Некоторые места в молитвенной зале пустуют. Один раз до меня донеслось пение. Оно шло снизу и не походило ни на молитву, ни на что-то праздничное. И вызвало у меня чувство тревоги.

– А людям в подулье праздновать нечего обычно, – Константин покачал головой, глядя, как девушка успокаивается, усмирённая тихой молитвой Итана. Иногда от священников могла быть польза, но они редко приносили её по собственной воле. – Не похоже на имперскую молитву, ты хотел сказать.

– А какую… – Итан замолчал, осознав, что имеет в виду хирургеон.

Константин усмехнулся и взял руку Ширены, чтобы посчитать пульс, потом проверил дыхание, кивнул. Итан почти сразу перестал понимать суть манипуляций хирургеона, только наблюдал, продолжая вслух молиться Императору о защите, святому Валерию о даровании пути и святой Присцилле об утешении страждущих.

– Что ты делаешь? – Итан закончил очередную молитву и всё-таки спросил. Манипуляции хирургеона стали более странными и подозрительными. В голову священнику не могла прийти мысль о том, чтобы воспринимать псайкера-мутанта как женщину, но Константин был странным, иногда пугающим и порой вёл себя весьма радикально. Кроме того, о нём Элланор ничего толком не знал, и его настораживали обширные познания хирургеона в особенностях работы мозга псайкеров.

– Проверяю на первичные признаки нестабильности и варп-заражения, – Константин расшнуровал платье у девушки на груди и развёл ворот в стороны. – Ширена сейчас нестабильна, едва может себя контролировать. Она – хорошо тренированный псайкер, защиту внедрили ей в подсознание, и она всё ещё держится. Иначе Ширена уже была бы мертва, да и мы вместе с ней. Нестабильный псайкер её уровня опасен для окружающих. Но стабилизированный – невероятно полезен. Рисковать я всё равно не собираюсь. Если я увижу, что защита дала сбой, что варп начал овладевать ею, убью сразу.

– Нет! – Олри дёрнулся было подняться, но не решился тревожить спящую девушку.

– Да. Этим я хотя бы попытаюсь спасти её душу от худшей участи, а нас – от ужасной смерти. Инквизитор решил отказаться от санкционации, но обучал её Хеллин, астропат Вайсштайна. И он с самого начала готовил её к тому, что она сама должна будет покончить с собой, если поймёт, что теряет контроль. Но для этого она должна себя хотя бы осознавать полностью и в текущем моменте, – Константин презрительно скривил губы и продолжил осмотр. Итан так и не смог понять, как хирургеон относился к Ширене. Он цинично рассуждал о её пользе, говорил о том, что убьёт её лично, но при этом заботился и беспокоился явно больше, чем о простом пациенте. – Защита поставлена так, чтобы любая трещина в ней отражалась на теле. Хеллин был очень умелым псайкером. И очень осторожным.

– Ты подозрительно много знаешь и слишком хорошо разбираешься в ведьмознатстве для простого хирургеона, – Афанасий вошёл так тихо, что никто не заметил, как давно он уже слушает разговор Итана и Константина. Арбитратор выглядел не лучшим образом: на левой скуле у него красовался большой кровоподтёк, губа была разбита. Зато на плече висела сумка, которую он сразу же протянул Константину. – Здесь всё, что ты просил, и немного больше. Я сгрёб, что под руку попалось.

– Провели бы немного больше времени в свите, тоже бы понахватались, – Константин пожал плечами и раскрыл сумку, уселся на скалобетонный пол и начал выкладывать пузырьки и ампулы. – Кроме того, про особенности защиты Ширены мне рассказали перед высадкой. Так, на всякий случай. А вот это редкость. Нам не слишком нужна, это для серьёзных поражений мозга, но пусть будет.

– Что с тобой случилось? – Итан поднялся на ноги и подошёл к Афанасию, тот поморщился и отмахнулся.

– Потом расскажу, когда Квинт вернётся, – арбитратор не видел проблемы в паре синяков. А вот встревоженное лицо экклезиарха его обеспокоило.

– Давай гляну, – Константин отвлёкся от сортировки добычи Афанасия и занялся его здоровьем. – Ничего особенного, будет щипать.

Итан отошёл, снова вернувшись к Ширене. Девушка спала мирно, без сновидений. Молитвы успокоили её мятущуюся душу. Молодой священник понимал, что этот покой закончится с пробуждением, и Ширена вновь вернётся в огненный кошмар, навсегда поселившийся у неё в голове. Он убеждал себя, что не должен жалеть мутанта, что умереть за Императора – высшее благо, на которое она может рассчитывать. Но, глядя на красивое, спокойное лицо спящей девушки, Итан не мог заставить себя ненавидеть её.

Квинт вернулся через два часа, сразу же велел собираться и уходить. Афанасий, всё время дежуривший у входа, подчинился мгновенно, Олри молча взял Ширену на руки вместе с одеялами, в которых она спала. Итан взял у Квинта вещмешок с едой – в бою от него толка почти не было, а так он мог помочь. Константин, только что вернувшийся со второй молчаливой вылазки, подхватил оставленную на полу сумку с медикаментами и свистнул своему сервочерепу.

Выбирались окольными путями, петляли, Квинт то и дело оставлял группу, возвращался или уходил вперёд. На ходу он объяснил, что его всю дорогу от банка пасли, он с трудом смог сбросить хвост. Кто за ним следил, гвардеец понять так и не смог, но решил не рисковать.

– Это могли быть местные службы порядка, – Афанасий быстро заразился паранойей и прислушивался теперь к каждому шороху, настороженно вглядываясь в висящий вокруг них смог от ближайшего целлюлозного мануфакторума. Они спускались всё ниже, дышать стало труднее. – Если они уже знают о смерти милорда Вайсштайна…

– То мы – первые подозреваемые, гроксова задница и всё, что под ней! – Квинт выругался и свернул в узкий переулок, Олри в нём мог идти только боком, прижав Ширену к груди у самого горла. – Императорова срань!

– Не поминай имя возлюбленного нашего Императора! Damno ! Ибо имя Его священно и свято, – возмутился Итан и сразу же замолчал. На стене красовался намалёванный чем-то рыжим знак, от которого священника начало мутить. Простое переплетение литий, штрихов, спиралей, но если всматриваться… Итан отвернулся. Чем дольше он смотрел, тем больше спиралей видел, и тем быстрее они двигались. – Imperātor, protégé nos ! Exsurgat Imperātor et dissipentur inimici Ejus !

– Не смотри на стены, – прошипел идущий рядом Константин. Сам он хмурился, вглядываясь в переплетающиеся символы, словно мог их читать. Сервочереп хирургеон прижимал к животу, не отпуская на волю. Тот рвался, гудя сервоприводами. – И лучше их не касайся.

– Это надо стереть, сжечь, – Итан едва не задыхался от ужаса, понимая, чего касается. – Непростительное святотатство! Maxime haeresis ! Imperātor videt !

– У нас нет времени, щелочного раствора и тряпок, – едко ответил хирургеон. Он недовольно поглядывал на остальных членов отряда, проверяя, что все идут быстро и к стенам не приглядываются. – А прометия очень мало. Но в целом я с тобой согласен. Здесь всё хуже, чем можно было предположить. Вполне себе развитый культ, а не «может быть культ, надо бы проверить».

Итан упрямо поджал губы, потом начал быстро читать молитву Императору об изгнании и побиении врагов Его. Квинт впереди глухо ругался и богохульствовал, Афанасий молчал, с тревогой поглядывая на Ширену. И только Олри не понимал, почему все нервничают. Картинки на стенах вызывали у него тошноту, от них болели глаза, поэтому он просто на них не смотрел. И очень удивился, что его толкнули сразу Квинт и Афанасий, когда он, высвободив руку, плюнул на ладонь и попытался стереть мерзкую картинку.

Когда проулок оказался позади, все вздохнули с облегчением. Квинт достал планшет с картой, несколько минут копался в нём, подыскивая им новое убежище. Потом уверенно повёл дальше, петляя по узким грязным улочкам. Они спустились ещё немного и вышли к заброшенному зданию младшей схолы с забитыми ржавыми листами окнами и дверью, висящей на одной петле. Очень толстой дверью, как заметил гвардеец, такая и лазвыстрел остановит, и от фраг-гранаты защитит.

Квинт перелез через перекошенную дверь и вошёл внутрь здания. В схоле было пыльно и тихо. Что бы тут ни произошло, случилось это много лет назад. На стенах висели истлевшие плакаты, частично сорванные и уже нечитаемые. В крошечных кабинетах теснились парты – на удивление целые. Одну из таких комнат Квинт и облюбовал, махнул рукой, подзывая остальных. Когда все расселись за парты – Ширена только начала приходить в себя и тяжело опиралась на Олри, плюхнувшегося рядом с ней прямо на грязный пол – окинул взглядом свой отряд.

– Итан, расскажи, что видел, – Квинт кивнул священнику.

Тот неуютно поёрзал: слишком ещё свежи были в памяти уроки в Схоле Прогениум святого Франциска, в которой он обучался. Там так же пахло пылью и стулья ужасно врезались в тело. Итан был благодарен за науку, но порядки в схоле были строгие, за малейшее отсутствие радения и послушания следовало более чем суровое наказание. Как и прочие прогены Итан стойко сносил их, повторяя бесконечные молитвы и литании. Схола укрепила его дух, оставив не самые приятные воспоминания.

– Я отправился в ближайшую церковь. Помнил по подготовительному этапу миссии, что там есть достаточно большой храм. Я ещё тогда хотел его посетить, но не было времени, – Итан смутился, сам не понимая, почему. Словно дела духовные ему казались важнее дел Инквизиции, которой он теперь служил. Ему же всего лишь хотелось получить благословение на праведный труд и поблагодарить Императора за возможность служить Ему. – Поговорил со священником. Падре Живьен был скрытен и немногословен. По дороге рядом с церковью я видел странные знаки на стенах. Вроде тех, которые мы нашли в переулке.

– И тебя эта хрень не насторожила? – Квинт стоял, прислонившись спиной к учительской кафедре.

– Насторожила. Но те знаки были не такими… не знаю, – Итан мотнул головой. Он не мог подобрать нужного слова. В голове невольно всплыл образ одного из наставников схолы с плетью в руке. За подобное косноязычие будущих священников пороли нещадно.

– Живыми, – тихо подсказала Ширена. Девушка буквально лежала на плече у огрина, но взгляд у неё был почти вменяемым. Её слегка потряхивало, но она явно лучше себя контролировала.

– Верно. Не такими живыми, – Итан благодарно кивнул псайкерше, мысленно одёрнув себя и напомнив, что она мутант. Образ наставника поблёк, но не исчез полностью. – Я поговорил с прихожанами. Кажется, падре Живьену это совсем не понравилось, но возражать он не стал. Мне рассказали много странного. Некоторые прихожане, что посещали эту церковь годами, перестали приходить. Одна женщина, дрожа, рассказала, что по ночам слышит пение из подулья, и ей от этого тревожно спать. Про странные звуки говорили и другие. Они идут снизу, вызывают кошмары. Люди видели вооружённых бандитов, которые спускались на нижние подуровни, но перед этим проходили мимо церкви и касались знаков на стенах. Ещё одна прихожанка рассказала, что её брат стал странным неделю назад, перестал ходить в церковь. Я так и не смог выспросить у неё, что именно в нём изменилось. Мне показалось, она была сильно напугана. Это всё, что я могу сказать.

– Не гроксов хвост, конечно, но хоть что-то. Люди в подулье скрытные, а ты – чужак, святой отец. Могли и просто послать. Ты ведь ещё и подозрительный, – Квинт усмехнулся. – Итак, ты их уболтал. Здесь происходит какая-то хрень, и обывателей это очень напрягает. Не были бы они так напуганы, молчали бы. Никто не любит выносить навоз из сарая. А тут целая гора отборного вонючего навоза. Ладно. Афанасий, кто тебя так разукрасил? Рассказывай.

– Я нашёл нелегального лекаря, это оказалось не так сложно. Лечил местных бандитов, беглых преступников и прочую мразь, – Афанасий не стал рассказывать, как ему это удалось.

Из прошлой работы он почерпнул многое, умел читать знаки на стенах. Их ставили банды, эти знаки указывали на нелегальные оружейные мастерские, места проведения подпольных боёв, бордели, наркопритоны и хирургеонов, не задающих лишних вопросов. В каждом улье и на каждой станции система была своя, но общие принципы никогда не менялись. По большей части все эти знаки были простой стилизацией. Если знаешь, что ищешь, найти было несложно.

– Запасы у него были приличные, но делиться он не хотел даже за троны, – Афанасий недовольно поморщился. Лицо ныло, глаз слегка заплыл, а мазь, которой ему намазал кровоподтёк Константин, до сих пор пощипывала. Его отделывали и сильнее, но в этот раз получилось обидно. – Лицо мне разбил его пациент из местной банды. Очнулся от наркоза и начал буянить.

– Они оба в тебе арбитра почуяли, – усмехнулся Константин. Он перебирал принесённое Афанасием добро. Кое-что действительно было ценным. – У таких граждан интуиция на вас работает. А может, ты был слишком вежливым? Или же у пациента нетипичная реакция на наркоз. Особенно, если он был наркоманом.

– Возможно, – недовольно поморщился Афанасий. Своя правда в словах хирургеона была, бандиты из подульев чуяли арбитров и агентов сил правопорядка получше любого псайкера. Подослать своего человека к ним получалось редко. – Я пристрелил обоих и забрал всё, что попалось под руку. Следы убрал, как смог.

– У тебя были троны? – Квинт слушал арбитратора очень внимательно.

– Не было, – нехотя ответил Афанасий. – Но я хотел договориться, троны у нас должны были появиться. Искать другого специалиста времени не было, я и так… наследил. Если пойдут слухи, подпольные хирургеоны спрячутся так, что их не найдёшь. После облав всегда так бывает. Хирургеоны – лица неприкосновенные, на их территории никакие разборки не ведутся. Если кто и мог его тронуть, то арбитр. А поодиночке мы не ходим.

– Уже не важно, на какое-то время нам хватит того, что ты принёс, – беззаботно пожал плечами Константин. Его не волновало, что арбитратору пришлось убить его «коллегу» из-за этих лекарств. Хирургеон деловито рассовывал баночки и блистеры по отделениям сумки и плотнее упихивал на дно герметики. – О следах и слухах, думаю, беспокоиться нет смысла. Нас уже ищут. Если преследователи начнут наступать друг другу на пятки, нам это только пойдёт на пользу.

– Хрен с ним. Что сделано, то сделано, – поднял руку Квинт. Ему это всё не нравилось: и беззаботность дока, и напряжённость арбитра. Афанасий был опытным следаком, а тут допустил целую кучу ошибок. Значит, сильно нервничал, но старался не показывать. – Константин, куда ты выходил?

– Просто пройтись, – хирургеон пожал плечами, странно поглядывая на Ширену. Сервочереп наворачивал круги вокруг его головы.

– Пройтись. Два раза. Олри видел, – Олри нахмурился. Ему не нравилось то, что Константин врёт. А в том, что тот врал, огрин не сомневался ни минуты. Ложь он различал хорошо, но никому и никогда об этом не говорил. Его редко брали в расчёт, а его слова чаще всего просто игнорировали. Один раз Олри сказал, что комиссар неправ, что в бою погибло больше из его взвода. И что дезертиров не было совсем. Комиссар разозлился и на два дня лишил его обеденных пайков. А в следующий бой послал в атаку до общего приказа.

– Константин, – Квинт перевёл взгляд на хирургеона. Тот ответил вызывающей усмешкой. – Ты бросил Ширену и Олри одних. Объяснишься?

– Сервочереп выгуливал, – Константин похлопал рукой по желтоватом своду сервочерепа, продолжая нагло улыбаться. Он ждал, как поведёт себя негласный лидер их группы. Это выглядело как откровенная провокация.

– Ладно, это не важно. У нас есть деньги, немного еды и медикаменты. У нас есть оружие. – Квинт прикрыл на миг глаза, собираясь с мыслями. Он оттягивал этот момент, как мог, занимаясь более срочными и насущными вопросами. – Нам надо решить, что, на хрен, дальше делать.

– Пожрать? – Олри повозился на стуле, привлекая внимание. Огрин выглядел немного смущённым. – Жрать охота.

– Вообще-то он прав, – вздохнул Итан. От конфет хирургеона не осталось даже воспоминания, только навязчивая сладость на языке. – Такие вопросы на голодный желудок не обсуждаются.

– Верно, – Квинт кивнул священнику, чтобы тот раздал еду.

Гвардеец старался выбрать калорийную и лёгкую по весу пищу. Армейских пайков быстро было не достать, но удалось купить концентраты и несколько жареных ульевых крыс – здоровых и уродливых. В большом пакете из переработанного пластека лежали местные сушёные жуки, Итан с некоторым содроганием раздал каждом по несколько штук. В другом – лепёшки из грибной муки. Олри забрал себе целую крысу и пытался накормить Ширену. Куски оторванного от тушки мяса падали псайкерше на колени. Девушка вяло жевала жука, время от времени вздрагивая. На попытки огрина она не обращала внимания. Иногда её взгляд становился более осмысленным, она смотрела то на Константина, то на Квинта, но ничего не говорила. Афанасий не особо обращал внимание на то, что ест. Он привык к концентратам и пайкам и никогда не задумывался о составе. Квинт пустил по кругу большой термос с кофеином.

– Ешьте, я пока обрисую ситуацию, – гвардеец закончил жевать свою порцию раньше остальных, сказалась многолетняя привычка. – Йоаким Вайсштайн мёртв, никаких приказов у нас нет, никаких распоряжений мы не получали. Формально мы перешли в режим ожидания. С другой стороны, на нас охотятся. Не знаю, те ли, кто убил инквизитора, или местные стражи. Может, и те, и другие. Я не хочу попадаться ни к кому из них. Денег хватит на пропуск на один из кораблей. Мы можем улететь и затеряться в другом мире. Разойтись, исчезнуть и жить так, как получится, и как сами захотим. Вернуться на службу в Инквизицию под другими именами. Мы можем просто исчезнуть.

– Для слуг Инквизиции это обычное дело, – Константин отломил кусок грибной лепёшки. – Они постоянно исчезают на заданиях. Иногда что-то от них находят.

– Назад пути нет. Нельзя наверх. Улей скоро рухнет в бездну, и все вместе с ним. Назад пути нет, – Ширена оторвала лапки у жука и сжала того в ладони. Послышался неприятный хруст. На мясо она по-прежнему не обращала внимание. – Мы можем идти вперёд. Только туда. Исполнить задуманное. Закончить начатое. Спуститься, чтобы подняться. Только так. Иначе – огонь!

– И что там впереди? – Константин явно не был согласен с псайкершей. Он задумчиво и серьёзно смотрел на девушку.

– Смерть, – уверенно закончила Ширена и засунула раздавленного жука в рот. Какое-то время она молча жевала, в упор глядя на хирургеона.

– Прекрасно. Предел мечтаний, – с сарказмом прокомментировал Константин. На его лице расплылась едкая усмешка, но глаза продолжали напряжённо следить за девушкой, точно он ждал от неё ещё каких-то слов. – Всегда мечтал сгинуть в подулье на какой-то захудалой планете, выполняя не отданный приказ.

– Ещё мнения? – Квинт раздражённо отвернулся от дока. Тот уже высказывался за то, чтобы всё бросить и сбежать. Бывший гвардеец терпеть не мог дезертиров, но сейчас ситуация была особой.

– Мы должны закончить миссию. Нельзя всё бросать, – Афанасий говорил с убеждённостью истинного стража порядка. Он не собирался отступать перед угрозой спокойствию горожан. – Не хочу жить в каком-то другом мире с чувством стыда. Наш инквизитор погиб, но мы всё ещё слуги Инквизиции, давшие клятвы и обязанные выполнять их во славу Императора и Человечества.

– Олри? – Квинт посмотрел на огрина, тот ответил удивлённым взглядом. Его мнение раньше никто не спрашивал.

– Надо добить падаль, – Олри мотнул головой и всё-таки засунул кусочек крысы в рот Ширене. – Рисунки – дрянь. Песни – плохо.

– С этим я согласен. Такие песни просто охренеть как плохо, – Квинт вздохнул и посмотрел на Итана. Святой отец сидел, сложив руки в знамение Аквилы, и смотрел на изрисованную парту. Он явно о чём-то глубоко задумался. – Итан?

– Мы не можем позволить Губительным силам восторжествовать. Инквизитор избрал нас для сей миссии, признал достойными нести его дело меж звёзд. Imperātor videt nos . Imperātor nos ducit , – экклезиарх говорил медленно, чётко и убеждённо. Чувствовалось, что его слова – плод долгих размышлений. – А сам инквизитор – избранник Божественного Императора. Мы несём пламенеющий меч Императора в сердце своем, чтобы обрушить его на головы нечестивцев и еретиков. Мы обязаны это сделать. Иного пути нет. Мы обязаны покарать еретиков, посмевших осквернить творение Империума и убить слугу Императора.

– И умереть, если верить Ширене, – Константин подтянул к себе сервочереп и обхватил его ладонями, не давая взлететь. Тот упрямо гудел, толкаясь снизу в подбородок хирургеона. Мужчина не обращал внимания на наглую костяшку. На его лице не отображалось и капли волнения, только отрешённость. Но взгляд скользил от одного члена их небольшого отряда к другому, оценивая и изучая. В расслабленной позе чувствовалось напряжение хищника. Квинт отметил это про себя, ещё раз задавшись вопросом, что скрывает док и кто он на самом деле. – Знаю, что такая смерть вам кажется достойной и желанной. А мне она кажется напрасной. Квинт, посмотри на нас. Бойцов только трое, Итан не в счёт. Я вас штопаю и слежу за припадочной. От Ширены в бою толка, скорее всего, не будет. И с этими силами мы собираемся… что? Штурмовать цитадель врага? Разрушать огромный культ, заразивший пол-подулья? У нас на всех еретиков болтов и зарядов не хватит, даже если они вежливо выстроятся в очередь, и мы будем тратить по одному выстрелу на каждого!

– Ты предлагаешь просто сбежать? Исчезнуть, дождаться помощи, которая, скорее всего, не поспеет? Нарушить клятву, которую давал? – Афанасий поднялся. Арбитратор выглядел внушительно даже без своей брони. Он не привык отступать перед превосходящим противником. Сколько раз оказывался перед толпой, когда у самого только болтер и шоковая дубинка, а рядом всего несколько человек, таких же арбитраторов. И ни разу не дрогнул. Не собрался бросать всё и сейчас.

– Какие клятвы и кому я давал – это моё дело, – прошипел Константин. Он улыбался, но теперь смотрел только на Афанасия. В его взгляде сквозила угроза. Хирургеон совсем не выглядел не способным к драке. – Подумай головой, если тебе шлем все мозги отдавить не успел. Какие у нас шансы? Наша смерть не будет героической, она будет глупой и напрасной! Каждый из нас больше принесёт пользы Империуму, если останется жив! Как я и говорил, мы можем отсидеться и дождаться помощи, можем поступить на службу к другому инквизитору, как предлагал Квинт, так у нас будет больше шансов.

– Сии споры на руку лишь Губительным силам. Одумайтесь! Неужели вы не видите, что выбора у нас нет? – Итан вскочил со своего места, раскинул руки, точно пытался остановить драку. – Мы должны действовать сообща во имя Императора!

– Я и пытаюсь! – Афанасий сжал кулаки.

– Стоять! Корт, сядь. Мы все здесь хотим сражаться, а не отступать. Алларик, кто тебе сказал, что Ширена предвидит твою гибель? Что её слова относятся не к милорду Вайсштайну, который уже отправился к Трону? – Квинт вскинул руки в защитном жесте. Он понимал, что если сейчас ничего не сделает, они поубивают друг друга без помощи культистов. – Насколько я помню, Ширена была специалистом по мозгам. Проникать в мысли, слушать их, путать, поджаривать мозги. Разве нет? Не пророчествовать.

– Я с Широй! – Олри почувствовал, что просто обязан высказаться. Квинт только поморщился. Огрин удивительным образом привязался к псайкерше и теперь был намерен защищать её любой ценой. Бывший гвардеец и сам не отказался бы от роли защитника, но соревноваться с Олри не хотел.

– Я не могу допустить скверны. Если я буду в силах спасти хотя бы одну душу… – Итан опустил руки и мотнул головой. Весь этот спор казался ему нелепым и неуместным. Для себя он уже всё решил и не понимал, почему остальные не могут сделать того же. Для Итана другого варианта быть просто не могло. Он уже думал о том, что нужно будет сделать дальше. Его мысли всё чаще возвращались к разговору с приходским священником. Что-то в нём и в храме не давало Итану покоя.

– Ты никого не спасёшь. Но можешь спасти себя, – Константин успокоился и теперь смотрел на товарищей по свите с усталым раздражением. Сервочереп в его руках нервно подёргивался, сжатый слишком сильно. – Я не паникую и не боюсь. Я стараюсь здраво оценить наши силы. Мы ведь ничего не знаем о враге.

– Это культ, инквизитор Вайсштайн получил информацию о том, что в подулье процветает еретический культ, – Квинт попытался собрать всё, что помнил, видел и слышал. В голове будто клубился туман. Такой часто бывал ранним утром на его родной ферме. Ничего не видно, всё тонет в мареве, даже звуки тонут. – У культа есть оружие и информация.

– Если инквизитора убили культисты, – мягко добавил Константин.

– Кто ещё осмелился бы? – Итан нахмурился. Никому из них не приходила в голову мысль, что челнок мог подбить кто-то, о ком они ничего не знают – третья сила. – Кто из верных слуг Императора посмел бы поднять руку на инквизитора?

– В шпилях знали о визите милорда Вайсштайна. Немногие, но знали, – Квинт мотнул головой, не желая соглашаться со словами хирургеона. – Посадку он запросил официально. Дом Годрик снял на своё имя, но счета открывал под нужды Инквизиции, проследить по ним операции можно было только при наличии полного доступа к банковским когитаторам. Такой доступ есть только у дома Шиварасье. Это было во вводной, которую нам раздавали.

– Им принадлежит один из самых высоких шпилей, – добавил Корт. Он, в отличие от Квинта, эту вводную выучил едва ли не наизусть. Для арбитратора информация такого рода была жизненно важна. Бывший гвардеец тоже читал внимательно, но запомнил далеко не всё. – И прицепились к тебе именно после того, как ты снял деньги. Не ко мне после убийства подпольного хирургеона. Не к Итану после того, как он полез расспрашивать прихожан, а к тебе.

– Если бы дело было только в культе, который гнездится в подулье, то у вас двоих было больше шансов нарваться, – закончил Квинт. У него начала болеть голова, как обычно бывало на лекциях комиссара. Квинт потёр переносицу. Ужасно хотелось спать. Заснуть, проснуться и узнать, что инквизитор прилетает только сегодня.

– Если у дома Шиварасье или у одного из союзных им домов руки не чисты, они могли попытаться свалить всё на культистов, – Константин кивнул, видя, что до остальных тоже начало доходить. – Слишком много информации было у убийц инквизитора. Слишком быстро нас нашли. И слишком быстро убрали Годрика. В тот район города подульевую шваль не пустят. Тот, кто это сделал, работает на обитателей шпилей, не меньше. Дошло? В подулье нас ждёт культ, а теперь я уверен, что он есть. Знаки на стенах, слова священника и песни – это не просто слухи. А в шпилях сидят те, кто очень хочет нашей внезапной и преждевременной смерти. Выбраться с планеты будет сложно и смертельно опасно. Если останемся здесь – мы обречены. Даже имея коды Инквизиции – а они есть у Ширены в голове, я почти в этом уверен – мы просто не сможем отправить сообщение. Нам не дадут. Разве что где-то в подулье найдём неохраняемую вокс-станцию с усилком.

– И ты предлагаешь спрятаться? Забиться в тёмный угол? Пересидеть, пока за нас порешат этих сраных еретиков? Вот так просто сбежать? Мы слуги Инквизиции. Так не должно быть. – Квинт изо всех сил пытался понять, что не так в рассуждениях дока. Он чувствовал, что что-то не сходится, но не мог понять, что именно.

– Так часто бывает. Спрятаться, чтобы выжить. Сбежать, чтобы с другой планеты послать сообщение Инквизиции. Или даже найти инквизитора того же Ордо. Сообщить обо всём тайно, потом уже исчезнуть. – Константин замолчал, давая остальным время осознать разумность его предложения. – В итоге мы будем живы, культ уничтожен, выродки из шпилей понесут заслуженную кару.

– Не выйдет, – Афанасий смотрел прямо перед собой на старую схольную парту. Предложение хирургеона выглядело соблазнительным. Однако арбитратор видел в нём слабые стороны. Он привык разбираться в хитросплетениях взаимных обязательств и услуг, учитывать сферы интересов и протекторатов. Это тоже было частью его прошлой работы. – Не получится. Дом Гизмаро отвечает за все орбитальные и суборбитальные перелёты, грузовые и пассажирские. Даже нелегалов курирует. Через дочерние фирмы, вассальные дома и подпольные схемы. Дом Гизмаро – один из самых влиятельных, им многое прощается, многое дозволено. О них была целая глава в информации по заданию.

– В той, что выдали мне – не было, – растерянно посмотрел на бывшего законника Квинт.

– Я тоже ничего такого не помню. У меня были списки храмов, характеристики настоятелей, самые влиятельные экклезиархи города, описание принятых на Шиндлес догм и допустимых отклонений, наиболее почитаемые святые. Но ничего про правящие дома, – Итан нахмурился и сцепил пальцы в замок. С одной стороны, он понимал, почему милорд Вайсштайн решил разделить информацию подобным образом. Но ему не нравилось осознавать собственное невежество в столь важном вопросе. – Описание было подробным, хотя и не лишённым пробелов. Про церкви подулья и заводские храмы данных было мало.

– Такое из открытых источников не узнать, – Афанасий пожал плечами. – Только ногами на месте собирать.

– Вайсштайн обожал разделять и распределять информацию, – Константин зло усмехнулся. Его с одной стороны восхищала способность инквизитора держать всю схему в голове и расставлять в ней своих агентов как фигуры, с другой стороны – злила. – Считал, что так безопаснее. Обосновано считал.

– Дом Гизмаро и дом Шиварасье давние союзники. Судя по записям, между домами даже существует договорённость о браке между младшими членами семей. До этого браками были связаны несколько вассальных домов, – Афанасий сглотнул, понимая, что это означает для всех них. – С точки зрения экономики они не могут не быть союзниками. Финансовые и торговые потоки неразрывно связаны.

– Назад пути нет, только вперёд и вниз, – Ширена подняла голову, посмотрела на Квинта долгим, пронзительным взглядом, а потом разрыдалась. Её била сильная дрожь, девушка никак не могла успокоиться.

Постепенно её рыдания усилились, она начала метаться, биться руками о парту. Константин, тихо шипя ругательства под нос, подошёл к девушке и приставил инъектор к сонной артерии. Он ввёл три лекарства подряд, меняя ампулы с удивительной скоростью. Всё это время его лицо оставалось бесстрастным. Он не замечал ни страданий девушки, ни кровоподтёков на её руках. После того, как Константин ввёл третье лекарство, Ширена задрожала, вытянулась и глухо застонала, потом обмякла, уткнувшись лбом в плечо Олри.

– Шира в норме? – в голосе огрина удивительно сочетались беспокойство, растерянность и угроза. Квинт подумал, что никогда ещё не видел таких ярких и сильных чувств на лице огрина. Постоянная близость сильного и нестабильного псайкера как-то странно на него влияла. Бывший гвардеец даже на миг задумался, не приручила ли Ширена Олри, чтобы он её защищал.

– Она не в норме с рождения, здоровяк, – желчно усмехнулся хирургеон. Он достал из кармана пачку лхо, закурил, выдохнул дым и поморщился. Потом почесал нос, точно собираясь с мыслями. – Пока я её просто вырубил, добавил нейрорелаксантов и витаминов. Какое-то время я ещё смогу поддерживать её, стабилизировать и держать в сознании хотя бы часть времени. Пока динамика неутешительная, прояснения сознания случаются реже, чем я надеялся. Рецидивы припадков сводят на нет весь прогресс. Повреждения мозговых тканей и имплантов могут быть серьёзнее, чем я предполагал, но проверить я не могу, тут нужная церебральная операция, возможно, иссечение повреждённых тканей. Одних неспецифических лекарств недостаточно.

– Но прояснения ещё будут? – Квинт сжал кулаки, без всякой надежды глядя на дока. Тот выпустил тонкую струю дыма и развеял его рукой. Константин долго не отвечал, обдумывая, что можно сказать.

– Возможно. Короткие – наверняка. Долгие – вероятно. Я бы не рассчитывал на положительную динамику, – Константин снова почесал переносицу, точно силясь отогнать навязчивую мысль. – Кроме того, долгий период прояснения может оказаться симптомом отказа части блокирующих систем. Со всеми вытекающими.

– Вот же хрень сраная! – Квинт с чувством выругался, помянув недобрым словом всю местную аристократию, бюрократию и Муниторум до кучи. – Как вообще получилось, что мы искали гроксом траханый культ, а получили на свою задницу всех самых крутых местных воротил?

– Либо стечение обстоятельств из культа и нечистых на руку аристократов на одной планете, – Константин скомкал палочку лхо и убрал в карман. – Либо одни используют других для прикрытия. Ведь очень просто заронить в прогнившие, напичканные наркотиками головы шпилевиков мысль, что любой инквизитор для них угроза. И можно больше не переживать, что ритуал остановят.

– Какой ритуал? – севшим голосом спросил Итан.

– Нечестивый, какой же ещё? – хирургеон пожал плечами. Для него ответ был очевиден и прописан в подробностях знаками на стенах и песнопениями в подулье. А ещё – словами Ширены. – Культ растёт, набирает сторонников, то ли вербует, то ли похищает людей, рисует нечестивые метки по городу, распевает нечестивые гимны. Ты, правда, думаешь, что им просто заняться нечем? Кроме того, слова Ширены про смерть и огонь могут относиться совсем не к Вайсштайну.

– Ладно, достаточно. Мы все всё поняли, – Квинт старался не смотреть в сторону обморочной псайкерши и огрина. – Ширена права, у нас действительно нет другого пути, кроме как вниз. Со всей этой хренью придётся разбираться нам.

– Мы не можем бросить дело инквизитора Вайсштайна. Не можем не исполнить его последний приказ, пускай инквизитор и не успел его отдать, – упрямо покачал головой Афанасий.

– Надрать им зад, – добавил Олри.

– Искоренить ересь или погибнуть, пытаясь. Fiat misericordia Imperātor super nos . Imperātor nos ducet . Мы не можем отвернуться от зла. Не можем оставить людей, спасая свои жизни. Не можем искать оправдания в бездействии, ибо оно столь же греховно, как и измена, – Итан поджал губы. Он чувствовал, что должен – просто обязан сделать всё, что в его силах, чтобы исполнить волю инквизитора, ведь его устами говорил сам Император. – Это наш долг. Тут нечего обсуждать. Imperātor punit .

– Обсуждать есть чего, святой отец. Очень есть чего, – Квинт медленно выдохнул. В целом он был согласен с остальными. Кроме Константина, конечно. Они должны были закончить миссию, которую им не поручали. – Мы в тупике. Я согласен с тем, что мы должны хотя бы отомстить. Сделать хоть что-то. Милорд Вайсштайн был не самым лучшим командиром, но плох тот солдат, который не загонит врагу пулю в лоб даже за самого херового гроксова выродка. Просто чтобы неповадно было.

Квинт замолчал, обдумывая, что сказать дальше. Всё складывалось хуже некуда. Пока они сидели на самом верхнем уровне подулья, ещё могли чувствовать себя в относительной безопасности. Наверху их искали слуги благородных домов – если Константин прав. Внизу их ждал культ, готовящий какой-то ритуал – опять же, если Константин прав. Квинт почему-то ему верил, док казался самым опытным из них. Даже слишком опытным, если подумать. Порой он рассуждал так, словно сам провернулся несколько успешных миссий. И о варповстве знал подозрительно много. Разве дело обычного дока разбираться в ритуалах и знаках? Его же отправили с новичками, значит, среди слуг милорда он был не на высоком месте. Но послали же с ними Ширену…

– Мы можем затаиться и ждать, пока за нами придут или улей рухнет в варп полным составом. Можем попытаться прорваться к кораблям, но вряд ли успеем. – Квинт выдохнул. Конечно, это всё были домыслы Константина, но очень уж хорошо всё укладывалось в его теорию. Про прилёт инквизитора знало не так много людей. Верить в порочность аристократов было проще, чем в предательство кого-то из своих. Тем более что своих осталось всего шесть человек, включая его самого. – Если у них – кем бы они, затопчи их грокс, ни были – хватило наглости грохнуть инквизитора, нас добьют как сквиггов. Даже, мать его, не запыхаются. Ширена права, путь у нас только вниз, а там будь, что будет. С этим решили – будем выполнять миссию. Пока сможем и как сможем. А теперь нужен план. Как мы вообще искать этих сраных еретиков будем? Кто-нибудь что-нибудь помнит из слов Вайсштайна?

– Мы знаем, что есть группа культистов. Вероятно, ракету запустили именно они, – Афанасий прикрыл глаза, вспоминая тот страшный миг, когда челнок Вайсштайна вспыхнул огненным шаром. – C близкого расстояния.

– Думаешь, самоделка? – Квинт нахмурился. В его представлении самодельные ракеты вихляли из стороны в сторону и поражали что угодно, кроме цели. Хотя из самодельных он видел только орочьи.

– Или украденная, или купленная на чёрном рынке. СПО иногда списывает, как не пригодное к ремонту, – Афанасий всё ещё сидел с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить детали. Получалось плохо, но годы выучки заставляли его просеивать память через мелкое сито. Начальство часто требовало подробных отчётов, вериспексоры всегда просили детали. – Самодельная взорвалась бы ещё на складе. У банд мастера обычно максимум кривой болтер состряпать могут. Гении попадаются редко, да и запчасти для ракеты достать сложнее, чем саму ракету.

– Уверен, что это кто-то из подульевых банд? Почему не убийца дома Гизмаро? – Квинт слушал с интересом. Он никогда ещё не видел арбитратора таким сосредоточенным.

– Они бы взорвали посадочную вышку вместе с нами уже после приземления челнока. Могли бы подняться туда без проблем. И потом сами же и отстроили бы, свалив всё на террористов, недовольных, да хоть на проблемы систем охлаждения или неисправность лифтов, – Афанасий участвовал в расследовании подобного дела. Тогда доказать что-то оказалось очень сложно, тем более, челнок садился неофициально, мимо всех маршрутных листов и протоколов прибытия. – Скорее всего, дом Гизмаро просто позволил информации просочиться, чтобы всю грязную работу сделали за него.

– Я не понимаю! Кто кого использует? – Итан беспомощно посмотрел на арбитратора. – Культисты благородные дома или благородны дома культистов?

– Или кто-то использует и тех, и других, заставляя сотрудничать, чтобы защититься самому, – добавил Константин. Он постукивал пальцами по сервочерепу, трепыхавшемуся у него в руках. На остальных хирургеон смотрел с лёгкой усмешкой.

– Место запуска ракеты мы примерно знаем, предлагаю посмотреть там. Ещё нужно проверить то место, куда упал челнок. Выжить, понятное дело, никто не мог, но я хочу знать, как на это отреагировали власти. Это всё-таки был челнок инквизитора, и об этом было известно, – Квинт выдохнул и потёр лицо ладонями. Между бровей нарастала боль. В голове упорно билось, что это не его работа, он в этом не разбирается, что это не его уровень, если налажает, то подведёт всех. – С этого начнём, может, найдём там улики или хотя бы узнаем, как глубоко влипли. Я ставлю на гору гроксова навоза, в котором мы по макушку. Корт и Олри идут со мной, остальные пока здесь. И не высовываться на хрен, никаких самоволок!

– Олри с Широй, – Олри упрямо поджал губы. На его широком и плоском лице это выглядело почти комично. Квинт поморщился.

– Сейчас ей от тебя никакой пользы, – Константин покачал головой и отпустил сервочереп, который тут же, гудя сервоприводами, улетел к потолку. Хирургеон этого даже не заметил. – Пока тебя не будет, постараюсь привести её в чувства. Держать её без сознания нет смысла, так она нам бесполезна.

– Согласен, – нехотя ответил Квинт. Ему не нравился слишком уж агрессивный цинизм дока – и без того мораль в группе едва держалась на чистом энтузиазме и выученных доктринах. Не нравилось и то, что тот собирался держать Ширену в сознании, хотя для неё это было опасно. Но возразить он всё равно ничего не мог. Квинт не знал, что делать с нестабильным псайкером в полевых условиях. С псайкерами-примарис он сталкивался всего несколько раз, и каждый раз при них были сопровождающие. От гвардейцев требовалось только не мешаться. И все эти псайкеры-примарис были стабильны и под подавляющими веществами. А Ширена была нестабильна. В голову Квинту приходил только вариант, который выбрал бы его комиссар. Но Шольц был тем ещё говнюком, у которого на все проблемы один ответ – болт в череп.

– Мне хотелось бы увидеть пикты места запуска, – Афанасий с сожалением вспомнил свой старый служебный пиктор, оставшийся в прошлой жизни, как и многое другое. – Всего, что там будет.

– Я подумаю, что можно сделать, – нехотя согласился Квинт, прикидывая, где вообще можно быстро достать хоть как-то работающий пиктор.

– Позвольте мне поговорить с экклезиархами. Я попробую собрать информацию в храмах ближе к подулью. В одном я уже побывал, поспрашиваю в соседних. Там я буду в безопасности и вне поля зрения благородных домов, – Итан не хотел сидеть на месте, пока остальные рискуют. Было то, что мог сделать только он. Священники не станут доверять посторонним, но с коллегой могут поделиться опасениями и тревогами.

– Хрен с тобой, разрешаю, – Квинт кивнул, понимая, что им нужна любая информация, а храмы – отличный её источник. Святые отцы всегда любили трепаться. Да и запирать Итана с Константином было не самой лучшей идеей. – При малейшей опасности возвращайся. Итан, я серьёзно. Никакой лишней самодеятельности, пока мы не поймём размеры той кучи гроксового навоза, в которой оказались. Коммы использовать только в самом крайнем случае. Если что, пистолет держи под рукой. Мы можем просто не успеть на помощь. Итан, помни, что единственный, кто к тебе может быть успеет, это док. Так что не влипай, ясно?

Олри до самой двери оглядывался на Ширену. Он не доверял хирургеону и беспокоился за девушку. Квинт его понимал, ему тоже не хотелось оставлять псайкершу с Константином, но и сидеть рядом, держа её за руку, он не мог. Бывший гвардеец сам не заметил, как стал лидером группы, теперь он отвечал за всех.