Последний человек

В каждой шутке есть доля шутки

Мои глаза открылись — я был нигде.

Точнее, в серой комнате без дверей и окон. Передо мной висело бесформенное меняющее цвет пятно. Вскоре оно растянулось в длину: теперь это был гротескный рот, который осклабился ровным частоколом белоснежных зубов.

— Здарова, как сам?

— Как сала килограмм, — сумрачно ответил я. — Что вообще происходит?

— Знаменательное событие, — рот вытянулся в трубочку и просвистел победный марш. — Ведь ты последний человек во вселенной!

— Бля… — выдавил я. На этот раз чувство юмора меня покинуло.

Самое смешное, что я умер от старости.

Вирус выкосил всех. Почти, исключения были единичными. Государства, разругавшись в пух и прах, поначалу отрицали нашествие новой эпидемии и спохватились слишком поздно. Население игнорировало все запреты и упорно качало права.

Когда наконец собирались принять меры — три с половиной миллиона летальных исходов спустя — заражены были практически все. Заразу умудрились притащить даже на орбитальную станцию: ее пришлось сбивать системами противовоздушной обороны, экипаж был мертв. А потом еще и ядерная война разразилась, половина Евразии взлетела на воздух. Кстати, это тоже отрицали, уже признав пандемию.

Один предприимчивый миллиардер выкупил частную космическую компанию с потрохами и начал за целое состояние продавать билеты на Марс. Тем не менее, отбоя от желающих не было, а главным критерием отбора было отсутствие заразы. Уже не ядерные ракеты понеслись в космическое пространство, но из сотни отправленных до красной планеты добрались две трети.

На вымирающей Земле я наблюдал, как из десяти тысяч колонистов сначала осталось шесть сотен за первые полгода, а через три года последний выживший отправил сообщение, что абсолютно все вышло из строя и он не может достроить ракету для возвращения.

К тому времени колыбель человечества уже превратилась в воистину адское для людей место. Правительства самораспустились, в некогда густонаселенных мегаполисах среди зданий шумел только ветер. Оставшиеся в живых обитали в подвалах, доедая самые невкусные консервы и сжигая для обогрева пластик. А кто был с руками, растущими из нужного места, селились поближе к плодородной земле, создавая общины для ведения сельского хозяйства и обороны от оголодавших мародеров. От электричества и связанных с ним благ цивилизации отвыкли довольно быстро.

Так закончилось первое десятилетие, за которое население планеты сократилось с восьми миллиардов до пятидесяти тысяч.

Но самое интересное только начиналось. Общины быстренько стали религиозными и начали вести друг с другом войны, начисто вырезая оппонентов по нематериальным разногласиям и не забывая прихватить их материальные ценности. Я выжил благодаря тому, что забрался в очень удаленную от хомо сапиенсов глушь, где собирался медленно сдохнуть от радиации, но здоровье у меня оказалось отменное. Радиоприемник поймал последний человеческий голос семнадцать лет спустя после заражения нулевого пациента.

В полной тишине и абсолютном неведении я прожил еще двадцать пять лет, пережив пару поколений кошек, размножившихся до стаи в полсотни хвостов из двух питомцев, которых я вывез из города в начале пандемии. Питался я кашей из выращенного мной зерна и отжатыми у пушистых бандитов грызунами.

Так что, испустив последний вздох в покосившейся землянке, я был даже рад, что все наконец-то закончилось.

Вот только харя передо мной, состоявшая из одного рта, так не считала.

— Давай, объясняй все по порядку, — распорядился я не терпящим возражений тоном.

— Ты имеешь на это право, как последний представитель, — согласно закивала пасть, выплевывая слова. — Мы — давно уже нематериальная разумная цивилизация, победившая энтропию и успешно освоившая теорию всего. Мы бессмертны и способны перезапустить вселенную на новый цикл, если потребуется. Для нас непобежденной осталось единственная вещь.

— Какая? — не вытерпел я, оставив желание выбить зубы в маячившей передо мной ухмылке.

— Скука. Без развлечений просто невыносимо, — рот скривился в жалостливой гримасе, но тут же снова осклабился. — Поэтому мы создаем жизнь в самых разных уголках вселенной и наслаждаемся, наблюдая за ее развитием и концом. Иногда не вмешиваемся, порой вносим регулярные изменения. Соревнуемся, кто сотворит более забавные ситуации.

Теперь стало ясно, почему человечество чаще всего напоминало долбаный цирк. Все эти ублюдочные модные тренды, войны, толпы поехавших фриков, явно выбивающиеся из понятия нормальности — просто идиотские шутки этих нематериальных кукловодов.

— А я? — тупо спросил я у хари.

— Мы сохраняем последнего представителя. Даруем ему бессмертие и оставляем здесь, чтобы иногда возвращаться и болтать о его канувшей в небытие цивилизации. Самые интересные проекты посещают очень часто, примерно раз в половину звездного цикла. Ну а те, кто создал скучную жизнь, обычно удаляют своих представителей, чтобы не позориться. Или забывают про них.

— Так вы просто создатели популярного ширпотреба? — ошарашенно и тихо спросил я.

— Да, — подтвердила пасть и засмеялась очень неприятно.