Последний Хранитель Империи - 3

Сначала была боль. Не острая и пронзительная, как от удара клинком, а тупая, всепоглощающая, растекающаяся по телу раскалённым свинцом. Каждый вдох давался с таким трудом, словно на груди лежала каменная плита. Я не мог даже пошевелиться — мышцы превратились в одну сплошную рану.

Сквозь смутную пелену полузабытья я слышал голоса — то приближающиеся, то отдаляющиеся, словно морской прибой. Иногда они звучали отчётливо, и я различал отдельные слова и даже целые фразы. Но чаще всего это был лишь невнятный гул, в котором тонуло моё сознание.

— Всё ещё без изменений… Жар не спадает… Очередная кровоточащая рана…

Значит, их несколько? Я попытался пошевелиться, но тело отказывалось подчиняться. Жар… да, я чувствовал его — пламя, пожирающее меня изнутри. И раны… теперь, когда моё сознание начало проясняться, я ощущал их — пульсирующие очаги боли по всему телу.

Но больше всего меня интересовали другие вопросы: что произошло после битвы у Черных Скал? Кто победил? И, самое главное, почему я до сих пор жив?

Я снова попытался разлепить веки. На этот раз мне удалось сфокусировать взгляд не на Рите, а на сухопаром старике в традиционном арабском одеянии. Его седая борода спускалась до середины груди, а глаза, темные и проницательные, изучали меня с профессиональным интересом.

— Наконец-то, — произнес он, прикладывая морщинистую ладонь к моему лбу. — Жар спадает. Ваш организм удивительно живуч, господин Вольский.

— Кто вы? — мой голос все еще напоминал карканье старой вороны.

— Ибрагим, целитель шейха Мурада, — он поклонился, слегка касаясь пальцами лба и сердца. — Шесть дней я борюсь с последствиями вашего магического истощения.

Он покачал головой, и в его взгляде промелькнуло что-то похожее на смесь раздражения и уважения.

— Молодые люди… Всегда бросаетесь в самую гущу битвы, не думая о последствиях. В мои времена носителей Покровов учили терпению и расчету. Магия — это не просто сила, это искусство, требующее мудрости. — Он вздохнул. — Впрочем, если бы вы были осторожны, возможно, мы бы сейчас не праздновали победу. Но цена высока, очень высока…

При упоминании боя воспоминания хлынули потоком. Схватка с Фахимом в ущелье. Синхронизация с несколькими Покровами одновременно. Кристаллический болт, пробивший мою защиту…

— Что случилось после боя? — я попытался сесть, но острая боль в боку заставила меня со стоном откинуться на подушки.

— Осторожнее, — старик жестом остановил меня. — Мы и так с большим трудом залечили ваши раны. Из-за магического истощения ваш организм восстанавливается крайне медленно. Раны, которые у обычного человека затянулись бы за пару дней, у вас всё ещё кровоточат. Вам нужен покой.

Я опустил взгляд и заметил свежее красное пятно, проступающее сквозь бинты на груди.

— Фахим… — начал я.

— Бежал, — коротко ответил целитель. — Укрылся в Аль-Джабале. Но его армия разбита, а репутация подорвана. Вы одержали важную победу, молодой человек. — Старик внимательно посмотрел мне в глаза и добавил с неожиданной строгостью: — Теперь у вас одна задача — это выжить. Всё остальное подождёт. Я видел, как великие маги умирали от гораздо меньших перегрузок, чем испытали вы.

Когда целитель вышел, оставив меня одного с приказом отдыхать, я мысленно обратился к Александру:

«Ты здесь?»

«А где мне еще быть, болван?» — раздался в голове знакомый ворчливый голос. — «Застрял в твоем воспаленном мозгу, как в ловушке».

«Что произошло там, в ущелье?» — спросил я. — «Помню только, как активировал синхронизацию с Покровами друзей. А потом…»

«А потом ты чуть не сжег себя изнутри», — резко ответил Александр. — «Смешение стольких разных аур — это всё равно что запрячь в одну упряжку коня, верблюда и тигра. Сначала они рванут вперёд с невероятной силой, но потом тигр сожрёт остальных, разорвёт упряжь и примется за возницу».

«Но я выжил…»

«Потому что ты Вольский», — в голосе предка прозвучала неожиданная гордость. — «И потому что медальон-татуировка перераспределил часть энергии. Но даже ему едва хватило мощи. Когда этот болт пробил твою защиту, он повредил не только тело, но и магические каналы».

Я вспомнил, как во время боя медальон пульсировал, словно имел собственное сердцебиение.

«Что теперь с моим даром?»

«Ослаблен, но восстанавливается», — ответил Александр. — «Однако будь осторожен. Ещё одна такая перегрузка тебя просто убьёт. Человеческое тело не рассчитано на пропускание через себя такой мощи, даже с учётом твоей выносливости. В следующий раз сердце может просто остановиться».

Его слова заставили меня задуматься. Каждый раз, используя синхронизацию, я буквально ставил на кон свою жизнь. Свою ли войну я вёл в этих песках? И стоила ли победа такой цены?

Размышления прервал звук распахнувшейся двери. Не успел целитель выйти, как в комнату влетела Рита. Её глаза расширились, когда она увидела, что я очнулся.

— Сеня! — она бросилась ко мне, забыв обо всякой осторожности, и обняла так крепко, что я невольно застонал от боли.

— Рита, ты меня сейчас окончательно убьёшь, — прошептал я сквозь стиснутые зубы, но в голосе звучала улыбка.

— Прости! Прости, я не хотела… — она попыталась отстраниться, но её глаза, полные тревоги и радости одновременно, выдавали бурю эмоций.

Но я уже притянул её к себе, не обращая внимания на протестующие рёбра и кровоточащие раны. Мир вокруг замер, сконцентрировавшись только на этом моменте, на её теплых руках, на трепещущих ресницах, на запахе горных трав. Должно быть, она провела в этой лечебнице всё то время, что я был без сознания — её волосы пропитались этим характерным ароматом целебных отваров.

— Черт, Рита, ты выглядишь хуже меня, — заметил я, видя её осунувшееся лицо и тёмные круги под глазами. — А я, между прочим, умирал.

Она слабо улыбнулась:

— Очень смешно. Каждый раз, когда я думала уйти отдохнуть, мне казалось, что именно в этот момент ты можешь… — Рита не закончила фразу, но и так всё было понятно.

Наши взгляды встретились, и я увидел в её глазах всё то, что она никогда не решалась произнести вслух. Страх потери, облегчение, радость и что-то ещё, глубокое и настоящее, что мы оба старательно обходили в наших разговорах.

Не было ни слов, ни вопросов — только движение навстречу друг другу, такое естественное, словно мы делали это тысячу раз прежде. Её губы нашли мои — горячие, солёные от слёз, которые она не могла больше сдерживать. Я ощутил вкус её дыхания, прерывистого и сладкого, словно воздух после грозы. Поцелуй был отчаянным, как у людей, обманувших смерть и знающих, что следующего шанса может не быть. В нём сплелись все невысказанные слова, все упущенные возможности, все моменты, когда мы отводили взгляды, боясь признаться даже самим себе в этих чувствах.

— Я думала, ты не очнёшься, — прошептала она, наконец оторвавшись от меня и осторожно устроившись рядом на краю кровати. — Целители говорили, что такую магическую перегрузку не пережил бы даже опытный маг. А твои раны всё не затягивались…

Я заправил прядь волос за её ухо, наслаждаясь простым прикосновением. Только сейчас, глядя в её глаза, я по-настоящему осознал, как близко подошёл к черте.

— Прости, что заставил тебя волноваться, — тихо сказал я.

Рита покачала головой, явно смущённая своим эмоциональным порывом. Обычно сдержанная и рациональная, сейчас она выглядела почти потерянной.

— Мне… мне нужно сообщить остальным, что ты пришел в себя, — она поднялась, избегая моего взгляда. На её щеках проступил румянец. — И Мураду… он ждёт хороших новостей…

— Рита, — я поймал её руку. — Спасибо. За то, что была рядом все эти дни.

Она сжала мои пальцы, затем резко наклонилась, снова поцеловала меня — быстро, почти украдкой — и выскочила из комнаты, словно за ней гнались все демоны преисподней.

Я откинулся на подушки, чувствуя странную лёгкость, несмотря на боль в теле. Впервые за долгое время на губах играла улыбка, которую не могли стереть даже мрачные предупреждения Александра.

К вечеру того же дня ко мне явился сам шейх Мурад. Он вошёл в комнату уверенным шагом, но когда наши взгляды встретились, я заметил на его лице тень обеспокоенности. Для человека, только что одержавшего важную победу, он выглядел слишком напряжённым.

— Рад видеть тебя в мире живых, друг мой, — произнёс Мурад, присаживаясь на стул возле кровати. — Твоя стойкость вызывает восхищение.

— Благодарю, шейх, — я попытался приподняться, чтобы не лежать перед ним как немощный старик, но боль в боку заставила меня поморщиться.

— Не утруждай себя, — Мурад жестом показал, чтобы я оставался в прежнем положении. — Ты ещё слишком слаб.

— Но достаточно силён, чтобы выслушать правду, — парировал я. — Что происходит? По лицу вижу, что не всё так радужно, как должно быть после победы.

Шейх вздохнул, и внезапно морщины на его лице стали глубже, а в глазах появилась усталость человека, несущего на своих плечах невыносимую тяжесть.

— Наша победа принесла не только союзников, но и новые сложности, — медленно произнёс он. — Некоторые кланы, видя, как ты победил Фахима, сочли выгодным присоединиться к нам. Сильный всегда притягивает последователей.

— Так это же хорошо, разве нет?

— Хорошо, — кивнул Мурад, — но недостаточно. Другие кланы, наоборот, стали избегать союза с нами. Точнее, с тобой.

— Со мной? — я удивлённо приподнял брови. — С какого?

Мурад встал и прошёлся по комнате, его руки были сцеплены за спиной.

— Ты показал силу, которую многие сочли… пугающей, — наконец проговорил он. — Древняя магия, способность объединять дары… В нашей культуре такие вещи вызывают не только восхищение, но и страх. Суеверия глубоко укоренились в сознании моего народа.

Я нахмурился:

— Но ведь эта сила помогла нам победить Фахима.

— Да, — кивнул Мурад. — И это единственная причина, по которой некоторые шейхи ещё сохраняют верность союзу. Но они напуганы. Боятся, что после Фахима ты обратишь свою мощь против них.

— Это абсурд! — воскликнул я. — Я никогда…

— Я знаю, — мягко перебил меня шейх. — Но они — нет. Для них ты чужак с непонятной силой.

Мурад тяжело вздохнул, поглаживая свою седеющую бороду.

— Слишком многие считают, что твоя сила — угроза для всей Аравии, а не только для Фахима. Они видели, как ты управлял разными Покровами одновременно. Такое не под силу даже самым могущественным шейхам.

Я хотел возразить, но Мурад поднял руку, останавливая меня.

— Для тебя это битва, Арсений. Для нас — вековая борьба за выживание среди песков. Когда британцы уйдут, а русские вернутся домой, мы останемся здесь — со своими клятвами, долгами и обидами.

Наш разговор прервал резкий звук открывающейся двери. На пороге стояла Зара, её лицо было напряжено, а глаза лихорадочно блестели. Она быстро оглянулась через плечо, прежде чем войти и плотно закрыть дверь за собой.

— Прошу прощения за вторжение, мой шейх, — она склонила голову перед Мурадом, — но я заметила странные перемещения среди свиты нескольких союзных кланов.

— Объяснись, — нахмурился Мурад.

Зара подошла ближе, понизив голос:

— Вчера вечером я увидела, как слуга из свиты шейха Ахмеда передал какой-то свёрток человеку в одежде бедуина. Но его походка… — она покачала головой, — это был не обычный кочевник. Он двигался как обученный воин, пытающийся скрыть свою выправку.

— Возможно, это всего лишь контрабанда, — пожал плечами Мурад. — В любом лагере найдутся те, кто наживается на войне.

— Я бы не придала этому значения, — продолжила Зара, — если бы не заметила одну деталь. Этот «бедуин» и торговец из Аль-Джабаля использовали особый способ приветствия — три касания к груди в определенной последовательности. Такой жест я видела только у последователей клана Тёмного Шипа, верных сторонников Фахима.

Мурад слегка сузил глаза: — Это серьезное наблюдение. Тёмный Шип известен своей разведывательной сетью.

— К тому же, — добавила Зара, понизив голос, — сегодня я заметила нечто ещё более тревожное. Несколько слуг из разных союзных кланов украдкой обменивались одинаковыми мешочками с травами. Один передавал другому, тот — третьему. И все якобы для лечебных настоев.

— Что это были за травы? — спросил я, напрягшись.

— Не знаю точно, — Зара нахмурилась. — Но самое тревожное, что один из этих слуг сейчас работает на кухне лекарей. Он помогает готовить настои для тяжелораненых, включая тебя, Арсений. После битвы у Черных Скал ты наиболее уязвим. Для наших противников это идеальный момент, чтобы нанести тихий и незаметный удар.

По моей спине пробежал холодок. Отравление… самый коварный и древний способ убийства, против которого даже самые сильные маги часто бессильны. Вот же уб… кхм… нехорошие люди.

— Ты не попыталась схватить их? — нахмурился Мурад.

— Это было бы недальновидно, — Зара покачала головой. — Я приказала двум своим самым надежным людям следить за этой сетью. Они меняются каждые четыре часа, чтобы не вызвать подозрений. Мы уже выявили троих связных, но уверена, что это лишь верхушка. Если схватить этих мелких исполнителей, настоящие организаторы просто затаятся, и мы никогда не узнаем, насколько глубоко проникла эта сеть.

— Наблюдение — это первый шаг, — задумчиво произнес Мурад, — но нам нужны конкретные доказательства. Особенно о предполагаемом отравлении.

— Я тоже думала об этом, — кивнула Зара. — Возможно, стоит подменить травы, предназначенные для Арсения, безвредными аналогами и проверить, что на самом деле в этих мешочках?

— Опасно, — возразил Мурад. — Если заговорщики заметят подмену, они могут затаиться или ускорить свои планы.

— А что если привлечь Риту? — я осторожно приподнялся на подушках. — Она могла бы изучить эти травы, не вызывая подозрений. С её Покровом Совы она увидит то, что скрыто от обычного взгляда.

Мурад задумчиво потер подбородок:

— Это может сработать. Также стоит задействовать твоего рыжего друга. Его способности могут пригодиться для слежки за подозрительными личностями.

— Я позову их, — Зара поднялась на ноги. — Но нужно действовать предельно осторожно. Если в лагере действительно есть шпионы Фахима, любое необычное движение может их спугнуть.

Через час Рита сидела в углу комнаты, разложив перед собой несколько мешочков с травами. Её серебристые глаза мерцали, активированный Покров Совы позволял ей видеть то, что недоступно обычному зрению. Она осторожно перебирала сухие листья и корешки, иногда принюхиваясь или растирая их между пальцами.

— Что скажешь? — спросил я, наблюдая за её сосредоточенным лицом.

— Большинство трав обычные, — медленно ответила она. — Но в этом мешочке… — она подняла маленький кожаный кисет, — есть что-то странное. Смесь имеет необычный оттенок ауры, который я не встречала в лечебных составах.

— Яд? — напряженно спросил Мурад.

— Не уверена, — Рита нахмурилась. — Это может быть редкий компонент, но в сочетании с другими ингредиентами… нужно проверить.

Дверь распахнулась, и в комнату влетел запыхавшийся Филя. Его обычно беззаботное лицо было серьезным.

— Кажется, я нащупал ниточку, — он понизил голос, оглядываясь на дверь. — Проследил за тремя слугами. Они встретились в заброшенной палатке на окраине лагеря. С ними был человек в одежде купца, но с повадками солдата. Они обменялись какими-то бумагами.

— Ты слышал, о чем они говорили? — быстро спросил Мурад.

— Обрывки, — Филя поморщился. — Говорили на местном наречии, которое я плохо понимаю. Но несколько раз упоминали «синего демона» и что-то про «второй день». — Он повернулся ко мне. — Думаю, они готовят удар и времени у нас мало.

Рита подняла голову от трав:

— Я знаю, как проверить эти сборы. Нужна проба крови — моя не подойдет, у меня иммунитет к большинству известных ядов благодаря Покрову. — Она посмотрела на Зару. — Если ты позволишь…

Зара без колебаний протянула руку:

— Делай что нужно.

Рита осторожно уколола палец Зары специальной иглой и собрала несколько капель крови в маленькую чашу. Затем добавила туда щепотку подозрительной смеси и активировала свой Покров на полную силу. Серебристое сияние окутало чашу, проникая в содержимое.

— Боги пустыни… — прошептала она, отшатываясь. — Это не просто яд. Это «Слезы василиска» — редчайший токсин, смертельный даже для носителей Покровов. Он действует медленно, разрушая магические каналы изнутри. Жертва умирает от перегрузки собственной силы.

— Идеально для меня, — мрачно заметил я. — После синхронизации мои каналы и так повреждены. Яд просто довершил бы начатое.

Мурад сжал кулаки, его обычно спокойное лицо исказилось от гнева:

— Нам нужно выявить всех заговорщиков, но действовать тихо. Если мы спугнем главных организаторов…

— У меня есть идея, — вмешался Филя с опасным блеском в глазах. — Давайте устроим ловушку. Сделаем вид, что Арсению стало хуже, и соберем всех союзных шейхов для срочного совета. Наблюдая за их реакцией, мы сможем понять, кто замешан в заговоре.

— Рискованно, — нахмурился Мурад. — Если кто-то из заговорщиков заподозрит обман, они могут перейти к более прямым методам. Нападению или даже попытке убийства прямо на совете.

— Тогда у нас будут неопровержимые доказательства их предательства, — пожал плечами Филя. — И законное право на ответные меры.

Мурад задумчиво кивнул:

— Возможно…, но мне не нравится использовать Арсения как приманку в его нынешнем состоянии.

— У нас мало выбора, — тихо сказал я. — Если в лагере действительно действует разветвленная сеть шпионов, связанная с Фахимом и британцами, мы должны выявить их как можно скорее. Иначе они подорвут союз изнутри.

Зара внезапно выпрямилась, прислушиваясь к звукам снаружи:

— Кто-то бежит сюда. Много людей.

Мурад мгновенно подал знак своим телохранителям, и те выстроились перед дверью, готовые отразить любое нападение.

Но вместо атаки в комнату буквально ввалился молодой воин с повязкой клана Утренней Росы. Его лицо было пепельно-серым, одежда порвана и покрыта пылью долгого пути. За ним следовали взволнованные стражники, пытавшиеся его остановить.

— Шейх Мурад! — выдохнул он, падая на колени от изнеможения. — Ужасные вести!

Все замолчали, обратив взгляды на гонца. Мурад жестом приказал подать ему воды.

— Говори, — властно произнес шейх, когда гонец немного пришел в себя.

— Порт Аль-Мина… — голос юноши дрожал. — Полностью уничтожен! Сожжен дотла пиратским флотом. Выживших почти нет.

По комнате пронеслись шокированные вздохи и приглушённые проклятия. Аль-Мина — не просто порт, а сердце всей прибрежной торговли. Древний город, где караванные пути встречались с морскими маршрутами. Нейтральный, открытый для всех кланов, он процветал веками под защитой неписаного закона пустыни — не трогать места, благословенные торговлей.

— Кто посмел?! — лицо Мурада исказилось от гнева, пальцы сжались на рукояти кинжала так. — Фахим?!

Гонец сглотнул, его запекшиеся губы дрожали:

— Не клан Аль-Саид, господин. Это… — он на мгновение запнулся, словно страшась собственных слов, — это флот Австралийца. Его корабли возникли из утреннего тумана, окружили гавань со всех сторон. А потом… — глаза юноши застыли, как у человека, увидевшего ад, — он сам встал на носу флагмана и провозгласил это «священной чисткой во имя Синего Демона». Говорил, что огонь и кровь очищают путь для возвращения истинного Повелителя Глубин.

Все взгляды обратились на меня. В наступившей тишине было слышно, как потрескивают факелы на стенах.

— Этот безумец теперь действует от твоего имени, — тихо произнес один из советников Мурада, нарушая тягостное молчание.

— Я никогда не приказывал ничего подобного! — мой голос звучал хрипло от напряжения.

— Мы знаем, — кивнул Мурад, поднимая руку в успокаивающем жесте. — Но другие…

Он не закончил фразу, но и так было ясно. Для тех, кто не был свидетелем нашей схватки с Австралийцем, его действия выглядели как исполнение моей воли. Безумный пират, провозгласивший себя слугой Синего Демона, уничтожал всех, кто не присягал на верность мне.

— Это меняет всё, — Мурад выпрямился, его взгляд стал жестким и решительным. — Заговор против тебя, Арсений, теперь отходит на второй план. Главная угроза — Австралиец. Если мы не остановим его немедленно, все нейтральные кланы решат, что ты натравил на них пиратов, и объединятся против нас.

Я стиснул зубы и рывком поднялся на ноги, игнорируя вспышку боли, прострелившую всё тело. Рана на боку снова открылась, тёмное пятно расплылось по свежим бинтам.

— Чёртов фанатик! — я ударил кулаком по стене, не обращая внимания на боль. — Он должен был атаковать только корабли Фахима! Я никогда не приказывал ему нападать на нейтральные города, тем более уничтожать их.

Мурад и Рита переглянулись, явно пораженные яростью в моём голосе.

— Ты же говорил, что контролируешь его… — осторожно начал Мурад.

— Не контролирую, — я покачал головой. — После нашей схватки он признал во мне какого-то своего «повелителя» из древних легенд. Я согласился использовать его флот против Фахима — это была военная необходимость. Но Австралиец зашел слишком далеко. Он превратил тактический союз в какой-то религиозный крестовый поход.

— Ты не виноват в его безумии, — Рита положила руку на моё плечо, но я покачал головой.

— Это не имеет значения. Пока Австралиец жив и действует как мой «слуга», каждая пролитая им капля крови будет на моей совести. Я должен остановить его.

— Ты едва держишься на ногах, — возразила Рита, но в её глазах читалось понимание.

Мурад внимательно наблюдал за нами:

— Твоё стремление достойно уважения, но разум должен возобладать над порывами. Новость о разрушении Аль-Мины разнесётся по всей Аравии быстрее пустынного ветра. Нам нужен план, а не героическое самопожертвование.

Рита сжала мою руку:

— Должен быть способ доказать всем, что Арсений не причастен к действиям Австралийца.

— Есть только один способ, — мрачно ответил Мурад. — Публично отречься от Австралийца и поклясться уничтожить его, даже ценой собственной жизни. А затем исполнить эту клятву.

Я молчал, глядя на медальон-татуировку, пульсирующую на моей груди. Внезапно в голове словно вспыхнул свет — настолько ясной стала идея, пришедшая ко мне.

— Нет, — я поднял глаза, и все в комнате замерли, увидев выражение моего лица. — Есть другой путь. И он, надеюсь, гораздо более действенный.