Последний Монолит

Массивная красная броня «Монолита-5» при работе реактора сильно нагревалась (особенно в районе корпуса), так что падающий снег даже не успевал приближаться к машине, тая где-то в полуметре от него. Двухсотметровый гигант был будто окружён невидимым куполом, защищающим его от падающих снежинок, и делал шаг за шагом по широкой пустой трассе, приближаясь к Ивделю.

– «Монолит-5», сзади гражданский, аккуратнее, приём, – доложил диспетчер через шуршащий динамик.

Сидоров, взяв с панели рацию, поднёс её ко рту.

– Принял, снижаю скорость.

Сверился по радарам, где примерно относительно его ног находится движущаяся машина, и немного замедлил ход. Гул реактора чуть утих, когда «Монолит-5» обогнала белая «Волга». Водитель объезжал механта чуть ли не по обочине дороги, чтобы случайно не попасть под ноги, каждая из которых могла бы превратить машину в блин толщиной с бумагу.

Ивдель постепенно становился ближе, уже различались высокие технические сооружения завода Ивдельмаш, куда Сидоров уже несколько долгих часов вёл механта. Кабина за это время успела нагреться настолько, что с него градом катил пот – сложно представить, какое пекло было в реакторном отсеке. Привыкший к таким температурным нагрузкам Юрий Сидоров, однако, даже не замечал жары, от которой другому стало бы дурно.

Сжимая рычаги штурвала, он изо всех сил пытался осознать: это, скорее всего, его последнее пилотирование.

– «Монолит-5», приготовиться к стыковке, приём.

Внизу вокруг и до самого горизонта – серые леса, припорошённые ноябрьским снегом, окутавшие крохотный городок, который только-только просыпался. Сидоров смотрел невидящим взглядом куда-то вдаль, вспоминая, как он в первый раз зашёл в эту кабину много лет назад, и какая гордость его пробрала. Отец мог бы им гордиться.

А теперь что?

– «Монолит-5», повторяю, приготовиться к стыковке, приём.

– Слышу, Серёжа, приём. Предохранительные клапаны сняты с блокировки.

Сидоров дёрнул тумблеры на панели вверх и вдавил выскочившую квадратную кнопку. Кабина зашипела задвижками. Как только «Монолит-5» вошёл на полигон и подставил квадратную голову к специальному шлюзу на верхушке технической башни, Сидоров вытащил повернул ключ зажигания и вытащил из панели. Взвесил в руке, ещё раз посмотрев на небольшую металлическую резную головку с прикреплённой биркой «05». Этот ключ был цилиндрической формы, испещрённый вязью тонких прорезей по всей долине, вплоть до круглого основания.

– Стыковка завершена, контуры замкнуты, приём, – доложил он в рацию.

– Понял вас, «Монолит-5». Запрашиваю разрешение на съём кабины.

Сидоров уже хотел отключить связь, когда через несколько секунд диспетчер снова заговорил, уже менее официальным тоном:

– Как себя чувствуете, Юрий Павлович?

– Да вроде в порядке, – вытаскивая из стальных сапогов затёкшие ноги, Сидоров потёр колено. – Спина, правда, устала. Ты Серёж что, сегодня всё?

– Да, последний день. Один сейчас в рубке сижу. Остальных разогнали.

Почему-то Сидорову стало очень грустно от этих слов – как будто по свежей ране прошлись уксусом.

– А Оксанка где, тоже всё?

– Тоже.

Оксана и Сергей были самыми частыми его диспетчерами в последние годы пилотирования: Оксана выходила в ночные смены, а Сергей в дневные. Сидоров даже в глаза их никогда не видел, а всё же иногда чувствовал с ними какое-то неясное тёплое родство. Хоть и не разделял иллюзий, что это взаимно.

– Вот и доходились мы, а? – усмехнулся он.

– Ну будет вам, ЮрПалыч, ещё починят вашего «Монолита», может походим.

Сидоров взглянул сквозь широкие глазные линзы механта, как к кабине ползут стыковочные механизмы. «Починят»… нет, он шёл в Ивдель далеко не на починку или реставрацию.

– Может быть… – сказал он без всякой веры в собственные слова. – Давай, береги себя, Серёж.

– И вы, ЮрПалыч. Конец связи.

***

– Весь асфальт поди попортил, из города будет не выехать, – вздохнул Прохоров недовольно, наблюдая, как, войдя на полигон Ивдельмаша «Монолит-5» тяжёлой поступью приближается к технической башне завода, разворачивает корпус, «присоединяясь» квадратной головой к специальному шлюзу. Даже со своего места – а башня была высотой с девятиэтажный дом – Виктор Харрисон, стоящий у чёрной «Волги» рядом с Прохоровым, видел, как валит пар от выезжающей из головного корпуса «Монолита» капсулы пилота, напоминавшей небольшой трамвайный вагон без окон. Механизмы встроили его в решётчатую шахту на манер лифта и медленно начали опускать вниз.

– А я думал, вы вопросы по «Монолиту» решать приехали.

– Это тоже, но за Сидоровым нужно приглядеть… Неоднозначная фигура. Напросился, непонятно зачем, самолично механта сюда пригнать.

– И что, верхи ему позволили?

– Ну, вести его всё же как-то надо, а старик это умеет. К тому же, «Монолит-5» ему дорог как память, это все знают. Ладно, заводись пока, я его приведу.

Подойдя к проходной полигона, Харрисон показал охраннику раскрытые корочки. Тот мгновение вчитывался, посмотрел на лицо мужчины, поднял брови и испуганно кивнул, пропуская его.

Юрий Сидоров, пилот «Монолита-5», был старым, но коренастым и широкоплечим стариком, которому уже перевалило за шестьдесят. Одетый в потрёпанный пилотский комбинезон военного образца, поверх которого была накинута протёртая куртка из коричневой кожи с меховыми отворотами, Сидоров на выходе из кабины пожал руку директору «Ивдельмаша» и ещё нескольким чиновникам, пришедшим, чтобы его встретить. Харрисон вовремя встроился в ряд, чтобы пожать ему руку последним, и даже чуть выступил вперёд – но, увидев его лицо, Сидоров сразу попридержал руку.

– Здравствуйте, Юрий Павлович, – Харрисон приветливо улыбнулся. – Вижу, вы меня узнали.

– Узнал, – хмуро сказал Сидоров, всё ещё не пожимая руку. Почувствовав неловкость, Харрисон убрал её, кашлянув в кулак. Оглядел собравшихся людей, среди которых были и начальники завода, и простые работяги, пришедшие посмотреть на механта вживую.

– Всё в порядке? – спросил он.

Директор завода, выступив вперёд, обратился к Сидорову.

– Что касается ключа...

– Вам я его не дам, – упрямо ответил старый пилот, нахмурив брови. – Когда бригада придёт, тогда и получите. Пока что он будет у меня.

– Но это всё-таки полигон! А если нам нужно будет... перегнать его?

– Тогда ко мне и обратитесь, я перегоню. Пока пусть тут стоит.

Тон Сидорова не вызывал сомнений: спорить со стариком бесполезно. Почувствовав, что вот-вот разразится скандал, Харрисон спешно сказал:

– Что ж, всего доброго, товарищи. Дмитрий Антонович, если что, мы вам позвоним, чтобы уладить все вопросы. Юрий Павлович, идёмте со мной.

Сидоров, волочивший свои неброские пожитки, двинулся за ним по полигону, минуя недружелюбных директоров и метая взглядом молнии. Когда они отошли на приличное расстояние, Харрисон протянул на ходу ему руку, сделав ещё одну попытку.

– Виктор Харрисон, ваш провожатый здесь. Прислали из управления…

– Знаю я, кто вы, – буркнул Сидоров недовольно, игнорируя протянутую руку. – Фамилия ваша… Попили вы с папкой мне крови.

Харрисон поджал губы: напоминание об отце не было в числе его любимых тем для разговора. Он опустил руку, мысленно напомнив себе набраться терпения.

– Что ж, значит, будем знакомы. Сейчас мы доедем до вашей новой квартиры, а потом проинструктируем вас по поводу вашего дальнейшего проживания в Ивделе.

– Ну да, я ж без вас как жить-то не разберусь, верно?

– Видимо, не разберётесь, – вздохнул Харрисон.

Закинув свой небольшой саквояж в багажник, Сидоров сел на заднее сиденье машины, перед этим бросив прощальный взгляд на вздымающийся над аэродромом мощный силуэт «Монолита-5». Стальной колосс всё ещё остывал, и теперь снежинки, вероятно, успевали достичь металлического слоя, прежде чем растаять.

– Добрый день, товарищ Сидоров! – бодро поздоровался Прохоров, уже в нетерпении сжимающий руль. – Большая честь!..

Харрисон сел рядом с ним, пристёгиваясь.

– Юрий Павлович устал с дороги и не в настроении. Давай просто трогай на Вяземскую.

"Как будто он хоть когда-то в нём был."

– Вас понял, шеф.

Как только "Волга" мягко тронулась, Харрисон спросил:

– Я слышал, это вы настояли на стоянке в Ивделе, верно? Почему?

Сидоров ответил не сразу, хмуро глядя на пейзажи небольшого северного городка, утопающего в серых деревьях и снегу.

– Родина его здесь.

– Родина? – не понял водитель, выруливая на трассу. – «Монолиты» же под Тольятти собирали, разве нет?

– Это засекреченные сведения… – начал, было, Харрисон.

– Три под Тольятти, – перебил его Сидоров, которому явно было плевать на какую бы то ни было конфиденциальность. – Ещё один под Снежинском, но завод через год снесли. «Монолит-5» был собран здесь, под Ивделем. Проект «Гигант Урала».

Он говорил об этом с плохо скрываемой гордостью в голосе, как будто он сам лично заложил первый кирпичик в создание гиганта.

– Рад, что вы так хорошо осведомлены о тонкостях государственной программы, очень прошу впредь о ней не распространяться, – сказал Харрисон. – Срок давности ещё не истёк, и чуть что – могут применяться меры ко всем нам.

– Да было бы что там раскрывать. «Монолитов» уже не осталось, заводы позакрывали, цеха разорили. Говори, не говори, – партия срать хотела, – Сидоров недовольно смотрел в окно.

– Юрий Павлович, при всём уважении… – вздохнул Харрисон.

– Ты мне про уважение не затирай, молод ещё да зелен.

Юрий Сидоров ещё при службе был широко известен своим непримиримым сложным характером, который с каждым седым волоском, появлявшимся на голове пилота, становилось всё труднее утихомирить. Пришедший со временем упадок программы «Монолит», разумеется, не сделал его более приятным в общении человеком, а после афганской кампании партия и вовсе опасалась лишний раз привлекать Сидорова к чему бы то ни было: уж слишком спорной фигурой он после неё вышел. Не умел держать язык за зубами, и от наречий и эпитетов, которыми он иногда награждал политиков или журналистов в разных интервью, всем вокруг становилось неловко. Но внушительный послужной список, многолетний опыт, инженерные знания и репутация превосходного пилота не давали просто взять и списать Сидорова со счетов. Так что партии только и оставалось, что ждать, пока ветеран отправится на заслуженную пенсию, раз уж смерть к нему ни в каком виде не спешила.

Машина сделала ещё один поворот, въезжая в город, и взгляд Харрисона снова зацепил стальную громаду, возвышающуюся над деревьями местного парка. Через несколько дней начнётся демонтаж, и от последнего «Монолита» не останется и следа. Реактор снимут, детали пойдут на переплавку или вообще на пересадку в «Пионеры», которые и поновее и помощнее. И зачем в этом процессе ненужный балласт в виде старого упрямого пилота – вообще неясно.

«Волга» проезжала мимо родителей, ведущих зевающих детей в школу, мимо колясок и сумок, мимо ждущих автобус людей на остановках, мимо алкоголиков, собирающихся вокруг пивных ларьков, словно голуби вокруг бабушек с зёрнами, – то и дело Харрисон видел, как люди устремляли взгляды на силуэт «Монолита-5», грозно возвышающийся невдалеке от города. За последний десяток лет из пяти «Монолитов» на ходу остался только один, и как будто бы люди почти забыли, как они выглядят. А теперь вспомнили – и вид механического гиганта уже не вселял такого восторга, как в период перестройки. Особенно когда после гонки вооружений, после Афганистана и ряда других региональных конфликтов, другие страны тоже стали наращивать военную мощь и создавать свои уникальные модели механтов, громадный и неуклюжий «Монолит» стал символом гораздо более тревожным и угрожающим.

***

В Ивделе Сидорову, как почётному ветерану, инженеру и технологу, на время его пребывания была выделена трёхкомнатная квартира на десятом этаже новостройки, коих за последние годы родилось от силы три-четыре здания. Город не спешили финансировать, так что и на расширение и возведение новых домов не раскошеливались.

– Местечко тихое, спокойное, инфраструктура рядом, если понадобится… – говорил Харрисон будничным тоном, пока Сидоров осматривал новую гостиную. Ключи от квартиры он бросил на стол рядом с пачкой подписанных документов, с ними же рядом положил ключ от механта. Расставаться с ним он явно не собирался.

– Телефонная связь проведена, тридцать рублей в месяц, мы, в случае чего, всегда на связи по номеру решётка-ноль-ноль-ноль. В экстренных ситуациях звоните, направим к вам человека… Как вы и просили, мы оформили для вас подписку на «Дело техники», каждый месяц будет поступать к вам в почтовый ящик.

– И следить за мной будете? – Сидоров перевёл на Харрисона тяжёлый взгляд, насупив брови и сведя руки за спиной. Спросил спокойно, не напряжно – и всё равно будто приставил ко лбу пистолет. Харрисон не растерялся… и тем не менее, замялся на мгновение.

– Следить? Моё начальство назвало бы это скорее дружеским присмотром, мало ли чего.

– А какой смысл? Вы же уже всё за меня давно решили.

Во взгляде Сидорова мелькнуло что-то очень... больное. Как будто обида, которую Харрисон нанёс ему лично, кольнула душу. В ответ на молчание своего сопроводителя он ухмыльнулся.

– Да бросьте, мы же оба всё понимаем. Какой к чёрту "ремонт"? Никто не собирается его ремонтировать. Вы его утилизируете и спишете. Я знаю, что программа "Монолит" закрыта. Диспетчерские узлы распущены, трассы механтов оборудуются под "Пионеров". Хватит с меня этого вашего сраного оптимизма.

Харрисон вздохнул.

– Раз вы всё понимаете, пойдите навстречу и не мешайте нашей работе, Юрий Павлович. Вам и так позволили... пожалуй, слишком много. Хотите присутствовать – хорошо, присутствуйте.

Взгляд его на мгновение стал пронзительно-ледяным.

– Только новая эпоха придёт, хотите вы того или нет.