Последний портрет

Глава 1. Дом, где гаснет свет

Особняк стоял на краю города, словно стыдясь своего упадка. Высокие шпили его крыш впивались в низкое небо, а стены, некогда белые, теперь потемнели от времени и дождей. Окна, затянутые чёрным тюлем, не пропускали ни лучика солнца — лишь изредка в них мелькал тусклый свет масляных ламп.

Именно здесь, в этой каменной ловушке, жила Она.

Её имя давно стёрлось из памяти. Старик называл её просто «Модель» — как холст, как вещь, как эскиз, который можно выбросить, если он перестанет быть идеальным.

В тот вечер, как всегда, в доме царила тишина.

Модель сидела перед треснувшим зеркалом, вглядываясь в своё отражение. Чёрные волосы, бледная кожа, глаза, как два уголька. Именно за это сходство Старик и подобрал её когда-то — бездомную сироту, дрожащую от холода на мостовой.

«Ты чем-то схожа с той кто был мне когда ты дорог.., — сказал он тогда, и в его голосе звучало что-то между восторгом и болью.

С тех пор прошли годы.

Она выросла.

И теперь её красота стала проблемой.

Старик не мог смириться с тем, что время меняет даже совершенство. Он нанял художников — лучших в городе — чтобы те запечатлели её такой, какой он хотел её видеть: юной, вечной, застывшей.

Но Модель не хотела быть картиной.

Она хотела исчезнуть.

В комнате было холодно. Она потянулась к маленькой шкатулке, спрятанной под половицей, и достала оттуда серьги из ракушек — единственное, что осталось от её прежней жизни.

«Если он увидит, он выбросит меня», — прошептала она, но всё же на секунду прикоснулась к ним.

Ракушки были шершавыми, неровными — совсем не такими, как гладкий фарфор, которым Старик украшал свой дом.

За дверью послышались шаги.

Модель резко захлопнула шкатулку и сунула её обратно в тайник.

— Ты готова? — раздался голос Старика.

Она не ответила.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл он — высокий, сухой, с лицом, напоминающим старую пергаментную маску. Его пальцы сжимали трость с серебряным набалдашником в виде птичьей клетки.

— Художник ждёт.

— Я не хочу… — начала Модель, но он резко перебил её:

— Ты будешь сидеть. Пока он не закончит.

Его глаза сверкнули.

— Или ты хочешь, чтобы я нашёл те замену?

Модель замолчала.

Она знала, что это не пустая угроза.

В мастерской царил полумрак.

Художник — молодой, с нервными пальцами и тёмными кругами под глазами — уже ждал её у мольберта.

— Садитесь, — пробормотал он, не глядя.

Модель опустилась в кресло, чувствуя, как холодная ткань платья прилипает к коже.

Старик стоял позади, наблюдая.

— Рисуй её такой, какой была моя сестра.

— Я… не знаю, как она выглядела, — осторожно сказал художник.

— Она выглядела как это! — Старик резко указал тростью на Модель. — Но лучше. Совершеннее. Нарисуй её до того, как всё испортилось.

Модель сжала кулаки.

Художник вздохнул и начал работать.

Но через час он вдруг остановился.

— Света недостаточно.

Старик нахмурился.

— Я открою шторы, — сказал художник и шагнул к окну.

— Нет! — вскрикнула Модель, вскакивая.

Но было поздно.

Яркий луч закатного солнца ворвался в комнату, осветив её лицо — не кукольно-безупречное, а живое, с тенью усталости вокруг глаз.

Старик ахнул, как будто увидел что-то ужасное.

— Закрой! Немедленно!

Художник растерянно отпрянул.

Но Модель уже не слушала.

Она смотрела в окно — на улицу, на свободу, на мир, который забыл её.

А потом…

Потом случилось то, что должно было случиться.