Последний взмах крыла

Она, как всегда, опоздала ровно на десять минут. Бесшумно подкралась ко мне сзади и отвесила подзатыльник в качестве приветствия.

– Иса! Черт возьми, я из-за тебя скоро поседею!

– Не переживай, Лео, – она аккуратно приземлилась на резной стул напротив меня. – Пепельным блондинам вроде тебя не грозит разоблачение их старения.

Как будто бы для удобства расправила сложенные крылья, поворачивая их под таким углом, чтобы на переливающиеся чешуйки попадало как можно больше солнечных зайчиков от украшающих кофейню зеркал.

– Наполеон без сахара, с миндалем, ванильным кремом, кайенским перцем и клубничной стружкой, – с ходу заявила Иса подошедшему официанту, не дав тому возможности даже рта раскрыть. Парень почтительно склонил голову и удалился.

– Никогда не видел такого десерта в меню, не иначе ассортимент пополнился к праздникам?

– Да нет. Такого пирожного в природе не существует. Но сейчас его сделают.

– Интересно, с какой это радости?

– Потому что, – она гордо вскинула голову. – Потому что Я так хочу.

Почему-то мне показалось, что шарф сжал шею немного туже.

– Иса, я все понимаю: самородок, единственный махаон, принцесса всея мира и все такое. Но не могла бы ты перестать?

– Перестать что? Что плохого в использовании своего положения на свое же благо? Особенно если никто при этом не страдает. И вообще, – брезгливо дернула плечом. – Не учи ученую, личинка.

Я вцепился в ручку чашки с такой силой, что пальцы свело судорогой. Не могу выносить этот новопоявившийся гонор! С тех пор как пробудилась с крыльями махаона, ее характер очень изменился – хоть поначалу и клялась остаться прежней жизнерадостной хохотушкой, с каждый днем Иса все сильнее упивается вниманием к своей персоне. Господи, да она даже восхищенные взгляды детей, что любуются ее крыльями, сопровождает снисходительно-одобрительными кивками.

А меня считает нормальным называть «личинкой», «молокососом», «недо-куколкой» и общаться со мной так, словно старше лет на десять, хотя на самом деле моложе на четыре года. Временами я чувствую себя не другом, а слугой. Или игрушкой.

– Пусть я и младше, зато духовно более развита, – Иса хихикнула и вонзила вилку в принесенное пирожное. – М-м-м, вкусненько. Да не смотри ты так, Лео, я не телепат, у тебя просто на лице все написано. Можешь злиться на меня, но смирись, это правда: крылья получает лишь тот, кто достиг определенного уровня личностного развития, взросления и просвещения. У меня этот момент наступил раньше, чем у тебя, что ж поделать. И судьбу махаона я не выбирала, они вообще появляются раз в десятилетие. Так что на меня указал перст судьбы.

Вот. Снова эта гордыня.

– И неужели ты на моем месте не старался бы взять от этой случайно свалившейся хорошей жизни все? Оглянись вокруг: большинство вообще не имеют никаких возможностей, не смогли ничего достичь. Им за пятьдесят, а крыльев так и не заслужили.

– Не так печально зрелище бескрылого старца, как парящего трехлетнего ребенка, который уже познал тяготы этого мира и фактически остался без детства.

– Лео, именно поэтому ты должен перестать сочиться злостью! Потому что ты еще юн в душе, и был лишен каких-то особых тягот, от которых взрослеешь в считанные дни. Наслаждайся жизнью. Тем более, что ты скоро тоже станешь крылатым, и я, возможно, перестану над тобой прикалываться. Хотя… нет, это слишком большая жертва с моей стороны.

Воцарилась тишина. Иса сосредоточенно поедала свое перцово-клубнично-ванильное лакомство, а я все никак не мог понять: это неуемное раздражение спровоцировано в моем честолюбивом простом сердце вспышками тщеславия подруги, или я действительно просто ей завидую?

– Как ты думаешь, – прервала Иса неловкую паузу. – Кто из тебя получится? Учитывая, что форма крыльев не случайна. Только давай без твоих обычных фантазий! А то сейчас вообразишь себя адмиралом, а на поверку окажешься серой молью.

– Да уж, странно осознавать, что эти чешуистые выросты на спине – есть индикатор твоего предназначения и нового положения в обществе, причем очень точный, хоть и не всегда логичный. Вот был ты двадцать лет до метаморфоза известным актером – раз! – и в мгновенье превращаешься в бездомного вора. Или наоборот. И все зависит от вида почти бесполезных и даже не всегда красивых спинных парусов, – я призадумался. – Ну не знаю. Принимая во внимание мою родословную до седьмого колена, нынешнее душевное состояние и пройденный карьерный путь, не жду чего-то особенного. Вряд ли на меня «укажет перст судьбы», буду какой-нибудь белянкой или капустницей.

– Ученые из Центра тоже так прогнозируют, – мне показалось, или она правда опечалена сим фактом? – А их расчеты почти всегда верны. Быть тебе капустницей-фонарщиком. Или дворником. Ну, зато хоть летать сможешь.

***

Сон? Не сон? Сон про не-сон?

Медленно пробуждаюсь. Мой кокон-капсула скоро раскроется, и станет наконец, ясно, чьи ряды мне предстоит пополнить. Медленно поднимаю руку и раздвигаю ставшие мягкими и податливыми светло-серые стенки.

Что-то не так. Воздух рябит и мерцает, заплывает каким-то белым шумом. Как в сломанном телевизоре. Может, у меня клаустрофобия? Пытаюсь быстрее выбраться из этого своеобразного плена, но пальцы исчезают в плотной воздушной ряби, проваливаются в нее. Черт, такое ощущение, что я тону в текстурах в эпицентре какого-то игрового компьютерного бага.

Воздух стремительно убывает, надо что-то делать. По сути, у меня два варианта: задохнуться в собственном коконе, который, по иронии, я все-таки наивно считал неким преобразователем и улучшителем своей жизни, либо рискнуть и попробовать пройти сквозь завесу помех.

Если не можешь убежать от урагана, войди в его центр.

Ох, оказывается, за неделю сна можно полностью отвыкнуть от солнца. Что ж, я выбрался, я жив, будем считать, что баг пофиксен.

Стоп, а почему на меня все так смотрят? С восхищением и – серьезно? – со страхом. Что там из меня выросло?

Подбегаю к стеклянной двери лаборатории. На меня смотрит мое испуганное и взъерошенное переродившееся отражение. За его спиной – прекрасные большие крылья.

Крылья бражника Мертвая голова.