Последний зов

Романтика и любовь, боевик

— Взял он голову под мышку и пошел прочь, но перед смертью сказал: "Если нужна вам будет помощь, крикните: «Тылль, Тылль, вставай, на дворе война!», и я приду". — Бабушка Хеле-Риин поплотнее укуталась в шаль и отложила спицы.

— Бабушка! Ну ещё хоть одну сказочку! — Юхан и Вирве, свернувшиеся на коврике у камина, умоляюще глядели на неё.

— Нет, кукушата, хватит. Бегите-ка на площадь. — старушка уже начала посапывать в своём уютном кресле.

На улице совсем стемнело, один за другим зажигались фонари. Огромная ёлка была увешана шарами, а на самой макушке, в недосягаемой вышине, загадочно поблескивала золотая звезда. На площади разгоралась битва — сын бургомистра с ватагой дружков закидывали снежками Хильду, худенькую малышку в изящной белой шубке.

— Так не честно! А ну получай! — Вирве, не раздумывая, кинулась на помощь подруге.

Юхан поспешил за ней, но силы были неравны — мальчишки были старше и сильнее. Крепкий снежок, запущенный рукой одного из ребят угодил девочке прямо в лицо. Она упала на четвереньки, от стыда и бессилия в глазах потемнело. В голове крутилась бабушкина сказка.

— Тылль, Тылль, вставай, на дворе война! — пронзительный голос на миг заглушил праздничный гам.

Все замерли. Ошеломлённые ребята смотрели на Вирве, а Юхан уже бежал к сестре.

— Ты чего, дурашка, это же сказка!

Но девочка не слышала его, её внимание было приковано к тёмной щели между двумя старыми домами. Из неё медленно, озираясь по сторонам, вышел огромный человек. Он потряс головой и ощупал себя гигантскими руками, словно бы удивляясь своему наряду. Великан наклонился к Вирве и в его глазах она увидела проплывающие образы прошлых веков.

Сначала они возникали как вспышки — непонятные и страшные. Огромное колесо телеги, сломанный меч, обезумевшие взмыленные лошади.

Картинки замедлились и девочка увидела пылающий камин. Рядом с ним на корточках сидела юная девушка. Она обернулась и во взгляде её вспыхнула тёплая нежность. Незнакомка улыбнулась, поправила непослушную прядь, и встала, чтобы помешать щи в исполинском котле. Отсветы огня танцевали на её рыжих прядях.

Блики завораживали, и лишь спустя мгновение стало ясно — они пляшут не на волосах, а среди чёрных углей в камине. Стены вокруг него были разрушены, как будто по дому ударили гигантским молотом. Сквозь странную пелену девочка увидела дерево, растущее около развалин и свежую могилу, заваленную камнями. А на горизонте виднелись тёмные силуэты, несущиеся по полю, и стелющийся за ними чёрный дым.

Девочка видела всадников. Рогатые шлемы, перекошенные лица. Топор занесенный для удара по ноге. Но уже летит гигантское колесо, снося голову нападающего, тело падает с седла. Оглобля, описав короткую дугу, проходит сквозь ряд врагов, оставляя за собой искореженные неподвижные тела. Но кто-то ещё сражается, виден отблеск его меча.

Внезапно мир завертелся. Земля оказалась так близко, что можно было разглядеть травинки. И огромное обезглавленное тело. Гигантская рука беспорядочно шарила по траве. Рядом стоял крошечный воин, поднявший меч в победном крике. Слепая ладонь, ищущая голову, накрыла его одним движением. Фигурка исчезла.

Вирве встряхнула головой и очнулась. Чужой, словно бы незнакомый воздух медленно заглушал воспоминания о дыме из очага и хрусте чужих костей.

Руки Тылля сжались в кулаки. Где-то там, за горизонтом, идёт война. А может быть она уже здесь. Он расправил плечи.

— Где враги? — голос его прогремел над над площадью, как церковный колокол.

— Мы… — пролепетала в ответ Вирве. — Мы просто… играли…

Юхан незаметно встал чуть впереди, заслоняя собой сестру.

Великан окинул взглядом площадь — ряды с имбирными пряниками и разноцветными игрушками, сверкающие дома, беззаботную толпу. Он досадливо взмахнул рукой, посмотрел на девочку в последний раз, вздохнул, развернулся и ушел в ту же тьму, из которой вышел.

И тогда он рассердился, что покой его был нарушен зря, и ушел обратно в тень, поклявшись, что жители острова Сааремаа никогда больше не увидят его.