Посвящение всерьёз

Она вошла в столовую, и по залу прокатилась волна тишины. Звери оглядывались, принюхивались, замолкали.

Кто-то нервно и быстро вышел в сторону туалетов.

Даже из кухни выглянула молодая газель, посмотрела, цокнула копытами о кафель и вернулась на кухню. Слишком громко в наступившей тишине щёлкнула дверь.

Львица.

Молодая, мускулистая и поджарая, вошла в столовую и теперь смотрела по сторонам с непонятным выражением на морде.

В тишине звонко прозвучали шаги — к львице подошла антилопа. Что-то негромко спросила, львица склонила голову, поздоровалась густым басом. Посторонилась.

Госпожа Ас-Мали обошла львицу, вошла в столовую. Бестрепетно встала спиной к хищнице, посмотрела на тихую панику.

Львица кивнула медленно двинулась вперёд.

— Уважаемые учащиеся, — громко сказала госпожа Ас-Мали, — позвольте представить нашу новую студентку, Ракхи из Великих Саванн.

Львица остановилась, немного смущённо кивнула всем сразу, рыкнула басом:

— Здрасьте…

— Проходите, Ракхи, — негромко, но отчётливо сказала она. — Помните правила, и уверена, к вам быстро привыкнут.

***

Я поймала себя на том, что я смотрю на все это так, словно я на охоте.

Глаза подмечают каждое движение в том стаде, которое передо мной.

Мне пока не доставалось сидеть в засаде, я была загонщицей, и сейчас учащиеся здесь вели себя именно как стадо антилоп, когда видело меня. Суетливые, осторожные движения, отступление, попытки спрятаться за спины товарищей. Кто-то торопливо выходит в коридор, в кажущуюся безопасность, в засаду…

Тут я напоминаю себе, что никакой засады там нет. Я не на охоте, а в Академии, я никого не загоняю и не должна пугать.

Антилопа-декан единственная, кто ведёт себя не так, как добыча. Спокойная, хладнокровная. Королева прайда, хоть по внешности и антилопа.

Отец мне говорил о ней.

Сказал, мол, там есть антилопа, импала… так чтоб я даже не думала в ее сторону — ни шуток, ни намеков, ни единого мига невежливости. На время учебы, мол, она — моя королева.

И я даже не смотрю на ее спину, в которую так легко вцепиться когтями, так легко повалить, придушить… я цивилизованная львица. А она, госпожа Ас-Мали, декан и королева моего прайда.

Убедить себя в этом неожиданно легко — она ведёт себя именно так. Ни суеты, ни страха, даже угрозы нет ни в одном движении. Спокойная уверенность и уверенное спокойствие.

Она представляет меня ученикам, а я вспоминаю, как мне говорил отец перед тем, как отправить сюда.

Они, мол, разные. Бестолковые и умные, нахальные и трусливые…, но ты — королева. Ты должна быть выше их нахальства, сильнее своей жадности, умнее их страха.

Я вхожу в столовую. Иду к раздаче, беру большое блюдо с кусками мяса. Оглядываюсь, вижу, что все столы заняты. Тут же от ближайшего столика встаёт и быстро, осторожно отходит прочь кабанчик. Я вижу, что в его миске, которую он так поспешно бросил, ещё осталось, я чувствую — он вовсе не вспомнил вдруг, что опаздывает на урок, а боится, что львица сядет на свободное место рядом.

Ну, уж нет. Если сяду здесь, получится, что я выгнала парня из-за стола. Делаю вид, что не поняла. Он ведь оставил свою миску, значит, просто отошёл, сейчас вернётся.

Вижу чуть подальше столик, за которым сидит лиса и волк. И два свободных места — я с моими габаритами вполне могу разместиться.

Лиса в мою сторону даже не смотрит, но уши настороже, ясно — следит за каждым моим шагом.

Волк то и дело порывается оскалиться.

Подхожу, вежливо, тихо спрашиваю:

— Извините, можно здесь сесть?

Лиса смотрит строго, серьезно, и будто бы не боится, но я подмечаю, что хвост поджат, и сама напряжена.

— Здесь занято, — вежливо говорит она. И лапкой показывает.

Удивляюсь. Смотрю.

Прямо на столе сидит мышь, смотрит на меня, похоже в полной панике.

Мышь? На столе с лисой и волком?

И боится мышь не лису, а меня?

Добыча и хищник рядышком, вместе… как такое возможно?

Вот теперь мне очень хочется сесть именно здесь.

— А здесь можно? — я отодвигаю второй пустой стул, где явно видно, что пусто.

Интересно, станет меня лиса выгонять? Осмелится ли?

Похоже, она тут сама — королева своего маленького прайда.

***

Во мне страха нет. Мои дикие родичи за дикими родичами этой чудищи бегают, объедки подбирают. Я сама родом из тех мест, где такие не водятся, но в целом-то так.

Обидно? Нисколько. Мы цивилизованные — просто караул. Даже с мышью за одним столом сидим.

Кстати, кошусь краем глаза на Аля — он, вроде тоже особо не боится.

Ну, для него львица не хищник — слишком огромная.

— Садись, почему нет, — отвечаю я спокойно. Хотя все же готова если что — спихнуть Аля на пол и сама нырнуть под стол.

Мы ведь все разумные, а не всем разум на пользу идёт — вон, хоть Кевина взять. Хотя, госпожа Ас-Мали ни за что не пустила бы сюда львицу, если б той мощь когтей на голову давила бы. С другой стороны, Кевина же пустила.

Я запуталась.

А львица тем временем уселась. Миску свою огромную поставила — целый таз мяса. Нам с Филом такого на двоих хватило бы пару дней пировать.

— Я только сегодня приехала, — начинает львица светскую беседу. Тон вежливый, осторожный. Похоже, она тоже оценивает. Разумно.

Она ведь все же не в дикой саванне. Здесь маги, пусть и ученики.

— У… удачно приехала, — это Аль говорит. От львицы отошёл подальше, почти в мою миску влез, но говорит.

— Прямо сегодня у нас… посвящение…

— Посвящение? — Фил удивляется. Я, впрочем, тоже. — Откуда знаешь?

— Ой, — говорит Аль, — я же не должен был говорить… извините…

— Так сказал уже! — говорю я.

Львица тоже заинтересовалась, даже чуть вперёд наклонилась.

Аль ещё немного отступил.

— Аль, — говорю я, — я против.

Оборачивается ко мне, смотрит с недоумением.

Продолжаю:

— Я не ем разумных, и тем более, не ем друзей. Вылезай из моей тарелки!

Говорю строго, но внутри хихикаю. Вот ведь ситуация-то! Для львицы точно настоящий цирк.

— Ой, извини, — говорит Аль и выскакивает. Но по запаху чую — не боится больше обычного.

Некий фоновый стресс у него все время в запахе, но он и правда верит мне, и не боится.

— Так что там с посвящением? — львица говорит своим басом.

— Тише ты, — говорю я ей, — вообще-то, это должна быть тайна и секрет.

***

Конечно, не стоило этого говорить. Но я растерялся.

Немного страшно — за Мию, за Фила. Я для львицы слишком мелкий, но они все хищники — вдруг, они станут за что-то конкурировать?

Разумом понимаю, что ничего такого не будет, но вдруг.

Вот и ляпнул.

— Мне, — говорю, — мастер Тог сказал. Утром. Я пришел, он меня стал расспрашивать, чего я двигаюсь, будто меня лисы жевали… ой, извини, Мия.

Мия хихикает. Кажется, все хорошо — львица не злится, Мия смеётся…

Потом вдруг хмурится.

— Я тебя все же придавила? — говорит она.

— Ерунда, немного совсем, — отвечаю я.

И рассказываю.

Я не говорю о том чуде, когда мастер Тог творил исцеление… когда все мое тело растворилось в потоке Силы — сложном и простом, мощном и осторожном — Целитель взял меня лапами и просто пропустил сквозь меня очень-очень сложное заклинание.

Я не рассказываю, как потом я жадно расспрашивал его о деталях и тонкостях этих чар, а он хмурился, хмыкал, удивлялся, как много я успел увидеть.

Я просто говорю:

— Мастер Тог сказал, мол, некогда отлеживаться и хромать, сегодня посвящение…, а потом спохватился и велел никому не болтать. А я разболтал.

— То есть, все-таки, придавила, — сказала Мия. — До хромоты…

— Там же по-другому не получилось бы, — говорю я, — ты не виновата!

А сам вспоминаю, как ее пасть сдавила все мое тело, как перехватило дыхание, как магия полилась сквозь меня, сквозь нее…

Я тогда только потом, после, понял, что все бока отдавлены и ребро треснуло…

— Ерунда, я же целитель! Я бы и сам за пару дней вылечил бы, просто мастер Тог…

— Мне понятно, что так делать не стоит, — отвечает Мия.

— А вы играли, что ли? — хмурится львица.

— Почти, — отвечает Фил.

Мия молчит, и мне тоже не хочется эту тему развивать.

— А в чем посвящение-то? — спрашивает Фил.

Я только плечами пожимаю.

— Мастер Тог не сказал. Говорил, что и этого не должен был…

Мия хихикает.

— Ну, он был прав — ты разболтал друзьям!

— Ага, — отвечаю. Но почему-то не чувствую особой вины — они все равно узнали бы.

— Кевин… — начинает Фил и сбивается. Поправляется:

— Мне говорили, что в посвящении какое-то испытание надо проходить. Не все выживают!

— Болтун твой Кевин, — отвечает Мия.

Львица смотрит то на нее, то на Фила.

А мне правда, вдруг становится страшно — мастер Тог ведь так и сказал — нельзя будет хромать и отлеживаться, надо быть сосредоточенным и сильным.

Вдруг, и правда, опасно?

***

Они вышли все вместе.

Лиса, Мия, протянула лапу, мышь, Аль, забрался на нее, зацепился за шерсть, уселся на плече. Фил тем временем собрал все миски, прихватив и опустевший тазик Ракхи. Не спрашивая.

Перед львицей все расступались, лиса и волк просто шли в свободном пространстве сразу за ней.

А мышь смотрел на все это с плеча лисы.

— Слушай, Мия, — сказал тихо мышь, — там, впереди… такие сложные чары…

— Мы в Академии, — сказала лиса. — Здесь порой колдуют.

На большом дворе первокурсники бродили туда сюда. Слышались негромкие разговоры. То тут, то там слышалось слово «Посвящение».

В середину вышла худая ворона, Мастересс Илви.

— Уважаемые учащиеся! — ее голос, хоть и не очень громкий, был слышен по всему двору. — Слухи уже просочились, все уже знают! А кто не знает, тем я сейчас расскажу.

Помолчала, послушала, какой поднялся гомон.

По-птичьи повернула голову левой стороной, глянула на толпу, потом повернулась правой. Глянула снова.

— Так вот, все правда! — заговорила она, и в голосе появились нотки таинственности и даже угрозы. — Все вы пройдете в эти врата, и окажетесь в неизвестном месте. Ваша задача — проста и в то же время невероятно сложна! Вам надо просто вернуться сюда, в Академию. Путь к мудрости, сила знаний, понимание своих, еще только формирующихся сил!

Снова помолчала, собралась продолжить и вдруг остановилась, указала крылом в толпу:

— У вас вопрос?

— А можно не одному идти? — разглядеть, кто спрашивал не получалось, но голос также оказался усилен чарами, и слышен по всему двору.

— Конечно! — подтвердила Мастересс Илви. — Дружба — сама по себе могущественная магия, так что… Итак…

Снова пауза, которую никто не рискнул нарушить.

Мия вспомнила, как Илви говорила на уроках — «Правь тишиной. Кто владеет словом — может управлять тем и этим, но тот, кто овладел тишиной… о…»

Тишина стояла. Тянулась. Длилась.

Ворона почти танцуя отошла в сторону, и открыла сложный рисунок на земле.

Врата.

— Итак, — сказала она. — Кто храбрый? Вперед!

Учащиеся начали небольшими группами подходить.

Первой парой пошли трое — широкоплечий олень с небольшими рогами, кабан, что убегал в столовой от Ракхи и длинноногая цапля.

За ними кошка, серна и ласка.

Фил вдруг повернул голову к Мии и тихо сказал:

— Слушай… не может же быть, чтоб это и правда было всерьез опасно, верно?

Мия пожала плечами.

— Наверное, — ответила она. — Нервы только… нервы мотают.

— Я хочу пойти один, — сказал Фил. — Я всегда в стае, в стае… я хочу попробовать сам!

— Иди, кто тебя держит, — ответила Мия.

— А я можно пойду с вами? — спросила вдруг Ракхи. — Магии во мне немного, и я пользоваться ей не умею, но…

— Тебе и стоит пойти с кем-то, — вдруг сказал мышь. — Ты же из Саванн, в лесу просто заблудишься!

Львица нахмурилась, потом медленно кивнула.

— Пошли, — сказала Мия. — Я не думаю, что это по-настоящему опасно, но наверняка какие-то загадки нам приготовили. Будет весело!

Фил шагнул в ворота один.

Потом к Мастересс Илви подошел молодой джейран, что-то негромко и нервно спросил. Та засмеялась, ответила. Тот спросил что-то еще, а в это время в ворота прошла гиена, которая уронила на землю рядом с линиями чертежей небольшой кристалл.

Сразу следом за гиеной шли Мия и Ракхи.

— Кажется, я где-то… — начала львица и шагнула вслед за лисой в Ворота.

Кристалл, так и не замеченный никем, вспыхнул и мгновенно сгорел.

Ни дыма, ни следа.

— …видела эту гиену… — закончила Ракхи и с удивлением огляделась.

Они попали в очень странное место.

***

Первое, что я ощутила после прохода, это, почему-то, тяжесть. На левое плечо словно бы уселось что-то тяжелое и живое.

От неожиданности я свалилась, и кто-то оказался прямо на мне.

Первая моя мысль…

Хотя, нет, вру. Вторая.

Первая была — «какого хера?!»

Вторая — «Блин, там же Аль сидит, его же раздавит!»

Торопливо выбираюсь и вижу какое-то здоровенное чудище…

Выглядит, прямо скажу, жутковато. Широкоплечий, массивный и зубы торчат из пасти.

Агрессии не проявляет, но я медленно делаю шаг назад.

— Ты ещё кто? — спрашиваю я. Голос стараюсь держать ровный, будто и не боюсь, хотя, такими зубищами если он меня укусит… больно получится.

— Я Аль, — отвечает чудище тем же осторожно-дружелюбным голосом, и я понимаю.

— Аль?

Я вспоминаю, как смешно выглядел Фил, когда его госпожа Ас-Мали уменьшила.

— Нас уменьшили? — говорю я.

— А где Ракхи? — спрашивает Аль.

И тут в стороне слышен стон.

Смотрю и вижу — львица сидит, смотрит по сторонам совершенно ошалело.

Вдруг Аль подскакивает и быстро тихо говорит:

— Прячемся! Быстро!

И прыгает…

Я в первый миг замираю, потом слышу невнятный шум. Гром, грохот — что-то огромное движется. Бегу вслед за Алем, а тот мечется туда, обратно.

В укрытие, какую-то пещеру, потом назад — хватает львицу за лапу и тащит почти на себе сюда же.

Львица только глазами лупает.

— Магия, мать ее, — бормочу я. — Кто, мать его, так пошутил смешно?

— Может… — говорит львица медленно, — может, это такое испытание и есть?

— Это убийство! — говорит Аль. — Того, кто не умеет в таком размере выживать бросить в лес? Это не шутка, это убийство!

Я слышу, как кто-то выходит на то место, где мы только что были. Пыхтит. Сопит.

Потом вдруг произносит что-то на непонятном языке, и Ракхи затыкает лапами свой рот и пучит глаза.

***

Я узнала язык.

И узнала гиену.

Дура, дура!

Я думала, что раз я далеко, уехала в другую страну, в цивилизацию, в мир, где мыши с лисами сидят за одним столом — то я в безопасности.

Испытание? Как они это провернули — прямо под носом у… Илви?

— Это покушение. — едва слышно бормочу я. Тихо-тихо, чтоб не услышал тот, кто зовет меня.

«Принцесса, — сказал тот, огромный, которого я не вижу, но слышу тяжелые шаги. — Выходите, Ваше мелкое высочество! Я со всем почтением посажу вас в коробочку и доставлю вашему могущественному отцу!»

Лиса сразу становится очень серьезной.

— Ты какая-то шишка у себя, там? — говорит она так же тихо.

— Молчите, — шепчет мышь. — Хищник может услышать.

И мы сразу затыкаемся.

Мы молчим и не шевелимся, а кто-то огромный снаружи, топочет, зовет. Потом я слышу, как он говорит чуть дальше — не нашел.

— Повезло… — шепчет мышь. Аль — его зовут Аль, и кажется, я обязана ему свободой.

— Не заметил… хотя укрытие-то…

— Я прикрыла иллюзией, — шепчет Мия. — Я же, мать его, маг!

— Хорошо, что на нас не охотится лиса, — шепчет мышь. — лиса бы услышала наш шепот.

— Да уж, — бормочет Мия, — я бы услышала. Я и сейчас слышу.

Огромный тип снаружи медленно уходит. Ругается. Зовет.

Кажется, бормочет что-то о том, что мол, заклинание промазало…

А я чувствую, у меня внутри кипит злость. Гнев. Ненависть.

— Мой отец, — шепчу я. — Он… король прайда Великой Саванны. И он верит, что нам, дома, надо постепенно ввести тот же уклад, что здесь у вас.

— Уклад? — переспрашивает Аль.

— Не жрать разумных, — отвечаю я. — У нас дома… мышь не посмела бы глаза поднять на львицу. Лиса не смела бы даже шепнуть, прежде, чем львица обратит на нее внимание и не позволит говорить. А уж разорвать кабанчика прямо в пиршественном зале — вообще норма. На то он и пиршественный зал, чтоб пировать, верно?

Мои товарищи молчат. Потом лиса говорит:

— Твари…

— Ага, — соглашаюсь я. — Мой отец пытался немного сдвинуть это мнение. Но ведь так классно иметь все привилегии. Высший хищник, все такое.

— И тебя хотят похитить, чтоб надавить на твоего папашу? — уточняет мышь.

Я киваю.

Мышь вдруг серьезно говорит:

— Может быть, тебе стоит сдаться. Такого размера быть опасно — нас могут просто сожрать дикие звери. А так ты хотя бы жива будешь.

Мне очень хочется выругаться. Взреветь — как ревел в ярости отец. Чтоб от рыка вздрогнули травы и сердца. Чтоб мерзавец, что бродит где-то там узнал и понял — Ракхи, дочь Марха, не страшится ничего!

Но я молчу.

Я почти мышь, и мне нужно освоить мышиные тропы, чтоб…

— Нет? — понимает мышь мое молчание. Верно понимает. — Тогда нам надо вернуться в Академию.

***

Хищник ушел, и мы выбрались из-под корня.

Я слушаю, слушаю и понимаю, что время вспомнить все слова мамы.

«Умная мышь не оказывается там, где ходят хищники!» — мудро, но бесполезно… мы уже здесь. Сотни запахов сотни звуков…

А я все-таки не самый умелый выживальщик.

Хотя, до Академии я дошел.

Мы идём.

Направление заметить не сложно — линии силы подсказывают. Но…

Это же и плохо.

Вдоль линий силы жить приятно. Удобно. Быстрее отдых, легче движения… все чуют линии силы, но не все умеют ими пользоваться.

И вдоль линии силы будет намного больше всякого дикого зверья.

Мия идёт тихо, Ракхи тоже…, но мне не даёт покоя эта мысль — надо идти вдоль самого опасного маршрута.

Мы идём, а потом я слышу…

Замираю неподвижно, делаю знак остальным замереть.

Замереть, не шевелиться, не двигаться, не дышать!

Мне кажется… кажется…

С хищниками никогда нельзя быть уверенным, их слышно не по запаху — они движутся с подветренной стороны.

Их не слышно по звуку — они умеют замирать беззвучно и неподвижно…

Я не знаю, какое-то чувство подсказывает мне, что на меня смотрит кто-то голодный и беспощадный.

Мия замерла, но Ракхи…

Я дурак. Я не договорился сразу о знаках, о сигналах, и Ракхи не поняла.

Она делает шаг, она спрашивает:

— В чем дело…

И не договаривает.

Змея.

Уж — вылетает из травы, пролетает мимо меня. Пасть бьёт прямо в львицу. Та начинает движение — вбок, в сторону от безжалостной пасти, но медленно, слишком медленно.

Пасть сжимает ее плечо и лапу, и уж поднимает ее высоко вверх — перехватывает, поворачивает.

Я знаю, что будет дальше — уж медленно, не спеша развернет ее головой вперёд и заглотит. Она задохнётся в пасти, в глотке, умрет, погибнет, оттого, что я не сообразил рассказать ей о таком!

Перед мордой ужа вспыхивает пламя. Я вижу, вижу — это магия, Мия чертит иллюзию прямо перед глазами, но уж уже держит львицу, и не выпустит ее. Он только отворачивается от вспышки, негромко шипит.

Челюсти двигаются, перехватывают тело жертвы.

Ракхи стонет, пасть выдавливает воздух у нее из груди…

Я прыгаю прямо к морде змеи.

Я тоже маг. Я — могу!

Лапы — на чешую. Плохо, не получится. Чешуя плотная, чары будут глушиться.

Уж затягивает голову Ракхи в пасть, львица беспомощно дрыгает лапами.

Я пихаю лапы туда же, в пасть, в скользкую от слюны смертельную ловушку.

Чары, линии силы. То, что лечит, может и…

Может…

Мастер Тог сказал мне — «Ты Целитель, ты можешь исправить…, а можешь и напротив!»

Тогда я почти возмутился — зачем это? Я же Целитель!

И вот — я заполняю линии силы своей волей, лью мощь магии ― через лапки, через слизистую поверхность пасти…

Уж издает странное шипение, и мышцы, покорные моим чарам расслабляются. Становятся мягкими, вялыми, слабыми.

А сам уж дёргается прочь — я вливаю в него не только слабость, но и боль.

Ох.

Об этом я не подумал, не подумал!

Уж дёргает головой, и Ракхи вылетает в сторону. А я брякаюсь с размаха о землю.

К счастью, боль, что я влил в змею, вполне достаточна — уж торопливо уползает.

Мы — непонятная добыча. Ядовитая. Опасная…

Пытаюсь встать и понимаю, что голова кружится — то ли от удара, то ли от иссякшей магии… то ли просто переволновался.

Сижу, вижу, как ко мне бежит Мия…

***

Я вернулся через час.

Можно было и быстрее, но мне хотелось немного прогуляться, и я не спешил.

Задания — несложные, хотя кое-где пришлось напрячься.

В одиночку, я все прошел в одиночку. Ловко, легко. Немного магии, немного бега, немного волчьего нюха, и вот, я нашел вторые врата и перенёсся обратно во двор Академии.

Народу уже много, слышен шум и гомон. Те, кто прошел посвящение, радуются и празднуют.

Меня встретил важный аист со старших курсов, поздравил и вручил смешную шапочку академика первого уровня.

— Теперь ты настоящий академик, — он надел шапочку мне на голову и слегка отодвинулся посмотреть. — Брат всем здесь, понимаешь?

— Ага, круто, — ответил я. — Привет, братан!

Аист задрал голову вверх, защелкал клювом — засмеялся.

— Сейчас я расскажу тебе важное, волчара-братан! — сказал он. — Все сразу, запоминай!

И долго говорил о том, как важно и нужно быть братьями со всеми, кто вместе со мной учится.

Я слушал, слушал, а потом сказал:

— Слушай, братан-птица, ты своим птичьим глазом не видел тут лису? Такая рыжая, нахальная?

— Нахальная? — переспросил он и снова засмеялся. — Совсем, как ты, верно? Не, не видел. Наверное, ещё не вернулась.

Что-то мне это не понравилось. Дослушал я речь аиста и пошел искать.

Кого?

Сперва побродил в толпе, лиса некрупная, в толпе легко затерялась бы.

Потом сообразил — она же вместе с мышью и львицей пошла. Ну, Аля-то хрен отыщешь, а вот вокруг львицы точно была бы в толпе широкая поляна. Львица, само собой, «братан-академик», но все копытные от нее шарахаются. Да и хищникам рядом с ней неуютно.

Но львицы тоже нигде не было видно.

Я начал… ну, не то, чтоб беспокоиться… Мия хитрая, что с ней сделается? Да и львица с ней — сильная зверюга, хоть в магии совсем новичок.

И как ни странно, меня радовало, что с ними Аль — умный, честный мышь, умеющий всякие штуки.

Но почему они до сих пор не здесь? Я был уверен, что они ещё раньше меня прибегут.

***

Сперва Аль нашел убежище, снова под корнями, прикрытое травой. Львица на каждом шагу кривилась, но шагала.

Мы спрятались, и тут Аль лег и замер.

Я, признаться, перепугалась. Змеи-то разные бывают, может, он яда хватанул, сейчас сдохнет… что делать.

— Аль, ты чего? — спрашиваю его.

Он глаза приоткрыл, бормочет:

— Магия… я, дурак, все силы в ужа слил… перепугался… запаниковал…

— А, магическое истощение? — я сразу спокойнее стала. От этого не умирают… разве что совсем загоняют сами себя.

Ракхи тихо пробормотала:

— Запаниковал?

Потрясла головой.

Потом так же негромко сказала:

— Всем бы так паниковать…

— Сиди, — почти приказал Аль. — У тебя в рёбрах трещины, тебе двигаться нельзя.

— Да я про другое, — сказала львица. — Ты паниковал, но сделал намного больше, чем…

— Забей, — сказал Аль тихо. — Давай до Академии доберёмся живыми… все…

Львица замолчала.

Аль снова прикрыл глаза, а я как дура, сидела между этими двумя благородными балбесами и злилась.

Почему?

Потому что запах.

Запах, мать его!

Эта местность помечена лисой, дикой лисой, неразумной. Эта местность — охотничьи угодья, и я читаю это в запахе…

А что поделать? Ракхи в самом деле нужно лежать. Алю — тем более. И вот прямо сейчас бегать и говорить, мол, сюда может дикая лиса прийти — только панику наводить.

Я по виду Аля понимаю, что он знает. И тоже понимает, что деваться сейчас некуда. Потому и прежде, чем упасть и отдыхать, нашел эту щель, спрятался сам, спрятал нас.

Пожалуй, хорошая щель. Корни крепкие, щель узкая… я б не разрыла.

Остаётся только сидеть, отдыхать, думать.

***

Я подождал ещё час.

Народ начал понемногу расходиться, а к Илви пришла Ас-Мали. Они тихо о чем-то говорили, и я рискнул подойти.

Илви тут же обернулась.

— Ах, юный академик! — сказала она. — Ищешь мудрости?

— Мастересс… — ответил я и сбился. Вот, всегда, как надо умно сказать!

— Мия, лиса… — сказал я. — Она… не знаете?

— По правилам… — вмешалась Ас-Мали, — они должны вернуться сами…

Мне показалось, она не совсем уверена в своих словах, и я решился настоять.

— Может, я схожу и посмотрю? Я ведь ученик, мне можно?

Ас-Мали посмотрела на Илви. Та посмотрела на меня.

— Иди, — сказала она. Очень просто, без капли своей обычной театральности.

Ну, я и пошел.

***

Я умею ждать. Все львы умеют.

Но тут я поняла, что есть большая разница — ждать в засаде, подстерегая, когда жертва окажется уязвимой… и самой быть жертвой.

Аль то ли дремал, то ли медитировал.

Мия тоже прилегла у самого выхода и сделала вид, что спит. Я правда, заметила, что ее уши то и дело немного поворачиваются, ловят звуки снаружи.

А мне оставалось только ждать.

И я стала ждать.

Даже задремала в полглаза, для отдыха и чтоб время прошло быстрее.

Потом Мия вдруг поднялась и быстро ушла в глубину нашего укрытия.

— Пришла, — коротко сказала она.

Аль хмыкнул.

— Сюда не пролезет, — ответил он.

— Кто? — не выдержала я. Они, похоже, точно знали что-то, что мне было невдомёк.

— Лиса, — ответила Мия. — Дикая лиса. Молодая самка, кормит щенков. По запаху слышно.

Теперь и я услышала… вернее поняла, что странный звук, что был едва слышен снаружи, был лисьим тявканьем.

— Плохо, — сказала Мия. — Мы, лисы, хитрые и настойчивые.

— Здесь мы в безопасности, — ответил Аль.

И тут огромный нос хищницы почти влез в нашу щель. Шумно потянул воздух, заурчал. Исчез.

— Нашла, — спокойно прокомментировала Мия.

Снаружи послышалось ещё тявканье.

— Зовёт щенка, — «перевела» Мия.

— Будем драться? — спросила я, с ужасом сознавая свою беспомощность.

— Будем ждать, — неожиданно твердо сказал Аль.

— Чего? — спросила Мия. В ее голосе отчётливо звучала горечь скорой гибели.

Огромная лапа заскребла корни у входа. Сверху посыпалась земля.

— Мы не вернулись в Академию, — ответил Аль. — Уже пошел третий час. Нас будут искать. А лиса не сможет выкопать нас отсюда.

Лапа заскребла сильнее, земля посыпалась больше.

— Наверное… — уже не так уверенно сказал Аль.

***

Я не знаю, что делать.

Мама говорила — умная мышь не оказывается там, где ходят лисы. Потому что… потому что…

Но мы — очень глупые мыши. Мы оказались.

Лапы скребут. Сперва большая лиса показала. Потом мелкая с энтузиазмом начала копать.

Земля летела во все стороны, пока когти не упёрлись в корень. Щенок немного покопал, и заскулил.

Не получается.

В щель снова залез огромный нос, понюхал.

Мы никуда не делись.

— Мия, ты можешь сделать иллюзию запаха? — спросил я.

— Нет, — коротко ответила она. Потом вскочила с места, замахала лапами.

— Я всего лишь первокурсница, я не Архимаг! Я… я…

Ракхи подошла, положила мощные лапы ей на плечи.

— Спокойно, — сказала она. — Смотри, они остановились.

— Никогда… — пробормотала Мия. — Никогда не буду больше охотиться на мышей!

— Уверен, мои дикие сородичи были бы счастливы, — ответил я, — если б могли это понять. Мы, мыши, глупые…

В щель снова влез нос, на этот раз щенка. Принюхался, тявкнул прямо сюда. Словно позвал, мол, что же вы? Выходите играть!

— Обломайся, мелкий, — ответила Мия. — Вот снимут с меня чары, я вернусь и поиграю с тобой!

— Эй, он не виноват, — сказал я.

— Ты что, его защищаешь? — Мия так удивилась, что даже, кажется, перестала паниковать.

— Какая разница? — ответил я, и тут мать тявкнула по-другому.

Лисенок исчез из щели.

— Тревога? — перевела Мия.

— Нас нашли? — спросила Ракхи.

Лисы исчезли также внезапно, как появились, зато послышался новый звук.

Кто-то принюхивался.

Внимательно, вдумчиво и совсем близко.

Потом вдруг послышался голос:

— Мия? Ты где-то здесь? Или это посторонняя лиса?

Фил!

Фил нашел нас!

***

Я их нашел.

Ну, как «нашел»? По запаху пришел сюда, дальше все обрывалось. Лисьих следов много, но вроде, не та лиса.

Вот, я и позвал.

А они откликнулись.

Мелкие.

— Мия? Что случилось? — говорю.

— Нам надо срочно вернуться в Академию, — это львица.

Тоже мелкая. Смешно — грозная, страшная зверюга — совсем мелкая.

За ней следом Аль выбрался, я его увидел, и сразу смеяться расхотелось.

Ну, глупо же. Я вчера над Алем посмеялся, потом впору было надо мной хихикать.

— Пошли, — говорю. — тут недалеко. Врата обратно стоят.

— Да не, — голос сзади. — Вы уже на месте.

Разворачиваюсь. Левая лапа сложена в знак Ан, правая — Ши-Саи.

Оружия у меня нет, но я боевой маг, мой щит и меч всегда при мне.

Гиена. Взрослый, сильный самец, ещё и арбалет в руках держит.

Удержит мой знак Ан арбалетный болт? Думаю, может и удержать. А может, и нет.

— Своих можешь забрать, — говорит гиена, — а вон ту кису оставь. Я с ней побеседовать хочу.

Ракхи глухо рычит, но в этом размере выходит что-то вроде хриплого стона.

Я б посмеялся, но две вещи мешает. Первая — это арбалет, конечно.

А вторая — я слишком хорошо помню, как сам недавно был уменьшен, и так же жалко рычал.

— Да-да, — говорит гиена. — Медленно подай мне эту кису!

В голове — звенит пустота.

Только одна мысль, картинка, голос — я почти вижу того аиста, как он поднимает голову и щелкает клювом, смеётся. Говорит: «теперь мы все братья, братан-волчара!»

И Ракхи… братан-львица? Или все же сеструха?

Я протягиваю лапу и беру львицу. Она не сопротивляется, она совсем лёгкая… как мышь…

Нет, вру. Есть ещё одна мысль, совсем короткая, совсем простая — когда он у меня Ракхи возьмёт, он арбалет опустит.

***

Волк делает то, что должен.

Эта война пришла со мной, из моей земли. За мной.

Кто я ему? Чудище, пугающее и здоровенное. Умирать за меня незачем.

Я готовлюсь драться. И умирать — живой я не дамся.

Я ничтожна, я слаба, но…

Лапа волка теплая, почти горячая. Кажется, жар поднимается над ней, как над камнями в саванне в солнечный полдень. Мне некогда удивляться, только отмечаю — горячо.

Неважно.

Сейчас прыгну и вцеплюсь в запястье.

Я знаю, что будет дальше:

Я укушу, гиена взмахнет лапой и меня отшвырнет в сторону. Головой о дерево. Хруст, темнота.

Извини, мышь, ты рисковал впустую…

— Извини, Ракхи, — бормочет волк эхом моих мыслей и протягивает меня гиене.

Навстречу тянется лапа гиены, и я вижу плотные перчатки на ней.

Не прокусить… не прокусить.

И тут лапа волка вздрагивает и я падаю вниз.

***

Я вижу, слышу, чую — этот придурок что-то задумал.

Не знаю, что. Что-то боевое и очень героическое.

И я вижу-слышу-чую, что гиена очень спокоен. Профессионал. Разделает Фила, никакая магия не спасет.

Я замерла, изображаю ужас, в голове перебираю образы.

Мастересс Илви говорила, что хорошая иллюзия — как выход на сцену, должна быть своевременно. Вот только сценария этого выступления мне не дали, придется импровизировать.

Гиена опускает арбалет и тянет лапу.

Фил роняет львицу.

Ожидаемо.

Прямо за спиной Фила вспыхивает пламя, он стоит в огненном ореоле. Грозный, как царь богов в гневе.

Гиена тратит долю секунды на то, чтоб глянуть на мою иллюзию, и получает Филов удар прямо в ухмылку.

Кровь, сопли. Надеюсь, что и осколки зубов, но в следующий миг два хищника сцепляются в драке.

Клубок, рычащий и яростный.

Пламя бесполезно, они его не видят, и я убираю иллюзию.

И вижу, как в эту кашу, в эту бежит-спешит львица — ну, как же, она-то ещё никого не укусила!

И Аль бежит туда же… ну, этот, надеюсь, знает, что делает.

В конце концов, из нас, троих мелких, у мыши самые основательные зубы. Смешно.

А я сосредотачиваюсь.

Слышу хруст кости и громкий стон Фила.

Не отвлекаюсь. Некогда.

И когда гиена немного поворачивает голову, заламывает Филу лапу, прямо перед собой он видит копыта антилопы.

Госпожа Ас-Мали в гневе.

Признаться, госпожу Ас-Мали в гневе я никогда не видела, так что это чистый спектакль.

Огненные рога. Пламя изо рта и из глаз. Пламя вокруг копыт.

Да, пламя мне удается лучше всего.

Гиена даже вскрикивает от неожиданности и выпускает из зубов лапу Фила.

Плохо. Фил пользуется моментом и бьёт его магией — тупо, чистой силой. Самый примитив, но судя по его лапе — ни на чём круче он просто не сосредоточится сейчас. Гиена охает и валится в отключке.

— Очень отважно, — раздается мощный бас сзади, и я оглядываюсь и понимаю, что такая же дура, как гиена. Как Фил.

Это ж любимая тактика львов — один отвлекает, другой наносит смертельный удар. И пока гиена развлекал нас здесь, сюда спокойно, не спеша, подошёл огромный взрослый лев.

Фил только глянул на него и отключился — болевой шок, лапа-то почти размолота зубами гиены.

Эти два болвана — Аль и Ракхи, висят на шкуре гиены, вцепились зубами…

— Ракхи, детка, — говорит лев и продолжает что-то на непонятном языке. Судя по тону — насмехается.

— Не смей трогать студентов Моей Академии! — рычит иллюзорная, но очень гневная госпожа Ас-Мали.

Лев смеётся.

— Лиса, у тебя госпожа декан говорит твоим голосом!

— А так лучше? — слышу я голос Ас-Мали. Настоящий голос Ас-Мали.

Это не я!

***

На поляне валялся волк без сознания, гиена без сознания. Над ними огромный лев.

Перед ним — антилопа, вся в языках пламени, очень сердитая.

И ещё одна антилопа позади, на самом краю поляны.

Эта — спокойна и хладнокровна.

Лев быстро повернулся к настоящей всем телом, припал к земле, готовый к прыжку.

Антилопа словно не заметила его маневра, спокойно сказала:

— В охоте на львов главное дать им выйти из засады. Иначе ловить их по кустам долго.

Лев молчит, едва заметно скользнул ближе. Антилопа не обратила на это внимания. Не заметила?

— Вы верите в силу зубов? — сказала она. — Но посмотрите, новички, слабее и ничтожнее вашего наемника — совместными усилиями оглушили его. Победили.

Ракхи разжала зубы, соскользнула на землю, крикнула:

— Осторожно! Он выходит на прыжок!

Антилопа только дернула ухом.

— А вы верите в силу своих чар? — спросил лев с нарочитым спокойствием. И сделал ещё один крошечный шаг.

— Я декан кафедры тонких трансформаций, — ответила антилопа. — А в прошлом… это осталось в прошлом.

Лев замер. Задние лапы напружинились.

— Он сейчас прыгнет! — крикнула Ракхи.

Антилопа небрежно и величественно повернула голову к ней.

— Я знаю, Ракхи, спасибо.

Поворот головы стал сигналом.

Лев прыгнул.

Задние лапы распрямившись, толкнули…

И лев с глухим стоном кувыркнулся и упал.

Грозные, острые когти… пустили корни и не отрывались от земли.

Лев взревел, пытаясь освободиться.

— Вы предпочитаете прервать наш разговор? — сказала антилопа. — Пожалуй, вы правы. Больше говорить не о чем.

Лев замер, поднял голову на антилопу.

— Вы предпочитаете пойти с нами? — спросила антилопа и протянула руку. Лев быстро уменьшился.

— Если не хотите, я могу оставить вас здесь.

Она глянула на Мию и вежливо уточнила:

— Кажется, здесь живёт ваш дикий сородич?

Мия недоуменно выпучила глаза, потом расплылась в злой ухмылке.

— Да! У нее такой милый малыш, быстро учится охоте!

Лев вздрогнул и сжался.

***

Здесь шел поток силы.

От этого было тепло и хорошо даже тем, кто не видел этого потока.

Больница. Обычно из-за этого потока, здесь все выздоравливали быстро.

Но сегодня больных было много — травмы слишком серьёзные.

Я ассистировал мастеру Тогу, когда он собирал кость по кусочкам. Очень долго, очень сложно, очень тонко.

По сравнению с Филом, Ракхи пострадала намного слабее — много ушибов, треснули ребра, и пара глубоких царапин там, где змеиные зубы прошли по шкуре…

Ничего такого, что требовало бы долгого лечения.

Вот Филу придется проваляться здесь неделю, и то только потому что здесь проходит мощный поток силы.

Само это заживало бы годами… и скорее всего, осталось бы шрамами навсегда.

А сейчас мы все пришли к Филу — развлекать его, чтоб ему не было слишком скучно.

— Ребята, — сказала Ракхи. Она говорила так смущённо, что я, пожалуй, догадался, о чём она хочет сказать.

Я догадался и смутился тоже.

— Ребята, я не знаю, как благодарить…

Тут по коридору мимо прошел аист из старших курсов, и Фил вдруг заорал:

— Эй, братан-птица! Можешь на минуту подойти?

Аист оглянулся, щёлкнул клювом, подошёл.

Без малейшего страха смотрел — и на лису, и на львицу.

— Привет, братан-волчара! — сказал он и снова щёлкнул клювом.

Я знал, что у аистов такое означает смех.

— Извини, я не запомнил твое имя…, но мои друзья пропустили речь на посвящении.

Аист глянул на всех — с тем же весельем.

— А! — сказал он. — Я слышал про ваши приключения! Мне кажется, вы и сами все это знаете, но…

Львица вдруг спросила:

— Братан?

— Ага, — ответил аист. — Мы, в Академии, все друг друга братья. Хоть иногда и сестры.

— А брата мы не отдадим, — сказал Фил. — Ни гиене, ни льву.

И я вдруг добавил:

— Ни змее… и все это не потому, что кто-то потом спасибо скажет…, а просто потому что братан!