Повелитель том III

Порывы ледяного ветра когтями терзали снег, мелкая ледяная крошка бессильно стучала по доспехам. Изъеденный ветрами и временем пик горы возвышался впереди. Наше небольшое воинство упрямо пробиралось вперед. Дружинники барона, впрочем, последние несколько дней постепенно теряли боевой дух. Многие получили обморожения, ледяные пустоши — поразительно негостеприимное для людей место. Однако насколько тяжко переживали невзгоды воины, настолько же легко с ними справлялись обращенные в веру жители. Они тоже страдали, но казалось, пережитое лишь больше их воодушевляло. Вот и сейчас они невозмутимо брели вперед, игнорируя холод и ветер.

— Боль священна, боль есть жизнь, а жизнь есть боль… — вещала Кейра. Голос жрицы сплетался с ветром, полосуя колонну верующих. — Лишь ею спасемся, лишь она указывает нам путь!

Последние слова плавно перетекли в очередной молебен. Со стороны это шествие казалось совершенным безумием. Группа людей, бредущая сквозь ледяные пустоши наперекор ветру и снегу. Оглянувшись, я встретился взглядом с бароном, он так же шел в пешем строю, его огромный ездовой зверь следовал за ним, плотоядно поглядывая на колонну верующих.

Дружинники, бредущие в свободном строю вслед за своим лидером, так же порой бросали взгляды на колонну с последователями Йорха, и они не были однородными. Кто-то смотрел с отвращением, а кто-то с пониманием, а кто-то и вовсе с благодарностью. Вера проникала в их ряды вместе с вкрадчивыми проповедями Дорена на каждом привале. Вестник милосердия обрабатывал их травмы при помощи подручных из числа последователей. Однако даже мне было ясно, что без Лаксты жрецу приходится туго.

Стоило вспомнить о похищенной девушке и покушении на Дорена, как со дна души всплыла глухая черная злость. Во рту появился горький привкус. Твари покусились на то немногое светлое, что есть в этом мире, на тех, кто исцеляет людей.

— Почти дома, — грубый голос Рагольда отвлек от мрачных мыслей о том, что я сделаю, когда найду виновных в гибели Лаксты.

— Да, — произнес я, открывая глаза.

Бывший вождь варваров шел от меня по правую руку. В отличие от дружинников и последователей, на холод ему было плевать, и это при том, что из одежды на нем была шкура на бедрах да накидка из священной лозы, накрывающая плечи. Зеленоватая кожа лоснилась в свете небесной реки.

Рагольд приветливо помахал рукой замаскированным стражам из племени Мароши. Наше прибытие точно не будет для храма сюрпризом. Сеть из сигнальных шнурков протянулась под снегом подобно паутине.

Из неприметного проема в снегу поднялись две массивные фигуры, под стать Рагольду.

— …Священные Шипы Йорха встретят верующих… — раздался позади меня голос невесты боли и почти тут же потонул в восторженных криках.

Дружинники отреагировали куда сдержаннее.

— Ромен! Мы пришли! Впереди тепло! — проорал Рагольд, обернувшись.

Бросив короткий взгляд назад, я убедился, что реплика бывшего вождя взбодрила дружинников. Очевидно, именно этого он и добивался.

Спуск к храму дышал теплом и силой, а еще я чувствовал зов из его недр. Священная лоза тянулась к разуму, пытаясь передать смесь из узнавания и радости. Первым шагнув во тьму вырубленного в скале прохода, я на миг замер, наслаждаясь ощущением возвращения и потоком силы, идущим от Клетей Боли.

Оставив рутину по организации на Рагольда и жрецов, я быстрым шагом двинулся к Вратам. Сила Клетей влекла меня, а разум омывала теплая забота священной лозы. Шатры племени Мароши все так же располагались в углу пещеры, только движения там вообще не наблюдалось, похоже, все они отправились в пустоши выполнять мое поручение. А старики и дети предпочли не выходить нам навстречу.

Алостир ждал меня у самых врат, первожрец выглядел еще старше и изможденнее, чем я его помнил, под глазами наметились практически черные круги, а взгляд лихорадочно блестел. А из глубин храма шел зов. Сейчас у самых врат он стал четче. Он не был единым — это четыре похожих сущности сплетали свою силу воедино, пытаясь до меня достучаться. Четыре очень хищных разума.

Это объясняло состояние первожреца, отпрыски лозы, похоже, терзали его все это время. Кажется, оставить их в храме было не лучшей идеей. А с другой стороны, где их еще хранить? В Тампфуте даже одно семя едва не стало причиной катастрофы, высосав последователей.

— Повелитель, я рад, что вы вернулись, — проскрипел первожрец, склонив голову в приветствии.

— Я рад, что ты здесь со всем справился, — ответил я, положив руку на плечо жреца.

Одновременно с этим я отделил от питающей меня силы веры последователей тонкий ручеек и переключил его на жреца.

— Что это? — пошатнулся жрец, его блеклая сухая кожа обрела толику здорового блеска, а круги под глазами ощутимо посветлели. — Спасибо, Владыка.

— Как семена? — поинтересовался я быстро.

Судя по шуму позади меня, в пещеру с Вратами вливались люди.

— Они жаждут, — произнес Алостир, в глазах жреца при упоминании семян мелькнул испуг.

Похоже, за то время, что я отсутствовал, он несколько пересмотрел свой взгляд на «дары Йорха».

Позади раздались восторженные вздохи — последователи делились друг с другом впечатлениями от монументальных врат храма.

— Я знаю, они опасны, но я нашел путь, — произнес я тихо и тут же добавил уже во весь голос: — Первожрец Алостир, прими этих людей в общину, пусть священная лоза проверит крепость их веры, лишь достойные войдут в храм!

— Будет исполнено, Владыка Милосердия! — дрожащим голосом прокричал первожрец, в его глазах блеснул уже знакомый мне фанатичный огонек.

На то, чтобы все последователи и дружина барона вошли в пещеру, потребовалось почти полчаса. Дружинники неуверенно озирались, привыкая к рассеянному свету от побегов священной лозы. Дождавшись, пока последний дружинник войдет и привыкнет к освещению, я потянулся разумом к лозе. Желая мне угодить, она немедленно исполнила приказ, врата со скрежетом начали открываться.

В наставшей внезапно тишине было слышно, как створки перетирают в пыль каменную крошку, вставшую на их пути. Из храма пахнуло теплом и запахом священной лозы.

— Лишь верные путям Йорха могут войти, — произнес Алостир, увитый лозой посох с треском ударил о пол.

Кейра без всякой команды построила последователей в очередь, непрерывно читая свою проповедь, а Дорен встал у врат, сжимая в руке кинжал из священной лозы.

***

Ромен жадно смотрел на то, как последователи один за другим подходят к слепому жрецу, оголяя спину, тот делает краткий росчерк зажатой в руке колючкой, и последователь проходит дальше, исчезая в пышущих теплом внутренностях храма.

— Так ты получил силу? — ткнул он локтем могучего варвара.

Рагольд едва заметно поморщился от воспоминаний о своей собственной инициации.

— Нет, — коротко ответил варвар, а Ромен разочарованно вздохнул.

Дружинники тем временем вовсю трудились, создавая лагерь. Воздух в пещере был значительно теплее, чем снаружи. Он забирался под доспехи, постепенно отогревая замерзшее тело. Ромен, будучи уроженцем империи, всей душой ненавидел холод.

— Так как ты стал таким? Даже воды священной реки не дают такого эффекта, — не унимался сотник, краем глаза отслеживая обстановку.

Его тревожили шатры варваров, стоящие в дальнем углу пещеры.

— Это воля Владыки и Йорха, — ответил Рагольд, нахмурившись.

— А как ты их уговорил?

— Я не уговаривал, — ответил варвар и, молча обернувшись, направился в сторону шатров.

Ромен же остался на месте, глядя на высокую фигуру, закованную в черный доспех, увитый стальной шипастой лозой. И без того внушительная фигура повелителя культа зеленых жрецов казалась еще больше. Глухой шлем не выражал эмоций, но Ромен был готов поклясться, что владыка культа едва сдерживает раздражение. Сквозь прорези для глаз внезапно блеснули два зеленых огонька, и сотник поспешно спрятал взгляд. Что-то внутри сжалось, руки начали едва заметно подрагивать, как обычно бывает во время сражения, только вот вокруг не жаркая сеча, а мирная, пусть и мрачная пещера.

«Это что, страх?» — мелькнула в голове сотника мысль.

Отогнав ее, Ромен присоединился к барону, тот наблюдал за тем, как трое дружинников суетятся, пытаясь поставить его шатер. Каменная поверхность пола не слишком-то способствовала попыткам закрепить на себе опоры.

Жена барона стояла рядом с мужем и о чем-то напряженно с ним спорила. Ромен прислушался.

— Там он в большей безопасности! — прорычал барон, уперев тяжелый взгляд в лицо жены.

— Нужно было взять его с собой, здесь в храме он был бы в большей безопасности, — возражала Альсина.

— Нет! Не указывай мне, как беречь наследника, — вспылил Харис.

— Не гневайся, муж, я лишь хочу сберечь наше дитя, — прильнула к нему Альсина, на фоне закованного в громоздкий доспех мужа она казалась тростинкой.

— Ромен! — заметил сотника барон. — Организуй разъезды, не хотелось бы, чтобы нас заперли в этой пещере.

— Так лошадей-то нет, — хмыкнул Ромен, однако, глядя на побагровевшего сюзерена, тут же поправился. — Будет исполнено.

***

Больше всего мне хотелось вернуться в свои покои и наконец-то расслабиться под успокаивающее ментальное мурлыканье лозы. Однако бросать барона с дружиной без присмотра было бы не самой лучшей идеей. Мало ли что придет в голову барону и дружинникам после всего увиденного. Так что отдых пришлось отложить, причем не только свой, но и жрецов. Мучимый совестью, я двигался из глубин храма обратно к вратам, внезапно сквозь ментальную связь с лозой пришел резкий, как шип, импульс. В голове немедленно возник образ крепкого мужика в доспехах, сжимающего в руках топор. Лицо мужика было перекошено от злости, а в следующий миг злость сменилась гримасой боли.

Проклятье, ну как я мог забыть предупредить их о лозе? Никому в храме в здравом уме и твердой памяти не придет в голову причинить вред лозе, а вот для дружинников это источник дров, а значит и тепла.

Рванувшись вперед, я едва не сбил с ног кого-то из посвященных, я несся на пределе скорости, однако не успел. Вся пещера пораженно застыла, наблюдая за тем, как верещащий от боли дружинник поднимается вверх, пронзенный побегом лозы. Лоза мстительно урчала на границе сознания.

«Отпусти его», — приказал я мысленно, и в следующий миг дружинник рухнул вниз. Во все стороны брызнула кровь, а побег скрылся под потолком. Спустя мгновенье дружинники отошли от шока, раздались предупредительные крики. Двое кинулись к пострадавшему бедолаге. Остальные стремительно вооружались, не спуская взгляда с потолка. Что произойдет дальше, понять несложно, сейчас они попробуют отомстить, и лоза их убьет.

— Прекратить! — рявкнул я во все легкие и, стремительно покрыв расстояние до окровавленного куска мяса, в который превратила человека лоза, влил в него толику своей силы. Он был еще жив, лоза не стремилась его убить, как и семена, она питалась болью.

— Перевяжите его раны! — распорядился я жестом, подозвав замерших от моего крика дружинников.

Преодолев остаток расстояния до товарища, они потащили было его к лагерю.

— Не туда, — покачал я головой, одновременно лихорадочно пытаясь придумать, что делать дальше.

Пока я размышлял, из врат появился запыхавшийся Дорен, увидев его, дружинники моментально приняли верное решение и потащили раненого в его сторону.

Так, одной проблемой меньше, жрец наверняка вылечит его, имея доступ к резервам священной лозы.

— Что здесь происходит?! — голос барона прорвался сквозь царящий в пещере гомон и лязг оружия.

Дружинники моментально притихли при виде своего предводителя. Выглядел Харис при этом взъерошенным и достаточно злым, чтобы наделать глупостей.

— Ваш человек попытался отрубить побег священной храмовой лозы, — ответил я достаточно громко, чтобы меня было слышно практически во всех уголках пещеры.

Нужно как можно скорее донести до людей информацию о произошедшем, прежде чем пустота будет заполнена домыслами.

— Я требую компенсации, — барон так же повысил голос, и я внезапно понял, что он теперь точно такой же заложник ситуации, как и я. Если он никак не отреагирует на произошедшее, он потеряет репутацию.

— Йорх милостив, его милость касается даже глупцов, решивших порубить живую святыню на дрова, — произнес я громко. — Однако я не столь милостив, и любой, кто решится на святотатство, познает такую боль, что будет сам молить о смерти.

— Я требую компенсации, — упрямо замотал башкой Харис, и, судя по реакции дружинников у него за спиной, с ним многие согласны.

Похоже, моя речь прозвучала скорее как угроза.

— Как и я!

Священная лоза, повинуясь моей команде, опустила с потолка поврежденный побег. Зарубка от топора была хорошо видна, из него сочился красноватый сок.

— Лоза кровоточит! — раздались со стороны дружинников крики.

— Кровь за кровь, — произнес Харис, нахмурившись.

Тем временем Дорен уже вовсю хлопотал над раненым, с лязгом на пол упала кираса. Следом полетели обрывки одежды, срезаемые жрецом, чтобы добраться до оставленной лозой раны. Несмотря на слепоту, действовал Дорен уверенно, ориентируясь преимущественно на ощупь, двое дружинников помогали ему чем могли.

— Йорх, прими его боль, даруй свою милость, — нараспев произнес жрец, возложив руки на рану.

Однако что-то шло не так, на лице жреца отразилось отчаяние. Не теряя ни секунды, я перебросил ему щедрую порцию от вливающейся в меня силы храма.

Тело раненого дружинника выгнулось дугой, а в следующий миг он обмяк, чудовищная рана на его груди, оставленная шипастым побегом, прямо на глазах затянулась, оставив характерный ветвистый шрам с множеством ответвлений.

— Йорх явил свою милость! — прокричал Дорен, а дружинник поднялся на ноги при поддержке своих товарищей.

Конфликт, казалось бы, исчерпан, но я чувствовал, что недоверие со стороны той части стражников, что и раньше смотрели на культ с отвращением, начинает перерастать в нечто большее.

— Я надеюсь, эта тварь не будет больше ранить моих людей, иначе они растеряют остатки боевого духа, — произнес Харис едва слышно.

— Не будет, но нужно убедиться, что ни один из них не начнет рубить побеги, — ответил я так же тихо.

— Я удовлетворен! — произнес барон и, развернувшись, зашагал в сторону своего шатра.

Многочисленные шатры и палатки заполняли пещеру перед вратами. Удивительно, но дружинники ухитрились занять всю пещеру целиком. Просторный зал теперь казался тесным. Казалось бы, в храме полно места, особенно если учесть заброшенные залы, а с другой стороны, как отреагируют неподготовленные умы на традиции и ритуалы, справляемые в храме.

Кстати, о ритуалах, к Дорену присоединились его помощники из числа последователей, они ходили от палатки к палатке, расспрашивая воинов о самочувствии и попутно рассказывая о Йорхе.

А вот Кейры нигде видно не было. Порыскав взглядом, я так и не нашел невесту боли.

Где она? Что эта полоумная задумала на этот раз?