Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна

Пролог

– Юлиана… – Нарушает моё уединение мужской голос.

Вздрагиваю, считаю до трёх и медленно поворачиваюсь. Не мигая смотрю в тёмные черешневые глаза жениха своей сестры. Неужели ему доставляет удовольствие своим появлением напоминать мне об ошибке, которую мы оба совершили и которую уже никак не исправить?

– Нам нужно поговорить, – произносит спокойно Богдан и закрывает дверь, отрезает нас от остального мира, оставляя наедине.

В просторной светлой комнате, в которой мне было так уютно все эти дни, становится тесно, словно она сжимается и давит, не давая свободно дышать. Паника захлёстывает, и я никак не могу взять себя в руки.

– Не подходи. Прошу. – Предостерегаю чужого мужчину. Единственного мужчину, с которым была близка. Будто его приближение уже большой грех, который мы совершаем.

– Я не собираюсь тебя трогать. Я хочу просто поговорить, – произносит мягче, а я злюсь на саму себя, что его голос эхом звучит в моей голове.

– Не нужно ничего говорить. Я уеду. Никто ничего не узнает. – Это решение я приняла сегодня ночью, которую провела без сна, тщетно пытаясь найти ответ на один единственный вопрос: почему именно он? Вытекающих вопросов было бесконечно много, но этот был главный.

Богдан молчит. Прожигает взглядом насквозь, словно заглядывает в душу. Не понимаю, почему он просто не уйдёт. Ведь в комнату в любой момент может зайти отец или даже Даша. Моя сестра и его невеста, которую мы предали. Оба.

– Дарья сказала, что ты беременна. – Убивает меня на месте.

Боже, ну за что?! Я даже злиться не могу на чрезмерную болтливость своей сестры. Даша настолько эмоциональна и доверчива, что её общительность выходит мне боком.

– Это ничего не меняет. – Качаю головой для убедительности и пытаюсь вернуть ясность мысли. – Я уже записалась на аборт. – Это ложь. Но она мне нужна. Нам нужна. Обоим. Я не хочу разрушить счастье сестры. Не хочу, чтобы её брак, регистрация которого должна состояться через два дня, распался прямо накануне.

– Аборт? – Бархатные глаза темнеют и становятся практически чёрными на каменном лице.

– Да, Богдан. Аборт. Или ты считаешь, что твоя жена ни о чём не догадается, если мой ребёнок вдруг окажется похож на её мужа?

– Я поговорю с Дарьей, – произносит решительно.

Дарья… Я не представляю, как теперь смотреть в глаза своей сестре, с которой мы только познакомились и успели подружиться.

– Не смей! Слышишь? – восклицаю и сама подхожу к мужчине, от которого мне нужно бежать как можно дальше. – Это единственное о чём я тебя прошу: я не хочу, чтобы Даша знала о… – Хочу сказать «о нас», но понимаю, что никаких «нас» не было и никогда не будет. – Об этом.

Глава 1

Юлиана

– Дурная ты, Юлька, – выдаёт мне характеристику Дана.

Подруга у меня «добрая». Очень. Ничего не скажешь. Но, за то честная.

– Что тут думать? – Аличева продолжает свои размышления, допиливая последний ноготь. Разворачивает мою кисть к себе и сравнивает длину ногтевой пластины с другими. Находит только ей видимый изъян и убирает его парой уверенных движений. – Ты море хоть раз видела?

– Нет. Я и на самолёте никогда не летала.

– Вот! – В многозначительном жесте поднимает пилку Дана. – И что тебе мешает сделать это сейчас? Приглашение есть – раз. Даже перелёт оплачивают – два.

– Перелёт я могу оплатить сама.

– Неважно. – Тут же отмахивается Дана. – Главное – тебе не надо париться с проживанием. И море в окно видно! Соглашайся, пока твой отец не передумал. Да даже если он передумает, всё равно пора намочить свою задницу в море, Юлиан. – Полным именем подруга называет меня крайне редко, да я и сама больше откликаюсь то на Юльку, то, чуть реже, на Аню.

В чём-то Дана права. Я, действительно, в свои двадцать шесть ничего, кроме родного города не видела. Если, конечно, не считать поездки в Москву, когда мне было пять или шесть лет. Но никаких ярких воспоминаний от самой Москвы у меня не осталось. Хотя я прекрасно помню, как бегала по вагону за одним противным мальчишкой, который отобрал у меня пупса.

– Дана, я же там никого не знаю.

– И что?! Ты что, думаешь, народ, когда едет на море, то всех на пляже знает? Особенно на нудистском. – Хихикает над своей же шуткой.

– Да при чём тут народ?

– Да при том! Смотри на это как на отпуск, а не приглашение на чью-то там свадьбу. Всё. Точка. «Лапки», – так ласково Дана называет маникюр и педикюр, – я тебе сделаю. Насчёт профессионально пилинга тоже договорюсь. Время позволяет. Всё. С тебя будет подробный фотоотчёт. Глядишь, может, и подцепишь какого-нибудь красавчика, пока не будет строгого контроля твоей маман.

Вот как раз мама и есть главная проблема. Она категорически против этой поездки, как, впрочем, и любой другой, хотя отец не раз приглашал меня в гости. И не потому, что я встречусь с его новой семьёй, а потому, что когда-то там маме нагадали, что я могу пострадать в дороге. И поэтому никакой вид транспорта ни наземный, ни, тем более, воздушный она не рассматривала. Никак. То же самое было, когда я собралась сдавать на права. «Юлиана, ты разобьёшься!» – это был её единственный аргумент против моего желания. Поэтому учиться вождению мне пришлось тайком. И, кстати, никто и ничто (даже ни один бордюр) не пострадал.

– Ну что, дорогая. Каким цветом покрывать будем?

У меня натуральные светло-русые волосы и обычно я использовала неяркие, нюдовые оттенки как в одежде, так и в маникюре. Но почему-то сейчас захотелось чего-то яркого, сочного, свежего.

– «Спелая вишня» есть?

– Вишня, вишня… – Мурлычет известный мотив Аличева. – Вот. – Дана показывает палитру красных оттенков и выделяет тёмно-вишнёвый цвет с блёстками. – Пойдёт?

– Идеально!

***

Почему-то когда не надо время тянется до бесконечности, а когда надо – мелькает как один миг. Вот так и у меня: я совершенно не заметила, как наступило утро моего первого в своей жизни вылета. Миниатюрный чемодан, который мне подогнала Дана, уже стоял у порога. На нем устроилась небольшая сумочка и… зонт?

– Мама, а зонт зачем?

Мы с Даной тщательно, чуть ли не до последнего грамма, выверили вес ручной клади, и лишние предметы уже никак не вписывались.

– Ты погоду видела?

Да, погода немного подпортилась. За ночь небо затянуло хмурыми тучами, но дождя пока не было, хотя в воздухе уже пахло влажностью.

– Видела. Но куда я его засуну?

– В руки, – продолжает упрямо стоять на своём мама. – Юлиана, может, ты всё-таки останешься дома? – Снова заводит старую песню. – Смотри, даже погода «говорит», что ехать не стоит.

– Мама! Погода нормальная! Тучи – это ещё ни о чём не «говорит».

– А если отменят рейс?

– Значит, полечу позже. – Перекидываю ремешок сумочки через голову, беру в руки несчастный зонт, решив, что лучше «забуду» его где-нибудь, и удлиняю ручку на чемоданчике. – Всё, мам, пока. Не накручивай себя, пожалуйста. В самолёте пользоваться телефоном запрещено, – напоминаю ей на всякий случай.

– Я знаю. – Всхлипывает мама.

Ну началось!

– Так, всё! Я пошла. – Смотреть на мамины слёзы и успокаивать её сегодня нет ни времени, ни желания. Чмокаю маму в щёку и выхожу из квартиры. Хорошо, хоть провожать в аэропорт она не поедет – не успевает по времени на работу.

Вдыхаю полной грудью прохладный утренний воздух. После двухнедельной жары это настоящее блаженство! Дышу, жадно глотая кислород, пока водитель пристраивает мой чемодан в багажник, и сажусь в такси.

– Отпуск? – интересуется он, накидывая ремень безопасности и показывая мне.

Спохватываюсь и тоже пристёгиваюсь.

– Да! – отвечаю, довольно растянув губы в улыбке.

Отпуск. Долгожданный. Первый за всю жизнь. Потому что время, проведённое летом на даче, нормальным отпуском я не считаю.

Аэропорт встречает меня яркими огнями и разноцветными вывесками. Я с восхищением разглядываю всё по сторонам, как Алиса, попавшая в Страну Чудес. Я прекрасно помню чёткие инструкции Даны: пройти регистрацию, получить посадочный талон, и прочее.

Ничего сложного.

Отправляю маме несколько фотографий «с места событий», чтобы она не нервничала. До вылета остаётся ещё больше часа, когда я пытаюсь найти свободное место в зале ожидания. Никогда бы не подумала, что столько народа «летает». И хотя Дана говорила, что аэропорт у нас небольшой, мне он показался огромным и шумным.

Пристраиваюсь, наконец, в уголочке и выдыхаю, жадно осматривая всё по сторонам. Объявляют посадку на какой-то рейс, и всё сразу оживает. Некоторые ожидающие встают и идут к зоне выхода. Так повторяется несколько раз, и поэтому, когда начинается посадка на мой рейс, я уверенно иду в нужном направлении.

Дана была права – ничего сложного.

Выхожу на улицу и неожиданно ёжусь от пронизывающего ветра. В ярко освещённом здании аэропорта было тепло и светло, и такая смена ударяет резким контрастом. Словно я вышла в другой мир. Придумается же такое!

Уже рассвело, но утро выглядит серым и пасмурным. Неприветливым.

– Давайте помогу. – Какой-то мужчина с лёгкостью поднимает мой чемодан в автобус, пока я медлю, разглядывая небо.

Хочу возразить, что он не тяжёлый, но мой чемоданчик уже занесён в автобус.

– Спасибо! – благодарю и встречаюсь взглядом с неожиданным помощником.

На меня смотрят самые красивые глаза, которые я когда-либо видела. Тёплый бархатный взгляд завораживает, а цвет радужки такой необычный, что я не сразу нахожу ему точный оттенок. Такой яркий, глубокий, насыщенный. Цвет амаретто с переливами переспелой черешни у самого зрачка.

– Первый раз вижу девушку с таким скромным багажом, – комментирует мужчина, возвращая меня в реальность.

На вид ему не больше тридцати, но выглядит он явно старше из-за бороды, которая сейчас так популярна.

– А, так это только косметичка, – отвечаю, чтобы не разрушать стереотипы человека. Не признаваться же ему, что Аличева забраковала весь мой багаж и демонстративно выкинула практически всё, что я сложила, оставив купальник, вечернее платье и пару сарафанов, которых, по её мнению, мне «за глаза» хватит. Туфли она заставила меня надеть сразу, а «всё остальное купишь себе там» – это был самый веский аргумент.

Добродушный мужской смех музыкой звучит в моих ушах, и я совершенно забываю о ненастной погоде и переживаниях перед своим первым полётом.

Автобус плавно едет по бетонным плитам аэродрома, и низкое свинцовое небо уже не так пугает. Но возле трапа я снова ёжусь от пронизывающего ветра, радуясь, что надела на себя тоненький джемпер. В воздухе пахнет сыростью и приближающимся дождём.

«Так, Юлиана, – успокаиваю саму себя. – Соберись! Вон сколько людей рядом, а дрожишь только ты».

И пока не понятно, дрожу я от ветра или от страха. Разглядываю всё по сторонам, впитывая в себя первые впечатления. Почему-то самолёт кажется не таким большим, каким я себе его представляла. Да и рядом стоящие тоже. Когда доходит моя очередь, я неуверенно делаю шаг на первую ступеньку трапа, подтягиваю ручку чемодана, но совершенно не чувствую его веса. Оборачиваюсь назад и снова ловлю взгляд черешневых глаз.

– Я подниму вашу «косметичку», – улыбается мужчина.

И почему-то мне ужасно хочется посмотреть на «настоящее лицо» незнакомца, сбрив его бороду.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ.

Холодный поток вновь обдувает, и я непроизвольно обнимаю себя руками.

«Господи, Юлиана, какая кофта? Тебе в купальнике будет жарко! Ты бы ещё с собой шубу взяла», – вспоминаю «нравоучения» Даны.

Сейчас я бы точно не отказалась и от шубы или, на крайний случай, от пледа. Придёт же такое в голову! У меня, можно сказать, исторический момент всей моей жизни, а я о пледе думаю!

Но, попадая в салон самолёта, чувствую тепло и уют. Прохожу вперёд и критически сверяю цифры на своём посадочном талоне с указанными номерами мест, неуверенно проходя чуть дальше середины. Нахожу заветные цифры и только тогда вспоминаю про свой чемодан!

– О, так мы ещё с вами и соседи, – доносится сзади, и мужчина легко убирает мою поклажу на багажную полку.

– Спасибо вам. Так неудобно получилось. – Пытаюсь извиниться за свою беспечность.

– Ничего страшного. Вы присядьте, а то мы с вами создаём «пробку».

– Ой…

Проход в самолёте ужасно узкий и разойтись на нём очень проблематично. Сажусь возле иллюминатора. Это единственное, от чего я не смогла отказаться, несмотря на все доводы Аличевой.

– Какой смысл переплачивать? – возмущалась подруга.

– Дана, отстань! Я хочу у окошечка!

– У окошечка она хочет! – Ещё и передразнила! – Ты всё равно будешь спать. Что там ещё можно делать? – ворчала на меня Дана.

Ненормальная! Чтобы я и проспала свой первый полёт?! Да ни за что!

В «окошечке» ничего интересного пока нет, и я направляю своё внимание на пассажиров, которые идут друг за другом и почему-то вызывают у меня ассоциацию с большой гусеницей. Иногда также встают в «пробку», пока впереди идущий не разместит свой багаж и не займёт место. Мой взгляд цепляется за мужчину в рясе. Если бы не особый покрой его одежды, я ни за что бы не признала в нём служителя церкви. Аккуратная бородка практически как у каждого второго мужчины, волосы стянуты в тугой хвост. Но самое удивительное – он садится в нашем ряду. Я даже дар речи теряю, когда он произносит простое:

– Доброго дня! – пожимает руку моему соседу, который вёл переписку в телефоне. Лёгким наклоном головы приветствует меня и занимает своё место.

– Здравствуйте, – лепечу еле слышно.

Не знаю, что я ожидала, но никаких церковных слов или фраз он не произносит. Просто священник. Просто в самолёте. Интересно, он летит «по делам» или тоже в отпуск? А священники купаются в море? А как?

Мне становится самой стыдно за свои мысли.

Лёгкий гул двигателей резко выкидывает всё из моей головы, и я замираю. Внимательно слушаю инструктаж перед полётом, сопровождающийся движениями двух стюардесс и одного стюарда. Проверяю ремень безопасности и, кажется, даже не дышу.

– Боязнь высоты? – интересуется мой сосед, видимо, заметив, что я крепко вцепилась в подлокотники.

– Н-не знаю. Я первый раз… – признаюсь.

– Это не страшно, – успокаивает он. – Как в большом автобусе.

Пока самолёт выезжает на взлётную полосу, смотрю в иллюминатор.

– С Богом, – доносится рядом, и меня слегка вжимает спинку сиденья, когда самолёт набирает скорость.

– Можно открыть глаза. Мы уже в воздухе. – Касается моего уха.

– Д-да? Уже? – Высовываю взгляд в «окошечко». – Боже! – вылетает невольно, и я кошусь в сторону священнослужителя. – Извините.

– Не нужно извиняться. Ничего плохого в этом нет. Бог всегда с нами, – отвечает добродушно, и я немного выдыхаю.

Ну, если Бог рядом, то всё же будет хорошо?